Зверь во тьме

– При таких размерах существо должно иметь иные пропорции тела, – пояснила она. – Вспомните крупных приматов. У них всегда прямая осанка, потому что это наиболее энергетически эффективное положение тела, позволяющее ослабить действие силы тяжести на суставы. Вспомните массивных приматов. Те же гориллы имеют мощнейшую мускулатуру нижних конечностей. Им нужно иметь чрезвычайно крепкие ноги, чтобы поддерживать столь массивное тело. Взгляните…

Вновь появились замедленные кадры движения «зверя».

– У существа с такой массой тела ноги развиты неестественно слабо, эта походка, постановка стопы – энергетически неэффективны; оно не идет, оно словно падает, клонится вниз…

Она взглянула в аудиторию, людей с ней соглашались.

На удивление блондинка с первого ряда молчала, не демонстрируя и малейших эмоций, и поэтому ей захотелось разгромной победы.

Тогда Ольга продолжила подчеркнуто скучно, почти что лениво, заканчивая будто бы откровенно бессмысленный спор:

– Внешний вид любого живого существа не более чем приспособление к тем условиям среды, в которых оно обитает. Банальная адаптация, принцип наименьшего сопротивления Гамильтона. Ручей бежит вниз по кратчайшему пути, чтобы занять энергетически стабильное состояние в системе. Вот почему фильм – фальшивка. Попытка авантюриста с весьма темной репутаций уговорить собутыльника из Северной Калифорнии накинуть бобровую шубу и пройтись вдоль реки…

– Нет, – она подняла руки вверх, – я не отрицаю теоретическую возможность существования в отдаленных регионах планеты некоего реликтового гоминида, снежного человека, йети, бигфута, сасквоча, чучуны, мапингуари, йови, эжень… назовите хоть тысячу разных имен, но утверждаю, что если бы он где-то был, то без малейших сомнений в условиях современного мира, где не осталось непокоренных, неизученных мест, – мы его бы нашли.

Блондинка коротко бросила взгляд на часы.

Ольга так и не смогла понять по ее спокойному внешнему виду, была это провокация, или девушка действительно не была убеждена ее аргументами, высказанными, пожалуй, в несколько эмоциональной манере, но это был факт – они ее не впечатлили.

– Вижу, вы не согласны?

– Пожалуй, – улыбнулась она.

Ольга глянула время сама: лекция затянулась и так уж на добрые десять минут, тогда Ольга решила, что ее нужно закончить простой, позитивной, очень правильной мыслью, и обратилась к аудитории с улыбкой:

– Несогласие это нормально. Ведь только в спорах рождается истина, так? Слепая вера без возможности обсудить варианты является главным врагом объективного и беспристрастного познания мира! Которое отнюдь не исключает даже самых смелых гипотез, но как однажды сказал один очень известный астробиолог: extraordinary claims require extraordinary evidence – невероятные утверждения нуждаются в исключительных доказательствах. Не забывайте об этом! А на сегодня – все!

***

Она хотела как можно скорей собрать вещи, ибо люди пока неуверенно двигались к кафедре, но вскоре обступят с массой самых разнообразных вопросов, и придется потратить еще полчаса часа, отвечая на все. К тому же в этот раз желающих оказалось значительно больше, за что она мысленно поблагодарила молодую блондинку из первого ряда.

Которой, кстати, уже и не было здесь.

– Друзья! Минутку! Послушайте!

Словно из ниоткуда между кафедрой и аудиторией возник худой бледный юноша. Прикрывая Ольгу от нескончаемого потока, он ловко направил внимание людей на себя и поднял вверх руки, в которых сжимал какие-то стопки бумаг.

– Минуту внимания! Разбираем! Да, это нужно. Вот, возьмите и вы. Всем хватит! Пожалуйста, передайте, не стойте. И вы тоже не стойте, передавайте скорей!

Юноша стал настойчиво раздавать людям листовки.

– Это расписание следующих лекций и темы! Также внизу, обращаю внимание…

Он боковым зрением заметил, что Ольга собрала вещи в портфель, еще пару секунд и сможет сбежать в неприметную дверь в небольшой кабинет, который использовали для подготовки и отдыха преподавателей.

– …электронный адрес! Все вопросы направляйте туда!

«Как бы я без тебя жила, Максим…» – подумала Ольга о своем любимом и единственном аспиранте. После чего схватила в руки ноутбук и поскорее прошла в кабинет. Закрыла дверь, сняла неудобные туфли и рухнула на диван, ощутив блаженство покоя.

«Пора со всем этим заканчивать», – подумалось ей.

Руководство института как обычно обещало золотые горы, а она в очередной раз соглашалась, получая взамен ничего, кроме скромной прибавки к окладу. И впереди никаких перспектив, только такая же скромная должность, постоянные лекции и вопросы из зала: а он – существует?

Между тем Университет в Эдинбурге и Австралийский Национальный давно предлагали престижную должность, и хоть она всей душой обожала родной институт, но встречаться ведь нужно на середине, не так ли?

Завибрировало уведомление.

Она открыла телефон и прочитала sms от Максима:

«Через десять минут разойдутся. Чуть-чуть посидите».

Волна теплых эмоций окутала пледом. Удивительно, как нужно мало кому-то, чтобы ощутить приток новых сил?

Она твердо решила, что если примет предложение, то уедет только с Максимом. Этот слишком неуклюжий, ворчливый, застенчивый парень был на целых двенадцать лет моложе ее. А имея двух старших сестер, она всю жизнь мечтала о младшеньком брате, и когда среди студентов появился стеснительный, но при этом невероятно любопытный Максим, она его сразу взяла под опеку. Почему – не могла понять и по нынешний день, как если бы в мире действительно существовали родственные души.

Худой аспирант семенил за ней по коридору, едва заметно прихрамывая на левую ногу и стараясь не задеть плечом встречных людей, огибая их так ловко, как только вода огибает пороги. Субтильный парень с горящими глазами был одет в серые джинсы и старенький бабушкин свитер. Она тысячу раз повторяла, если он хочет найти себе девушку, то пора заменить гардероб и прическу, на что Максим либо краснел, либо колко отшучивался, но всегда поскорей завершал нелюбимую тему.

– Клянусь, приедем домой, свожу тебя в магазин, – улыбнулась она.

– У вас нет столько денег.

– Ради твоего счастливого будущего – найду, обещаю, Максим, что угодно найду! Подстрижем, и первым делом получше оденем.

У Максима были светлые с отливом в рыжеватый цвет волосы, которые он коротко стриг только сам.

– Разве что в секонд-хэнде.

– Ах, какой ты шутник. А мне вчера вновь написали из Эдинбурга, предложили позицию…

– Буду горько скучать.

– Только я им ответила, что без тебя не приму.

Максим покраснел, он хорошо знал, что за этой шутливой бравадой скрываются искренние намерения, а еще он знал, что далеко не каждый университет возьмет в придачу ненужного им аспиранта, однако она стояла всегда на своем.

– Ой, а что это мы покраснели? – она прихватила Максима за руку. – Собирайся завтра на шопинг. Не волнуйся, как и сказала я: деньги найду.

– Кстати, о деньгах… – робко начал Максим.

Они спускались по лестнице, и она предположила, что он опять старается увильнуть, ловко переводя неприятную тему, но Максим выглядел так, будто имел на уму совершенно иное.

– На ваш электронный адрес… на тот самый, который указан в лекционных листовках, – Максим потряс в руке бумажкой с расписанием лекций, – где я за вас отвечаю на все эти дурацкие вопросы!

– Что значит, как сильно я тебе доверяю.

– …несколько дней назад пришло очень серьезное письмо. Отправителем значился МФФУ.

– МФФУ? Я должна это знать?

– Международный фонд Феликса Унгера.

– Никогда не слышала о таком.

– Вы много о чем не слышали. В нашем интернете о нем практически никакой информации, но вот в англоязычном сегменте фонд крайне известен. Владельцем является, собственно, некий Феликс Унгер – мультимиллионер и меценат из Швеции, который инвестирует гигантские суммы в разнообразные научные проекты, чаще в области географии, археологии и антропологии.

– Вот кому денег-то некуда девать!

– Они настойчиво просят о встрече, и я готов поспорить на все, хотят предложить вам хорошую сумму.

– Максим, во-первых, никто никому не дает деньги «просто так», – она остановилась, и устало глянула время.

Сегодня ее ждал тот удивительно редкий вечер, который она могла провести с тем единственным человеком, которого по-настоящему любила – собой, а еще с книгой, бутылкой Шабли и парочкой пряных французских сыров.

– Во-вторых, – продолжила Ольга, – все известные фонды, как и желтую прессу, интересуют сенсации.

Затем развернулась и быстрым шагом направилась к выходу, а он поспешил за ней вслед.

– Мы же с тобой занимаемся скучной наукой, – говорила она на ходу. – Привлечь внимание крупного частного фонда приятно, но у меня нет и малейшей догадки, чем могу представлять для них интерес. Кстати, в-третьих, тебе не на что спорить, ведь кроме горящего сердца и бесконечной любви к авантюрам за душой у тебя – ничего.

– Но почему не попробовать?

– Потому что не хочу.

– Но почему?

– Потому что устала, – отмахнулась она.

– Но ведь деньги нужны?

– Нужны, – вздохнула она. – А кому не нужны в наше время?

– Тогда почему не попробовать? – не унимался Максим.

Она сжала виски, аспирант был самым светлым человеком во всей ее жизни, но иногда невыносимо, чрезмерно упрям.

– Потому что люди, занятые реальным делом, – ответила Ольга, – в первую очередь ценят собственное время, так как время единственный невосполнимый ресурс во Вселенной, а мне и так этих общественных лекций хватает, – ее покорежило; вновь на плечи упала усталость.

– Они обещали, что много не отнимут.

– Не хочу.

– Но попробуйте?

– Не буду.

– Вы вообще собираетесь меня одевать?

– Хорошо! – улыбнулась она. – Если напишут еще, обещаю, выделю пару минут в октябре, а теперь – сменим тему!

Максим хотел возразить, но и он знал, когда она упиралась всерьез, ни к чему хорошему это не приводило. Несмотря на близкие, почти родственные отношения, она соблюдала профессиональную дистанцию между ними самым тщательным образом.

За разговором оба прошли к гардеробной, где Ольга в спешке забрала свой светло-бежевый тренч. Сентябрь был не холодный, но отчаянно хмурый, дождливый и пасмурный даже для Санкт-Петербурга. Мало кто знал в этой части планеты, но в этот год был Эль-Ниньо, четвертый по счету и самым мощный не только с начала двадцатого века, но и за время наблюдения над этим странным явлением. Природный феномен, зарождавшийся в Тихом океане в районе экватора раз в несколько лет, и будораживший климат по всей территории планеты. Поэтому в Санкт-Петербурге была осень теплее, чем прежде, но и дождливее – тоже.

Максим невзначай посмотрел ее внешний вид и подумал, что, несмотря на природное очарование и изящность, Ольга не всегда хорошо одевалась сама, ибо тренч ей не шел. Но ничего на этот счет аспирант не сказал, лишь грустно накинул свой плотный серый пиджак (который, к слову сказать, ему также не шел), и услужливо взял ее портфель в руки, после чего прошел чуть вперед и открыл тяжелую старую дверь.

Когда они вышли наружу, Ольга первым делом взглянула на хмурые серые тучи. Они низко давили, угрожая в любое мгновение внезапным дождем.

«Как хорошо, что хотя бы сейчас его нет», – подумала Ольга и достала перчатки. Трудовой день был закончен, она никуда не спешила, оставалось дойти до метро, попрощаться с Максимом, а дальше ждал сказочный вечер субботы с собой.

– Кстати, ты обратил внимания на ту стройную блондинку с первого ряда? – спросила она мимоходом. – Ну, ту, которая замучила меня снежным человеком? Когда только люди их оставят в покое! Еще привела этот несуразный фильм Паттерсона-Гимлина, и зачем? Всем известно же, что дешевая, никчемная подделка.

Максим промолчал.

– Знаешь, тебе нужна такая же, как она!

Ольга взглянула на аспиранта и еще раз убедилась, несмотря на его болезненную худобу, чересчур доброе для парня лицо и застенчивый взгляд, если чуть-чуть причесать, приодеть, то он кружил бы головы многим студенткам.

– И даже не смей думать, что она слишком хороша для такого как ты. Кстати, с какого курса? Или все же журналистка? Не припомню лица…

– Думаю, для меня она действительно слишком хороша, – ответил Максим.

– И с чего ты это взял?

– Просто знаю. К слову, ее зовут Линда.

На мгновение ей показалось, что послышалось.

Ольга вопросительно взглянула аспиранта, но тот прятал глаза и смотрел куда-то вперед на стоянку. И только тогда она разглядела на парковочном месте декана большой черный Maybach, совершенно точно не принадлежавший декану. А перед ним, одетая в дорогой стильный плащ, стояла та девушка с первого ряда, которая теперь с самой милой на свете улыбкой им элегантно махала рукой.

– Пройдемте, Ольга, нас давно уже ждут… – сказал неожиданно твердо Максим.

– Простите за то, что так неучтиво прерывала вашу лекцию! – улыбалась мило блондинка; в ее голосе слышался легкий акцент, но Ольга так и не могла понять, какой именно. – Признаться, антропология не моя специальность, но я активно ее постигаю, – девушка протянула нежную белую ручку вперед. – Меня зовут Линда. Линда Унгер.

– Что ж, полагаю, меня вы уже знаете, – приветливо улыбнулась Ольга и покосилась опять на Максима.

– Да, разумеется знаю, и несказанно счастлива встретиться лично.

– С какой же целью, простите?

– Отец хотел бы обсудить с вами нечто… исключительно важное.

– Исключительно важное? – повторила она по слогам. – И что бы это могло быть?

– Извините, не могу обсуждать это здесь.

Линда выглядела крайне неловко.

– Почему?

– Отец хотел сообщить это вам лично.

– Хорошо, – согласилась Ольга внезапно. – Но у меня очень загруженный график, думаю, вы понимаете. Поэтому, давайте согласуем что-нибудь на… конец сентября, октября? Пришлите Максиму письмо, он сейчас передаст вам листовку…

– А он нам сказал, что вы абсолютно свободны сейчас и на все выходные.

Линда мило улыбалась, глядя Ольге в глаза.

Ольга замерла и перевела взгляд на Максима.

Аспирант отвернулся и стал разглядывать крышу, как ни в чем не бывало. Он буквально почувствовал кожей, что она хочет сказать ему прямо сейчас, но уже было поздно.

В этот неловкий момент внезапно открылась дверь лимузина, и из машины вышел статный мужчина в дорогом строгом костюме. На вид ему было немного за сорок. Светлые волосы, смелый, вкрадчивый взгляд. Вначале показалось, что это охранник, мужчина был слажен, как хороший спортсмен, но секундное впечатление быстро развеялось. Ольга увидела слишком умный, слишком вкрадчивый взгляд.

– Вадим, – представился мужчина. – Рад познакомиться с вами, Ольга. Я – личный помощник и доверенное лицо Феликса.

– Где же вы прятались раньше?

Она спросила у Линды, после чего беззастенчиво осмотрела с головы до ног и нашла, что Вадим был хорош, настолько хорош, что даже напоминал ей последнего Бонда.

– Мы решили, что мужчина как я, зовущий вас куда-то навстречу, может отпугнуть, поэтому Линда вызвалась встретить вас лично, – улыбнулся Вадим.

Его низкий голос внушал доверие и разжигал интерес.

– Напрасно решили, – ответила Ольга.

– Также мы щедро компенсируем трату времени, – добавила Линда. – Все что просим взамен лишь короткую встречу. К сожалению, отец пожилой человек, и редко покидает поместье. Если не против, нас доставит туда вертолет?

Ольга задумалась.

Она терпеть не могла принимать поспешных решений, но вдруг ощутила, как кто-то мягко дернул ее за рукав.

– Я согласен на все, – прошептал рядом Максим.

Не дожидаясь решения, будто зная заранее ответ, Вадим галантно открыл дверь перед ней машины.

Она на мгновение зависла, все выглядело так, будто за нее уже давно все решили, если не люди, то необъяснимая сила природы, провидение, судьба. Такое случалось с ней несколько раз, итогом было как нечто хорошее в жизни, так и нечто плохое, но что поняла однозначно она: противиться силам судьбы невозможно, что задумано где-то – то произойдет.

Глава 3

Майбах плавно остановился на краю частной взлетной площадки где-то за Санкт-Петербургом. Там уже дожидался готовый к полету, блестящий, как новенькая монета, частный Airbus Eurocopter.

– Я присоединюсь к вам позднее, – мило бросила Линда. – Прошу простить, но надо срочно закончить кое-какие дела, имеющие прямое отношение к вашей встрече с отцом.

Поняв, что она уже согласилась на все, Ольга не стала задавать лишних вопросов и попрощалась с дочерью Феликса. Затем Вадим галантно подал ей свою крепкую руку, после чего они вышли из лимузина и заняли места в шикарных, обитых нежной итальянской кожей креслах частного вертолета.

Машина плавно оторвалась от взлетной площадки, и вскоре неслась над лесами, озерами и болотами где-то в стороне от залива, но в какую конкретно – она понять не смогла. Зато оказалось, что салон вертолета был превосходно изолирован от нежелательных звуков, настолько хорошо, что можно было общаться, не повышая голоса.

– Слышали прежде о Феликсе? – спросил ее Вадим.

– Нет. А разве должна?

– В прошлом, когда-то очень давно, он был достаточно известным физиком-теоретиком Королевского института Стокгольма, публиковался даже в The Astrophysical Journal и Physical Review.

– Интересно. Запомнили сами?

– Пришлось заучить.

– Весьма необычный старт.

– Вы о чем? О нашем общении?

– Нет, о его баснословном богатстве.

– И что с ним не так?

– Просто в моей голове это как-то не вяжется с научной карьерой, тем более – физика.

– Там ничего интересного. Все довольно банально, – улыбнулся Вадим. – Семейное наследие и удачное стечение обстоятельств. Как говорят в Европе – «старые деньги».

– А вот в это уже гораздо легче поверить.

– Если честно, я полагал, что весь полет вы будете расспрашивать о деталях таинственной встречи.

– Видите, как я меркантильна! Разочарованы?

– Отнюдь. Кто не грешен?

– Точно не я!

– В чем ваши грехи?

– Думаю, в чрезмерном сарказме.

– Я слышал, что сарказм, как и юмор, имеют прямую связь с интеллектом.

– Неужели?

– Совершенно, и глядя на вас, Ольга, охотно в это верю, – он соблазнительно улыбнулся в ответ.

– Вадим, – ее улыбка пропала с лица. – Признаю, вы невероятно обаятельный и, полагаю, настолько же умный мужчина, поэтому жду от вас более утонченных и изысканных комплементов.

– С чего взяли, что умный?

– Хм, давайте посмотрим…

Она повернулась она к нему и вновь хорошо оценила.

– Дорогой костюм, пошитый на заказ, строгий, но не стягивающий движения; спортивная выправка, проницательный взгляд, приятная, я бы даже сказала, элегантная и, что самое главное, вызывающая доверие внешность… Вы явно бывший сотрудник спецслужб, Вадим. Дураков туда не берут, и уж точно дурака не возьмет к себе Феликс, тем более личным помощником. Остается один лишь вопрос: неужели там недостаточно платят?

Он молча наклонился к ней ближе

Чуть ближе, чем того полагал этикет.

Она затаила дыхание, закрыла глаза.

Вадим выждал мгновение, тихо ответил:

– Вы правы, там платят не очень. К тому же, – отклонился назад, – я в отставке.

– Молодой пенсионер, как романтично.

– Годы неумолимы.

– Тем не менее, вы хорошо сохранились.

Тот благодарно кивнул и мельком глянул время – на запястье блеснули швейцарские Omega Seamaster.

– Значит, мы оба меркантильны, – подмигнула она.

– Это плохо?

Вадим спрятал часы за манжету.

– Ничуть, – ответила Ольга. – Так о чем хотел побеседовать со мной Феликс?

– Очень скоро узнаем.

– О, интрига! И все же?

– Не хочу вас шокировать раньше времени. Мы, кстати, на месте.

Она взглянула в окно и увидела посреди густого елового леса красивую усадьбу девятнадцатого века. Перед ней были разбиты сады, петляли ухоженные тропки, ближе к усадьбе сверкал аккуратный маленький прудик, в котором плавали лебеди. Центральная аллея, дорожки, тропинки – все были безупречно посыпано мелкой коричневой галькой, все остальное вокруг представлял собой сочно зеленый идеальный газон.

Территория на несколько гектаров чем-то напоминала ей то, что она видела в Царском Селе, но куда более скромных размеров.

Вертолет пронесся над садом и мягко сел на площадку, находившуюся в полусотне метров от главного входа. Вадим вышел первым и вновь галантно предложил свою руку. Она приняла, осторожно спустилась, и ее дух захватило от утонченной вокруг красоты. Можно было представить себя в девятнадцатом веке, если бы только вместо вертолета стоял экипаж.

Вадим предложил пройти в сторону главного входа.

Им открыл пожилой сероглазый мужчина в строгом костюме с белоснежным накрахмаленным воротничком, густыми бровями и пышными бакенбардами. Мягкие седые волосы были аккуратно зачесаны, а безупречная осанка являла достойный пример королевской особе.

– Добрый день, госпожа. Прошу, Феликс ждет! – произнес он неспешно и чопорно с заметным британским акцентом, после чего указал отточенным жестом на лестницу вверх и бесшумно покинул их.

– Это Джордж, потомственный дворецкий из Бристоля, – пояснил тихо Вадим. – Служил у Феликса еще до рождения Линды.

Они поднялись по широкой мраморной лестнице вверх. На втором этаже свернули направо и прошли в просторный зал. С одной стороны там было несколько окон, откуда внутрь проникал дневной свет, пол был покрыт безупречным паркетом, с другой стороны вдоль стены развешены чьи-то портреты.

– Наверное, жить в таком дворце скучно и пусто, – осмотрелась она. – Хотя, конечно, красиво.

– К роскоши привыкаешь гораздо быстрее, чем того бы хотелось, – пожал плечами Вадим. – Но когда я здесь оказался впервые, то дух захватило, не буду лукавить.

– Нас было у родителей трое, – произнесла она шепотом, словно боясь потревожить здесь чей-то покой. – Жили в крохотной тесной квартире, и мне почему-то всегда было стыдно. Даже не знаю, почему…

Она задумалась на какое-то время, затем прошлась вдоль стены, где развешены были портреты мужчин в разнообразных мундирах с орденами времен самых разных эпох, самый ранний датировался 1773 годом с немудреной подписью:

«Павел Петрович Унгер»

– Герой битвы при Кунерсдорфе.

Она взглянула с таким удивлением, будто желая спросить: «откуда вы знаете?», но Вадим сам пояснил:

– Просто очень долго работаю здесь.

Ольга с любопытством прошлась вдоль всей галереи, с интересом рассматривая всех этих красивых мужчин. Их различали эпохи, размер эполет, цвета пестрых мундиров и набор орденов на груди. В самом конце был молоденький парень с аккуратными усиками, кончики которых едва вздернуты вверх, в белоснежном парадном мундире, позолоченном шлеме, за подписью:

«Поручик Лейб-гвардии Конного полка, граф Алексей Карлович Унгер, 1913»

– Это мой дед.

Послышалось сзади.

Она обернулась и увидела худощавого пожилого мужчину в электрической инвалидной коляске. Он был неброско одет в серые брюки и свитер, короткие волосы его были аккуратно зачесаны набок.

– Погиб в Восточной Пруссии годом спустя.

– Жаль… такой красивый мужчина! – не сдержалась она.

– Все эти люди более трех столетий честно и преданно служили своей Родине – России, – Феликс осмотрел галерею портретов задумчивым взглядом.

Он говорил неспеша, имел мягкий, расслабляющий голос с едва уловимым акцентом, часто свойственным людям, которые с рождения вынуждены были говорить на двух языках, что, однако, придавало его речи еще больший аристократический ареол.

– Увы, семье пришлось иммигрировать после известных печальных событий, я родился в Стокгольме, но сердце мое будет предано вечно лишь этой земле. Как только появилась возможность, я вернулся, перестроил усадьбу и теперь наслаждаюсь достойным и столь долгожданным покоем, – старик протянул ей руку.

– Феликс Унгер, – представился он. – Давно хотел встретиться с вами.

Она была польщена.

Мягко сжала его иссохшую старостью руку и, не зная зачем, повинуясь какому-то внутреннему внезапному чувству, слегка поклонилась в кокетливом реверансе.

Феликс поклонился в ответ, и в его старческом взгляде она рассмотрела ничем не прикрытую радость, он светился доверием и любопытством, а ясные голубые глаза – добротой

– Я заочно знаком с вами, Ольга. Мне импонирует ваш… фундаментальный консерватизм в вопросах… реликтовых гоминидов.

– Пожалуй, приму это за комплимент.

– Скажите, как вам в таком молодой возрасте удалось добиться столь глубоких познаний в области, требующей десятилетия кропотливого труда?

– Рано развелась.

– Определенно, мы многим жертвуем ради науки…

– Нет, он был просто козел.