Сюжеты из прошлого

Стрелять Тольке надо было в собственную шапку, которую бросили в кусты, и она изображала зайца. В отличие от Сашки, Толька стрелял, не отворачиваясь, и старался прицелиться. Выстрел получился громкий, явно мощнее первого, но стрелок промазал. Вовка сделал вид, что остался доволен, с такими стрелками его знакомому зайцу ничего не грозит, и он будет прибегать к нему «во стадо», если самого раньше в армию не заберут.

Черти

Снова заговорили о зайцах. Вовка сел на своего конька и пустился во все тяжкие:

– Пасли мы как-то в Задних губах… – С этой фразы он часто начинал рассказывать свои невероятные истории. Стояло раннее утро, он сидел на берегу реки и наблюдал, как рыба ловит мошек и букашек, оказавшихся на поверхности воды. И тут Вовка заметил, что совсем недалеко от него, где был довольно широкий плёс с медленным течением, реку переплывает выдра. Он решил за ней понаблюдать. Ружья в этот раз у него не было, а то бы он пальнул. Выдра – вредное животное. Толку от неё никакого, а рыбы съедает много. Присмотревшись получше, он заметил, что уши у этой выдры какие-то не такие, длинные больно, у выдры-то их почти совсем нет.

– Вот бы посмотреть, – с завистью произнёс Васька.

Вовка посоветовал Ваське, когда подрастёт, подрядиться подпаском, тогда не только выдру увидит, но и на других птиц и зверей насмотрится. А у этой выдры уши были, как лапти. Он сначала подумал, что ему чудится или он спит. Выдра вышла на берег, отряхнулась от воды и превратилась в зайца. Уши поднялись, а хвоста совсем нету. Вовка пожалел, что ружьё не взял, а то бы точно грохнул. Решил понаблюдать. Заяц вылез на берег и пошёл в сторону стада, да не как заяц, прыжками, а как-то вразвалочку. А на передних лапах вместо когтей пальцы, недлинные, конечно, и без когтей. Вовку это заинтересовало, и он стал за ним следить из-за куста. Заяц вошёл в стадо, стал ходить между коров. Вовка упустил его из виду и решил подойти. Когда подошёл поближе, то увидел, что заяц сидит под колхозной коровой Тоньки Степановой и доит её прямо себе в рот. И что интересно, на нём был повязан платок, которым он прижал уши. Откуда взялся платок, Вовка понятия не имел. Мешать зайцу он не стал, а тот, попив молочка, поскакал в сторону деревни, прямо в платке.

– Видно решил огородишко накрыть, – заключил Вовка.

– А может это был чёрт? – предположил Колька. – Мне недавно он во сне приснился, и, что интересно, голова у него была, как у нашего быка. В книжке, я видел, он нарисован со свинячьим рылом, а этот – с бычьим. Страшно было.

– Сам ты чёрт! Он ко мне потом ещё не один раз приходил, – произнёс Вовка и, подставив подножку, толчком повалил Кольку в сугроб. Все посмеялись и порадовались за себя, что не оказались в сугробе вместо Кольки или рядом с ним.

– Черти, они всякие бывают, – сделав глаза двустволкой, уверенно высказался Сашка, – мне дед говорил.

– А я как-то шёл мимо дома Груши Осокиной, она с соседкой Марьей разговаривала, – снова немного заикаясь, начал Васька. – Она говорила, что черти водятся в тихом омуте. Это в нашем, что ли? – спросил он, глядя на Вовку.

– В этом не водятся, – ответил Вовка. – Раньше были, прямо на мельнице и жили, но потом мельник их прогнал. Не этот мельник, а ещё его отец Сергей. Сначала они повадились к нему приходить и вместе водку пить. Бывало, напьются и начинают куролесить. А потом он заметил, что водка пропадать стала. Мужики привезут, бывало, которые непьющие, выпить мельнику не с кем, он припрячет, а потом найти не может. Стал на чертей грешить. Однажды напился вместе с ними, они разгулялись, стали зерно и муку разбрасывать, гирями швыряться, жернова раскручивать… Это надо было видеть!

Вовка в картинках рассказал, как они куролесили. Можно было подумать, что он наверняка видел, как всё было, и не просто наблюдал со стороны, а сам во всём участвовал.

– Мельнику это не понравилось, – продолжал Вовка, – он взял «богорок», тот, что полегче и поострее, и давай их охаживать.

Пацаны слушали, раскрыв рты, как мельник «забавлялся» с гостями. Разыгравшаяся в их воображении сцена продолжалась довольно долго, сочинять Капранов умел. В итоге одного чёрта он посадил в мешок из-под муки, другого поймал за рога, которые во время поимки порядком пообломал. Эти обломки у Вовки под крыльцом или под мостом валяются, он их найдёт и покажет. Надо думать, что какие-то лосиные рога у него есть, и он из них пытался сделать какую-нибудь полезную вещь, испортил, а потом забросил. Пойманных чертей мельник обещал пропустить в жернова, если ещё раз появятся. Черти всё поняли. Рогатые взвалили мешок на горб и припустились бежать. Говорят, что поселились на Работке в Чёрном омуте, но Вовка их там не видел, стадо туда редко гоняют.

– Врать не буду, – сказал Вовка. – А вот Григорий Багрелов мог встретить, он любит там с удочками посидеть.

– А чего же они едят? – робко спросил Васька.

– Ты что, дурак? – сразу отозвался Колька. – Они ничего не едят и не пьют, это те же ангелы, только падшие, я читал в одной книжке. Не зря же их в церквах на стенах рисуют.

– А чем же они питаются? – не унимался Васька.

– Это ты вечно голодный, а они святым духом питаются, – с умным видом ответил Колька.

– Вот бы и мне так, – вздохнул Сашка, а Васька с открытым ртом пытался переварить то, что сказал Колька.

– А как же они водку с мельником пили? – удивился Витька.

– Сравнил тоже, – начал Капранов, – водку не пьют, а выпивают, чувствуешь разницу? Она для души, вся внутри остаётся.

– А я и не знал, – сожалел Васька.

– Ты много чего не знаешь, – чем-то довольный, сказал Вовка и отвесил Ваське лёгкий подзатыльник.

Начало смеркаться. Генка с двоюродным братом Витькой стали собираться домой. Надо ещё воды натаскать, дров в дом занести, уроки поделать. Глядя на них, засуетились и другие. Ваське хотелось послушать ещё про зайца, но Капранов сказал, что расскажет в следующий раз, если спички или порох будет, белой картошки со свинарника принесут и соль не забудут.

Северное сияние

Вскоре костёр был потушен, дрова аккуратно разобраны, чтобы сохранились для следующего раза. Поленья лежали поодаль друг от друга и дымились. Лыжники выстроились цепочкой и нехотя двинулись в сторону деревни. Капранов шёл замыкающим. Когда перешли речку и вышли на дорогу, мальчишки по одиночке и парами стали расходиться по своим домам, некоторые ещё стояли на месте и просто болтали.

Витька с Генкой шли первыми и оторвались от остальных. Витька вообще медленно ходить на лыжах не любил, старался всегда бежать, соревнуясь сам с собой. Когда дошли до поворота к Генкиному дому, остановились. Погода радовала. Стоял лёгкий морозец, ветра совсем не было, деревья не шелестели своими голыми ветвями и стояли молчаливыми. Из Семёнкова и Юрьева доносились знакомые всем звуки обыденной деревенской жизни. Небо было усыпано яркими звёздами, среди которых Витька искал знакомые созвездия. Самыми узнаваемыми были: Большая и Малая Медведицы, Кассиопея, Лира, Лебедь. Он тыкал в них лыжной палкой и объяснял, как можно их найти среди бесчисленного количества звёзд. Подошедшему Сашке пытался показать Полярную звезду, которая, с его слов, всегда остаётся на одном месте – строго на Севере. По ней точно можно определить направление сторон света, если вдруг заблудишься.

– А мы с Васькой Баковым недавно спутник видели, перебивая Витьку, заговорил Сашка, – он, как звезда, двигался по небу от Юрьева в сторону Карманихи. Говорили, что он мигает, но он не мигал.

– Мы тоже видели, – сменил тему своего рассказа Виктор, – Генка, помнишь, дядя Вася Нумов нам показывал, он специально ждал, когда он полетит, хорошо видно было, только я уже не помню, в какую сторону он летел, кажись, тоже на запад.

Над Юрьевскими домами повисла восходящая луна, ещё неполная, но очень яркая. Генка то и дело задирал голову и крутился из стороны в сторону, рассматривая звёзды и созвездия. Вдруг он опустил взгляд и, обращаясь к Витьке и Сашке, робко спросил:

– А вы вчера вечером, даже уже ночью, на небе ничего не видели?

– Нет, – ответил Витька, – я вчера, как домой пришёл, так на улицу из дома не выходил.

– Я тоже не выходил, уроки делал, – выпучив глаза ответил Сашка, – мать заставила…

– А вчера, уже поздно было, Витька за дровами для маленькой печки пошёл, – радостно начал Генка, – принёс и говорит: «Одевайся, пойдём посмотрим!» Мы вышли, подошли к огороду и стали смотреть в сторону Заозерья. Недолго стояли и вдруг небо начало окрашиваться в разные цвета, оно становилось то зелёное, то красноватое, то синеватое, то ярче, то бледнее. Больше зелёного, не очень высоко, правда, но отчётливо было видно! Мы подумали, что это северное сияние. Я раньше такого никогда не видел. Красиво было! Честное слово! Несколько минут небо светилось! Потом пропало, мы постояли немного, дольше ждать не стали и ушли. Надо сегодня ещё посмотреть, может, появится?

Через некоторое время подошёл Васька. Он нёс свои лыжи в руках, они у него совсем не ехали. Лыжи у него были самодельные, их смастерил кто-то из деревенских умельцев для себя или своих детей много лет назад. Теперь они достались Ваське. Такие лыжи ещё были в ходу, но лишь у тех, кому родители не имели возможности купить лыжи заводские. Но в деревне почти у всех лыжи были настоящие, у некоторых даже беговые. Васькины лыжи скользили плохо и были тяжёлые по сравнению с купленными в магазине. Генка из вредности посоветовал ему намазать их дёгтем.

– Васька, – говорил он, – вот колёса у телеги дёгтем мажут, чтобы они не скрипели и легче крутились. – Так и лыжи нужно намазать, знаешь, как покатят, только держись!

– А ты свои мажешь? – спрашивал Васька.

– Конечно, мажу, – не моргнув глазом, говорил проказник и вредина Генка. – Только сейчас дёготь уже стёрся, я много ездил, надо снова намазать.

– А как? Я не умею, – жаловался Васька.

– Всё просто, – сочинял Генка. – Ты отковырни дёгтя в баночку, когда потеплее будет, внеси в дом и поставь к печке. Он постоит денёк, отогреется, жидким станнит, ты и намажь тонким слоем, знаешь, как покатят!

Васька так и сделал, и теперь нёс лыжи на плече.

Немного постояв и поговорив о северном сиянии, Васька с Сашкой ушли, а Витька заговорил о лыжах.

– Васька мне хвастался, что теперь у него лыжи тоже хорошо скользить будут. Он их дёгтем намазал, говорит, что ты научил.

– Да я смехом ему сказал, а он сдуру намазал, дёготь примёрз, теперь отскребать надо, – как бы оправдываясь, ответил довольный собой Генка. – А ты чем мажешь?

– Я пробовал варом, но мне не понравилось, теперь я, если что, воском мажу, намного лучше скользят, – поделился секретом Витька.

– А мне Толик лыжную мазь привёз, – с нескрываемой гордостью похвастался Генка. Завтра возьму с собой – намажем!

– Ладно! – Витька кивнул головой, в знак согласия, и двинулся по дороге дальше, резко отталкиваясь палками.

Генка так и не понял, поверили ребята ему или нет, насчёт северного сияния, но для него это было и неважно. Главное, что он его видел, а они не видели и похвастаться им сегодня нечем.

Гонки на выживание

Через пару дней на улице потеплело. Пошёл обильный снегопад. Снега выпало видимо-невидимо, он повис на ветвях деревьев, электрических проводах, заборах, толстым слоем укрыл крыши домов.

Температура перевалила за ноль и даже ночью не опускалась до минусовых значений. На лыжах кататься было невозможно. Снег налипал на лыжи так, что приходилось отскребать. Для этого времени года такая погода была ненормальной, и вскоре снова сильно похолодало. На снегу образовался наст, да такой прочный, что на нём можно было играть в футбол и не проваливаться. В футбол не играли, а вот в хоккей без коньков обыкновенными палками консервную банку гоняли. Для любителей покататься на лыжах лыжня была не нужна, можно было ехать в любую сторону. Как по заказу, выпал пушистый снежок, едва покрыв поверхность наста.

Вовка лоботрясничал, также играл с малышнёй, несколько раз на пару с Мишей Никоновым ездил к стогам за сеном для колхозных коров. Там же, на скотном дворе и на свинарнике, колол дрова для печей. В этом деле ему помогали добровольные помощники. Подносили чураки, устанавливали их вертикально и относили расколотые. Вовка со всей дури бил колуном по чуракам, показывая, какой он сильный и ловкий. Когда не получалось, жаловался на колун и слишком «суковастые» чураки. Давал поработать и мальчишкам, устраивая соревнование. У некоторых навыки в этом деле уже были, Вовка их нахваливал, сулил всякие обещания, что приносило несомненный эффект. Сам же особенно не усердствовал, «не царское это дело».

Показывал заячьи следы. Говорил, что это его знакомый заяц приходит покушать свежего сенца, погреться внутри коровника и подоить коровку, чтобы запить горькую осиновую кору, которую он грызёт с чураков. «Не дурак, выбирает чураки потоньше и позеленее», – говорил он, показывая на следы зубов, оставленные на поленьях. На досуге он, как обещал, сделал за два рубля самопал Сашке из Генкиного ствола и начал делать Тольке. С Сашкиным пора ехать в лес и испытывать. Он распределил обязанности по спичкам, картошке, табаку, соли и ждал выходного дня.

В воскресенье почти с утра начала собираться компания, чтобы поехать в лес, посидеть у костра, испечь картошку, пострелять, послушать Вовкины байки, покурить. Славка с утра следил за свинарником и скотным двором, катаясь поблизости на лыжах. Когда все разошлись, пробрался в подсобку, набрал полную авоську картошки и занёс в дом, чтобы не замёрзла. Витька Лизин наворовал у отца папирос и бережно держал их в кармане, чтобы не поломать. Другой Витька – в деревне было шесть Витек почти одного возраста – спёр у отца махорку, насыпав её прямо в карман. Генка достал из мешка, что висит около печки, два коробка спичек, а ещё один наполнил солью, взял из комода, висящего на стене в чулане, две конфетки, хотел взять побольше, но передумал, чтобы не делиться с другими, жалко. Зачем-то натёр лыжи мазью, словно собирался на гонки, и положил её в карман, завернув в обрывок газеты. Толька и Сашка также прихватили спички, рассовав коробки по всем карманам.

Некоторые поехали в лес, не дожидаясь Вовки. Лыжня была не нужна, дорогу каждый выбирал себе сам. Приехав на знакомую поляну, Витька принялся отряхивать от снега дрова, оставшиеся с прошлого раза, но костёр не собирал, знал, что Капранов всё сделает по-своему. За новыми дровами никто не шёл, всем было лень, и гордость не позволяла, ждали, когда приедет Вовка и распределит роли. Генка высматривал подходящую берёзу, чтобы добыть лубки, это проще, чем ходить по лесу и выискивать сухие деревья.

Вовка приехал быстро, вслед за ним подтянулись ещё трое, в том числе Сашка и Славка с картошкой. Как и ожидалось, все, кроме Славки, были посланы собирать дрова. В этот раз по лесу ходить было нетрудно, наст проваливался лишь изредка. Дров принесли много, и Вовка принялся разводить костёр. Он много говорил, шутил и смеялся, наслаждался своим величием и радовался, что был в центре внимания. Погода тоже радовала. Хотя солнышко еле просматривалось через облака, было вовсе не холодно. Если на открытом месте дул лёгкий ветерок, то в лесу было совсем тихо. Лес был прозрачен, снег с веток осыпался. Шапки-ушанки можно завязать наверху, а рукавицы спрятать в карманы.

Когда костёр разгорелся, Вовка сел на своё законное место и достал из кармана самопал. По выражению его лица было видно, что он доволен своим изделием. Вовка перекладывал самопал из одной руки в другую и улыбался. Самопал действительно был хорош. Миниатюрная рукоятка была аккуратно вырезана и отшлифована напильником, ствол почти полностью погружён в ложе. Прорезь для запала находилась сверху. С обеих сторон запала в ложе вбиты аккуратные петли из гвоздей для дранки так, чтобы спички для поджига можно было вставлять с двух сторон. Сверху жестяная накладка, облегающая короткий ствол и рукоятку по рельефу. С таким оружием можно и на войну.

Последним к костру пришёл Толька с одной дровиной.

– Ты что, заблудился, что ли? – в шутку спросил Славка и нахлобучил ему шапку на глаза, как это делал Вовка. Этот жест был очень популярен у Семёнковских ребятишек, небольно, но обидно.

– Там снова зайцы натоптали, – радостно сообщил он, – я думаю, не один, а целая стая.

– Стая? Это тебе что, волки, что ли? – возмутился Вовка. – Зайцы стаями не живут, они одиночки, разве что зайчиха с зайчатами, да и те через две недели разбегаются. Ими коршуньё и лисы питаются. Я сам не один раз видел: сидит коршун, клюёт чего-то, подошёл, смотрю зайчонок.

– А мне отец говорил, что зайчат даже вороны и сороки едят, как цыплят, – блеснул своими знаниями Витька. – У нас в прошлом году полвыводка перетаскали.

– Чего перетаскали-то, зайчат или цыплят? Стеречь наседку надо было, а не по чужим огородам лазать, – засмеялся Вовка, а вслед за ним засмеялись и мальчишки.

Все знали, как Гриша Марков поймал его в своём огороде за сбором клубники и отхлестал кнутом, пока тот торчал кверху задом в грядке, а потом бежал до лазьи в заднем конце огорода.

– Надо бы этого зайца постеречь, – размечтался Толька.

– Бесполезно, – более чем уверенно возразил Вовка. – Многие пытались его стеречь, и с собаками гонять, и капканы ставить. Всё бесполезно. Даже лиса, уж на что хитрая, и та уже который год поймать не может! Правда, один раз чуть не подловила. Сам видел. Долго она его стерегла, всё повадки изучала: где спит, где питается, где с зайчихами развлекается. Заметила, что повадился он заячью капусту есть в Карманихе. Ну, вы все знаете это место! Как взойдёшь с Бородина по верхней дороге, сразу налево вниз к ручью, там справа много её растёт. Вот лиса и задумала там его подстеречь. Спряталась за сосну, такую здоровенную, под которой пастухи отдыхают и валок жгут, когда там пасут. Подолгу сидела и даже не один день приходила. А он в это время на Круче молодым клевером питался. Но однажды ему капустки захотелось, он и пошёл к сосне-то. А лиса расслабилась, думала, опять не придёт, «нюх потеряла», разлеглась почти на виду, задумалась, даже вздремнула. А там в дупле на осине белка жила. Лиса уже думала белочкой полакомиться, но по деревьям лазить не умеет, вот планы и строила, как белку обмануть. Но и та не дура, видит, что лиса около сосны уже который день околачивается, неспроста, значит.

– Заяц почти вплотную подошёл, – продолжал Вовка. – Лиса-то рыжая, и ствол сосны под цвет шкуры. Она пошевелилась, чтобы на белку посмотреть, вот заяц её и заметил. Лиса тоже его заметила. Заяц, недолго думая, рванул наутёк, лиса – за ним. Он сначала по полю пустился, но сообразил, что на ровном месте ему не убежать, надо в лес сворачивать. Там он через кусты и поваленные деревья перемахивает, а у лисы так не получается, она не такая прыгучая. На снегу видно, насколько заячьи прыжки длиннее, чем у лисы. Он – по Малому Бородину и по полю к Работке. Лиса не отстаёт и покрикивает: «Не уйдёшь! Поймаю! Сначала тебя сожру, а потом и твою зайчиху!» Зайцу разговаривать некогда было, ему удирать надо, но он ей иногда отвечал: «Мол, врёшь, не возьмёшь!..»

Самопал тем временем был заряжен, и предстояло выбрать стрелка. Многим хотелось стрельнуть, но Вовка решил, что первым из своего самопала стрельнёт Сашка. Вовка выбрал дерево, в которое надо стрелять, да так чтобы ветер дул не в лицо, а в спину.

– Держи крепче, чтобы не улетел, как у Генки!

Сашка встал на исходную позицию, выпучил глаза, чиркнул спичку. Раздался громкий выстрел, Сашкина рука дёрнулась вверх, да и сам он покачнулся, однако самопал остался в руке. Двое или трое пацанов пошли смотреть результат. Снова промах! Славка прошёл чуть дальше и нашёл царапину на ольхе правее от той, в которую стрелял Сашка.

Кто-то сказал:

– Косой и есть косой!

– Сам косой, – неизвестно кому ответил Сашка и отдал оружие Вовке.

Вовка поправил костёр и приготовился снова заряжать самопал.

– Вовка, а что там заяц-то? – спросил Витька.

– А что заяц?

– Ну, ты говорил, что он к Работке по полю побежал, а лиса за ним. А он ещё приговаривал, что «врёшь, не возьмёшь!»

– Это кто врёт, я, что ли? – Вовка строго посмотрел на Витьку.

– Нет, не ты, это заяц так говорил, когда от лисы сматывался, – оправдывался Витька.

– Так бы сразу и сказал, – уже весёлым тоном проговорил Вовка и нахлобучил шапку на глаза Ваське, который оказался рядом. – Дело не в том, что он косой. Он стрелять не умеет. Когда поджигаешь, не самопалом по коробку надо дёргать, а спокойно провести коробком по головкам. Рука с самопалом должна оставаться на месте. Вот он правой рукой дёрнул, пуля и ушла вправо. Если бы не дёрнул, то попал бы, я в этот раз пули свинцовые сделал, точно по дулу, куда прицелишься, туда и попадёшь. Генка видел, он эти пули раскатывал.

– Вовка, а ты про зайца ещё не всё рассказал, – снова заговорил Витька.

– А что там с зайцем? – спросил Вовка. Он, видимо, забыл, о чём говорил, и не успел придумать, что сочинять дальше.

– А ты сказал, что «заец» через Малое Бородино и по полю к Работке рванул, – напомнил Толька.

– Ну, да, – не спеша начал Вовка, – там, на Дмитровке был лён посажен. Заяц высоко прыгает, ноги не путаются, а лиса так не может, ноги за лён цепляются. Но она тоже не дура, догадалась, что бежать надо по борозде. «Заец» удирает и про себя соображает, что на Работке он от лисы оторваться сможет. Только надо место выбрать, где он перемахнуть на другой берег может, а у лисы не получится. У зайца задние ноги длинные и сильные, а у лисы короче и слабее, она хитростью берёт. Так и сделал. С разбегу перемахнул через русло, а лиса подбежала и задумалась, но долго думать некогда, зайца догонять надо. Там впереди по картофельному полю у неё появлялся шанс догнать беглеца. Лавы далековато, пока крюк будет делать, уйдёт косой.

– Сам косой! – раздался голос Сашки. Все захохотали, а Вовка, как ни в чём не бывало, продолжал:

– Лиса попятилась и с разбегу прыгнула. Но разбег был короток, да и берег нетвёрдый, оттолкнуться, как следует, не получилось. Почти перепрыгнула, у самого берега в воду шлёпнулась. Выругалась матом, как Андрей Семёныч, и стала выкарабкиваться.

– А откуда ты знаешь? – удивлённо спросил Колька.

Капранов поднял глаза на Кольку и спокойно ответил:

– Мы как раз там пасли в низах, своими глазами видел. Кое-как выбралась, отряхнулась и – за зайцем. А тот уже по картофельнику мимо кузницы к Точке несётся. Думает, может, там, где-нибудь в канаве, под кустами залечь? Пока бежал, передумал. На Точке не спрячешься, найдёт. Повернул к деревне за крайним домом, там под горку бежать полегче. Лиса хотя и поотстала, но от идеи откушать зайчатинки не отказалась. Куры, что у Нюрочки Городской таскала, надоели, их ощипывать надо, к тому же они и тощие. Народу в доме полно, а куриц накормить некому! Они у неё чай и яйца-то не несут, если Славка в колхозный курятник за ними лазает!

Пацаны засмеялись, всех громче хохотали Сашка и Васька. Они были рады, что лиса именно у Нюрочки куриц воровала. Их матери регулярно с Нюрочкой ругаются по поводу и без повода. И многие помнят, как она возмущалась, когда по округе ветром куриные перья носило, было смешно, а кое-кому ещё и радостно.

– Когда «заец» мимо кузницы бежал, – снова заговорил Вовка, – там его Валет Васьки Багрелова засёк. Васька молотобойцем Фёдору помогал и Валета с собой взял. Валет, когда на цепи злой, как собака, а так не кусается. Лежал в тенёчке, никого не трогал, видит, мимо косой, как угорелый, несётся. Валет, он не охотничий, а непонятной породы, сообразил, что зайца ему не догнать, хотя и сделал несколько прыжков в его сторону. Хотел уже назад повернуть, а тут лиса нарисовалась, а у Валета с ней давние счёты. Она не один раз его дразнить приходила, когда он на цепи сидел. Подойдёт к дому и крутится, то задом, то передом к нему повернётся, красуется, а тот волнуется, бесится, но сделать ничего не может. А тут, вот она, сама к нему в лапы бежит. Ринулся вслед за ней и уже догонять стал, она-то уже подустала, а он свеженький. «Ну, – думает, – сейчас я с ней позабавлюсь!» Но тут, как назло, кошка Митрия Шапкина за домами гуляла, на мышей охотилась. Валет, он же пёс не охотничий, сразу на кошку переключился. Погнался за ней, а та на дуб, что под окном у Зинки Мухиной растёт. Валет попрыгал, полаял и всё, ни лисы, ни кошки. – Вовка развёл руками и замолчал.