скачать книгу бесплатно
– Я звонила, – грустно бормочу я, не вернувшись еще окончательно в
реальность.
– И что он сказал?
– А? Что? Кто?
– Антон! Кто же еще!
– А Антон. Не знаю, сказал, что недоедает.
– Вот! Я же говорила! Надо спасать парня!
– Пусть этим займется служба спасения. Я пойду закончу перевод.
Спасибо. Суп просто супер.
– Марина, нельзя так долго хранить в себе злобу. Давно пора простить
Антона, – кричит мне вслед мама.
Я закрываю за собой дверь. Перед сном я подсчитываю в уме, сколько денег
накопилось на моем банковском счету за два года аскетического
существования, решаю, что нужно прикупить из одежды и жалею, что
вообще решилась на эту бесперспективную, нецелесообразную поездку.
Мое затворническое переводческое «Я» ужасается столь несвойственному
ему необдуманному поступку. Оно пытается отговорить меня, приводя
кучу весомых аргументов. И я уже начинаю внимать голосу разума и почти
соглашаюсь потерять уплаченную за билет сумму, когда мой утомленный
терзаниями мозг обволакивает спасительная пелена сна.
Последующие несколько дней я посвящаю походам по магазинам. Не могу
же я шагать по мосту Александра Третьего в старых джинсах и выцветшей
майке. Надо заметить, что к одежде я отношусь достаточно спокойно, можно сказать даже безразлично. С тех пор, как Антон, подхватив свою
увесистую сумку Adidas, пересек порог моего дома, в моем гардеробе
появилась только одна новая вещь – платье, которое я надевала на свадьбу
к Ленке. Работа дома не обязывала меня следовать модным тенденциям, скорее наоборот; халат сменяли джинсы с протертыми коленками и теплая
добротная кофта советских времен. Главным требованием к одежде было
удобство. Теперь же пришло время скинуть с себя неприметную
гусеничную оболочку и превратиться в бабочку. Имеющиеся на карточке
денежные сбережения позволяют мне превратиться в махаона, а не в
капустницу. И потому я с полной уверенностью начинаю свой рейд с
бутиков Армани и Ферре, расположенных напротив Кафедрального собора.
Однако, уже в первом из них, сверлящий затылок взгляд неприветливой
продавщицы и настырное внимание охранника вынуждают меня позорно
бежать, не успев даже толком рассмотреть товар. Мне кажется, что как
только я начну разглядывать ценники, они вдвоем презрительно хмыкнут, придя к выводу, что денег у меня мало, и начнут следить за мной с
удвоенной силой, чтобы я не, дай Бог, не залапала ценный товар. Ведь
состоятельные покупатели не смотрят на цену. Нравится вещь – они ее
меряют. Подходит – покупают. Сетуя на свою трусость, я отправляюсь в
более демократические Манго и Зара, набираю там ворохи одежды и
примеряю все без разбора, не глядя на стоимость. В результате я
возвращаюсь домой обладательницей пускай не самого престижного, но
нового и модного гардероба.
Чем ближе день поездки, тем сильнее мое волнение. Мой бедный желудок
трясется мелкой дрожью и отказывается от еды. Благодаря ему, мне
удается скинуть несколько килограммов и приобрести более тонкую
талию. Мне нравится мое отражение в зеркале, и я чувствую себя готовой к
великим завоеваниям. Если бы только не эта подлая дрожь. Мама не
понимает, зачем я так вырядилась для рабочей поездки. На мои «мама, это
же всетаки Париж!» она качает головой и приглядывается ко мне, силясь
разгадать мои замыслы. Не знаю, насколько ей это удается.
В четверг она едет провожать меня в аэропорт, дает миллион типичных
родительских наставлений и берет с меня слово, что я буду регулярно
звонить. Я машу ей вслед рукой. Мои вещи проезжают по ленте через
металлодетектор, не вызвав претензий у таможенной службы. Я забираю
сумку, набрасываю на плечи куртку и отправляюсь на посадку. Мои
соотечественники, толпящиеся в очереди на тот же рейс, не вызывают у
меня почемуто дружеских чувств. Это на 80% крашенные блондинки на
высоких шпильках, в гигантских солнечных очках, обтягивающих
костлявые попки джинсах и майках с крупными логотипами Cavalli. Они
картинно зевают, прикрывая силиконовые губы унизанными острыми
акриловыми ногтями руками, подчеркивая обыденность предстоящего
полета, и льнут к своим лысым дутым бойфрендам, которые в свою
очередь уже успели затариться в дьютифри «Русскими Стандартами» и
«Рэд Лейблами». От мысли о скорейшем их откупоривании на жирных
физиономиях, поросших трехдневной щетиной, бродит счастливая улыбка.
Судьба решает наказать меня за какието неведомые мне грехи и
подсаживает ко мне под бок парочку таких небритых путешественников с
внушительной бутылкой водки, которую они вскрывают, едва успев
пристегнуться. Стюардесса пытается както урезонить некультурных
пассажиров, но они в ответ хлопают ее по попе и заливисто гогочут. Я
делаю вид, что страшно утомлена, отворачиваюсь к окну и зажмуриваюсь.
Однако, моя самодеятельность не кажется моим соседям убедительной, они дергают меня за локоть, тычут в меня своей гигантской бутылкой, в
общем, оказывают знаки внимания. Я упорно жмурюсь и претворяюсь
слепоглухонемой. В конце концов, они отстают от меня, но все два с
лишним часа полета я слушаю слезное повествование о том, как одного из
них вырвало черной икрой.
Когда, наконец, самолет совершает посадку в аэропорту Шарль де Голль, я
вздыхаю с облегчением. Ленка не приехала меня встречать, потому что
далеко, и потому что мне проще добраться самой. Я долго ищу автобус, который идет из аэропорта до центра и пофранцузски называется navette.
Найдя, плачу за проезд и карабкаюсь вовнутрь, таща за собой набитый
Зарой и Манго чемодан. Париж, слегка сероватый от отсутствия солнца, но
все же прекрасный, приветствует меня через окно. В глубине души, где до
этого уживались только страх и вызванное неудачным соседством
отвращение, впервые пробуждается радостное волнение. Оно поднимается, раскидывает лучи, словно восходящее солнышко, и озаряет меня всю. Я
улыбаюсь, мне хочется вскочить с места и запеть во все горло «A Pariiiiiiiis…».
Я сдерживаюсь, подозревая, что скромно одетые пенсионеры, которые
составляют большую часть пассажиров автобуса, могут неправильно
истолковать мой душевный порыв. Автобус высаживает меня у подножья
Триумфальной Арки и катит назад за новой партией почитателей города
любви. Я некоторое время стою, сжимая ручку чемодана, и глупо улыбаюсь
Арке, Елисейским Полям, серому небу и спешащим кудато прохожим. Я в
Париже! Ленка долго объясняет мне, где найти автобус, который привезет
меня к ней. Она не скупится на подробности, потому что знает, что
разговор оплачиваю я. Мне надоедает это бесполезное красноречие, я
решаю взять такси и не париться. Пожилой таксист, типичный вплоть до
кепки на голове француз, неспешно направляет свой автомобиль ровестник
по парижским улицам. Я зачарованно гляжу в окно и думаю, что гдето, может быть, совсем близко, сейчас ест свой бутерброд, спешит на деловую
встречу, или скучает в офисе обманщик Лоран. Он и не подозревает, что
наши дорожки скоро пересекутся. Я встречу его и скажу: «Для человека, погибшего в авиакатастрофе, ты совсем неплохо выглядишь». Что ответит
