Озаренные целью: жажда свободы. Том 1

На следующий день долго поспать ему не удалось – в девять часов утра явился Мусалим и поднял Като, твердя, что у них много дел. Только они вдвоем могли делать хоть какую-то работу, ну и ещё несколько ребят с предыдущей перепалки, остальные даже стоять были не в состоянии. Каткема тяжело проснулся, не торопясь, оделся, умылся и позавтракал. Настроение было угрюмое и ничего не хотелось делать, но все же ментально Чешуа чувствовал себя бодрее.

Они направились в прачечную разбирать и стирать грязные халаты пациентов. В ней стоял ряд огромных стиральных машинок, на которых в корзинах было лихорадочно свалено чистое белье, грязное же лежало кучами на полу. Поношенного белья было навалом, работы на двоих досталось часа на три. Като раскидывал халаты, постоянно натыкаясь на самое грязное белье, Мусе же больше везло. Сначала они работали молча и больно не смотрели в сторону друг друга, но затем лед потихоньку тронулся, и беседа завязалась сама собой.

– Вот, смотри, Мусалим, ты, как парень знающий, ответь мне, пожалуйста, почему в “Нокохаму” отправили нас, салаг сопливых, если могли разместить блок-посты “Вепря”. И чем спецназовцы вообще занимаются, если только простые копы патрулируют улицы? – Спросил Каткема, гневно бросая халаты в машинку и зажимая нос от вони.

– Спецназовцы в основном патрулируют стену и границы. Сейчас они проводят поиски лазеек противников, но и в канализации, и в водостоке ничего, в стене тоже нет отверстий. Пока что это большая тайна для нас. Вообще, в силу их обязанностей не входит патрулирование, “Вепрь” появляется только в чрезвычайных ситуациях, как сам уже мог заметить. Короче, приходят не по пустякам.

Като внимательно слушал его, брезгливо издавая возгласы.

– Извини за лирическое отступление, но черт, меня всего выворачивает, когда встречается белье с пятнами дерьма, как так можно насвинячить, – проголосил Като, бросив в машинку очередную стопку и отошел подышать к форточке.

– Хах, ладно тебе, они, бедолаги, пошевелиться даже не могут, прояви хотя бы немного сочувствия. Раз струсил, то не брезгуй поработать и с дерьмом, – хохоча, проговорил Муса. – Но запах, и правда, отвратительный. А нас, я не знаю, почему поставили в самый неблагополучный район.

– Походу командование с головой не дружит, – усмехнулся Като.

Мусалим решил промолчать, он захлопнул дверцу и нажал пуск.

– Конечно, мне очень интересно, почему нападения разбойников так участились, аж три раза за последние две недели мы на них натыкались, – продолжил Чешуа.

– На самом деле их было больше. Тебе, как будущему бойцу “СБТ” по секрету скажу, что нападений было больше чем три, – с горящими глазами и интересом начал Мусалим, врубая очередную, забитую до краёв стиралку.

Поднялся гул, барабаны закрутились, машинки задрожали, а на них затряслись и корзины.

– Поясни-ка.

– Ты же знаешь, что командованию не выгодно для своего престижа давать таким безобразным нападениям быть на слуху. Так вот, эти стычки никому почти не известны. День назад произошел еще один контакт, но наши при виде разбойников разбежались по сторонам, поджав хвосты. Их уже, кстати, отправили под академический трибунал. Но это ещё не самое интересное, “Вепрь” доложил, что в закоулках и тупиках были найдены пять трупов портовиков. Тела обезглавлены, с выпущенными внутренностями или даже без конечностей – на такое, думаю, простые курсанты не способны. А в некоторых телах были найдены восточные кунаи и сюрикены, из стали и формы, не использующимися нашими войсками.

– Хочешь сказать, кто-то, помимо нас, валит этих ушлепков? – Прервал его Като, поднимая упавшую корзину, скинутую с края работающей машинкой.

– Совершенно верно, и, вдобавок, камеры с дронами ничего вновь не зарегистрировали. Нападавший загонял портовиков в слепые зоны и шел в обход видимых мест. Профессионально работал.

– Если столкнемся с этим убийцей, то живым нам оттуда не выбраться, – растерянно ответил Каткема. – Но руку пожать ему за содействие можно разочек.

– Во-первых, убийца является таким же преступником, как и они. Нам нужно постараться задержать его при первой же возможности. Творить самосуд даже над портовиками неправильно. И во-вторых, жертв от его рук среди наших не было. Так что, скорее всего, у нас с ним общий враг, и нападать на копов он не станет.

– Отрадно слышать, – с долей иронии сказал Като и продолжил, – а теперь такой вопрос, откуда ты всё это узнаешь?

– Иногда кто-то из начальства не очень тихо говорит, и за дверью, когда я помогаю им с документами, всё прекрасно слышно. Или же, например, солдаты громко шепчутся, обсуждают новости всякие…

Когда он упомянул о бумагах, у Като сразу же промелькнула мысль: “мол, бегает туда-сюда и подносит документы начальству, “подлиза” одним словом”. Эту мысль Чешуа не озвучил, не хотел портить начинающиеся неплохие взаимоотношения.

В таком темпе они вместе проработали следующие десять смен. За это время ребята успели практически подружиться, отчего когда-то тягостная работа теперь казалась для Като занимательной. Мусалим приметил в провинившемся некое трудолюбие, которое плавно располагало к себе и подсказывало, что на Като можно положиться. Порой, до ночи погрязая в глажке халатов, парни успевали застать довольно редкое явление здесь в Толлосусе – желтую Луну, которая казалась ближе обычного и отражала свет очень ярко. Но более того в одну ночь ребята услышали по радио, что происходит еще более редкое явление – стал виден Юпитер. Ребята в собрании пятерых человек сначала думали, что это какая-то звездочка, но приглядевшись, заметили еле видное кольцо. Подобная редкая картина завораживала и приманивала к себе все внимание. Космос поражал их своей обширностью и таинственностью, а все земное вдруг казалось муравьиной возней. “Красотень, братцы”, – заключил кто-то из курсантов.

Каткема ощущал себя день ото дня все лучше, будто освобождался от оков вины. Их раны хорошо затянулись, а кости заросли, все благодаря современным медицинским технологиям. Однако заведующий учреждения по просьбе Элизабет держал их в больнице подольше. Мусалим вскоре узнал про этот план добрейшей директрисы и объявил, что через пару дней окрепшие бойцы должны самовольно выписаться.

Во время пребывания в госпитале Каткема терпел мощный натиск заботы родителей. Их редко пускали к сыну в палату, поэтому те трезвонили и трезвонили по десять раз в день. На каждом звонке сохранялся манер вопросов из рода: “Хорошо ли ты кушаешь? Как самочувствие? Что говорят врачи, как лечат? Тебе там не скучно?”. Достающих и утомительных вопросов было бесконечно много, и во время последнего звонка они порядком взбесили Като. Он не смог сдержаться и наорал на них. Чешуа сказал им, чтобы в следующие дни они вообще ему не звонили, чтобы оставили в покое. Курсант вырубил сотовый, выкинул его на кровать и затем пошел подышать свежим воздухом на балкон. Каткема еще не знал, как он будет жалеть об этих поступках. На балкон он так и не дошёл, в коридоре объявился Мусалим, и пришлось пройтись с ним. По дороге он говорил, что появилось секретное задание в “Нокохаме”.

– Короче, в нашем “любимом” районе уже завтра будет проходить какое-то подозрительное мероприятие, – с энтузиазмом начал быстро шагающий Муса, все шрамы на котором успешно затянулись. Остались лишь еле заметные следы.

– И какое же? – С неприятным подозрением спросил полностью окрепший Като.

– Какой-то “сеанс тёмной магии”, вход туда бесплатный. Проходить оно будет в пустующем, видимо, заводском складе. Ты же знаешь, как государство на такие религиозные и сверхъестественные штучки смотрит, нам стоит туда наведаться, разузнать что, да как.

– Зачем из-за такой ерунды посылать курсантов, ничего же противозаконного.

– Ты как в первом классе. Какой главный слоган нашего времени во всем мире?

– Развитие науки и человеческого интеллекта создают счастливое будущее.

– Верно. Но это не просто пафосные словечки, а сама идеология верхушки полиса, в частности королевской семьи. А вот такие “мистические” начинания могут изменить настроения масс, чего мы допустить никак не можем.

– Еще бы я не знал, просто не думал, что власти настолько заморачиваются по этому вопросу.

– Ну… на самом деле… это я выступил с просьбой к начальству для проведения данной операции. Не нужно терять возможности проявить себя, Каткема. И не бойся, скорее всего, там будет безопасно. И ещё, важная заметочка, мы будем под прикрытием, в облике обычных гражданских, – интригующе ответил Муса.

– И я даже понял, для чего. Понаблюдать всё ли в порядке и не смущать толпу своим присутствием.

– Знал, что ты смышленый парнишка, может быть, у тебя даже есть потенциал командира.

– Ага, командиром по мойке полов, – отшутился Като, – когда ты хочешь начать подготавливаться?

– Завтра в полдень, само выступление начинается в девять вечера, так что успеем, – ответил Муса.

– Кто идёт то с нами?

– Вот завтра и узнаешь.

– Наверное, ребята по типу Гарама, – попытался угадать Каткема.

– Хм, верно метишь, – удивился Мусалим.

– Вы просто с ним похожи в своих убеждениях.

– Может быть… но Гарам намного отважнее и благороднее меня. Ведь я всё ещё нахожусь на пути становления военного, также испытываю страх и другие эмоции, характерные для обычных мальчишек.

– Зато в одном ты его точно обогнал.

– В чём же?

– Он не обязывает других быть образцовым копом, а ты же весь искрутишься, извертишься, чтобы на “путь истинный” наставить. Оратор, короче говоря, – проговорил крайне дерзко Като, – я то, понятно, должен искупить свою вину, но крайне глупо и неуважительно навевать свои парадигмы и ценности к другим… не все смирились с судьбой пай-мальчика для полиса.

Тот замолчал и заулыбался. Стрела попала в яблочко, и Муса, на радость Каткеме, оказался в словесных зыбучих песках. Капитан впервые задумался о правильности своих намерений.

– Если хочешь, я могу рассказать тебе, почему я такой? – Кротко улыбнулся средневосточник.

– Валяй, может меньшим дураком тебя считать буду, хах!

– Вот уже как больше десяти лет моя заветная мечта – стать самым лучшим полицейским нашего полиса и даже превзойти величайшего Магилана Райли.

“Ха, еще один инфантильный фанатик Магилана нашелся, теперь все ясно”, – думал Чешуа.

– Я и моя семья стали очевидцами одной операции, которую он возглавлял. Может, помнишь, был случай захвата заложников в отеле “Роял”?

– Да.

– Так вот, мы наблюдали за той ситуацией снизу, и это было восхитительно. Капитан Магилан со своим отрядом за минуту устранил террористов и вызволил гражданских. Ноль погибших, ноль пострадавших, всех спокойненько вывели на улицу. Вся толпа, в которой мы стояли, при виде героя города будто разразилась энергетическим пламенем. Нереальная атмосфера тогда там царила. А Райли будто бы этого не видел, а просто скромно ушел с глаз толпы. Свисты, крики, поздравления и ликования никак не вызвали гордость у этого скромного, достойного человека. Я же просто стоял и переживал судьбоносные минуты перерождения. Именно в тот миг я пожелал стать героем города и до сих пор иду к этой цели. – Весь сиял и искрился Мусалим.

Чешуа понял и принял стремления Мусы. Ему невероятно импонировали люди с огнем в сердце, импонировали люди, которых были единицы среди серых овощей-поплавков. Но потом он все же немного поник, представив, что завтра его могло ждать.

– Эй, больше веры в себя, хоть со стороны ты и ходячая меланхолия, но я помню, как ты отделал тех троих на тренировке, это было потрясающе. – Хлопнул ему по плечу Мусалим, – а у тебя-то кстати есть цели? Или, может быть, какая-нибудь мечта?

– Знаешь, отдаленная мечта да, но она больше походит на сказку. С целями же все сложнее, они у меня меняются трижды в неделю. Я постоянно ищу себя, ищу предназначение, но все не то. Однако попытки не брошу… цель в жизни мне обязательно нужна, иначе пропаду.

– Совершенно верно, Като. Продолжай попытки, иначе какой смысл во всем этом? Какой смысл жить без миссии?

– Согласен.

План состоял в том, чтобы внешним видом походить на нокохамовцев, а под низом, как полагается, надеть форму со всеми нужными составляющими. Всего их было десять человек-добровольцев. Весь следующий день курсанты были впопыхах, готовились к необычной вылазке. А Като так забегался, что ему и в голову не пришло позвонить родным. Хотя если бы такая мысль и всплыла, то всё равно он бы не позвонил из-за оставшейся злобы.

Глава 15. Роковое представление

По плану курсанты должны были заходить попарно через каждые пять минут, и несложно было догадаться, что Мусалим прицепил Каткему к себе. Заходили они последней, замыкающей парой. На входе стояли два молодых дружелюбных человека в смокингах и пропускали всех безоговорочно. Чешуа глядел, на продвигающуюся очередь и частенько сравнивал свою одежду с одежкой людей, стоящих рядом. Различить их было невозможно. На темном небе собирались грозовые тучи, а вдалеке совсем глухо звучал гром. У входа висели скудные плакаты, составленные из известных коллажей, скачанных с интернета. Когда курсанты прошли, внутри уже успело скопиться человек семьдесят гражданских.

В центре этого старого, заросшего паутиной склада, стоял ринг, который, видимо, выполнял функцию алтаря. Он упирался на множество крепких деревянных коробок, которыми было заставлено все помещение. Освещение было слабое, работали только складские лампы, покрытые многослойной пылью. Но получившаяся мрачная атмосфера была организаторам только на руку.

Как только все зашли внутрь, на часах пробило ровно девять часов, и входные двери незаметно заперли. Это заметили только агенты под прикрытием и сильно напряглись. Толпа была шумная: все о чем-то разговаривали, но преимущественно об эзотерических, таинственных вещах. Любительницы гороскопов кусали ногти в ожидании различных секретов.

Через несколько минут среди толпы появился приток новых лиц – это были разбойники. А именно те, которые изрядно надавали тогда Каткеме, Мусалиму и всей компании. Одеты варвары были, как вылитые нокохамовцы, курсанты смогли их распознать лишь по лицам. Они ловко оцепили периметр и растянулись по всему помещению. “Ну, всё, нам точно крышка…”, – начали паниковать курсанты, обильно потея, удерживая дрожь и стараясь не пересекаться взглядами с противниками. Однако Каткема все же пару раз случайно встретился с ними глазами – они узнали его, но продолжали стоять на месте спокойно и непринужденно. Разбойники полностью вжились в роль охраны представления. Они знали, что копы здесь, но чего-то ждали и поэтому не начинали мордобой. Като сразу стал пробегать шустрыми глазками по всему помещению, ища укромные места, но мысль о вине перед Сэмом его хорошенько встряхивала и заставляла принять предстоящий бой достойно. Все пришедшие с нетерпением ждали начала выступления, не замечая нависшего напряжения.

Изредка доносился приближающейся гром, и казалось, что молния вот-вот ударит в крышу. Гул в толпе стих, только около алтаря шумела группа подростков с высокой худенькой девчонкой во главе. На ней была сиреневая кофточка, под которой не было ни лифчика, ни футболки. Волнистые немытые волосы были подстрижены под каре и покрашены в ярко-жёлтый цвет. Она была явно пьяной, оттого так громко хохотала, говорила на весь холл, а потом и вовсе забралась одному пареньку на плечи. Алкоголь в крови и ветер в голове причудливо перемешались, и она посчитала посещение сомнительного мистического шоу на старом складе хорошим времяпрепровождением. И вот минуты трепетного ожидания закончились, на сцену направлялся “верховный маг”. Так, по крайней мере, его озвучили через громкоговоритель с бывшего кабинета начальника склада. Маг по сборочному деревянному мостику, идущему из прохода в стене, стремительно поднялся на свой пьедестал, будто бы не замечая собравшийся народ.

Его одеяние было настолько большим и мешковатым, что закрывало всю фигуру. На лице у него висела белая античная маска комедии, на которой, вдобавок, была прочерчена красная линия, напоминавшая издали шрам. На ринге стоял большой, массивный дубовый стол, а на нем, в свою очередь, лежали микрофон, длинный кинжал, одна белая роза и бутылка с вином. На мостике остались двое верзил, скорее всего, личные охранники мага.

Като еще до выхода колдуна хотел вызвать поддержку по рации, скрывшись в самом густом скоплении толпы, но сигнал не ловило. Опять курсанты попались на старую удочку. Хотя Чешуа никого не винил за неподготовленность – кто же знал, что здесь вновь объявятся разбойники. Оружие, наркотики, разбои, проституция, но чтобы “чёрная магия” – это было на них не похоже. Курсанты слишком поздно поняли, что представление оказалось ловушкой.

Мусалим в нависшей напряженной тишине внимательно рассматривал всё вокруг: и разбойников, чтобы еще раз лучше описать их внешность в штабе, и того в маске. Последние звуки с шорохами в помещении потихоньку начали затихать.

На ринг направили несколько желтых прожекторов, человек в капюшоне резко взмахнул двумя руками, после чего по всему контуру пьедестала загорелись бенгальские огни и пронзительно зашипели. Затем маг неторопливым плавным движением взялся за микрофон и начал свою речь, огни быстро погасли, но нужного эффекта они все-таки добились.

– Добро пожаловать на вечер просвещения и просветления, дети мои. Сегодня я хочу, чтобы все вы окунулись в мир реальный, совершенный, осознанный. Я желаю, чтобы вы вышли из мира иллюзий, в котором рождаетесь, страдаете и умираете, прожигая попусту свои уникальные жизни, – уверенно и дерзко голосил маг хриплым басистым голосом, прохаживаясь по сцене вальяжной походкой.

Однако курсанты не слушали его, учащенное сердцебиение забирало все внимание. Они лишь замечали, что он толкал свои речи чересчур эмоционально, даже яростно махал рукой в сторону толпы, как будто бы осуждая ее за что-то. Девушка, стоящая рядом с Като, чуть не сжалась в комочек, подумав, что со сцены кричат именно на нее.

– Хватит играть в славного человека, хватит подстраиваться под общественное мнение, хватит жить со страхом, что вас могут осудить. Осознайте свою уникальность и сохраняйте ее. Лишь вы, и только вы, знаете, что для вас лучше. В пекло систему! Знайте, скоро придет пора сражаться за свою свободу! – Продолжал голосить в микрофон маг.

– Что несёт этот дегенерат? – Думал Мусалим, разъяренно уставившись на колдуна.

– Точно собрание фриков, совсем бессвязно и вызывающе говорит. Хотя в его словах даже есть доля правды, – думал Каткема, пытаясь определиться, как ему сейчас быть и, больно, не вслушиваясь в слова говорящего.

– Знаю, знаю, мои слова могут показаться вам весьма смелыми, чрезмерно вычурными и, конечно же, ненормальными. Но прошу заверить, мои предшествующие и будущие дерзкие высказывания – не пустые слова, и для их подтверждения нужны действенные методы, поэтому мне сейчас понадобится смелый доброволец. Кто желает с этого момента стать поистине свободным? – Спросил ведущий и направил микрофон толпу.

– Я хочу… Я!! – Закричала та яркая девчонка, вытянув руки и тряся прорезавшейся грудью.

– Куда полезла, дура?! Черт, надо что-то делать! – Бормотал под нос Муса, корчась от ярости и уже держа руку у дубинки.

Похожая мысль промелькнула в головах всех посетителей.

– Сейчас будет что-то интересное. Хоть бы у капитана хватило ума не начинать бойню, хоть бы… – надеялся на лучший исход Каткема, хотя мало в это верил.

Разбойники у стен еле сдерживали злобные и лукавые улыбки.

– Какая юная и прекрасная дева, пройдемте скорее сюда, – жадно проговорил колдун, подзывая ее рукой.

Девчонка неуклюже начала залезать на сцену, а сзади ее подталкивали такие же безбашенные дружки. Когда она кое-как забралась, ведущий поприветствовал её и обнял, затем, держа за плечо, долго не отпускал. Девчонка покачивалась из стороны в сторону и нелепо улыбалась зрителям.

– Понимаешь ли, дорогуша, я бы хотел, чтобы ты очистилась и начала смотреть на мир иначе. Ты готова к этому?

– Я абсолютно готова! – Воскликнула она, высунув длинный язык.

– Видишь эту белую розу? – Все более низким голосом говорил колдун.

– Да, – также тише ответила она, прикрыв ладонью глаза от яркого прожектора.

– Прижми белоснежные мягкие лепестки своей ладонью сверху, так ты возьмешь жизнь под свой контроль.

Девочка повиновалась.

– Теперь я полью твою руку и цветок белым выдержанным вином, что будет обозначать слабость и хрупкость привычного, старого мира.

“В глотку бы лучше ей залил”, – злостно подумал Чешуа, так как сильно нервничал.

– Он станет мокрым, мягким и послушным, – интригующе продолжал колдун, выливая все содержимое.

У зрителей по мере опустошения сосуда нарастало необоснованное волнение, однако, не зря. Как только из горлышка вытекли последние капли, маг резко вонзил кинжал в ладонь девушки. Девчонка завизжала от боли, быстро дернула руками и упала с ревом и криками на колени.

Маг заявил со смехом:

– Пусть теперь старая жизнь горит, сгорает, через кровь и слезы!!!

Из женской маленькой кисти плеснула красная жидкость. Белая роза мигом окрасилась в бордовый цвет, колдун взял её и поднял над собой, заявив: “вот что вы должны сделать со своей судьбой, вот что!”.

Все были в шоке от увиденного: парни вздыхали, девушки визжали, а разбойники, наконец, дождались веселья. Крики девчонки ужасали и вдавливали зрителей в землю, но до конца никто не мог понять, была ли это часть представления или нет. Глаза Мусалима стали такими огромными и выпученными от смятения, что будто хотели вылезти из орбит. Он наклонился всем торсом вперед, встал в боевую стойку и уже взялся за плащ, нравясь его скинуть, но остановился, чтобы оглянуться на своих таких же изумленных товарищей. В наступившем безумии другие курсанты тоже были сконцентрированы, но по их взгляду Муса понял, что действовать еще рано. Тем временем, ведущий с безумными криками и дьявольски смехом взял орущего добровольца за ее обрызганные кровью желтые волнистые волосы и потащил на стол. Она орала на весь зал, что было мощи, молила о пощаде и звала друзей на помощь, но те испугались. Волнение в толпе достигло пиковой точки, и Мусалим подорвался.

– Не переживайте, дорогие дамы и господа, у нас всё под контролем, ничего страшного не случилось. Остался один завершающий штрих, – голосил колдун, прерываясь на отдышку и не давая жертве вырваться. Сначала девчонка плакала, затем разозлилась и стала лупить его ногами. С помоста к ним подбежали два амбала и помогли держать ее. Колдун быстро выкинул микрофон, взялся за кинжал двумя руками, замахнулся над ее головой и заорал:

– Сейчас она освободится от оков навечно!

Мусалим, опередив мага, сорвал с себя плащ и засветил полицейскую форму.

– Всем стоять! Не двигаться! Полиция города Толлосус! Руки за голову! Ты, в маске, отойди от девушки! – Закричал он, подняв дубинку над головой.

Остальные курсанты тоже скинули с себя прикрытие и начали стремительно проходить ближе к сцене. Нужно было порубиться с разбойниками как следует, только так можно было сейчас сохранить свое место под Солнцем. Зрители были в растерянности, не понимали, что происходит. Варвары ликовали, так как уже заждались.

– Не шевелюсь, офицер, не шевелюсь. Мы сдаемся, да парни? – Дал маг сигнал своим амбалам и разбойникам, – настоящие гости явились на представление, а я уж заждался.

– Бегите отсюда, спасайтесь! – Кричали гражданским Мусалим и другие курсанты.

Все мигом хлынули от центра склада к главным дверям, но они уже давно были заблокированы. Посетители облепили все углы и стены без возможности выхода наружу. Они кричали, звали на помощь с улицы, спотыкались друг об друга и долбили по дверям. А к центру склада, наоборот, стянулось двадцать пять разбойников, держа наготове ломы и дубинки.

Курсанты были в очередной раз в меньшинстве. Каткема отступал спиной к сцене, вооружившись ножом, дубинкой и своей смекалкой. На него наступали сразу четверо.

И вот, сверкая стальным кастетом, один из них кинулся на Чешуа. Каткема успел нанести встречный удар и заметил, что враг открылся. Он уже приготовился резануть его, но не успел. Чешуа тоже открылся и проглядел другого портовика: лысую девчонку, выскочившую с фланга. Каткеме заехали по ребрам и на раз сбили дыхание. Он начал задыхаться, но что хуже – его моментально окружили и устроили привычное избиение толпой. Каткема не мог хорошенько схватиться за нож, так как одну из его рук плотно схватили, а другой он пытался защищаться. Все закончилось для него слишком быстро, головорезы не оставили даже и шанса. То же происходило с остальными курсантами. Кому-то, конечно, удавалось подольше побегать по полю боя, но и то ненадолго. Их просто окружали и атаковали со спины. Разбойники уже шутили между собой и соревновались, кто положил больше копов.

Като окончательно очухался, уже лежа на спине и получая редкие. Он попытался встать, но его тут же усадили на место. В глазах все расплывалось, а голова без остановки кружилась.