скачать книгу бесплатно
Я не в силах ответить, язык не случается. Мне удается выдавить из себя
только невразумительное бульканье.
– Тебя чемто обидел этот француз? Он опять не приедет?
– Он ууууууууумер, – вою я и утыкаюсь обратно в подушку.
– Как? Когда? О, Господи.
Мама понимает, что я не в том состоянии, чтобы отвечать на вопросы. Она
уходит на кухню и возвращается с пузырьком сердечных капель. Я
послушно пью их из ложки.
– Вот ведь француз, и так от него мало пользы было, а теперь еще взял и
умер, – ворчит мама, но я чувствую, что за этим показным цинизмом она
пытается скрыть свое волнение.
Весь вечер мы сидим на кухне в обнимку и по очереди отпиваем из
волшебного пузырька.
– Я обязательно должна поехать на похороны, – сонно бормочу я.
Мама безразлично кивает, на нее успокоительные капли тоже действуют
как снотворное. Я представлю статью в желтой прессе «Невеста впервые
увидела жениха на его похоронах. Такого вы еще не читали». Я еле
доползаю до кровати и сразу же проваливаюсь в сон.
Следующим утром меня будит выстрелом в затылок воспоминание о
случившемся. «Нет, этого не может быть» заявляет мой непотопляемый
оптимизм, просыпаясь и зевая, «Может, это не тот Лоран, мало ли какие
бывают ошибки. Кроме того, тут толком вообще ничего неизвестно. Надо
сначала все выяснить, а потом уже слезы лить». «Ну, чтобы слезы литьто, допустим, нам много поводов не надо», думаю я, разглядывая в зеркало
свою опухшую физиономию, «в этом мы большие мастера». Мама уже ушла
на очередной педсовет, оставив мне записку с требованием не вешать нос и
новую бутылочку сердечных капель. От одного ее вида, меня както сразу
мутит. За два дня я выхлебала уже столько, что у меня в жилах уже
наверно вместо крови эти сердечные капли. Нет, хватит безвольно
депрессировать в халате, надо взять себя в руки и начать действовать. В
первую очередь необходимо поговорить еще раз со звонившим мне
французом, другом или родственником Лорана. Для этого мне требуется
его номер. Я звоню в Tele2 и прошу выслать мне на имейл счет за этот
месяц вместе с распечаткой звонков. Девушкаклерк обещает выполнить
мою просьбу в ближайшее время. В ожидании ее имейла, я открываю
старые счета, которые хранятся на всякий случай в ящике. К ним
прилагаются списки всех звонков и сообщений за месяц. Я никогда до
сегодняшнего дня эти приложения не смотрела. Меня интересовала только
конечная сумма для оплаты. Итак, 80% всех звонков и сообщений исходят
от многозначного номера, начинающегося на +336. Выходит, это и есть
номер Лорана, который мой мобильный скрывает за занавеской «private number». Я сравниваю его с той комбинацией цифр, которую мне в свое
время диктовал Лоран как личный номер. Кроме кода страны ничего
общего не наблюдается. Странно, что он звонит мне с одного номера, а для
связи дает другой. Впрочем, одергиваю я себя, что тут странного? У
делового человека должно быть несколько телефонов. Ага, и один с
заведомо несуществующим абонентом. А что, если до позавчерашнего дня
он существовал? Я ведь никогда раньше не пыталась по нему звонить.
Служба уведомляет меня о получении письма от Tele2. Так, посмотрим. Я
нетерпеливо жму курсором на ярлычок приложенного файла. Последний
звонок вчера в районе восьми вечера… Нет, этого не может быть! Мое
сердце замирает на месте, не зная, куда ему лететь, вверх или вниз. Номер
звонившего мне вчера француза до одной цифры совпадает с тем, с
которого мне все эти месяцы звонил Лоран! Представим, что перед
отъездом он забыл телефон дома (хотя такого с ним, на сколько мне
известно, никогда не случалось), и после известия об автокатастрофе
близкий друг или родственник находит этот телефон, видит часто
повторяющийся мой номер, и перезванивает по нему, чтобы сообщить
неприятное известие. Гипотеза не сходится хотя бы потому, что во время
нашего последнего разговора (который, судя по распечатке, происходил
посредством этого телефона), Лоран уже находился в аэропорту и ему
оставался час до вылета. Кроме того, его последнее сообщение, посланное
с этого же номера, гласило, что он уже в самолете. Каким образом СИМ
карта из аппарата погибшего в авиакатастрофе Лорана могла спастись и
попасть в руки его знакомого? У меня леденеет пропитанная сердечными
каплями кровь. Все это начинает смахивать на фарс. Неужели… Нет, этого
не может быть. Разве можно быть таким холодным бессердечным
циником?! Я набираю дрожащими пальцами номер, который значится на
всех распечатках. Длинные гудки тянутся целую вечность, отдаваясь болью
у меня в ушах. Не берет. Видит мой номер и не берет трубку. Я зверею и
начинаю трезвонить без остановки. На тридцатом звонке электронный
голос сообщает мне пофранцузски: «абонент не существует». Et voila!
Концы в воду. Выбросил карту, купил новую. Выбросил надоевшую
рижскую игрушку, нашел новую. Уже почти не сомневаясь, что стала
жертвой жестокого розыгрыша, я всетаки просматриваю информационные
блоки в поисках недавней авиакатастрофы. Нет, как и следовало
предположить, подобных сведений не наблюдается. Я решаю на этом не
останавливаться и разыскиваю авиакомпании, которые в тот день
совершали рейсы ПарижСидней. Система выдает мне два варианта Air France и Virgin Atlantic. Я по очереди связываюсь с парижскими офисами
обеих компаний и выясняю, что никаких аварий не было ни в тот день, ни
за весь прошедший год. Я интересуюсь, числился ли в списках пассажиров
Лоран Дюссан. Мне оба раза вежливо отвечают. Что подобной информации
предоставить не могут. Ладно, это уже не суть важно. Главное, что
авиакатастрофа – вранье с целью от меня избавиться. Боже мой, уж лучше
бы он и, правда, разбился!
Я, уже не колеблясь, выбиваю сигарету из маминой пачки Vogue и жадно
затягиваюсь. Жадничаю я напрасно, мое отвыкшее от табака горло
отзывается возмущенным кашлем. Как он мог?! Он ведь сам первый
заговорил о любви, о помолвке. Никто ведь его за язык его поганый не
тянул. Я давлюсь сигаретным дымом и слезами. Вдова на похоронах ни разу
в жизни не виденного жениха! Выдумала тоже. Наивная дура! Говорила же
мама – не доверяй мужикам из Интернета. Надо было раз в жизни
послушаться. А он, какая же всетаки сволочь! Нет, чтобы просто сказать –
извини, встретил другую, настоящую, а не виртуальную, прощай, не
поминай лихом. Нет, надо было выдумать этакую героическую смерть. И
ведь готовился же, гад. Не зря пел мне про свои предчувствия и просил
помнить всю жизнь, что любил, и носить траур до пенсии. Я скрежещу
зубами от распирающей меня злости и обиды. Сигарета догорает, и я
бросаю ее в окно. Что же теперь делать?
Запой, по опыту прежних лет, не проходит. Остается депрессия. Долгая, глубокая и беспросветная. Я несколько дней автоматически перевожу вина, которые ненавижу в глубине души, как и все французское. Все, включая
некогда обожаемого Джо Дассена и Сержа Лама. По вечерам я, играя в
«Цивилизацию» за Россию, с остервенением изничтожаю французскую
