Неверный. Я не вернусь

Впрочем, родственники продолжили капать мне на нервы, и когда я переехала в этот город, поселившись в общежитии при институте. Мне чуть ли не каждую неделю пророчили мое скорое возвращение домой с ребенком под сердцем, причем обязательно неизвестно от кого. Обидно было, если честно. Потом–то я привыкла, да и пророчества стали более редкими: раз в месяц, потом раз в полгода. А последний год мне никто ничего такого не говорит. Но пророчество меж тем свершилось…

Правда, отца ребенка я знаю, а толку? Если все равно произошло то, от чего так рьяно предостерегали родные. Они–то хотели как лучше, я полагаю, не знаю наверняка. Может, и о себе думали в первую очередь, им же пришлось бы кормить меня с приплодом. Да только мои родственники своей «заботой» добились лишь того, что я с ними почти не общаюсь, впрочем, как они со мной.

Ступаю на первую ступеньку крылечка клиники, надо идти, а не предаваться пустой философии. Надо решаться. В конце концов, мои родные давали хороший совет, и я должна ему последовать, как бы мне не было морально тяжело…

Глава 12

– Эм, здравствуйте, – неуверенно подхожу к стойке регистратуры, – вы же сегодня работаете, да? Хах, глупый вопрос, – выдавливаю из себя смешок и сама же отвечаю, – конечно, работаете, раз открыты, зачем бы еще вы здесь сидели, верно?

– Да, конечно, мы к вашим услугам. Что у вас случилось?

Девушка реагирует профессионально, не кривится, ни один мускул в ее лице не дрогнул, а в глазах ни на одно мгновение не промелькнуло раздражение.

– Много чего на самом деле, но я пришла к гинекологу, если он сегодня работает, – отвечаю, заставляя себя остаться на месте, а не сбежать обратно на улицу, на мороз.

– Хорошо, вас интересует осмотр, верно? Были уже у нас? – девушка задает дежурные вопросы, а я невольно дергаюсь.

Надеюсь, мне не придется озвучивать то слово, ради которого я сюда пришла. Или, вернее, жизненная ситуация меня пригнала. Ведь правда, кому я нужна с довеском? Родные не примут, скажут, предупреждали. Андрей в общем–то скажет то же самое.

И так грустно становится от этого, так тяжело на сердце. Ведь я сама толком не осознала, что беременна, и что это значит, а душа уже болит. Неужели она может вот так болеть, когда человек поступает правильно? Это ведь как–то нелогично получается. Всем тогда будет выгоднее поступать неправильно, зачем мучить себя.

Или неправильно поступаю все–таки я, когда бездумно действую так, как мне сказали?

– А если мне понадобится что–то помимо осмотра, я могу потом за это доплатить? – уточняю.

– Конечно, что вам врач назначит, сделаете, а потом оплатите у нас, – вежливо улыбается девушка. – Вот, подпишите здесь и здесь, это договор на оказание услуг. Стоимость за осмотр и УЗИ. Будем его делать, да?

Тут мне вспоминается очередная порция «очень важной и полезной» информации из женских форумов. Там очень не советовали гинекологический осмотр в кресле на ранних сроках, пугали всякими гадостями. Это, конечно, для тех, что хотел оставить ребенка.

А я? Что же я? За какую сторону играю именно я?

Я, а не ситуация и давящее на меня мнение родных?

– Знаете, – глубоко вздыхаю, – а можно мне просто УЗИ? И кровь бы я сдала, возможно. Это, кажется, тоже делается, да?

Нет, я не приняла взрослое решение, не взяла на себя ответственность, не взвалила ее на себя целиком и полностью, но шанс я себе хочу оставить. Буду ориентироваться по ситуации, а то, может, ничего там у меня нет, а есть банальный гормональный сбой, или не банальный, и его надо лечить.

– Так вы по беременности? – спрашивает девушка. – Анализ крови на ХГЧ хотите сдать и посмотреть ситуацию по УЗИ? Срок совсем небольшой, да? – она бросает на меня оценивающий взгляд.

А я что, я ничего, я киваю и чувствую себя не в своей тарелке, так, словно вообще впервые пришла к гинекологу на прием, а ведь это, естественно, неправда.

– Сейчас отправим вас к отличному специалисту. Он ненадолго приехал в наш город и консультирует только в нашей клинике, – доверительным тоном сообщает мне девушка. – Он вам и по одному УЗИ определит, как проходит беременность. Так что пока не буду оформлять анализ крови, не тратьте деньги понапрасну.

Чтобы в платной клинике да говорили не тратить деньги, это что–то удивительное. Наверняка стоимость осмотра у этого иногороднего специалиста перекрывает еще несколько услуг, вот они и строят из себя доброжелательных.

– Ладно, давайте пока только его, – скрепя сердцем соглашаюсь.

Мне бы быстрее посетить врача, моя решимость тает, я уже близка к тому, чтобы сбежать и отложить вопрос на как–нибудь потом.

– Сейчас–сейчас, – радуется девушка, – вам так повезло! Марк Сергеевич не должен был сегодня работать, но вышел. Так–то к нему забита запись на весь следующий месяц, все то время, когда он пробудет в нашем городе.

Я скептически отношусь к подобным историям и искренне радуюсь, когда наконец могу забрать свой экземпляр договора и пройти к кабинету. Перед дверью я все же немного торможу, выдыхаю и решительно стучусь. Я еще ни на что серьезное не подписалась, еще пока не о чем переживать.

– Здравствуйте, можно войти? – произношу, открывая дверь после приглашения, и невольно замираю, увидев внутри знакомое лицо…

Глава 13

«Мой случайный водитель – доктор, я же сама в машине предположила, что он врач, и получила подтверждение», – заставляю себя отмереть.

– А я тут к вам на прием, – произношу и невольно краснею.

Почему он оказался не стоматологом? Или, лучше, хирургом. К стоматологу вероятность попасть выше, чем к хирургу. И настоящая удача, что на регистратуре я сейчас отказалась от осмотра в кресле, я бы чувствовала себя крайне неудобно. А все потому, что позволила себе увидеть привлекательного мужчину в участливом прохожем.

Хотя нет, не в участливом прохожем, а в участливом спасителе.

Как мало, нам, женщинам, нужно, оказывается. Я теперь понимаю, почему очаровываются спасателями, это очень легко, ими очароваться. Особенно на фоне повального засилья нечистоплотных Андреев.

– Прекрасная незнакомка, рад вас снова видеть, – с улыбкой произносит врач. – Правда, теперь мне известно ваше имя, Мария, можем наконец–то познакомиться, как положено.

Он расслаблен, в отличие от меня.

– А вы со всеми своими пациентками так ведете прием? – спрашиваю, занимая стул рядом с Марком Сергеевичем.

Только сейчас я замечаю, что он на самом деле старше Иванова, не скажу точно на сколько, но точно старше.

И снова я сравниваю нечистоплотного бывшего с мужчиной, который пока что принес мне одну пользу, и, главное, не создавал проблем. Он, возможно, наоборот поможет мне решить имеющиеся.

От мысли о том, как именно предполагается решать мою проблему, мною вновь овладевает мрачное настроение. Я снова напрягаюсь, а ведь уже было расслабилась, настроилась на разговор с в общем–то приятным человеком. И очень привлекательным мужчиной. Такой и через десять лет будет выглядеть плюс–минус так же, его настоящий возраст можно угадать лишь по глазам.

Тьфу, снова я вижу в своем враче мужчину. Эдак, мне лучше извиниться и пойти на стойку регистрации попроситься на прием к другому доктору. Да и что со мной в самом деле? Еще пару дней назад я была уверена в том, что люблю Андрея, впрочем, как и он любит меня. А теперь сижу и восторгаюсь мужчиной напротив.

Это так проявляется синдром спасенной жертвы? Такой синдром ведь существует?

Если когда–нибудь попаду на прием к психологу, обязательно спрошу.

– Нет, только с теми, кого спас от падения на промерзший асфальт, – улыбается Марк Сергеевич, отвечая мне.

А я теряюсь. Не должна я так реагировать, но реагирую.

– И часто вы кого–то спасаете? – почему–то меня очень интересует ответ на этот вопрос.

«Это можно расценить как флирт, милочка, – ехидно комментирует мое подсознание, – а ты тут на приеме, предположительно, беременная от другого».

– Нет, в пятницу был первый раз. Тем мне радостнее, что мы с вами снова увиделись, Мария. Итак, что же у вас случилось? Рассказывайте.

Врач направляет на меня свои светлые, совсем не как у Андрея, глаза, и я понимаю, он просто хороший человек. Просто участливый, просто ответственный. И не нужно усложнять.

Тем более я беременная от другого, как уже успело мне напомнить мое подсознание. Это самый мощный фактор для мужчины, чтобы понять, что самка уже занята. И неважно, что самку бросили.

– Мне бы узи, – выдавливаю из себя и с трудом добавляю, – тест показал положительный результат, я, предположительно, беременна.

Все, я это сказала. Я поставила жирную точку в отношениях, намек на которые я сама себе нафантазировала. И ведь теперь так будет всю мою оставшуюся жизнь, никому не будет нужна девушка с чужим отпрыском. И алименты мне никто платить не будет. И счастливой встречи с Андреем через несколько лет как в слезливых мелодрамах, где мужчина все осознает, кается и обещает больше никогда не бросать любимую и ребенка, тоже не будет.

И так мне грустно становится буквально за несколько секунд, не передать словами.

– Почему голову понурили, Мария? Рано расстраиваться, давайте сначала посмотрим, что там у вас есть, а чего нет, – возвращает меня к реальности Марк Сергеевич.

– Давайте, – соглашаюсь и обреченно ложусь на кушетку, еще не догадываясь, что за сюрприз ждет меня на мониторе…

Глава 14

Несколько минут Марк Сергеевич молча водит по моему животу, внимательно всматриваясь в свой монитор, а я лежу, поджав губы, и никак не могу понять, чего я больше хочу: чтобы тест ошибся, или, наоборот, чтобы он оказался правдивым. Материнский инстинкт он такой, накрывает быстро и с головой.

Мой доктор все молчит и молчит, и озадаченно хмурится. Что он там такое рассмотрел?

– Что вы видите? Говорите, Марк Сергеевич, не томите, я приму любую правду, – мужественно произношу.

«Тем более варианта всего два, и я пришла сюда, чтобы выяснить наверняка, как действовать дальше», – договариваю про себя.

– Я вижу два жизнеспособных эмбриончика, Мария, все с вами хорошо, не волнуйтесь. Можете вытираться. Я просто убеждался в том, что ваш организм справляется с двойной нагрузкой, выносить одного ребенка – труд, а выносить сразу двоих – еще более колоссальный труд. Обычно я советую будущим папочкам, если они приходят на осмотр вместе со своими вторыми половинами, оказывать двойную поддержку будущим мамочкам их детей. Уверен, ваш молодой человек проникнется и тоже будет вам во всем помогать.

Вытираю живот от геля и застываю на секунду. В каком параллельном мире живет доктор? Потому что в моем счастливого конца зачастую не бывает.

Мои родители не развелись, они вместе и по сей день, вот только благоприятной атмосферы в нашей семье никогда не было. Были лишь совместные упреки абсолютно во всем, и заслуживающие отдельного внимания словесные тычки в меня, их общего ребенка. А все потому, что я умудрилась оказаться девочкой, а не мальчиком, как было ими задумано.

Понятия не имею, давал ли отец двойную поддержку маме во время ее беременности, да только лично я ее точно никогда не получала. А отец моих, получается, сразу двоих детей, и вовсе никакой помощи не продемонстрирует, кроме циничного напоминания о том, что я должна была прервать беременность, избавиться от моих крошек.

А как я могу теперь от них избавиться? Как? Когда я только–только осознала, что они точно есть, что они не плод моего воображения, гормонального сбоя и некачественного теста на беременность. Что они вот тут, они со мной, внутри меня и даже имеют свою первую черно–белую фотографию.

Осторожно провожу пальцем по двум светлым горошинам на черном фоне и чувствую, как мое сердце замирает от переполняющей меня нежности. Это, оказывается, так прекрасно, новая жизнь, которая едва–едва зародилась и только развивается, чтобы через несколько месяцев выбраться на свободу и познавать мир уже самостоятельно.

На глаза наворачиваются слезы от распирающей меня изнутри нежности с привкусом горечи. Ведь я оказалась в еще более патовом положении, чем думала изначально.

– К–как я их прокормлю? Я–я не см–могу, – начинаю выть в голос, – я–я не справлюсь, я обречена стать отвратительной матерью, у–у моих детей даже еды нормальной не будет! Ааа!

Невыплаканные из–за предательства Андрея слезы сейчас текут из меня в двойном, а то и тройном объеме. Мне стыдно и неудобно перед Марком Сергеевичем: сначала он спасает неловкую дуреху от столкновения с асфальтом и попадания под машину, а теперь вынужден слушать мою истерику.

Но я никак не могу успокоиться, отчаяние переполняет меня, оно до того сильно, до того захватывает всю меня с головы до пяток, что скоро мне перестанет хватать воздуха, я начну банально задыхаться, как тяжело больной астматик, при том, что у меня никогда не было дыхательных недугов.

– Так, Мария, вам нужно успокоиться, – делает попытку вернуть меня в нормальное состояние Марк Сергеевич, – держите, выпейте воду.

Он сует мне откуда–то взявшийся пластиковый стаканчик, краем сознания вспоминаю, что в самом кабинете у входа я заметила кулер, когда заходила. Еще удивилась, ведь обычно кулер размещают в коридоре.

– С–спасибо, – я отчаянно пытаюсь вернуть себе контроль за дыханием и благодарно беру стакан.

Жаль только, что вода мне не помогает. Выпиваю содержимое стаканчика за несколько глотков, но не чувствую хоть какого–то облегчения. Хотя нет, результат есть, слезы больше не текут из моих глаз, но дрожь из тела никуда не уходит. Просто моя истерика из мокрой превращается в сухую. Выгляжу я при этом, наверное, еще хуже, чем прежде.

– Ах, Мария, что же вы со мной делаете, – произносит с непонятной эмоцией в голосе Марк Сергеевич и вдруг прижимает меня к своей груди…

Глава 15

От неожиданности я затихаю, мои всхлипы становятся совсем редкими, они пугаются.

Пугаются того, что, оказывается, бывает такое, что можно взять и прижаться к чьей–то груди и найти там утешение. Что кому–то может быть нужен рыдающий человек.

Девушка. По сути незнакомая, да еще и беременная от другого двойней.

От осознания происходящего я совсем перестаю истерить. Влажные дорожки на щеках высыхают, мое дыхание восстанавливается, успокаивается, и контроль над ним вновь в моих руках. К счастью.

Я прижата ухом к мужской груди, а ее обладатель прямо сейчас нежно гладит рукой по моим волосам, тихо бормоча что–то успокаивающее. Еще пара хороших поступков Марка Сергеевича, направленных на меня, и я точно влюблюсь.

– Кхм, спасибо, я успокоилась, – тихо говорю и решительно отстраняюсь от чужой груди.

Этот заботливый чудо–доктор не будет решать мои проблемы, мне нужно отлипнуть от него и взвалить уже ответственность на собственные плечи. Моя тяга к мужчинам постарше объяснима, наверняка все дело в проблемах, идущих из детства. Сейчас вообще во всем на свете виновато детство по мнению расплодившихся, как тараканы в хрущевке, недопсихологов.

– Это очень хорошо, – Марк Сергеевич по–доброму улыбается мне. – Ты из–за этого была расстроена, да? Когда мы с тобой познакомились. Сказала своему молодому человеку радостную новость, а он не сумел отреагировать правильно?

Мой спаситель переходит на «ты», это, наверное, естественно. Когда вытираешь кому–то слезы, сложно держать с человеком прежнюю дистанцию.

– Да, – коротко отвечаю, отпираться глупо, – правда, формулировки у вас очень аккуратные, прямо очень–очень, – я не перехожу на «ты», хватит с меня перенесенного позора. – И, предвосхищая ваши следующие слова, нет! Мы не помиримся с молодым человеком, – качаю головой, – наша ситуация исключает такое развитие событий. И нет, я не напрашиваюсь на очередную порцию жалости, вы не думайте. Это простая констатация факта. Спасибо вам за все: и за узи, и за терпение к моему всплеску эмоций. Правда, я вам очень благодарна, мне теперь даже дышится легче, а то ведь я все держала в себе, ни с кем не делилась, да и не с кем мне делиться. В общем, я пойду, – делаю попытку подняться на ноги, но Марк Сергеевич меня останавливает.

– Подожди, что ты планируешь делать? Не стоит рубить с плеча, Маша, и не бойся просить помощи у близких. Уверен, они тебя одну не оставят.

Вот вроде ничего плохого не говорит человек, вновь работает скорой психологической помощью, а меня почему–то злость берет.

Изображает тут из себя доброго мудрого доктора, закидывает меня дежурными фразами и суждениями, и наверняка очень доволен собой. И вроде как я должна продолжать быть благодарной.

– Простите, но вы лезете не в свое дело, стоило ограничиться тем, что помогли мне успокоиться. Остальное вас не касается.

– Извини, ты права, – кивает Марк Сергеевич и убирает свои руки от меня, – ты абсолютно права. Это твоя жизнь, и только тебе решать, как поступать. Но как доктор я бы не советовал идти на крайние меры. У всех разные понятия достатка, но я почему–то уверен, что твоим детям будет, что есть. И да, ситуации и впрямь бывают разные, но люди меняются, серьезно.

Несколько секунд молча смотрю на Марка Сергеевича, открывая и закрывая рот, но все же решаю не вступать в полемику. В начале приема я чуть ли не влюбленным глазами смотрела на него, а сейчас невольно срываюсь, как будто он это Андрей. Нужно держать себя в руках.

– Я пойду, Марк Сергеевич, – говорю в итоге.

– У искусственного прерывания беременности очень много побочных эффектов! У любого из способов. Не существует какого–то стопроцентно безопасного! – не сдается врач.

Какой ответственный, однако.

Интересно, у него есть супруга? Не все мужчины носят обручальное кольцо, а этот еще и в командировке сейчас. Если верить девушке со стойки на регистратуре, он здесь всего лишь на месяц. И самый главный вопрос, такой ли он правильный, когда дело касается его самого?

– Я вас услышала, Марк Сергеевич. Прощайте. За дверью наверняка ожидает ваша следующая пациентка, – произношу и решительно дергаю ручку, чтобы покинуть кабинет.

Торопливо шагаю, ничего не замечая вокруг, потерянная в своих мыслях. Прихожу в себя только в магазине перед стеллажом с упаковками сока.

«Зря этот доктор распинался, я теперь и без него не смогу решиться на страшное», – оформляется в моей голове четкая мысль.

Очень мне хочется поверить в то, что все будет хорошо, все к лучшему и прочие утвердившиеся позитивные житейские догмы, каким любят тешить себя люди, но я не могу. Слишком здраво смотрю на мир.

Тем не менее я иду домой, а не в новую клинику. А в подъезде меня поджидает очередной сюрприз…

Глава 16

Чтоб эти сюрпризы куда–нибудь подевались дружной гурьбой. Я начинаю плохо на них реагировать. У двери моей съемной квартиры собственной персоной стоит Иванов.

Досадливо морщусь. Вот и на кой мне такое счастье? Знала бы, что он тут поджидает, поехала бы в центр гулять, нервы лечить. А с этим их не полечишь, только покалечишь.

И ведь все обсудили в пятницу, он сам сказал мне, что я не в себе, что мне нужно перестать быть беременной, дабы вновь вернуться в адекватное состояние и так далее.

– Чего тебе? – спрашиваю, тяжело вздыхая.

Все–таки очень удачно, что истерика у меня уже прошла, сейчас я чувствую себя, конечно, плохо, но выплескивать эмоции на этого придурка точно не буду. У меня уже возникают подозрения, что он тайный энергетический вампир, иначе как объяснить его упорное нежелание оставить меня в покое даже после того, как он уже два раза дал мне отворот–поворот.

Андрюшенька настолько привык, что им восхищаются, в рот заглядывают, что, потеряв глупую восторженную поклонницу, стремится заполнить пустоту чем–то иным? Но какого ж лешего это иное снова искать у меня!

Лично я, встречаясь с начальником, почти не получала преференций. А ведь обычно девушки идут на этот шаг не в последнюю очередь ради подарков и прочей материальной помощи. Но я нет, я за любовь, за идею, за равенство, в конце концов!

Глупая дурочка.

Лишь при расставании меня снабдили хоть какими–то плюшками. И то, вынуждено, и половина плюшек пришла не от Андрея.

– Чего тебе? – спрашиваю еще раз, поскольку Иванов так и не говорит, молча смотрит на меня, словно никогда не видел. – Ты зачем пришел? Я домой хочу, мне надо сок поставить в холодильник, я его открыла по пути, пить хотела, пропадет. Если решил уволить, то сообщай об этом быстрей.

«Это будет, конечно, крайне отвратно, учитывая мое финансовое положение, но лучше сразу узнать, нежели цепляться за то, чего нет, – думаю мрачно. – Всунутые мне деньги из конверта я хотела приберечь, хватит с меня посещения дорого доктора в частной клинике, новые траты должны быть экономными».

– Кхм, нет, увольнять я тебя не собираюсь, не волнуйся, – отвечает наконец Андрей – Мы можем внутри поговорить? – он обводит красноречивым взглядом лестничную клетку, как будто мне есть дело до того, подслушивают ли нас мои соседи или нет.

– Нежелательно, – скрещиваю руки на груди. – Особенно, если ты считаешь, что наши взаимоотношения можно как–то реанимировать. Я в пятницу сказала, я не намерена продолжать тебя обслуживать.

– Маша! – восклицает Иванов. – Нельзя же так, что о тебе подумают люди?

Странный он.

– Ты здесь не живешь, тебе какая разница. Так что, дашь мне пройти в квартиру, или мне нужно вызывать полицию? Этого мне бы действительно не хотелось, потому что тогда узнает хозяйка, а она очень щепетильна, – делаю еще одну попытку прорваться к двери.

Когда я подхожу вплотную к Андрею, мне на миг кажется, что он сейчас столкнет меня с лестницы, что–то такое мелькает у него в глазах. Или это мое воображение разыгралось? Но все равно подозрительно, что Иванов вдруг стал столь чувствительным до мнения незнакомых ему людей.

– Я серьезно говорю, сообщай, что хотел сказать, и проваливай! – я сознательно повышаю громкость голоса. – Завтра приеду на работу в филиал и никому ничего не скажу, не бойся.

– Нет–нет, я не из–за этого, – отвечает Андрей и снова замолкает.

– Хорошо, я вызываю полицию, уже неважно, что придет Ольга Анатольевна, – Мне надоело происходящее, тянусь рукой за телефоном, лежащим в кармане пуховика, и тут Иванов наконец–то созревает.

– Ты знаешь, может быть, будет лучше, если она придет. Я хочу, чтобы ты отсюда съехала. Если помнишь, я тебе помогал заключить с ней договор, она не хотела сдавать квартиру вчерашней студентке. И я теперь не могу так рисковать, мне нужно аннулировать этот договор. Тебе придется искать другую квартиру.

Глава 17

– И, желательно, уже завтра. Не затягивай. Сегодня я, так и быть, не буду настаивать. После нашего разговора я поеду к Ольге Анатольевне, не сомневайся, она не оставит тебя жить здесь, если я откажусь от своего поручительства. И тебе лучше не рисковать лишний раз, ведь кто–то может поведать Жене, куда я регулярно ездил. Она приедет по этому адресу, а тут уже нет тебя, ты в безопасности!

Мрачно смотрю на Иванова. Ему хватает наглости прикрываться заботой обо мне?

– Вот это ты козел, – качаю головой. – Где я за день найду нормальную квартиру по привлекательной цене? Я на причуды Ольги Анатольевны не обращала внимания только потому, что стоимость съема у нее десятилетней давности, а ремонт и сам дом приличные. И ты мне так это заявляешь. Я не пойму, что это? Какой–то особый вид злобной мелочности? Ты все выходные сидел дома и думал, как меня еще ужалить? И как я могла не замечать, какой ты человек целый год?!

– Да ничего я не думал, больно нужно мне тебя жалить, Маша, – Иванов устало трет переносицу, – все и без того сложно. Просто ты не знаешь мою законную супругу, я ведь уже говорил, она та еще стерва. Еще и тесть нас с тобой увидел. Он и без того недоволен тем, что я тебя не уволил, а тут намекнул про то, что он не один мог нас видеть, и вообще не так сложно узнать, где я проводил часть ночей за этот год. В общем, Маша, не нужно считать себя пупом земли, я пришел с дружеским советом, на этом все. Я не виноват, что тебе не дозвониться, тогда бы я не приходил. И, кстати, скажи спасибо, что я тебя–таки решил предупредить, а то мог бы действовать через Ольгу Анатольевну. Захотел поступить благородно, а ты вменяешь мне этот поступок в вину.

Андрей театрально вздыхает и наконец–то отходит от двери и от меня.

«Благородно – это не к тебе. Благородно – это к Марку Сергеевичу. А я того чуть ли не послала с его заботливыми советами. Стыдно теперь», – думаю про себя.

Захожу в квартиру и запираюсь на все замки. Вот и что реально теперь делать? Как я найду новое жилье за один день? Как?!

Очень хочется выйти обратно, догнать Андрея и сказать ему, чтобы он еще и работой своей подавился. Опередить, так сказать, это ведь еще один рычаг давления на меня. Но я себя останавливаю, никуда не иду.