скачать книгу бесплатно
И тут же всюду вокруг Шэнноу увидел прозрачные светящиеся фигуры. Женщины в шелковых длинных туниках кружились и извивались в танце, а мужчины в разноцветных одеждах сгрудились между монолитами, глядя на них.
– И теперь на это, – сказал Арчер, прикрывая камень ладонью.
Танцующие исчезли. Он чуть-чуть сдвинул камень и снял ладонь. У алтаря возникли трое мальчиков: они сидели на земле и играли в бабки, не замечая посторонних. Шэнноу опустился на колени рядом с ними и протянул руку, но она пронизала их насквозь, и они исчезли. Арчер убрал камешек в карман.
– Интересно, не правда ли?
– Необычайно, – ответил Шэнноу. – У вас есть объяснение?
– Предположение. Я к этому времени перевел около двух тысяч слов языка ролиндов, иными словами, атлантов. Они называли себя «Ролинд», в довольно вольном переводе «Народ Небес». Сам я предпочитаю «Люди сказок». – Арчер сел на алтарь. – Вы голодны, мистер Шэнноу?
– Немного.
– Если бы вы могли выбрать какое-нибудь немыслимое здесь блюдо, что вы предпочли бы?
– Пышный медовый пирог. А почему вы спросили?
– Спросил, потому что я фокусник.
Арчер встал, перешел с каменной плиты на траву и, нагнувшись, поднял обломок величиной с кулак. Вынул из кармана Камень Даниила, приложил к обломку и протянул Шэнноу медовый пирог.
– Он настоящий?
– Попробуйте его.
– Но тут ведь что-то не то, правда?
– Попробуйте, мистер Шэнноу.
Шэнноу откусил кусок. Пирог был мягкий и полный меда внутри.
– Каким образом? Объясните мне, как?
Арчер вернулся к алтарю.
– Люди Сказок обладали источником энергии, не похожей ни на какие другие. Не знаю, как они его открыли, а может быть, и сотворили, но Камни были тайной культуры атлантов, и с их помощью они могли создать все, что способно нарисовать воображение. Когда вы были ребенком, мистер Шэнноу, ваша мать рассказывала вам сказки про волшебные мечи, крылатых коней, колдунов?
– Нет, но с тех пор мне доводилось их слышать.
– Ну так Атлантида – место, где зародились все сказки. Во дворце я нашел реестр подарков, которые преподнесли царю на сто восемьдесят пятый день его рождения. В связи с каждым подарком упоминались Сипстрасси – Камни. В рукоятки мечей были вделаны Сипстрасси, в короне центральным был Камень как символ мудрости, Камень в панцире над сердцем – как символ непобедимости. Вся их общественная система опиралась на магию, на камни, которые исцеляли, кормили, придавали сил. Сто восемьдесят пять лет, и он все еще носил панцири! Только подумайте, Шэнноу!
– Но они не уцелели, несмотря на магию.
– Я в этом не уверен, но это разговор для другого дня. Ляжем-ка спать!
– Я не устал. А вы ложитесь. Мне нужно поразмыслить.
– О Иерусалиме, мистер Шэнноу?
– Вижу, Руфь правда говорила с вами обо мне.
– А вы сомневались в моих словах?
– И продолжаю, мистер Арчер. Но я не из тех, кто склонен к поспешным выводам.
– Из-за того, что я черный?
– Признаюсь, это немножко воздействует на меня.
– Нас разделяет всего лишь пигментация кожи, мистер Шэнноу. Но можно отослать вас к вашей же собственной Библии? «Дщери Иерусалимские! черна я, но красива». Он писал о царице Савской, царице страны в Африке, где, без сомнения, родились мои предки.
– Я вернусь с вами, – сказал Шэнноу.
На вершине холма он обернулся и посмотрел на кольцо черных камней, вспоминая слова Каритаса. Кровь и смерть кормили их. В центре кольца виднелся алтарь – как зрачок в темном глазу.
– Руфь хорошо отзывалась о вас, – сказал Арчер, и Шэнноу отвел глаза от алтаря.
– Она необычная женщина. Она показала мне мою жизнь, хотя тогда я этого не понял.
– Как так?
– Она сотворила вокруг меня библиотеку и дала мне один лишь час, чтобы найти Истину. Это было невозможно, как невозможна и моя жизнь. Истина повсюду вокруг меня, но я не знаю, куда смотреть, а времени на поиски так мало!
– Но это же само по себе открытие, – заметил Арчер. – Объясните мне, почему вы решили искать Иерусалим?
– Это акт веры, мистер Арчер, – не более и не менее. Никаких премудрых философских причин. Я живу по Библии, а это возможно, лишь веря. Неколебимо веря. Поиски Иерусалима – мой способ побеждать сомнения.
– В погоне за Граалем, – негромко сказал Арчер.
– Вы уже второй человек, упомянувший этот Грааль. Надеюсь, вы с первым не друзья.
– А кто был первый?
– Аваддон.
Арчер остановился и повернулся к Шэнноу:
– Вы разговаривали с Владыкой Сатаной?
– Во сне. Он язвил меня Галахедом.
– Пусть вас это не огорчает, мистер Шэнноу. Рыцарь в поисках истины – это еще не самое худшее из сравнений! Полагаю, Аваддон завидует вам.
– Чему завидовать!
– Будь это правдой, я бы не стал вас разыскивать, да и Руфь не попросила бы меня об этом.
– Я не смог увидеть Святое Убежище.
– Мне это тоже не дано, – сказал Арчер с сожалением. – Там скрыта великая сила, грозная в своем величии. Руфь способна претворять энергию в материю, причем без помощи Камня. Иногда мне кажется, что она стоит на пороге бессмертия.
– Но как она стала такой могущественной? – спросил Шэнноу.
– Она говорила – и у меня нет причин сомневаться в ее словах, – что ответ есть в Библии. Не употребление власти делает вас сильнее.
– Каким образом?
– Трудно объяснить, но примерно происходит вот что. Если вас ударят по правой щеке, ваше первое желание – ответить ударом на удар. Совладать с этим желанием, подавить его – это делает вас сильнее. Представьте себе, что у вас есть кувшин. Пустой, так как всякий раз, когда вы сердитесь, испытываете гнев или еще какое-нибудь сильное чувство, вода исчезает. Но чем больше вы справляетесь со своими чувствами, тем полнее кувшин. Когда он полон, вы обладаете силой – всей той силой, которую не употребили, когда испытали желание ударить в ответ на удар. Руфь очень стара и преуспевала в этом искусстве много лет. Ее кувшин теперь подобен озеру.
– Но вы же не совсем верите в это? – сказал Шэнноу.
– И да и нет. Мне кажется, у нее есть веские основания, но это же Чумные Земли, мистер Шэнноу, и тут происходит много такого, что не поддается рациональному объяснению. Эта местность когда-то служила свалкой для химического оружия – оружия настолько смертоносного, что его герметизировали в цистернах и сбрасывали с кораблей на дно океана. Вдобавок во время Падения тут действовало сильнейшее радиационное облучение – своего рода чума, мистер Шэнноу, – которое убивало все, что попадало под его воздействие. Земля была загрязнена в степени, какую вам и представить невозможно. И она все еще загрязнена. Тут, где мы сидим, уровень радиации в сто раз превышает тот, который до Падения убил бы здорового и сильного человека. Это вызвало мутации у людей и животных. Процент экстрасенсов среди здешнего населения несравненно выше, чем в старые дни. Дальше на восток есть племена людей с перепончатыми руками и ногами. На севере есть люди, обросшие волосами, чьи головы вытянуты и похожи на волчьи. Ходят слухи о людях с крыльями, но я сам таких не видел. Думаю, Руфь установила часть истины, но ее собственные таланты усилились во сто крат благодаря воздействию Чумных Земель. Вы упомянули про библиотеку. Вероятно, Руфь создала ее только ради вас – из воздуха, перегруппировав молекулы в нужные ей формы.
После некоторого молчания Шэнноу сказал:
– В ваших мыслях и рассуждениях, мистер Арчер, почти нет места Богу.
– Понятия не имею, что такое Бог. Библия утверждает, что он сотворил все, включая Дьявола. Большая ошибка! Затем он сотворил человека. Еще большая ошибка. Я не могу следовать за тем, кто делает столь огромные ошибки.
– Однако Руфь, при всей ее силе и знаниях, верует.
– Руфь почти на грани того, чтобы сотворить Бога, – ответил Арчер.
– Для меня это кощунство.
– В таком случае простите меня, мистер Шэнноу. Отнесите это на счет невежества.
– Вы не невежественный человек, мистер Арчер, и вы мне не кажетесь дурным. Позвольте пожелать вам доброй ночи.
Арчер проводил Иерусалимца взглядом до входа во дворец, затем откинулся, глядя в звездное небо. Руфь сказала ему, что Шэнноу одержим, и Арчер согласился с ее диагнозом.
Не столько Галахед, сколько Ланселот, думал Арчер. Ущербный рыцарь в ущербном мире, неуравновешенный и в то же время несгибаемый.
Перед ним замерцал облик Руфи, материализовался, и она села рядом с ним.
– Камни в пироги! Сэмюель, ты неисправим!
Он широко улыбнулся.
– Ты отвела глаза зелотам?
– Да. Они скачут на запад за маячащими вдали Шэнноу и Бетиком.
– Ты права, Руфь. Он хороший человек.
– Он силен там, где что-то сломано, – сказала Руфь. – Как Амазига?
– Хорошо. Но она беспрестанно меня пилит.
– Ты мужчина, которому нужна сильная жена. А как жизнь вокруг Ковчега?
– Тебе следует побывать там и посмотреть самой.
– Нет. Мне не нравится Саренто. Только не повторяй, пожалуйста, какой он прекрасный администратор. Тебе он нравится, потому что разделяет твое увлечение мертвыми городами.
Арчер развел руками:
– Признайся, тебе хотелось бы увидеть обитель Хранителей.
– Быть может. Ты отведешь Шэнноу к Саренто?
– Вероятно. Почему он так важен для тебя?
– Не могу сказать, Сэм. Не не хочу, а не могу. Исчадия переходят в наступление, в воздухе веет смертью, а Иерусалимец сидит в глазу урагана.
– Ты думаешь, он задумал убить Аваддона?
– Да.
– Не так уж плохо для мира, не так ли?
– Может быть, но среди теней я чувствую волков, Сэм. Сбереги Шэнноу для меня.
Она улыбнулась, коснулась его плеча прощальным жестом.
И исчезла.
Вторжение исчадий Ада в южные земли началось в первый день весны с того, что в Ривердейл ворвалась тысяча всадников, убивая и поджигая. Эша Берри схватили у него в доме и распяли на стволе дуба. Сотни семей были перебиты, успевшие бежать укрылись в горах, где исчадия вели на них охоту.
И войско продолжало двигаться на юг.
В сорока милях от Ривердейла, в предгорьях Игерского хребта, в укромной лощине сгрудился небольшой отряд, слушая рассказ беженца, потерявшего всю свою семью. Все они были жестокими, свирепыми людьми, давно привыкшими разбойничать, но и они с возрастающим ужасом слушали истории про кровавые бойни, изнасилования и неутолимую кровожадность.
Их вожак – худой как скелет – сидел на валуне. Его серые глаза не мигали. Взгляд ничего не выражал.
– Ты говоришь, у них есть ружья, которые стреляют много раз?
– Да, и пистолеты тоже, – ответил беглец, пожилой земледелец.
– Что будем делать, Даниил? – спросил светло-рыжий юнец.
– Мне надо подумать, Пек. Они присваивают наше ремесло, а это скверно – и еще как! Я думал, нам очень повезло, когда Гамбион вернулся с тремя новыми мушкетами и пятью пистолетами. Но магазинные ружья…
Пек отбросил волосы с глаз и почесал грудь там, где под грязной рубахой из оленьей кожи резвилась блоха.
– Так мы ведь можем добыть себе эти самые ружьишки, Даниил.
– Малый дело говорит, – вставил Гамбион, могучий, смахивающий на медведя горбун, обросший густой бородой и совершенно лысый. Он ездил с Даниилом Кейдом семь лет и равно хорошо владел ножом и пистолетом. – Может, вдарим по исчадиям покрепче и поразживемся новым оружием?
