Неверный. Я не вернусь

«Это типа ответ от мироздания за то, что я не попала под машину? – думаю раздраженно. – А зачем тогда заботливый доктор? Чтобы вовремя подвез меня к подъезду, возле которого ждет маньяк?»

Я уже не благодарю мироздание, я очень злая. Злая, уставшая и голодная. Да и за что теперь благодарить?

Тем временем тот, кто схватил меня за локоть, успешно вытягивает меня на себя, снова на холод. А жаль, зайди мы с ним в подъезд, и он бы заработал пару очков в моих глазах. Хотя такие мелочи маньяков едва ли волнуют, я полагаю.

Надо было идти учиться на психолога. Я бы сейчас точно разобралась в психотипе маньяка. Или и вовсе не попала бы в эту ситуацию, ведь профессиональный психолог смог бы вывести Андрея на чистую воду сразу же, еще год назад.

– Это кто был?! – рычит на меня маньяк, внезапно оказавшийся Ивановым.

– А, это ты, а я уже было подумала, – произношу безучастно. – Какими судьбами? Все–таки решил выгнать меня с работы? Игнат Борисович настоял, да? Понимаю.

На самом деле нет, ни черта я не понимаю. И что мне делать дальше, если я и впрямь одномоментно лишилась единственного заработка, я тоже не знаю. Но не кидаться же на шею этому лгуну.

– Нет, я вещи твои привез, ты ничего не взяла. Хотел подвезти, мы с Игнатом Борисовичем недолго общались, но ты уже исчезла. Так кто это был? – нехорошо прищуривается Андрей.

Еще чуть больше часа назад я бы поежилась под таким его взглядом, захотела бы оправдаться и прочее. А сейчас нет. Не трогает. Словно бабушка отшептала.

Отвратная у нас с Андреем случилась любовь. Причем отвратная с обоих сторон. Ведь я, по идее, должна сейчас волосы на себе рвать, а не смотреть равнодушно.

– Дай–ка мне мой пуховик, раз уж мы будем снова разговаривать, хотя бы согреюсь, – произношу, заметив искомое в руках Иванова.

– Идем в твою квартиру, отнесу все, тебе тяжело будет, – говорит Андрей, немного поумерив гонор.

– Ладно, – пожимаю плечами.

Не думала я, что мои единственные отношения закончатся так резко и прозаично. Знала бы, обязательно завела бы роман в институте, а то там нос воротила, большой любви ждала.

Дождалась. Молодец. Жму сама себе руку за качественно проделанную работу.

Лифт мы дожидаемся в молчании, стены подъезда внезапно кажутся достаточно интересными, чтобы их внимательно разглядывать, пока к нам спускается подъемное устройство.

– Приехал, – радостно комментирую и захожу первой.

В замкнутом помещении давящая атмосфера только усиливается. Даже не знала, что она настолько сильна, как будто в нас с Андреем все еще бурлят эмоции, как будто у нас двоих еще есть чувства друг к другу.

Я ошиблась? Любовь все же есть и вовсе не слабая? Моя надежда не оправдалась?

– Приехали, – я снова госпожа очевидность.

Иванов предпочитает молчать, беру с него пример. Молча открываю дверь квартиры, даю пройти Андрею внутрь, молча жду, пока он поставит две коробки, сложенные друг на друга и выпрямится. Сейчас, я полагаю, он должен уйти.

Но этого не происходит.

– Ты хотел что–то сказать по поводу понедельника? Мне надо сначала в отдел кадров к Кате? Только потом ехать в филиал? – наконец я придумываю, чем нарушить звенящую и уже начавшую напрягать тишину.

– Эм, нет, к Кате не нужно, я ее с утра предупредил, кажется, у нее даже бумаги уже готовы. Так что поезжай сразу в филиал, – глухо произносит Андрей и так и не смотрит на меня, и что гораздо хуже – не уходит.

Что ему надо? Решил разыграть дополнительную драму, как в слезливых сериалах? Или настолько возжаждал получить последний акт любви, который так и не дали совершить в офисе.

Ох, а если он считает, что я стану его любовницей?

Вернее, продолжу ею быть, просто встречи станут гораздо более редкими.

– Я не собираюсь продолжать спать с тобой. В моей голове я была тебе не любовницей, а девушкой, – произношу твердо.

– Что? – глаза Андрея лезут на лоб. – Что за глупости роятся в твоей голове? Ты ведь ничего не понимаешь, – он сокрушенно качает головой, – совершенно ничего, – добавляет и вдруг целует меня.

Глава 7

Жест Андрея похож на жест отчаявшегося и сбитого с пути человека, такого, которого некоторые особо сердобольные девушки с остервенением рвутся пожалеть и пригреть на своей груди.

Но ведь я не такая. В конце концов, как меня сегодня назвали, я молоденькая, у меня вся жизнь впереди.

«И одна небольшая беременность от лживого недомужчины», – услужливо напоминает мне мое подсознание. Выручает оно меня сегодня, почет и уважение ему.

– Ты для чего это сделал? – отталкиваю Андрея. – Что ты от меня ожидаешь? Сочувствия? Пожалеть тебя, что приезжает твоя стерва–жена? Так что ли? Жизнь–то явно ограничится новыми рамками, да? Ну так ты мужчина или кто? Ты ведь старше меня на добрые восемь лет! Или за этот временной промежуток ты так и не узнал, как управлять собственной жизнью?

– Много ты знаешь, – кривится Иванов, – умничаешь, философствуешь! Как будто прошла мою жизнь. Я показывал тебе лишь самую ее малость.

– Понятное дело, любовницам много знать не положено, – прохладно замечаю.

Андрей бросает на меня нечитаемый взгляд, а потом вдруг снова принимается за допрос, который начал у подъезда.

– Так кто тебя привез? Может быть, не у меня одного рыльце в пушку, а? Может быть, ты сразу с двумя крутила? Я разглядел, там явно не твой ровесник сидел, да и твои ровесники не ездят на таких машинах, если только им их не отцы подарили.

«Повышенная ревность на ровном месте свойственна тем, кому есть что скрывать, так как в природе человека сравнивать поведение окружающих со своим», – всплывает у меня в голове свободная интерпретация одной статьи про взаимоотношения полов.

Хах, да, психологом я не стала, но почитывать всякое люблю. Впрочем, этим многие девушки грешат.

– Не замечала раньше за тобой подобного собственничества. Ну, кроме кольца, конечно. Это был твой изощренный розыгрыш, да? Тупой, если честно, очень тупой, – качаю головой.

Иванов молчит несколько секунд, просто сверлит меня своим взглядом бешенных карих глаз, а потом выдает почти то же, что и раньше.

– Все–таки крутила на два фронта, да? – кивает он с мрачным удовлетворением в голосе.

– Тебе настолько важно оказаться запачканным не одному? – спрашиваю, параллельно думая о том, что люди в ссоре проявляют свои самые гнилостные качества, даже самые лучшие из людей, а Иванов все же далек от звания лучшего.

– А тебе так сложно ответить? – отвечает он вопросом на вопрос.

– Мне–то несложно, мне противно с тебя. И вообще, почему ты до сих пор здесь? Игнат Борисович ведь наказал супругу ждать и больше не блудить, разве нет?

Мне и впрямь противно. С Андрея, с себя, с ситуации в целом.

Очень надеюсь, я никогда не увижу Евгению, супругу Иванова. Ведь тогда я снова почувствую себя грязной.

Если бы еще не моя беременность…

На мгновение закрываю глаза и делаю глубокий вдох. Плакать перед Андреем я не буду, ни за что на свете.

Жаль только, что я успела нафантазировать себе счастливое будущее, когда увидела результат теста. Ведь оно само просилось, это самое счастливое будущее.

Впрочем, еще остается надежда на то, что тест показал ошибку, такое ведь тоже бывает. Вообще столько всего бывает, если верить женским форумам, которым верить как раз не стоит.

– Я и не блудил, – мрачно отвечает Иванов, – я привез тебе вещи. Как бы ты их забрала, если тебе в понедельник в другое место ехать. А на улице мороз, холодно, замерзнешь в тонком пальто.

«Дался всем этот мороз», – отчего–то досадливо морщусь. Тема с погодой успела набить оскомину.

– Хорошо, спасибо, привез и привез, – пора заканчивать этот фарс и приобретать опыт в завершении провальных отношений, – целовать меня при этом было необязательно, зря ты это сделал. Продолжать с тобой спать я не буду. Надеюсь на понимание, мне бы не хотелось спешно искать другую квартиру, чтобы тебе было труднее меня найти.

Андрей снова смотрит на меня несколько секунд прежде, чем ответить.

– Н–да, а ты мне казалась другой, а по факту ты как все, – качает он головой.

– Я уже поняла, что ты испытываешь острую потребность в том, чтобы я оказалась такой же неверной, как и ты, а еще, возможно, меркантильной и стервозной, как твоя законная супруга, но все мимо. Я всего лишь хочу побыстрее вылезти из этой отвратительной дурно пахнущей ситуации, вот и все, – тяжело вздыхаю. – Короче, дверь там!

Я теряю терпение, сколько можно участвовать в этой эмоциональной жвачке, ну, правда.

– Я понял, это было такси по приложению, – кивает Иванов, – а продолжать общение ты не будешь, потому что мнишь себя слишком возвышенной. Ладно, приемлемо.

«Вот же урод, – в моей душе закипает злость и обида, – а ведь я почти смогла справиться с ситуацией без истерики».

Андрей делает два шага к двери и вдруг оборачивается к моей большой досаде.

– А ребенок–то? Ребенок есть внутри тебя, или ты все же не настолько возвышенная и приврать по ситуации тебе по силам?

Глава 8

Часто–часто моргаю, пытаясь осознать: Иванов всегда был подонком или стал таким только сегодня? Эксклюзивно ситуации ради?

Да нет, явно всегда, человек его возраста не меняется в одночасье, даже я не меняюсь на столько быстро. А, учитывая, что Андрей за целый год так и не упомянул про свой женатый статус, ответ на то, являлся ли он подонком и раньше, носит исключительно риторический характер.

Видимо, Иванов решил, если я сама узнаю, что он связан узами брака, тогда он и признается. Даже, возможно, пару слезливых историй подготовил, на тему почему не рассказал сразу. Любовницам всегда заготавливают наиболее слезливые и душещипательные истории. А я еще и молоденькая, и глупенькая, да наивная в придачу.

Только девица с такими характеристиками может умудриться дожить до двадцати двух лет и не иметь серьезных отношений в институте, зато заиметь их на первой же серьезной работе и сразу втюхаться в самого настоящего козла и подонка. Эдакий особый набор от мироздания с ускоренным жизненным опытом, раз не удосужилась раньше им потихоньку обзаводиться.

– Ты меня совсем не знаешь, раз говоришь такое, – качаю головой и наконец отвечаю.

Призрачная надежда на то, что Андрей неудачно пошутил или возьмет свой вопрос обратно, растаяла быстрее, чем снег весной.

– Ох ты ж, серьезно забеременела, значит, да? – спохватывается Андрей. Странный и, мягко говоря, глупый вопрос от человека, который участвовал в процессе. – И как такое вышло? Вроде мы были аккуратными. Ты же на таблетках, нет? Имей ввиду, я не разведусь!

– Ты совсем идиот или прикидываешься?!– не выдерживаю, эмоционально восклицаю. – Дался мне твой брак, забери себе и больше не предлагай. Кольцо твое я уже выкинула, осталось избавиться от тебя. Или сам уйдешь?

– Хм, – Иванов отводит взгляд и принимает оскорбленный вид, – не знал, что ты такая. Но посыл мне ясен, на брак не претендуешь, хорошо. Кольцо ты, конечно, зря выкинула, я старался, выбирал, деньги тратил, а ты, – Андрей сокрушенно качает головой. – Несмотря на то, что ты сейчас обижена, я бы посоветовал тебе быть более сдержанной. Все же я по–прежнему твой начальник, а новые специалисты сначала отрабатывают испытательный срок, лишь потом с ними заключают бессрочный договор. Начальник отдела подает списки мне, обычно я всех одобряю, но сама понимаешь, грубиянов с работы предпочитают увольнять.

У меня глаза на лоб лезут после такой отповеди. Тут же хочется схватить швабру, которая стоит рядом, в углу, и ударить ею Иванова, а потом–таки вытолкать его за порог, при этом громко возмущаясь и награждая того нелицеприятными эпитетами. Собственно, выполнить все, что он на самом деле заслуживает. Вот только явный намек на то, что в этом случае я лишусь работы, меня стопорит.

Что я сейчас найду с такой же заработной платой? Да и опыт. Снова идти в помощники к очередному надменному козлу? Нет уж, обойдусь.

– Я вас услышала Андрей Дмитриевич, – начинаю приторным голосом, а потом перехожу на разъяренное шипение, – тогда вы, наверное, в курсе, что ваше присутствие у меня в квартире и нежелание ее покидать могут быть расценены как домогательство? Может быть, вынесем оба наших вопросах на всеобщее рассмотрение? Вы–то себя оправдаете, я понимаю, но осадочек останется.

– Ненормальная, – отвечает на мою тираду Иванов, – точно беременная. Делай аборт, причем чем раньше, тем лучше. А то еще ляпнешь что–нибудь в новом отделе под действием эмоций, а мне разгребать. И да, я ухожу. В понедельник, не потеряешься, я думаю, – договаривает и выходит из квартиры.

Глава 9

А я еще несколько минут стою и смотрю на открытую дверь, не в силах взять себя в руки и закрыть ее. С лестничной клетки дует, тянет морозом, доносятся звуки громко работающего у соседей телевизора, а я все стою и стою. И лишь появившийся у своей двери сосед заставляет меня наконец–то закрыть свою.

Упираюсь лбом в металлопластиковую конструкцию и стою так еще несколько минут, стараясь глубоко дышать.

«Что это было? С кем я была почти год в отношениях?» – молчаливо вопрошаю у самой себя.

«Делай аборт, а то ляпнешь что–нибудь», – слова Андрея отдаются болезненным эхом в моей груди.

Как можно было жить целый год и не замечать его гнильцу? Даже не гнильцу, а Гниль с большой буквы «Г»! Как можно было позволять себе смотреть на мир через розовое стекло? Как? Я ведь не настолько неразумная и наивная, какой меня сегодня упорно все выставляют. Я с восемнадцати лет живу одна в чужом городе, я не дурочка!

«Ох, – прижимаю руку к груди, – как же больно, однако».

Проходит еще минут пять, мне становится жарко в теплой куртке в квартире, а ноги, наоборот, мерзнут еще больше, да и тяжело в туфлях в неудобной позе. Заставляю себя отлипнуть от двери, раздеться и разуться.

Мой взгляд падает на занесенные Ивановым коробки с моими вещами, надо бы разобрать их, подумать, что я возьму с собой в понедельник на новое место. И да, на предложенную работу я пойду, никуда не денусь. Проявлять гордость – это не то, что я могу себе позволить в моем положении.

Точно, положение…

Почему–то за всем за этим я забыла о том, что беремена. Как ни парадоксально это звучит.

Да, я только что пребывала в шоке от того, с какой легкостью и цинизмом Андрей отправил меня на аборт, но почему–то до конца не осознавала, что беременная–то я. Что внутри меня находится маленькая жизнь. Она совсем–совсем крошечная, наверняка почти не видна на мониторе, если пойти на УЗИ, и уж точно никак не чувствуется. Но она есть.

Если тест на беременность не обманул.

Сколько версий я прочитала в ночи в интернете по поводу ненадежности аптечных изделий, не счесть! И тем не менее я радовалась, была в предвкушении и волнении разговора с любимым, подарившим мне кольцо!

Пусть оно навсегда потеряется на городских улицах, я не желаю кому бы то ни было его найти, и не потому что я жадная, просто я не верю, что подарок от эгоистичного козла может принести кому–то счастье. Так и не выплакав свою боль, не разобрав вещи и не сделав ровным счетом ничего, я засыпаю, свернувшись калачиком на диване, в глубине души надеясь на то, что, когда я проснусь, все наладится. Андрей вновь станет привычным Андреем, никакая жена не существует, и я получу свой кусочек счастья.

Естественно, мое желание не сбывается, а как было бы здорово, если бы проблемы рассасывались сами собой, пока человек спит. Но, мечты–мечты, а реальность давит.

– Алло, – отвечаю на звонок, резко просыпаясь. – Ольга Анатольевна, здравствуйте. Хотите сегодня прийти снять показания счетчиков? Хорошо.

Отключаюсь и в неверии гляжу на экран телефона, я проспала почти до обеда. И хозяйка квартиры, что я снимаю, жаждет прийти в течение часа записать показания счетчиков. Надо вставать. На самом деле Ольга Анатольевна каждый месяц приходит смотреть квартиру, то ли я персонально не вызываю у нее доверия, то ли она так со всеми предпочитает держать руку на пульсе.

Подрываюсь на ноги и чуть не падаю, спотыкаясь о коробки в прихожей. Я их так и не разобрала. Сколько у меня вещей скопилось за год, оказывается. И, главное, зачем?

Присаживаюсь на корточки и открываю первую коробку, Андрей вместе с моими безделушками сложил и рабочую канцелярию, вот и ответ на вопрос, почему всего так много. Я бы порадовалась, кабы не было настолько тошно.

Быстро распихиваю содержимое коробок по полкам, я справилась, можно спокойно ждать Ольгу Анатольевну. Одеться бы нормально, но я не успеваю, в дверь настойчиво звонят и сопровождают все это не менее настойчивым стуком, а далее еще и криком.

– Открывай! Живо! Я знаю, ты там, – произносит совсем не Ольга Анатольевна…

Глава 10

Интересно, как реагируют на подобное люди, которым нечего скрывать, объективно нечего бояться? Думаю, инстинкт самосохранения все равно срабатывает, как на неизвестную угрозу. У меня же в голове уже торопятся выстроиться конкретные версии одна хуже другой.

«Неужели это Евгения? Но как? Вчера вечером обо мне узнал ее отец, а на следующий день она здесь, у меня. Она вообще точно уже прилетела? И зачем ее родителю расстраивать дочурку? Женские разборки решил посмотреть?» – мелькают у меня в голове мысли одна краше другой.

Ничего конкретного, ничего адекватного, ничего логичного. Уж версия по поводу желания посмотреть женские разборки однозначно фантастическая.

– Открывай! Я слышу, как ты дышишь! – тем временем повторяется крик и штурм моей квартиры.

«Что за черт? Это ненормально даже для жены, пришедшей к любовнице мужа, – думаю обеспокоенно. – Может, мне стоит вызвать полицию? Становится по-настоящему страшно».

Пока я стою, кутаюсь в длинный махровый халат, переодеться в домашнюю одежду, пока на лестничной клетке происходит такое, я не рискнула, за входной дверью прибавляется количество действующих лиц.

– Что здесь происходит? Почему вы тарабаните в дверь квартиры? Кто вы такая?! – раздается возмущенный хорошо поставленный голос Ольги Анатольевны.

Она долго работала в школе, умеет заставить других себя слушать.

В первую секунду я радуюсь, что больше не один на один с неадекватной, а в другую осознаю, что Евгения меня сейчас ославит так, что вовек не отмоюсь. Всем будет все равно до того, что на самом деле виноват Андрей, не я. Логика простая – раз была с ним, значит, виновата.

Буквально заставляю себя быстро подойти к двери и открыть ее. С трудностями надо встречаться лицом к лицу. Ох, скорее бы они уже закончились, эти трудности, и вновь началось относительно спокойное существование.

– Здравствуйте! – громко приветствую двух женщин и одного мужчину, мой сосед тоже вышел из квартиры, потревоженный шумом.

Не успеваю поинтересоваться, что здесь происходит, как, предположительно, Евгения восклицает:

– Ты не Катька! А где Катька? – спрашивает девушка. – Куда ты дела Катьку? Признавайся!

И тут до меня доходит, что никакая это не Евгения, я зря переживала. Супруга Андрея с папочкой вроде Игната Борисовича, не может выглядеть так, словно все ночь протирала своей одеждой и волосами полы.

– Нет здесь никакой Катьки, может быть, вы ошиблись квартирой? – вежливо интересуюсь.

Мелькнувшее на секунду подозрение в глазах Ольги Анатольевны мне не нравится. Она привыкла везде видеть подвох, видимо, работа в школе не добавляет доверия ко всем, кто младше нее.

– Нет, – активно качает головой девица, – это точно Катькина квартира, я визуально запомнила дверь, и этаж шестой, это точно, я считала. Два раза между прочим! – девушка тычет пальцем куда-то в потолок.

– Плохо считала, это четвертый этаж, красавица, – усмехается мой сосед.

Ольга Анатольевна наконец–то расслабляется и смотрит на меня без подозрений. А девица переключает свое внимание на соседа.

– О, какой ты хорошенький! Свободен? – спрашивает она, совершенно не стесняясь присутствия посторонних.

– Простите, я пройду, – произносит Ольга Анатольевна, ее высокоорганизованная душа не может вытерпеть разыгрывающееся представление.

– Да идите, женщина, кто вам мешает, – восклицает девица и вновь переключает свое внимание на моего соседа. – Тем более, что у нас тут свой личный разговор, да? – подмигивает ему.

А я едва сдерживаюсь от того, чтобы не засмеяться в голос. Но ради порядка прежде, чем закрыть дверь, все же интересуюсь:

– Вы тут сами справитесь? – глазами показываю на девицу.

– Да, идите, не беспокойтесь, – отвечает уверенно сосед.

И я, успокоенная, запираю дверь. Забавная все–таки ситуация, и хорошо, что это не Евгения. Не по чину таким, как она и ее отец, ходить по съемным квартирам таких, как я. Я зря переживала.

– Хорошо, что ты, Машенька, не такая, – произносит позади меня Ольга Анатольевна. – А почему ты до сих пор в халате? Поздно встала?

– Приболела, – коротко отвечаю и два раза кашляю для порядка.

Не хватало еще, чтобы хозяйка квартиры решила, что я недалеко ушла от пришлой девицы, оставшейся за дверью.

– Вирус сейчас ходит, лечись, – понятливо кивает Ольга Анатольевна и наконец–то приступает к осмотру квартиры.

И этот день мог бы закончиться неплохо, если бы не пришедшее на телефон сообщение от Андрея…

Глава 11

К счастью, после разговора с Ольгой Анатольевной я случайно выключила звук на телефоне и узнаю о содержании послания Иванова лишь на следующее утро.

«Не разочаровывай меня, молчание выгодно нам всем. И не затягивай с походом к врачу», – гласит послание, пропитанное скрытой угрозой. Или у меня разыгралось воображение? Я теперь ставлю Андрея на один уровень с Игнатом Борисовичем?

Вот уж кто точно производит сильное впечатление, и угрожать для этого почти не надо.

– Зачем ты со мной общался целый год, если сейчас настолько переживаешь, что все об этом узнают? – раздраженно вопрошаю, набирая гневный ответ Андрею, но останавливаюсь на половине.

Нельзя. Мне нельзя выражать эмоции, нельзя огрызаться, нельзя справедливо возмущаться.

Я не на том месте и обладаю не тем положением.

Черт. Хочется грязно выругаться, но что за зря потрясать воздух. Я все равно ничего не добьюсь.

Могу уволиться, проявить гордость, сказать, что мне не нужны их подачки в виде новой должности. Это я могу, да. Для этого я обладаю всем имеющимся, никто не может отобрать у меня право проявить гордость и молчаливо послать всех и вся. Но!

Именно что молчаливо. Громогласные заявления мне не по плечу, я не потяну, меня раздавят, как мелкую неразумную букашку, полезшую в песочницу к большим матерым жукам.

Подхожу к своей дамской сумочке, вспомнив, что там лежит щедрая подачка от «милостивых господ». Достаю простой белый конверт без опознавательных знаков, повезло, что я ехала домой не в общественном транспорте, с расстёгнутой сумкой его бы наверняка вытащили. Уж больно плохо он у меня лежал, так и просился вывалиться наружу, да и содержимое конверта угадывается легко несмотря на непрозрачность белой бумаги.

– Ничего себе, люди делают подарки знакомым, – тихо комментирую, пересчитывая деньги.

«Вот же он, мой шанс проявить гордость, второй, помимо ухода с работы. Отдать деньги и остаться совсем ни с чем. Но зато я смогу ответить Иванову и его тестю по-своему, доступными мне способами. Вот только кому от этого будет легче?» – мысленно вопрошаю сама себя.

Еще раз пересчитываю хрустящие бумажки, а потом вновь сую их сумочку. Мне нужно быстро одеться и уйти. Я еще успею, несмотря на то, что сегодня воскресенье.

Сборы занимают у меня рекордные десять минут. Легко быстро одеваться, когда не важно, оценит ли Андрей мой внешний вид, или нет. Хоть один бонус к расставанию.

Уже на улице резко останавливаюсь, уставившись на вывеску магазина. Ведь там есть банкомат, зачем мне банк, до которого еще дойти надо?

Положив все до одной купюры на карту, с чувством выполненного долга выхожу на улицу. Так будет правильней, к черту гордость, которая никого не прокормит. Вбитое в меня с детства иногда полезно игнорировать. Не все, конечно, но кое–что точно.

Решаю прогуляться, не идти сразу домой, и тут мой взгляд падает на вывеску частной клиники. В нашу эпоху не нужно ехать куда–то в другой район, все, что нужно, будет за углом. И даже работать в воскресенье в обед.

Останавливаюсь перед крыльцом клиники в нерешительности. Мне нужно туда, я знаю, у них ведет прием гинеколог, и деньги на платный осмотр с сопутствующим УЗИ и анализами у меня есть. Не тот это вопрос, на котором стоит экономить.

Но вот что именно я хочу получить от этого похода? Что я им скажу? Решусь ли в действительности на страшное действо под названием «аборт»?

Подростком меня постоянно пугали всякими карами, если я вдруг «принесу в подоле». Зря переживали на самом деле.