Танго с тенью

Хочу прямо сейчас послушать Whitney Houston «Run to you». Не знаю почему. Просто хочу и всё. Лень тянуться до компьютера, пусть кто-нибудь из прохожих на улице громко споёт её. Тогда я точно сразу же выздоровею! Да, в одночасье!

Завтра обещали сильные осадки. А мне-то что? Пообещайте лучше сильные руки. А там хоть потоп…

Гэбриэл. Майами. 24 мая

15:51 Когда же нашего любимого градоначальника снимут с должности? Сегодняшний ливень испортил все планы! Дренажных систем в Майами либо не существует, либо все они каким-то загадочным образом одновременно вышли из строя. Транспортный коллапс. Весь город стоит, именно поэтому я решил немного посидеть на диване… С кружкой чёрного чая. Обычного, нормального, крепкого чая; не зелёного, который больше смахивает на мочегонное средство, и не фруктового для представителей сексуальных меньшинств.

Какой бы фильм посмотреть? Понятно, что не из новых: они все либо сняты дебилами, либо для дебилов…

Остановился на «Телохранителе». Кевин Костнер всегда был одним из самых недооценённых актёров. Его спасительный прыжок точно тянул на «Оскара».

Не зря посмотрел… Который раз понравилось. Только вот мелодия из саундтрека теперь заела: «Won't you hold me in your arms and keep me safe from harm…» Ла-ла-ла. И так целый день не можешь отделаться от одной песни! Сидишь себе и поёшь девчачью песню. «Tell me, will you stay or will you run away…» Чёрт!

22:00 И когда меня все так «достали», как не провалиться сквозь землю, потерявшись под тяжестью асфальта с брусчаткой? Как не начать проклинать ту, которая вроде бы любила? А где она сейчас? Я-то, понятно, сижу на улице с недовольным выражением лица; не сказать, что наслаждаюсь весенним благоуханием непонятно каких растений – просто отдыхаю себе под капюшоном старой куртки. Каждый новый сезон всё более мрачный и я начинаю гнить изнутри! Меня переполняет злость, прямо как того парня с Татуина… Глаза заливает огнём, а сердце жестокостью. Что-то очень тёмное, такое притягательное, зазывает, не давая ни минуты на раздумья. Страшно, потому что за этой чертой, наверное, заканчивается твоя удача и честь с совестью. Загадочные фигурки между скоплениями облаков – предвестники заката, не ежевечернего, нет, моего… А где она сейчас? Я не умею появляться из ниоткуда, улыбаться прозрачной тенью и незаметно исчезать, оставляя после себя едва объяснимое ощущение небезнадёжности у увидевшего до боли знакомый силуэт. Для этого нужно сначала умереть, прямо как тот парень с бледной безжизненной кожей по имени Эдвард… Моё нынешнее состояние – результат странного стечения обстоятельств. Она – единственная причина, по которой мне ещё интересно разбираться в себе; и я там «роюсь» потому, что она глубоко внутри…

Лиана. Сан-Франциско. 25 мая

13:02 «Всё наладится», – ты всегда говорил так, когда нам приходилось несладко. Твоим уверенным голосом решались все проблемы в моей семье: словесная перепалка с папой, пустяковая ссора с мамой, оскорбления со стороны сестры и тому подобное. Я видела, как тебе и самому иногда было непросто, но ты не подавал вида, держал всё в себе, чтобы не показаться даже на секундочку слабым… Как же хочется, чтобы ты хоть на минуточку появился в этой пустой комнате. Уже не могу находиться под капельницей! Настроение на нуле, а сил не хватает вообще ни на что. Пишу и как будто говорю с тобой… Как дурочка жду, чтобы ответил, но я ведь даже и не написала тебе! Больничная койка стала почти родной.

Гэбриэл. Нью-Йорк. 26 мая

14:56 Моя последняя надежда в мире неоправдавшихся надежд – твой голос издалека, который всё тише и всё ближе к огороженному чёрным забором проклятому участку земли, где каменных плит больше, чем человеческой плоти. Это грустное рандеву с реальностью предвещает мне погибель. Смерть уже давно не та, что была раньше: не пугает и даже не ругает. Ненавижу их голоса: именно из-за них этот мир вдруг стал столь ненавистным мне. Когда что-то идёт не так, нужно научиться сдаваться… Устал сопротивляться неизбежному. Презирая всех, я скоро перестану любить и себя…

15:40 Твой голос – единственный полюбившийся, один, который запомнился с редкой честностью и со всем вытекающим… Откажись от зрения, не бойся, сделай потише звук – научись слушать такие нечужие постукивания одного из миллиона по-настоящему мужских сердец. Однажды мне привиделся сон: на мне лежала ты, а в тебе был я. Тогда земное вращение остановилось, все птицы сдохли, а горы наконец расступились… Тот день кто-то назвал концом жизни, а вот я – началом смерти. И, знаешь, мне не стало страшно – я твой голос слышал…

23:01 Ужасно осознавать, что любимые голоса остались только в сердце, покинув привычный мир тающих иллюзий. Мне всегда нравилось то, что происходит под водой: там чисто, там даже цвет крови не такой кровавый… Нет, ты мне не просто нравилась, ты мне понравилась и никак не разонравишься. Представляешь, я научился разговаривать с немыми и понимать безмолвных! Ты. Что только эти две буквы со мной не делали? Ранили, убивали, воскрешали, одухотворяли, заставляли полюбить вновь… В густом сигаретным дыме кое-кто всё ещё видит любимый образ, пропавший в ясном небе…

00:05: Это Нью-Йорк Сити, здесь люди ходят по улицам. Здесь людные улицы, Господи! Это одно из немногих мест на Земле, где ты понимаешь, что по-настоящему не один. На смену домашнему заточению приходит удивительная свобода общения, когда совсем рядом столько таких же, как и ты, homo sapiens! Вот оно – общество. Приятный обмен информацией и улыбками, искренний азарт в глазах и непередаваемое чувство внутреннего обогащения… В таких городах легче, тут даже грустить намного приятнее. В следующей жизни я должен родиться где-нибудь в Нью-Йорк Сити…

03:12 Пока мы стараемся походить на любимых героев великих приключенческих книг, в этой жизни становится больше положительных персонажей. Когда есть с кого брать пример, когда перед глазами игрушечная фигурка бородатого мужчины в мехах и в полном вооружении, кажется, что где-то над тобой, а может, и совсем рядом, дух бесстрашных искателей славы…

Взрослея, так хочется найти нечто осязаемое из детства, с тех самых времён, когда окружающий мир казался таким безграничным, добрым, зовущим на подвиги! С каким нетерпением я раньше ждал совершеннолетия, чтобы пуститься в кругосветное путешествие в поисках огромных богатств, древних чудищ и добрых друзей!

Когда сердце так жаждет приключений, а тело двадцать четыре часа в сутки находится в состоянии покоя, человеческая душа тает, подобно арктическому льду, в наш век выдуманного глобального потепления!

Далеко-далеко – свирепый холод загадочных гор. Там солнце освещает небольшие тропы меж мглистых скал… В давнем детстве мечты о долгом опасном странствии по самым неизведанным уголкам планеты будоражили воображение… Кем мы стали? Кротами в норах! Не покидающий страх перемен… Когда молодость и энтузиазм остаются позади, человек превращается в унылого копателя подземных проходов. Рутинная работа превращает его в раба, нивелируя множество так и не раскрытых талантов. Семьдесят процентов населения Земли – офисный планктон!

И мы бы с радостью что-нибудь да поменяли в собственной жизни, но «душка» не хватает… На рабочем столе – игрушечный герой из потрясающей по своей красоте совсем не детской сказки. Пока я гляжу на него, не хочу верить в то, что и моя смелость тоже осталась где-то в прошлом тысячелетии.

Мы в любую секунду можем сделать нашу жизнь немножечко лучше. Не нужно бояться перемен! За величественными горами – ещё не обретённая частичка души…

Лиана. Сан-Франциско. 27 мая

16:51 На моей ладони – твой почерк! И ты так часто рисуешь эти линии, изменяя судьбу и загоняя в тупик, из которого не выбраться. Тяжело быть рабом чужого настроения, но ещё сложнее просто сидеть в тишине и гадать, что же случится с наступлением рассвета… Насколько далеко ты готов зайти? Только не переставай рисовать, потому что эта игра затянула нас обоих!

19:42 И я бы ему поверила – куда бы делась: я всегда ему верила… Любую ложь принимая за неоспоримую истину, я не переставала им любоваться… Выброшенное в пустоту времён объятие навсегда осталось неповторимым мгновением одного летнего дня… Ты единственный, которого удалось забыть! Правда! Тебя так много в моей иллюзорной жизни, что я даже не помню, какой ты был раньше… И я бы снова тебе поверила, каким бы невыносимым ни оказалось услышанное… За любым новым словом – понимание того, как же дико мы любим…

Гэбриэл. Стамбул. 1-7 июня

И снова я лечу не к тебе… Ещё одно путешествие на недосягаемой высоте нашей любви и в такую жуткую даль… Но сколько ни накручивай милю за милей, ни одна из них не позволила даже на минуту усомниться в том, что нет тебя милей ни там, среди простых людей, ни здесь, среди облаков и гордых небожителей. Жаркие песочные пляжи Америки, пасмурные города Европы, скромное солнце Азии и самый ледяной материк – кажется, я был везде! Но с завидным постоянством возвращался лишь в одно место – в свой небольшой мирок надежды, тихий уголок ожидания твоего звонка. А в один особенный день я прошу любимый голос в качестве подарка… Год за годом и так уже много лет. А я снова лечу не к тебе, и это так достало…

На высоте десяти тысяч метров мы становимся ближе к Богу. Можно тихонько помолиться: «Господи, подари нам мир и спокойствие. Положи конец кровопролитию». Пока одни греются в джакузи, другие борются за жизнь в нищенском госпитале одной из стран так называемого «третьего мира». Нескончаемые войны за ресурсы и территорию так отдаляют нас от Твоих истин, сея смуту в рядах верующих и убивая последнюю надежду атеистов. Истребляя себе подобных, мы ставим крест на будущем наших детей. Глобальные перемены ждут тех, кто меньше всего к этому готов – консерваторов; людей, выросших в патриархальных семьях, где нормы морали всегда стоят на первом месте…

На самом скучном побережье Средиземного моря счёт дням теряется так же легко, как и вера в человеческую святость. Мы так боимся разочароваться в любимых, что предпочитаем не знать о них ровным счётом ничего! Не важно какие они, лишь бы были рядом. Не менялись, а если и менялись, то совсем незаметно, чтобы по-прежнему казались родными.

А я вот столько всего знаю о ней… Как никто другой: ни родная мать, ни отец не смогут сказать о ней больше, нежели я. Она замечательная девушка, но безмерно противоречивая. Парадоксально загадочная и неординарная. Была. Сейчас, конечно, может быть, что-то изменилось, но не думаю, что существенным образом…

Кому из нас верить? Тебе, снова уснувшей в одежде, или мне, в который раз проснувшемуся голым? На таком избитом посторонними желаниями пляже я сумел найти самую большую жемчужину в самом себе – неустанную жажду жить после почти забытой неклинической смерти… Откуда столько энергии и рвения быть в центре внимания, приковывать случайные взгляды и ещё очень долго не выходить из сердца? Я не самый хороший в мире человек, но, по-видимому, меня должно быть много… Поэтому я самокопируюсь. Мои клоны в чужом сознании вершат судьбы, творят историю!

И, наверное, где-то есть счастье для меня, но пока я не нашел ничего лучше соседнего с тобой стула в каком-нибудь парижском кафе… А там всегда так уютно в запахе твоих «Шанель» и с бокалом бордо. Наверное, я мыслями снова там, с той девочкой и с тем мной, влюбленным до мозга костей, а не умелым актером непродолжительной театральной постановки. Эти пьесы просто осточертели… Мечтаю о более реальной жизни, где до тебя хотя бы можно дотронуться. Но не как в музее, а скорее как в 3D кино, где все почти настоящее, пусть это умело отснятая фантазия чужого дяди. А где-то в Средиземноморье, когда я дико пьян, ко мне пришла ты, тихим шагом и скромным взглядом. Где-то в дверях твой образ, и я робко замираю, будто это всё не плод моего воображения, а ожившая сказка, но не чужого дяди, а наконец моя…

И когда на заброшенном турецком берегу я разбивал очередную бутылку вина и собственную голову о каменные изгибы моря, где ты была в ту минуту, кого проклинала, кого разом разлюбила? За моими ехидными речами всегда было столько не испорченной дружескими посиделками любви… Когда мы кричим о своих отношениях первому подсевшему со стаканом виски, мир обретает отвратительный запах блевотины! А в моём сердце мы всегда оставались секретом… Самым простым – нераскрытым. Мимо пролетают самолёты, падают звёзды. Дай Бог, чтобы первые всегда были высоко над водой, а вторые прямо перед глазами, не переставая привлекать меня и не привлекая переставших верить в Господа…

Лиана. Сан-Франциско. 7 июня

17:37 Внимательно смотри за закатом – он окончательно похоронил все твои обещания… Он сделал мой дневник таким же печальными, как твои глаза. Эти несколько строк как зеркало души, только вот мы с тобой в нём не отражаемся. Осколки разбитого стекла после последнего перенесённого стресса валяются на полу – скоро от этой квартиры ничего не останется. Разрушительной силы любовь каждый раз уничтожает попытки хоть немножко забыть о твоём существовании. Подаренная тобой майка, которую когда-то ты примерял, до сих пор занимает почётное место в моём гардеробе. Запах любимого мужчины – то, в чём никогда не сможет разобраться настоящий парфюмер! А я любила тебя с закрытыми глазами и чистым сердцем. Прости за чувства, у меня их всегда было больше пяти…

Гэбриэл. Майами. 8 июня

12:00 –

Я вижу девочку в белом кимоно. Её красота, как сакура, расцветает к весне. Но она так отдаляется с сезоном дождей… Падая на колени, промокший до нитки, прошу спасения у тех нитей, что безнадёжно нас связали. Когда последний узел между двумя судьбами развяжется, я буду реветь как сумасшедший, прося прощения у вишнёвого дерева далёкой азиатской страны восходящего солнца… Мои новые глаза никогда не увидят лучшего из того, на что взирали они при рождении ярко-розовых цветков… Ты моё ханами – я научился любоваться тобой… Пока не опал последний лист нашей любви, сколько бы снега ни выпало – его сгонит нежное, тёплое прикосновение пурпурных губ. А я даже не поцеловал её на прощание… Одинокие ветви прибрежных растений, подобно мне, стремятся к недосягаемым звёздам, понимая, что восточным мечтам не суждено сбыться. Она как олицетворение того в мире, что не сумел познать; как незнакомая философия и редкая красота, которую не удалось постичь. Не выдержала и скрылась в тумане, оставив после себя запах зелёного чая с жасмином. А я сейчас оплакиваю ту, что заворожила своей молчаливой тоской и кротостью… В надежде, что вновь появится с рассветом и в том же одеянии…

–

23:10 Что я писал и кого забыл? Сейчас я здесь, собрался с мыслями и хочу писать признания в любви. Друзья, обожаю вас всех: кого-то больше, кого-то меньше. Никогда не врал вам, не обманывал, не ставил себе целью заработать или стать известным. Я шёл по этой странной дороге, где ценности меняются с каждым днём. Я умудрился сохранить себя и уважение к вам, какие бы странные поступки вы ни совершили. Просто знаю, что бесконечно влюблён в жизнь и в каждый глоток этого тошнотворного пойла! Писать так спонтанно – безрассудно, но иного выхода нет. Сел за стол, чтобы изменить происходящее. Когда столько грязи кругом, выбираешь самых достойных из серой массы, боготворишь их, держишь за руку и идёшь вперёд туда, где самое смелое – реальность, не иллюзия. Уверенность в окружающих – самое бесценное, что можно обрести в этом противоречивом мире, состоящем сплошь из гнусных предателей и бессовестных лгунов.

01:54 Они все, как дешёвое вино, забываются через секунду после опустошённой бутылки. И только твой поистине богатый вкус я смакую последние несколько лет. Пустые признания испытавших тысячи прикосновений явно перебродили и до боли надоели. Хватит! Лёгкое опьянение от твоих губ превратилось в тяжёлый алкоголизм, о котором стыдно рассказывать даже близким друзьям! Когда за окном горит «Simple Pleasures», последний очевидец нашего необычного поцелуя прекращает своё существование, повинуясь воле смерти, почти как человек, почти как несовершенство… Когда ты говорила «прощай», я и думать не смел, что привычный мне мир скоро канет в небытие, подобно славным городам древности. Дорогой напиток далёкой молодости, ты до сих самое любимое, что есть в моей коллекции домашних вин. И я тебя люблю, как тогда, делая первый глоток…

Лиана. Сан-Франциско. 9 июня

15:06 Мужчины говорят, что женской дружбы не существует… Ладно, допустим. А мужская разве существует? Им так нравится этот пафос в отношениях между собой, когда каждый тост – мини-монолог на тему «Как я люблю своего брата», а любой разговор по душам – почти что романтический, я прямо не могу! Они каждый раз подчёркивают неземное происхождение своей дружбы, благодарят за неё Бога, крепко целуют друг друга, как не целует даже муж свою жену, а потом… А потом предают из-за девушки, «кидают» из-за простенького бизнес-плана и бьют морду во время пьянки. Сколько же болтовни! В тяжёлую минуту накаченный здоровяк оказывается трусливее школьницы, «первый парень на деревне» превращается в мармеладку и отводит взгляд. Ох уж эти мужчины! И, несмотря на это, они остаются сексистами, вознося до небес своих псевдобратьев и каждый раз не упуская возможности принизить любимую девушку какой-нибудь фразой вроде «Бабы – преходящее». Глупые-глупые мужчины…

19:52 В моём мире лучший парень – он! И пусть мне только кто-нибудь попробует доказать обратное. Он не бросает друзей, когда их бьют, не бросает даже тогда, когда бьют его. Подолгу молчит, вслушивается и производит впечатление довольно медлительного человека, но в нужный момент не мешкает, если нужно защитить, ответить и не дать в обиду своих. Трепать языком – ему чуждо: нет ничего хуже хвастовства и пустословия. Друзья иногда называли его святым – не знаю, заслужил ли. Скорее нет, потому что не отрёкся от грехов, потому что часто критикует кого попало и матерится как сапожник. Да, он не совершенен, но в эпоху идеальных лицемеров у него получается выглядеть почти идеальным. Ему так нравится геройствовать… Неожиданно для всех, но всегда надёжно. В этом весь он. Стабильный и надёжный, а не как все, говорливые и бездарные.

Гэбриэл. Майами. 11 июня

09:10 Уже вторая змея, с которой приходится бороться во сне… Это сильно тревожит, ведь я и понятия не имею, в чём смысл этой борьбы и почему они мне снятся. Могу отметить лишь одно: страх в том измерении – далеко. Его попросту нет, есть ясность, спокойствие и твёрдое намерение одолеть врагов. В эпоху, когда знания – богатство, человек совсем беден. Мы потеряли связь с предками, а они знали о человеке куда больше, чем современные псевдонауки. Мне совершенно чужды нанотехнологии с генной инженерией и квантовая физика с механикой! Где искать разгадки снов? Кто сможет интерпретировать мои видения и подсказать дальнейшие действия? Никто. Трансцендентность? Я требую ответов. Далекие прародители ставили человека в центре любого познания, и всякое полезное сведение предназначалось для решения обыденных житейских задач, а не тех, что мы выдумали сами. Сидя в полной неизвестности, понимаешь, что вся эта белиберда от людишек в белых халатах мало чем может пригодиться. Мы живём в информационном вакууме, и самое забавное заключается в том, что этот пресловутый вакуум состоит из терабайтов ненужных сведений. В огромной помойке, поглотившей истинное знание, где-то под толщей мусора, быть может, есть что-то по-настоящему ценное, но мы никогда не доберёмся до цели, и нас всегда будет окружать эта свалка… Жить без мудрых подсказок прошлого – страшно. Пожалуй, это единственный страх, который окутал мой разум. Что они с нами сотворили? Я хочу плюнуть вам в лицо – вы сделали меня почти беззащитным. Почти. Потому что я не сдаюсь никогда.

21:58 Я искал тебя в старых телефонных заметках, перелистывал адресную книжку, просматривал древние альбомы и даже перебирал все рубашки в гардеробе в надежде вернуть твой запах… Чем всё обернулось? Новым головокружением. Я никогда не ходил к врачам: ну как им объяснить, и что это вообще за симптом такой – «Лиана»? Мне снились марсианские закаты с лунными восходами, ночной Меркурий с утренними туманами на Плутоне; но в этих «галактических» видениях всегда была лишь одна Венера, одна – без возражений, без единой возможности копирования. В самом непотопляемом «мне» на свете, где-то в области шести левых пар рёбер, зияет такая дырища… И ветер продувает лёгкие прямо изнутри, будто бы я особенный, будто вовсе и не человек, а нечто неуязвимое, которого совсем не жаль. Абсурдное число дисков с записями моего воображариума на десяти полках здоровенного шкафа всё равно никогда не опровергнет того, что твоё тело – лучшее место, где доводилось бывать. В очередной раз извинившись за свой французский, я досадую, что превратился в скрягу. Но если однажды мне всё же посчастливится отыскать тот самый твой запах, я верну себе лишенную головокружений молодость…

22:22 Когда мы начали видеть, жалость по отношению к слепым обрела совершенно иные формы. За гранью привычных представлений о красоте – улыбка всё той же девочки в белой кофточке; той, с которой была пара чудесных диалогов! Как же ты зачаровала, что я тут до сумасшествия убиваюсь из-за тебя, в то время как обретаю уже сотую тебе взамен?!

02:05 40 – не только моя температура сейчас, но и количество дней в месяце без тебя, когда темнеет только после второй рюмки прозрачного озарения. И вдруг в дверь постучали. Громко, но без лишнего шума. Некто неизвестный, но не сказать, что нежданный. И кто же там в зазеркальи? Ты за руку с моим двойником. В неконтролируемом пространстве свободного выбора вы, видимо, решили не расходиться и в этом удивительном совпадении взглядов сумели найти спокойствие, прижимая любимую ладонь к параллельным линиям на влажной коже. Непробиваемая дверь домашнего очага – портал в лучшее измерение, где вы ритмичным движением рук разрываете границы между вселенными. А почему вы вдвоём? Где же остальные? «Их там нет», – был ответ. Я всё понял: существует место, где обитают наши юношеские желания. Есть целый мир, созданный подростковыми фантазиями. Там застряли души, родственные души. И ни в одной из сотни реинкарнаций вам не суждено расстаться… Наверное, ваш сюжет – не альтернативный, он основной! А моё тело обитает в каком-то неправильном, перпендикулярном реальности вакууме. И когда я смотрю, как сладко вы целуетесь, мне ещё больше хочется застрелиться…

Лиана. Сан-Франциско. 12 июня

16:18 Когда глаза закрылись и вся будничная суета утонула в калифорнийском полумраке, я погрузилась в волшебную атмосферу старинного бала… Настоящая сказка – чудесный сон, возрождающий прекрасные традиции девятнадцатого века, его культуру, этикет, торжественность светских приемов. Как я неотразима в этом пышном белом наряде: вытянутый силуэт, узкий лиф с заниженной талией и линией плеч – великолепно! Туго шнурованный корсет и непомерно широкая юбка с кринолином – блеск! Из аксессуаров в моём распоряжении веер, перчатки и маленькая сумочка, а обувь на каблуке средней высоты. Эпоха расцвета второго рококо – роскошная, неповторимая, просто шик! Таинственная обстановка в величественном зале обещала незабываемый вечер. Вдруг во дворце стало совсем тихо, а хрустальная люстра погасла вместе с сотнями подсвечников. Боже, как обидно! Неужели праздник закончился, даже не начавшись? Только не в этом сне! Свечи разгорелись ярким огнём, и в зале зазвучала волшебная мелодия Свиридова из чуть-чуть другого времени… Интересный фьюжн! А потом я чуть было не упала в обморок: не каждый день приходится наблюдать за венским вальсом в исполнении призраков… Пугающие фигурки кружились в быстром танце с тремя шагами на каждый такт. Какие движения, какая техника, какой ритм! В этот самый миг я увидела своего героя: он тоже был милым привидением, с бледным силуэтом и неясными очертаниями, но что за взгляд! Нельзя было пройти мимо. Моё робкое приглашение и скромный поклон растопили его холодное сердце. В следующую секунду мой покойный партнёр уже выполнял свой первый шаг с последующим эффектным поворотом! Потрясающий незнакомец, как же ты на меня смотришь! Не оставляй меня никогда, поклянись! Поклянись же! Но ты исчезнешь с первыми лучиками солнца, поэтому лучше не лги, просто веди меня дальше! Ла-ла-ла…

21:10 Скоро выписываюсь…

Гэбриэл. Майами. 13 июня