Похититель ковров-самолётов

Мистер Энцо покрутил усы и испустил не особенно дружелюбный смешок.

– Детишкам следует сидеть дома и играть в железную дорогу, – сказал он, поднимая саквояж.

– Чтоб вы знали, я Бастер Игнатус Спайсер, знаменитый мальчик-детектив.

Его собеседник расхохотался:

– А я Омар Энцо, знаменитый волшебник.

– Глупости, дорогой, – возразила Летиция Лавидж, входя в комнату. – Ты простой похититель старых ковров, причём довольно противный. А теперь перестань валять дурака и отдай мне саквояж.

– Как ты смеешь оскорблять прославленного, блистательного, непревзойдённого Энцо?!

Омар замахал руками, словно дирижировал оркестром. Бастер предположил, что он хочет подвесить вниз головой и тётю Летицию.

– Даже не пытайся, – предупредил злоумышленника Бастер.

– Прославленного? – усмехнулась Летиция. Она открыла свою сумочку, достала пудреницу и посмотрелась в зеркальце. – Это вряд ли, милый. Прославляют за великие свершения, а не за банальные кражи. Ты готов, пупсик?

– К чему? – не понял мистер Омар Энцо.

Она бросила пудреницу в сумочку и достала оттуда волшебную палочку.

– Вот к чему. – Летиция защёлкнула замок и вдруг стала расти.

Бастер с наслаждением наблюдал, как ужас исказил перевёрнутое лицо мистера Омара Энцо.

– Вот это да! – произнёс вор и, подхватив саквояж, побежал к двери.

– Не так быстро, – проговорила Летиция.

Она взмахнула волшебной палочкой, и Омара Энцо словно связали невидимые верёвки – он не мог даже пошевелиться. Затем фея щёлкнула пальцами – и Бастер с грохотом упал на пол.

– Здо́рово, тётя, – оценил чародей. – Хотя приземление могло быть и помягче.

– Хватит ворчать, дорогой, – сказала тётя. – Я раздумываю над наказанием для тщеславного мошенника, который обманом выманивает у людей ковры. Может, бородавки или гноящиеся язвы?..

– Умоляю, очаровательница, прелестница!.. Пожалуйста, сжальтесь надо мной!

– Тётя Летиция, – перебил его Бастер, – можно я его допрошу?

– Сделай одолжение, родимый.

– Зачем вы сюда приехали, мистер Энцо? – спросил Бастер.

– Да так, без особой цели. Просто по доброте душевной обмениваю старые ковры на новые.

– Хм, – усмехнулась Летиция. – Очень сомневаюсь в этом, милок. Что у тебя в саквояже?

– Хотите знать правду? Ладно, – кивнул Омар Энцо. – Я потерял свой ковёр-самолёт – самый ценный из всех ковров на свете. И намерен его вернуть.

– А где он сейчас? – поинтересовался Бастер.

– Если бы я знал, то не разыскивал бы его, идиот!

– Мне не нравится твой тон, касатик, – заметила Летиция Лавидж. – Ты грубишь моему племяннику. Я согласна, что он не ангел, но позволь тебе заметить, что дерзить в твоём положении не стоит.

– Почему вы так стремитесь найти свой термос? – продолжил Бастер.

– Чтобы выпить кофе, конечно, – ответил мистер Омар Энцо.

– Неужели? – усомнилась Летиция. – Ты, видимо, держишь меня за дурочку. Насколько я помню, твою магическую силу всегда нужно было подпитывать с помощью волшебной лампы или джинна. Так чьим джинном ты пользуешься на этот раз?

– У вас совсем нет уважения к талантам великолепного мистера Омара Энцо?!

Летиция взмахнула палочкой:

– Полагаю, фурункулы и мокнущая экзема подойдут.

– Нет-нет! Простите меня, милая леди, – заскулил мистер Омар Энцо. – Пожалуйста, чаровница, освободите меня. Я сразу уеду, и вы больше никогда меня не увидите.

– И все остальные тоже. А ещё они никогда больше не увидят своих ковров. Так что в термосе?

– Просто маленький никчёмный джинн. Пожалуйста, отпустите меня. Я рассказал вам всё.

– Давай-ка, Бастер, бери его за ноги, а я возьму за руки, и отнесём его в мой мотоцикл, – сказала тётя Летиция.

С трудом им удалось поставить мистера Омара Энцо в коляску. Саквояж пристроили у его ног.

– А это обязательно брать? – спросил Бастер.

– Полагаю, внутри ты найдёшь все украденные ковры, уменьшенные до нужного размера.

– Кроме того, тётя Летиция, я не уверен, что разрешается возить в коляске стоящего пассажира.

– Чепуха! – ответила Летиция, надевая очки и заводя мотор. – Ничего ему не сделается.

Тётя Летиция умчалась прочь, а Бастер снова взлетел, стараясь не оглядываться.

Глава Девятнадцатая

Бастер прибыл в «Крылья и Ко» гораздо раньше тётушки. Благодаря Летиции и её волшебной палочке резные комоды выглядели как новенькие, но дом явно страдал от тоски. Бастер понимал, что лавка скучает по Эмили. Мальчик не хотел себе в этом признаваться, но он тоже скучал по напарнице и даже беспокоился о ней. Однако главным бедствием была утрата ключей. Это означало, что тысячи фей и чародеев не получат назад своих крыльев. Бастер представлял себе бесконечное множество навеки бескрылых банковских служащих, офисных клерков, машинистов, врачей, медсестёр, учителей… Несчастье представлялось таким ужасным, что он не мог думать ни о чём другом.

Внезапно он подпрыгнул чуть не до потолка: на прилавке сидело облако, помрачневшее до черноты.

– Плохие новости? – спросил Бастер.

– Да, – ответило облако и вытащило из своих многочисленных косматых складок письмо.

– От кого? – поинтересовался Бастер.

– По моему опыту, – сказало облако, – гораздо полезнее прочесть письмо, чем пялиться на конверт. Послание находится внутри, а не снаружи.

Письмо было адресовано Бастеру, поэтому он открыл его и прочёл:

Дорогой карасик,

Эмили и волшебная лампа прибыли сюда вчера. Они живы и здоровы. Однако, боюсь, у нас ужасная беда, худшая со времён Всеволшебных войн. Её величество Элеонора, королева фей, увядает. Её свет погаснет сегодня к полуночи.

Эмили считает, что надо привезти её в «Крылья и Ко»: увидев серьёзность положения, ключи откроют ящик. Если к королеве вернутся крылья, то свет её снова засияет в полную силу. Но она слишком слаба, чтобы путешествовать без своего ковра-самолёта, а его много лет назад украли. На тебя последняя надежда. Эмили сообщила, что в Глубоком Логе находится мистер Омар Энцо и обменивает старые ковры на новые. Хэттон О’Сквиггл подозревает, что именно Энцо похитил королевский ковёр-самолёт. Ты должен найти этот ковёр и доставить его сюда как можно скорее. Иначе всё пропало.

Жду ответа с обратной Облачной почтой:

Непоседе,

На адрес Хэттона О’Сквиггла,

Разрушенный замок,

Край обрыва, Ирландия.

Подготовь ключи к нашему прибытию. Держи их как можно ближе к резным комодам – на случай если один из них решит открыть ящик с королевскими крыльями. Мы все полагаемся на тебя.

С любовью, Непоседа.

P. S. Чуть не забыл – Тэттон О’Сквиггл пропал без вести.

– Надеюсь, вести дурные, – проговорило чёрное облако. – Я люблю приносить мрачные, прискорбные, зловещие новости.

– Тогда можешь радоваться, – кивнул Бастер.

Он отыскал листок бумаги и задумался над посланием. Чародей не знал, что написать Непоседе, и в конце концов накорябал, что они с тётей Летицией схватили мистера Омара Энцо и собираются узнать у него о местонахождении ковра королевы.

Сообщить Непоседе, что ключи украдены, у Бастера не хватило духу.

– А больше ты ни о чём не хочешь упомянуть? – спросило облако.

Бастер настойчиво проводил почтальона к двери и посмотрел, как облако вылетает на улицу. Время неумолимо. Он должен во что бы то ни стало без промедления отыскать королевский ковёр-самолёт и ключи.

Глава Двадцатая

Через десять минут Бастер услышал, как мотоцикл Летиции въехал в переулок и затормозил. Племянник и тётя затащили забрызганного грязью Омара Энцо в дом и прислонили к прилавку.

– Что это с ним? – поинтересовался Бастер, увидев, что даже усы мистера Энцо поникли.

– Мы потерпели небольшую аварию, дорогой, – объяснила Летиция. – Но это не беда. О ключах ничего неизвестно? Выкупа никто не требовал? Никаких новостей?

– Нет. Только вот это, – упавшим голосом произнёс Бастер и протянул тёте письмо Непоседы.

– Катастрофа, – покачала головой Летиция, прочитав его. – Полнейшая катастрофа!

Бастер резко обернулся. Ему показалось, что в переулке кто-то кудахчет. Он вышел из дома и увидел сидящую на саквояже курицу.

– Как она сюда попала?

– А, это, – отмахнулась Летиция. – Я не привыкла к габаритам мотоцикла с коляской и поэтому врезалась в грузовик с птицей. И саквояж улетел в канаву. Вместе с мистером Энцо.

Бастер счёл за лучшее сменить тему.

– Если вы хотите, чтобы тётя вас отпустила, начинайте говорить правду, – посоветовал он мистеру Омару Энцо. – У вас есть туфли с серебряными пряжками?

– Конечно, нет, – ответил мистер Энцо, поморщившись от одной только мысли об этом. – За кого ты меня принимаешь – за лепрекона?!

– Снимите обувь, – попросил Бастер.

– Не могу, – ответил мистер Омар Энцо.

– А, ну да. Ладно. Тётя Летиция, сделайте одолжение.

Летиция сняла с мистера Энцо сияющие мокасины с кисточками и понесла их наверх – туда, где около двери гостиной на площадке остались следы вора.

– Где ключи? – продолжал Бастер. – Зачем вы пытались взломать резные комоды?

– Пряжки? Ключи? Комоды? – недоумевал мистер Омар Энцо. – О чём ты говоришь?

Летиция вернулась, качая головой.

– Слишком большие, – сказала она.

– Я ничего не крал, – настаивал мистер Энцо.

– Вы украли ковёр-самолёт, принадлежащий королеве фей, – возразил Бастер. – Где он?

– Это мой ковёр. Я его выиграл у королевы в карты. А знай я, где он, меня бы здесь не было.

Летиция Лавидж, сцепив пальцы, щёлкнула суставами, достала из сумочки волшебную палочку и начала увеличиваться в размерах.

– Нет, только не это! – закричал мистер Омар Энцо.

– У нас мало времени, голубчик. Где ковёр королевы? – вопросила Летиция.

– Не знаю! – завопил мистер Омар Энцо. – Поверьте мне!

– Бородавки, мокнущая экзема, нос крючком – как думаешь, Бастер, что выбрать? – лукаво произнесла тётя Летиция. – Волосатые уши?

– Любезная чаровница, свет очей моих, умоляю вас – не надо ничего этого! Я осознал свою вину. Я думал, как только найду свой драгоценный ковёр-самолёт, покончу с прошлым, начну с чистого листа, стану тише воды ниже травы, буду вести себя как шёлковый…

– Что за околесица, – поморщилась тётя Летиция.

– Как вы потеряли ковёр? – спросил Бастер.

– Во всём виноват глупый джинн. Я положился на него, надеялся, что он подскажет, какие из ковров умеют летать, а какие нет. А он не предупредил меня, что ковёр королевы – вернее, мой ковёр – попал не в ту стопку и оказался в куче обычных ковров, которые я продал по бросовым ценам торговцу из Глубокого Лога.

– Зачем же джинн так поступил? – поинтересовалась Летиция, поигрывая палочкой.

– Из вредности. Я уж даже слегка подпортил ему термос, чтоб он меня запомнил.

– И теперь этот джинн исчез? – спросил Бастер.

– И неудивительно, учитывая, как с ним обращались, – заметила Летиция.

– Безнадёжно, – махнул рукой Бастер. – И надо же мне было вчера связаться с проклятым мэром в «Красном льве»!

– Напыщенный чурбан, – сказал мистер Омар Энцо. – Хвастался, что в его кабинете в ратуше лежит ковёр, который лучше всего товара на моей ярмарке вместе взятого.

Бастер отвёл тётю Летицию в угол лавки.

– Я хочу перекинуться с мэром парой слов, – прошептал он, – и заглянуть в его кабинет. А ещё надо поискать ковёр, на котором летал мальчонка. На ярмарку его не приносили, и он может вернуться.

– Я тебя слышу, – окликнул его мистер Омар Энцо. – И вот что я скажу: напрасная трата времени. Без моего джинна ты не узнаешь, летающий это ковёр или нет.

Глава Двадцать Первая

Бастер приземлился около почтового ящика на Бубенцовой улице, где все дома выглядели как иллюстрации из детской книжки. В доме номер 70 жила семья Мюррей-Муни. Бастер помахал мальчику, смотревшему из окна второго этажа. Джордж ответил тем же.

Трень-брень-трень-брень – пропел дверной звонок. Открыла измождённая миссис Мюррей-Муни с Джозефиной на руках. Ребёнок заливался плачем. Женщина поступила как все взрослые, когда к ним в дверь стучит незнакомый ребёнок. Бастера эта манера раздражала.

– Нет, мне не надо мыть машину, – сказала она. – Нет, мне не нужно помогать по дому, и нет, я не дам денег на твою…

– Я Бастер Игнатус Спайсер, – перебил её Бастер с важным видом и вручил миссис Мюррей-Муни визитку. На ней значилось:

«Крылья и Ко»

Волшебное детективное агентство

Миссис Мюррей-Муни опешила:

– Волшебное детективное агентство? Здесь, в Глубоком Логе? Кто бы мог подумать!

– Да, – кивнул Бастер, – и я бы хотел поговорить с вашим сыном. Кажется, его зовут Джордж? – Бастера всегда удивляло, какой шум способны производить младенцы. Из-за оглушительного рёва он не слышал даже свои мысли. Однако он произнёс: – Какое милое дитя, – посмотрел Джозефине прямо в глаза и улыбнулся.

Вообще-то Бастер редко прибегал к чародейству, но дело у него было неотложное. К удивлению миссис Мюррей-Муни, Джозефина хихикнула и сонно закрыла глазки. Наступили покой и умиротворение.

На мать это произвело сильное впечатление. Женщина тревожно оглянулась:

– Ты пришёл по поводу летающего ковра?

– Вроде того, – ответил Бастер. – Как я понимаю, ваш сын умчался на нём из дома накануне ярмарки восточных ковров? И приземлился на парковке у гостиницы «Красный лев». Ковёр не возвращался?

Миссис Мюррей-Муни рада была поговорить о том, что случилось.

– Входи, – пригласила она. Когда Бастер вошёл в прихожую и за ним закрылась дверь, женщина сказала: – Слава богу, нет. Но Джордж притащил с ярмарки помятый термос и не выпускает его из рук. Даже разговаривает с ним как с воображаемым другом.

Джордж был на втором этаже в своей комнате, играл в «Лего». С помощью Щекотая Перьяхмани Младшего он соорудил лондонский Тауэр с работающим подъёмным мостом, занявший бо́льшую часть комнаты.

Увидев сооружение, миссис Мюррей-Муни побелела.

– Джордж, – дрожащим голосом сказала она, – неужели ты сам это построил?

– Ну, у меня не хватило деталей конструктора, и Щекотай заполнил промежутки, – объяснил Джордж. – Щекотай Перьяхмани Младший – искусный архитектор.

Бастер заметил, что миссис Мюррей-Муни находится в полуобморочном состоянии, и решил взять инициативу на себя:

– Может, мы с Джорджем пошепчемся, а потом спустимся вниз попить чаю с печеньем?

– Ума не приложу, что происходит, – бормотала миссис Мюррей-Муни, удаляясь. – Чудеса, да и только.

Джордж сразу распознал в Бастере необычного гостя, под стать ему самому. Когда Бастер спросил, где он взял термос, Джордж не раздумывая рассказал ему о живущем внутри джинне.

– Только я обещал Щекотаю, что он никогда не вернётся к мистеру Омару Энцо, а обещания нарушать нельзя, – предупредил Джордж. – Дети всегда держат слово, не то что взрослые. Например, моя мама обещала мне братика, а завелась сестра. Не хочу сестру.

– Я тебя понимаю, – заверил его Бастер и подумал об Эмили, но тут же испытал чувство вины. – Я буду тебе очень благодарен, если ты мне позволишь поговорить с Щекотаем.

Джордж передал Бастеру помятый термос, но, как чародей ни старался, ему не удалось открутить крышку.

– Буддлея! – буркнул себе под нос Бастер. – Только застенчивого джинна нам и не хватало.

Джордж взял термос у него из рук:

– Ты не умеешь. – Он трижды постучал по термосу, крышка отскочила, и в облаке лилового дыма появился Щекотай.

– Я не хочу никуда уезжать, – проговорил он, прячась за Джорджа.

– Вот видишь? – обратился Джордж к Бастеру. – Мистер Омар Энцо очень его обижал.

– Он настоящий тиран, – добавил Щекотай.

Бастер сел по-турецки на пол рядом с Джорджем.

– Ты больше не видел свой ковёр-самолет? – поинтересовался он.

– Нет, – покачал головой Джордж. – Маленький человечек с рыжими бакенбардами и в красном костюме был уверен, что на ярмарке есть один, даже сказал, что готов поставить на это золотую монету гоблина. Только это точно не мой.

– А ты, случайно, не обратил внимание на обувь того человечка? – осведомился Бастер.

– Обратил. Туфли с серебряными пряжками, – ответил Джордж. Щекотай что-то прошептал ему на ухо. – Щекотай говорит, что человечек с рыжими бакенбардами и в красном костюме – лепрекон, и если бы ты был докой в своём деле, то догадался бы об этом.

Бастер с достоинством проигнорировал выпад джинна. Начихать. Зато теперь он знает, кто украл ключи и пытался взломать резные комоды – не кто иной, как пропавший лепрекон Тэттон О’Сквиггл.

– Наконец-то в тумане появился просвет, – произнёс он. – Но мне нужна ваша помощь. Вы мне поможете?

– Я постараюсь, – заверил Джордж.

А Щекотай просто кивнул.

Глава Двадцать Вторая

Королева фей быстро увядала, и, казалось, ничто не может спасти её. Непоседа сидел у её постели целый день, вспоминая века, которые он провёл у неё на службе. Письмо Бастера вселило в него надежду, но теперь она вся иссякла. Было время вечернего чаепития, и Хэттон О’Сквиггл прижался носом к стеклу королевской библиотеки, высматривал, не возвращается ли брат. Уныло глядя в темнеющее небо, он заметил проблеск медного сияния и взмах крыльев. Если Хэттону не почудилось, в небе, омываемые дождём, летели семнадцать ключей.

Лепрекон позвал Эмили, которая впервые в жизни не находила утешения в книгах.

– Ключи! Вестимо, ключи! – закричал он.

– Где? – спросила Эмили.

Хэттон открыл окно, и ключи влетели внутрь. Волшебная лампа принялась подпрыгивать, щёлкая каблучками марокканских тапочек.

– Мои шаловливые ключики! – кричала она. – Мои жизнерадостные друзья! Я та-а-а-а-а-а-а-а-а-ак по вам соскучилась! – Затем, раскинув руки, она завопила: – Скорее обнимите вашу меднотелую сестру, которая понимает скобяные изделия как никто другой!

Но семнадцать ключей совершенно не обращали на неё внимания. Они прибыли не к лампе, а к своей хранительнице.

– Чтоб мне век лососины не есть! – воскликнул Непоседа, влетая в библиотеку. – Что они здесь делают?!

– Они прилетели, потому что соскучились по мне, да, соскучились по мне, говорю я вам, – заявила волшебная лампа.

– Очень сомневаюсь в этом, старая банка из-под сардин, – ответил Непоседа.

Лампа задрала носик, снова раскинула руки и заголосила:

– Сирил, Рори, идите ко мне!

Но ключи никак не реагировали.

Но когда с места встала Эмили, они кинулись к ней и следом за ней вышли из комнаты. В кои-то веки девочка почувствовала, что она действительно Хранительница ключей!

Волшебная лампа не могла вынести подобного равнодушия к своей персоне и бросилась за ними:

– Я понесу тебя, Сирил! Ты устал после долгого перелёта!

Непоседа поймал лампу за ручку.

– Я думаю, нам лучше остаться здесь и позволить Эмили выполнить свои обязанности, – жёстко сказал он.

Эмили провела ключи вверх по винтовой лестнице в комнату королевы. Ключи выстроились в ряд в изножье кровати и склонили тяжёлые головы. Её величество совсем ослабела и не могла говорить. Она угасала очень быстро, и это вселяло тревогу. Эмили считала, что королеве осталось всего несколько часов, а потом свет её угаснет навсегда. А навсегда – это очень долгий срок.

Глава Двадцать Третья

Эмили тихонько закрыла дверь в комнату королевы и вернулась в библиотеку вместе с ключами, которые засуетились и принялись кружить в воздухе по комнате.

– О чём они говорят? – осведомился Непоседа.

– Откуда мне знать? – фыркнула волшебная лампа. Она, конечно, знала, но не желала переводить, поскольку её носик пришёл в расстройство.

– Тебе было бы неплохо забыть о своих обидах и подумать о спасении жизни королевы, – отчитала её Эмили. – Если ты не заметила, время на исходе.

– Они хотят вернуться в «Крылья и Ко», – неохотно объяснила волшебная лампа. – Не волнуйтесь, я буду сопровождать их на своём ковре-самолёте. Есть вероятность, что они откроют ящик с крыльями королевы. Это наша последняя надежда.

– Вестимо, – проронил Хэттон и пошёл за ковром.

Волшебная лампа окончательно вывела Эмили из себя.

– Насколько я помню, – проговорила девочка, нанизывая все ключи на носовой платок, чтобы не потерять их, – ты обозлилась на Бастера, устроила истерику и, ничего не объяснив, умчалась на ковре-самолёте. Я пыталась остановить тебя, но ты взлетела, даже не заметив, что я могу разбиться насмерть.

– Но я же спасла тебя! – взвизгнула лампа.

– А я спасла тебя от падения со скалы, – напомнила Эмили.

– О, дорогая хозяйка, ты права. У меня пустая голова. Прости меня – пожа-а-алуйста!

– Хорошо-хорошо. Но… – При мысли о полёте в животе у Эмили всё перевернулось. – Думаю, мне лучше полететь одной. То есть я с ключами возвращаюсь в «Крылья и Ко», а ты остаёшься здесь.

– Ты шутишь!

– Нет, она не шутит, – вступил в разговор Непоседа.

– Но без меня ты не доберёшься до дома, ты не знаешь как, тебе неизвестны волшебные слова… может случиться несчастье. Пожалуйста, добрая хозяйка, ты нужна мне как никогда!

Эмили уже засомневалась, что поступает правильно, но Непоседа строго сказал:

– Волшебная лампа, ещё одно слово – и я сам завяжу твой носик якорным узлом. Не беспокойся, уточка, – обратился он к Эмили. – Не обращай внимания на её капризы. Лампа всего лишь пытается напугать тебя.

– Нет-нет! – завизжала лампа. – Я…

– Якорным узлом, – повторил Непоседа. – Уточка, ключи выбрали хранительницей тебя, и только ты должна сопровождать их в этой жизненно важной миссии.

Хэттон позвал их с крепостной стены:

– Поторопитесь! Нет ни минуты, ни секунды лишней!

На улице вовсю хлестал дождь, и ветер продувал насквозь. Погода явно не благоприятствовала полётам. Эмили надела слишком большую для неё непромокаемую шляпу, которую дал ей Хэттон, и защитные очки с дворниками. Она была похожа на золотую рыбку, выглядывающую из аквариума.

– Так тебе будет легче видеть дорогу. Вестимо, всё будет хорошо. Следуй вон туда. – Хэттон указал направление.

– Теперь поспеши, уточка, – сказал Непоседа.

Ветер дул так яростно, что Хэттону и Непоседе пришлось придерживать ковёр, пока Эмили усаживалась на него по-турецки. Непоседа что-то крикнул, наверняка нечто важное, но сквозь рёв ветра расслышать его было невозможно. Прозвучало как «немного топко». Эмили не успела попросить его повторить – на стену выбежала волшебная лампа в чехле на чайник и попыталась запрыгнуть на ковёр. Непоседа схватил её и случайно отпустил край ковра. Ковёр накренился и поплыл вместе с Хэттоном, всё ещё державшимся за другой край. Непоседа схватил лепрекона за брючину и втащил его назад на крепостную стену, а ковёр-самолёт со свистом рванулся вверх и, покружив над морем, взял курс на восток и исчез в ночи.

Сквозь шум ветра и дождя Эмили услышала скорбный вопль волшебной лампы:

– Вернись, дорогая хозяйка, вернись! Ты не знаешь магических слов – ты без них пропадё-о-ошь!

Глава Двадцать Четвёртая

У секретарши мэра Маргарет выдался тяжёлый день, и она не могла дождаться, когда он закончится. Мэр пребывал в отвратительном настроении. Вопреки его запрету местное телевидение транслировало тираду, произнесённую градоначальником в холле отеля «Красный лев». Городской голова предстал в невыгодном свете, да ещё перед выборами.

Кроме того, утром Маргарет разместила в блоге мэра фотографии с ярмарки восточных ковров, и весь день в соцсетях появлялись комментарии о том, что на заднем фоне каждого снимка присутствует маленький человечек с рыжими бакенбардами и в красном костюме. Узнав об этом, мэр пришёл в бешенство.

Около шести часов вечера Маргарет собиралась налить ему чашку чая, как вдруг в секретарскую вошла дама, в которой она с удивлением узнала жену своего врача. Миссис Мюррей-Муни держала на руках младенца, и её сопровождали сын и ещё один паренёк постарше. Он-то и объяснил, что посетители пришли посмотреть на ковёр в кабинете мэра.

– Только глянем и уйдём. Это займёт не больше двух минут.

– А ты кто, мальчик? – поинтересовалась Маргарет. Она его явно где-то видела.

– Я Бастер Игнатус Спайсер из агентства «Крылья и Ко», сказочный детектив.

Маргарет поморщилась от недоверия.

Миссис Мюррей-Муни быстро сказала: