Озаренные целью: жажда свободы. Том 1

– “Неужели, я снова продул?!” – Проносились злые мысли у курсанта.

Когда звон в ушах прошел, было слышно, как маг все продолжал надрывать связки: “Давайте же, вставайте! У вас всё получится, вы сможете их одолеть!”. Разбойники ликовали, но почему то никуда не оттаскивали курсантов.

Вдруг все замолкли, колдун поднял с пола микрофон и приказал своим прислушаться. В практически полной тишине все сразу обратили взор на потолок. На этом складе вдоль стен шел верхний ярус, и с правой стороны от него к люку крыши шла лестница. Помимо гула бьющихся капель дождя и порывистого ветра, на ней отчетливо слышались чьи-то шаги. "Идиот на шухере, совсем без мозгов что ли? По такой рухляди бегать вздумал!", – думали все наблюдавшие разбойники. Но неожиданно, громко и резко в одном месте крыша все-таки провалилась. Через это отверстие с криком вылетел разбойник и через секунду разбился на смерть.

Колдун замолк. Парочка курсантов хотела отползти назад, но варвары наградили их дополнительными пинками.

– Чего стоите?! Проверьте, что там! – Истерично приказал своим колдун.

Трое варваров побежали по лестнице к люку, который неожиданно распахнулся, и оттуда вылетели метательные ножи. Лезвия проникли прямо в лоб переднего портовика. Тут же крайне внезапно и невероятно быстро через проход выпрыгнула тень. Она схватила за воротник второго варвара и швырнула его вниз так легко, будто тот был весом с пушинку. Последний головорез замахнулся заточкой, но тень с легкостью нырнула под удар и оттолкнула его к стене. Скорее даже было сказать, впечатала, и настолько сильно, что проломила портовиком кирпичную кладку. Разбойник без чувств так и остался там висеть, очень жалобно испуская хриплые стоны. Никто не мог поверить своим глазам.

“Давай, переруби их всех!”, – думал Каткема, встряхивая голову.

Вдруг из отверстия в крыше рысью вылетела вторая тень и разом в полёте бросила пять метательных ножей. Каждый клинок достиг своей цели: кого ранило, а кому повезло меньше. На самом подлете к земле она бросила кинжал в колдуна, но того успел прикрыть рукой охранник. Она благополучно приземлилась, эффектно раздробив бетонный пол, отчего разбойники тут же отпугнулись. К ней с высоты восьми метров спрыгнул тот второй пособник и приземлился настолько мягко, что любая кошка бы позавидовала.

Все вокруг потеряли дар речи: и стоящие с различным оружием свирепые разбойники, и лежащие курсанты, и гражданские, слившиеся со стенами и дверьми. Из-за дыры в крыше раскаты грома стали слышны еще четче, а капли дождя разлетались по всему складу, кружась в хороводном танце. Две тени сверкали своими брутальными боевыми накидками, а также ужасали своими страшными масками и яростными, уверенными взглядами. Некоторые курсанты и зрители непроизвольно улыбались, потому что крутость их спасителей зашкаливала.

Пока эти двое стояли в непосредственной близости, можно было внимательно разглядеть их внешность и одежду. Первая тень точно оказалась широкоплечим парнем, который был ростом в районе ста восьмидесяти сантиметров. О комплекции было сложно что-то сказать, так как и их одежда была мешковатой. На его ногах были чёрные штаны, напоминающие джоггеры, на ступнях красовались беговые, гибкие кроссовки, а на туловище был накинут темно-зеленоватый плащ, застегнутый на груди. Руки были перебинтованы чёрными эластичными бинтами, он без конца поправлял откинутый большой капюшон и висящую на спине катану. У парня были зеленоватые под всю его одежду глаза, светлая кожа, а на голове висели длинные темные дреды, обесцвеченные на концах. Что самое интересное, на нём и на его коллеге-девушке были нацеплены черные гипоксические маски. Като понял, что это были те самые маски, с которыми тренировались высокоуровневые спортсмены, чтобы улучшить свою выносливость.

Девушка же была примерно на полторы головы ниже своего напарника. Абсолютно черные волосы обросли под каре и приняли очень неухоженный вид. Она больше походила на пацаненка, забывшего про парикмахерскую. Глаза сияли угольно черным цветом, а разрез их был узок, как у типичный восточных людей. В ее боевом одеянии же преобладали больше темно-серые оттенки. Вдобавок у обоих на локтях и коленях сидели круглые щитки, которые использовали скейтбордисты.

От них так и веяло невиданной до сих пор мощью. Люди не могли вытворять подобное. Все разбойники с трудом сглатывали слюни, их взгляд бегал, капли пота стекали по лицу, а тело охватывала дрожь. Некоторые маленькие дети, которых родители по ошибке решили сводить на представление, тыкали пальцем на таинственных персонажей и восторгались ими.

Вдруг колдун истерически закричал: “Чего стоите? В атаку, живо!”. После нескольких секунд нерешительности, представители преступного мира начали аккуратно подходить. Их шаги были коротенькими, а оружие из-за дрожи в руках хотело вот-вот выскользнуть. Варвары впервые почувствовали себя на месте курсантов. Парочка не растерялась, и каждый быстро достал своё снаряжение: парень с дредами достал из-за спины катану, изящно сверкнув лезвием в воздухе, а девушка же вооружилась двумя кинжалами с красными ленточками. Это были те самые ленточки, которые уже многократно мелькали на местах убийств разбойников в “Нокохаме”.

Напряжение достигло своей максимальной точки, и один разбойник побежал вперед. Он замахнулся железным прутом, однако мужчина в зеленом плаще с легкостью увернулся и с разворота отсёк варвару голову. Решительно, без колебаний. Из шеи прорвался фонтан ярко-красной крови, и все, честно говоря, обомлели от их бесцеремонности и опасности. Дети визжали, а взрослые матерились или орали “Твою же мать!”. Капли крови прилипли и впитались в его зеленый плащ. Чешуа присмотрелся внимательнее и заметил, что их ткань очень схожа по материалу с махровыми полотенцами.

У разбойников жизнь брата по оружию стоила дорого и была превыше собственного страха, поэтому следом на девчонку, лоб в лоб побежала другая разбойница. Убийца без колебаний отняла жизнь, бросив клинок прямо в сердце нападавшей. Выждав момент, другой головорез напал на неё с фланга и попытался схватить, однако это было опрометчиво… и медлительно. Девушка отскочила в сторону, а тот свалился навзничь с торчащим в грудине лезвием. Курсанты и варвары не успевали уследить за сверхбыстрым движением ее рук.

Следующим нападавшим также не везло или просто не хватало сноровки. Убийцы, абсолютно не глядя, просто выкидывали удары, которые со стороны казались довольно обычными, но разбойники отлетали аж на пятнадцать метров. Скелет человека был совсем не рассчитан для удара подобной силы. Люди, толпящиеся у стен и дверей, при виде таких кровавых сцен суетились в три раза сильнее. И вот кому-то, наконец, удалось пробить замок на главном входе, куда сразу же начала интенсивно, падая и толкаясь, с криками и воплями всасываться толпа.

“Отлично”, – подумал Мусалим, так как лишняя ответственность спала с плеч.

Колдун начал сматываться к проходу в стене, который вел в верхний офис.

– Чёрт, я за ним! – Крикнула убийца и кинулась догонять ведущего.

– Давай, – крикнул ей в ответ парень с дредами, равнодушно разрубив еще одного варвара.

Она без всякого разбега подпрыгнула на три метра в высоту и мигом оказалась на сцене, откуда совершила ещё один подобный прыжок к панорамным окнам офиса. Пробив стекло, тень проникла внутрь точно в тот момент, когда колдун успел подняться по лестнице. Она стояла среди сотен осколков стекла, но на ней было ни царапины; колдун и его охранник были ошарашены, особенно их устрашала ее маска, из-под которой слышалось тяжелое, зловещее дыхание. Девчонка заметила, что в другом конце комнаты уже открылись двери лифта, уходящего в подвальный цех. Преградой был лишь один человек, и лучшим выходом для убийцы сейчас вырисовывалось решение всадить клинок в ногу мага и обездвижить его, так как он нужен был живым. Она бросила клинок, но, как и в первый раз, охранник молниеносно вскочил в сторону и закрыл собой убегающего мага. Убийца сразу же побежала вдогонку, но маг успел забежать и закрыть двери прямо у неё перед носом; ей не хватило совсем чуточку, чтобы добраться до него. Дверцы захлопнулись мгновенно, что было несвойственно для лифтов. Варвар позаботился об этом и улучшил закрывающий механизм, предвидя погоню за собой.

– Чёрт! Твою мать, сука! – Заорала девчонка, долбя по дверям и оставляя на них вмятины со следами крови от костяшек кулаков.

Она попыталась раскрыть двери, металл поддавался, но очень тяжело, ведущий уже успел улизнуть.

– Тебе его недостать, сука тупая, – проговорил охранник, истекающий бордовой лужей, струящейся из его живота. Он неподвижно лежал на боку и харкал кровью.

– Говори, кто это был такой! Давай же, упырь, не заставляй меня делать тебе больно! – Рычала она, подойдя к нему.

– Да я уже одной ногой в могиле, тварь, нихрена я тебе не скажу, – простонал он.

Она опалила лежащего ненавидящим, жалящим взглядом, не сдержалась и вытащила из него свой клинок. Охранник застонал, издал пару хрипов и навечно замолк. Яростная девчонка побежала обратно к окну и выпрыгнула на массовое поле боя.

Во время её похождений другой воин не расслаблялся и продолжал давать отпор нескончаемому наплыву разбойников. Он рубил их, как сухие сучья на деревьях, все его удары были сильными и отточенными. Оторванным конечностям варваров не было конца и края. Разбойники не могли нанести ему и капли урона. Этот парень был просто неуловим из-за своих плавных, отточенных прыжков, уходов в сторону, наклонов, сальто в воздухе, кувырков и многих других акробатических элементов. Можно было с легкостью заметить, что его реакция находилась на совершенно ином, высшем уровне. Убийца с дредами читал все движения и атаки противников, как открытую книгу.

Во время всей этой расправы Каткема и другие ребята завороженно смотрели, как их обидчиков бесцеремонно карали. Вдруг они услышали, что Мусалим выкрикнул команду: “Чего разлеглись, быстро в атаку!” и напал на варвара. Все курсанты, которые еще были в состоянии стоять, вдруг воодушевились и посчитали, что раз бандитов так легко кромсали, то и они теперь могли с ними поквитаться. Даже Като подняла какая-то невиданная сила и дала смелости вместе с куражом пойти в бой. Но конечно же, продуктивность работы курсантов оказалась в десяток раз меньше.

Один из разбойников вознамерился оглушить убийцу цепью, но последний ушёл от наивного удара кувырком вперед и в пируэте разрубил его на две части. Весь зеленый плащ парня уже был запачкан впитавшейся кровью, напоминая какой-то военный камуфляж. На него сразу же напал другой верзила с булыжником. Однако камень ему пригодился, так как отрубленная рука в момент стала беспомощной. Жертва упала на колени и кричала от болевого шока, а убийца бросил на него свой милостивый взгляд, словно толкующий: “Погоди немного, дружище, сейчас твои страдания закончатся”. Однако он не успел – в него вновь бросили нож. Тень заметила летящую опасность и наклоном назад ушла с линии броска буквально на пять сантиметров. После каждой неудачной попытки варвары раздражались и спрашивали себя: “Но сколько же можно?”.

Убийце нельзя было долго оставаться на одной точке, ведь опасность шла со всех сторон. И вот, он бросился вперед. Не добегая нескольких шагов до первого противника, парень с развевающимися на ветру дредами подпрыгнул и пролетел прямо над ее головой. Сделав несколько эффектных прокруток в воздухе и оставив разбойницу с разрубленной надвое головой, воин увернулся от очередного летящего ножа и побежал дальше. Метатель ножей и опомниться не успел, как к нему на щитках проскользило тёмно-зеленое пятно и вонзило несущее быструю смерть оружие. Катана вошла в тело на уровне желудка и, будто нанизывая мясо на шампур, прошлась по органам и мышцам, выйдя на воздух через черепную коробку.

И неожиданно на этот мясной пир ворвалась девчонка, которая теперь собиралась рубить противников в три раза яростнее из-за промашки с главным “колдуном”. Она метала свои клинки, словно в танце, буквально на пару дюймов уклоняясь от стрел и лезвий. Вдруг эта девушка заметила, что бородатый верзила без одного глаза прижал одного из курсантов к стене и начал безжалостно душить его двумя руками. С помощью встроенных в организм нано-роботов разбойники должны были аккуратно выводить курсантов из строя, но многие игнорировали эту задачу. В беде оказался сам Мусалим, по воле случая он столкнулся с тем варваром из салона сотовой связи, где отхватил Гарам. Байкер на сей раз хотел реабилитироваться и придушить хоть одного курсанта, но вдруг Муса почувствовал, как хватка противника начинала ослабевать. После варвар и вовсе опустил руки, упав в сторону, а в его голове торчал еще один метательный клинок с красноватой ленточкой. Однако Мусалим не очень оценил такой жест спасения, а даже разозлился.

Лучники все время пытались попасть по шустрым теням, но каждый раз стрелы летели мимо целей. Только у одного варвара единожды почти получилось достать девчонку стрелой, но она вовремя прикрылась одним из трупов. Она защищалась этим живым щитом, пока его полностью не изрешетили. Стрелок буйствовал и палил без остановки, пока в него не влетел тот же труп.

Муса оглянулся и увидел, что в лицах варваров стоял застывший ужас. Все они находились в оцепенении, пока их соратников жестоко рубили на кусочки. Слишком безжалостно все это выглядело для юного копа, даже лица и взгляды людей, которые осознавали, что через секунду им выпустят кишки. Благо, ужасных и жалобных криков он не слышал из-за давящего звона в ушах. Эти бесчеловечные сцены привели Мусалима в тотальное оцепенение, а после в неутолимую злобу. Он побежал к своей спасительнице и орал во весь голос: “Ни с места, стой на месте, убийца!”. Слепая ярость затмила всё остальное, и курсант во время своего спринта даже ног не чувствовал: они несли его, будто левитируя над полом. Его крик не привлек много внимания у девушки, она лишь случайно заметила его боковым зрением, но такая неблагодарность привела ее в ярость. Она ударила Мусалима ногой с разворота нехотя и вроде бы слабо…

Каткема также терпел натиск от одного крепкого варвара, пока последнему не выпустил кишки подбежавший ниндзя. После своего очередного интригующего движения, убийца крайне непринужденного смахнул кровь с катаны и пошел дальше. Каткема и удара то заметить не успел, все произошло слишком молниеносно. Радость и благодарность от спасения накатила его только через минуту.

По окончанию массового убийства, ассасины в масках осмотрелись вокруг и поняли, что были единственными, кто сейчас стоял на ногах. С грустным взглядом девчонка что-то сказала парню, он ответил ей коротко, вроде бы утешительно, та кивнула, после чего убийцы быстро побежали вверх по той лестнице к люку крыши.

Като выбежал на середину склада, чтобы отыскать своих раненых; все курсанты лежали на полу, кто поверженный, а кто таковым притворялся, чтобы избежать судьбы портовиков. Вдруг Чешуа услышал хриплый голос своего капитана, распластавшегося на трубе. Сразу стало очевидно, что у Мусы был переломан весь позвоночник.

– Като, Като! – Проговорил он, откашливаясь и хрипя.

– Твою мать, держись, я сейчас же за помощью, – отвечал в панике Каткема.

– Бегом за ними, попытайся поймать… – очень сухим голосом еле-как проговорил Мусалим, не давая глазам закрываться.

Каткеме было жаль капитана, но бежать к ним туда было чистым безумием. “Однако искупить вину я все же должен”, – решил для себя Чешуа после недолгой паузы и всё-таки осмелился пойти наверх в надежде, что они его не тронут. Когда Като вышел на крышу, то увидел на небе интенсивно чернеющую мглу из грозовых туч, идущих под действием сильного порывистого ветра одной цельной пеленой. Дождь шёл холодный, капли были большими, то и дело, врезаясь от ветра прямо в лицо Каткеме. Курсант мгновенно промок, озяб и начал замерзать, но пути назад не было. Молнии ударяли землю где-то очень далеко, за городом, но чувство тревоги от приближающейся угрозы только нарастало. Так как в “Нокохаме” дома были расположены вплотную друг к другу, Каткема взбирался по лестницам с одной крыши на другую, неторопливо и как-то хаотично. Он совершенно точно не выбирал самый вероятный путь отступления тех двух удивительных людей. Инстинкт самосохранения все же вносил свою лепту. В итоге он набрел к двум вентиляционным трубам, между которыми были обвешаны провода, щелкающие искрами с последующим дымком после попадания на них капель воды. Като насторожился на пару секунд, но увидел свободное пространство, где можно было аккуратно пролезть. Провода висели так густо, что за ними ничего не было видно. Като подумал, что сюда они вряд ли бы побежали, а назад возвращаться еще было рано. Он мог бы потоптаться, но его как будто вел вперед некий кураж, хотелось проверить себя. И вот он пошёл сквозь электрическую преграду сначала широким шагом левой ноги, встал ею покрепче и, сильно нагнувшись, начал очень медленно пролазить вперед. Он старался ничего не задеть, и, к счастью, у него это получилось. Каткема выдохнул и прошелся вперед, трясясь всем телом от холода. Перед ним резко открылась пропасть, пониже выступа находилась крыша примыкающего здания, но высота до нее составляла метра три. Неожиданно Каткема услышал сзади шорох, обернулся и заметил убийцу, ударяющую его по голове. Они все это время стояли за проводами и энергично составляли дальнейший план действий, позабыв об осторожности. Курсант полетел вниз, упал на спину и задней частью головы ударился о металлический угол вентиляционной шахты. У него начала обильно вытекать кровь, тускнея в луже под телом. Каткема моментально потерял сознание. Свет сразу же потух, а звуки затихли. Рана была серьезная. Убийцы спрыгнули к нему и увидели, что натворили.

– Ты что наделала, этот парнишка сейчас из-за тебя умрёт! – Воскликнул мужчина в зеленом, пригнувшись к Като.

– Черт, я испугалась, он застал нас врасплох! Нас не должны были увидеть. Я сделала все необходимое… кто же знал, что он голову себе расшибет. – Как ребенок, яростно и агрессивно начала оправдываться девушка в черном.

– Правильно, скидывать с трех метров человека совсем же не опасно… – рявкнул парень и после недолго молчания заявил, – его рана слишком серьезная, много крови выходит, мы должны отнести его домой.

– Ты, что с дуба рухнул?! Его?! К нам в убежище?!

– Иначе он погибнет. И по твоей вине, между прочим.

– Копы наверняка отнесут его в госпиталь…

– Ты же прекрасно знаешь, что даже с их оборудованием жизнь ему не спасти. Да и пока его отыщут здесь… берем с собой, без вариантов. – Заключил парень.

Но девчонка все же оставалась в гневе.

– Джет, ты же понимаешь, что если мы впустим к себе чужака, слишком опасно будет потом вышвыривать его, нас могут накрыть.

Джет не обратил на ее тупую дерзость внимание, взял умирающего Каткему на руки и собрался идти. Драгоценное время нельзя было терять на споры и дискуссии.

– У нас оставим его жить.

Джет с промокшим зеленым капюшоном в потускневших пятнах крови тут же исчез с крыши. Девчонка стискивала зубы и сжимала кулаки, возненавидев в данный момент своего самого близкого человека, идущего, по её мнению, на безрассудство. Через секунду она выпустила пар и вскочила за ним вдогонку.

Глава 16. Радушный прием

Следующие дни для Като проходили в длинном прерывающемся сне. Он ничего не понимал, сначала лишь отчетливо ощущал резкую, сильную, а затем беспрестанно ноющую, жгучую боль в районе затылке, далее холодок по всему телу, после слабость, а потом снова невероятный жар. Раненый мозг умудрялся различать и фрагментами запоминать какие-то разговоры, мужские и женские голоса. Като пару раз приходил в себя и открывал затекшие глаза, но всё вокруг было так смазано. Кроме чёрных теней над ним ничего не было видно, спустя пару мгновений он опять быстро отключался. Далее Каткема в крепком затяжном сне чувствовал какое-то приятное, сладковатое чувство восстановления, ему становилось лучше, и причем стремительно быстро. Блаженство начало резко ощущаться в помутненном сознании, и по итогу, обилие приятных чувств, которых Каткема не ощущал уже достаточно давно, закинуло его в безвылазную спячку.

В ней курсант видел различные сцены из своего прошлого, сцены, которые формировали его личность. Раненая голова вызывала обрывочные воспоминания: как Като еще десятилетним мальчиком резвился с другими детьми во дворе, но из-за своей мягкотелости часто подвергался издевкам, отчего девочки даже не воспринимали его в серьез и называли слабаком. Несколько раз даже сама Алисия видела, как ее сына кто-то подначивал или выставлял на посмешище. Тогда мать приходила в ярость и заступалась за свое чадо, который оставался цел и невредим, но все стремительнее терял чувство собственного достоинства. Подобная история продолжалась и в школе, и в различных секциях, которые посещал юный Чешуа также по наставлению родителей. Они наставляли сына на “правильный” путь в надежде, что там он найдет свое призвание, но все безрезультатно. Лишь раз за разом мальчик терял все больше и больше веры в себя, получив лишь крепкое прозвище “Плакса”. Однако какая-то часть юного разума не хотела мириться с такой участью вечного неудачника. Накопившаяся обида на судьбу и свою участь зажигала в Каткеме дикий огонь, который заставлял постоянно гнаться за собственным ростом. И только наблюдая за собой различные успехи, Чешуа начинал находить удовлетворение. Он самолично пробовал себя везде, где только мог. С огромной чашей мотивации Като расширял свой кругозор путем проб и ошибок, проб самой различной деятельности. Везде Каткема постепенно начал получать ни больше ни меньше, удовлетворительные результаты, которые хоть и медленно, но давали ему признание в собственных и чужих глазах. Многими вещами ему самому не нравилось заниматься, и поэтому хорошие результаты давались достаточно тяжело. Помимо природной проницательности и наблюдательности, одно лишь качество укоренялось в Каткеме железобетонно, и это было упорство. Упорство помогало Чешуа никогда не сдаваться, давало силы постоянно подниматься после падений, достойно преодолевать трудности, когда успехами рядом и не пахло.

Но закаленному, немного сухому Като вскоре и удовлетворительных результатов стало мало. В его голове раз за разом зрели различные мечты и цели, которые либо не оправдывали себя, либо не достигались, либо же были просто растоптаны внезапным указом СБТ. Целых два года Каткема усердно готовился к выпускным экзаменам, но которые потеряли свою ценность в один летний день разглашения приказа фельдштриха короля. Вдруг в курсанте потух всяческий огонь, оставив лишь призрачные надежды на светлое будущее, полное покоя и радости. А та картинка идеальной жизни на берегу океана была лишь некой гиперболой этой надежды, которая день за днем угасала, ровно как и возможность принять себя.

И вот неизвестно каким по счёту днём Като открыл глаза. Это было сделать не очень просто, так как они крепко слиплись, да и несколько минут после пробуждения зрение фокусировалось. Сначала все было очень ярким и светлым, будто райские просторы. Когда Като совсем очухался, то понял, что он лежал в какой-то низкой отделанной потемневшим деревом комнатушке, узкой и в метра три всего длину. Лежал Каткема на большой двухместной кровати с высоким отполированным деревянным изголовьем. На него было накинуто длиннющее светлое одеяло, а под головой теснились три сильно мятые белые подушки с большими желтыми пятнами, по-видимому, от запотевшей головы. Он огляделся ещё: в комнате было темновато, спасала положение только зажженная старинная лампа с горелкой, стоявшая на комоде. Посреди стены обрамлялась одна завешенная форточка, из которой даже не исходил свет. Складывалось ощущение, что он находился в сауне. Зрение орла начало потихоньку возвращаться, а мелкие детали стали прорисовываться; хоть комнатенка и была довольно старинной, но зато безупречно чистой и убранной, ни один паук не посмел бы расплести в ней свои сети. К тому же было абсолютно тихо. Он кое-как привстал на локти, тело уже не болело, но им почему-то было трудно управлять. Чешуа решил взглянуть, что же лежало в тумбочке рядом с кроватью, но все три полочки, к глубочайшему сожалению, оказались пусты. Затем Каткема вдруг вспомнил, что привело его сюда, и схватился за голову, пытаясь нащупать некогда смертельную рану. Но черепушка была целехонькая, без лишних впадин и разрезов. Он сразу определил место, которым ударился, так как волосы там были намного короче. Это привело его в восторг и непонятное удивление одновременно, но нужно было вставать и попытаться выбраться. Като, более-менее овладевший задубевшем телом, поднялся и встал на бамбуковый коврик. На нём были надеты сероватая хлопчатобумажная футболка и штаны. Чешуа начал потихоньку шагать, но упал уже на третьей неуверенной поступи. Ноги успели слегка атрофироваться, и сейчас их сводило дикой судорогой.

“Черт”, – озлобленно, но тихо рявкнул Каткема, потому что шум падения могли услышать убийцы. Вдруг Като уже сам услышал далекий, глухой шумок разговоров, а после приближающиеся шаги. Като еле-еле повернулся и, скрипя паркетом, забрался на кровать. Ногами было невозможно управлять, но все же курсант быстро пролез к подушкам, заполз под одеяльце и попытался принять свое первоначальное спящее положение. Как только Като закрыл глаза, в комнату кто-то зашёл. “Так… Дверь не заперта, отлично!”, – подумал Каткема, стараясь сделать спокойное, умиротворенное лицо и не учтя, что он забыл поправить коврик. Хоть глаза курсант и закрыл, но чувствовал, как кто-то очень тихо подошёл к нему и долго стоял над кроватью, будто пытаясь обнаружить обман. Так продлилось минуты две. Каткема старался дышать ровно и спокойно, отгоняя прочь страшные мысли. И тут пронесло, как подумал Като, человек вышел из комнаты, снова скрипя старым паркетом. Курсант успел бросить быстрый взгляд, и этого хватило, чтобы понять, что это был тот убийца с длинными дредами. Его звали Джет, хотя Като не мог вспомнить, откуда знал его имя. Дверь закрылась, и теперь уже послышались удаляющиеся по коридору шаги.