Почетный гражданин Земли обетованной

***

Зависимым от плотности населения, просто необходимо жить в больших городах. А что касается меня: мне комфортно в Москве, если проездом и не привязан к месту. А вот когда задерживаюсь здесь надолго, то это жутко тяготит. Гигантский масштаб растянутого города, нескончаемые автомобильные сигналы, толпы людей в метро. Все это раздражало, если я начинал ощущать себя живущем в столице. Я сходил с ума от осознания, что мне придется искать здесь работу и выстраивать отношения с людьми. Этот город не для меня, точнее не для жизни в нем. Мне немедленно захотелось вернуться в привычный мир выездного туризма…

***

Сообщение от Софии: «И все-таки, ты ничего не понял…» не давало мне покоя. Мои чувства к ней никуда не исчезли. Мыслями я все еще был там… на берегу Акабского залива в плену Синайских гор… мы созерцали мириады звезд на темном небесном своде и делились друг с другом маленькими секретами…

Я вернулся в квартиру к Лилии уставшим и разбитым от поездки по Москве. У Лилии поднялась температура, и появились резкие боли внизу живота. Она выглядела бледной, разбитой и несчастной. Она лежала в постели и дремала в полумраке. Я купил ей лекарств, которые она просила. Мне нравилось заботиться о ней и осознавать: хоть чем-то я могу быть ей полезен. Я обнял ее, и вместе мы уснули. Но засыпал я с мыслями о Софии, которая осталась там – на Ближнем Востоке…

Поезд в Белград

Я лежал без движения на нижней полке купе и глядел в потолок, предаваясь размышлениям под стук колес поезда, стремящегося по маршруту: Москва – Белград. Мной одолело бессилие от тяжести поставленной задачи. Получится ли закрепиться в Монтенегро: арендовать жилье, оформить документы, найти работу? А еще, эти сладкие воспоминания о наших приключениях в Москве болезненной занозой застряли в сердце. Мы были целым, но судьба нас разлучила, точно бритвой располосовав надвое. Лилия осталась в Москве, я – в поезде. Поезд мчался туда, где заходит солнце… На Запад!

В купе я один и мне хоть в чем-то повезло – есть время поразмышлять над своей сумбурной жизнью. Перед глазами проносилась короткая жизнь, сотканная из семейных скандалов, дворовых интриг и то, что я могу назвать своим великим приключением… В обрывках памяти всплывали яркие фрагменты о морском путешествии на легендарном «Максиме Горьком», мелькали цветные картинки работы в Турции на Средиземном море и никак не выходил из головы берег синайской пустыни. Но все это в прошлом, хотя было так недавно, будто вчера…

***

Поезд остановился на российско-украинской границе. Я выглянул в окно и с тоской посмотрел в беззвездном небе, в котором висела полная луна жуткой окраски. Я пытался убить время сном, но мне снились кошмары. Ничего… уже завтра меня ждет двухчасовая остановка в Будапеште, а потом еще ночь и я буду в Белграде…

И все же… почему я нахожусь в этом странном поезде, бегущем по рельсам в Белград?

***

Никогда не забуду стук в дверь, ознаменовавший долгожданные перемены в жизни. Я провел в Табе почти год и признаюсь, это было лучшее время, проведенное на берегу синайской пустыни. И вот, командировка подходила к логическому завершению – на мое место компания должна была прислать человека… С легким чувством раздражения я поднялся с постели, все еще думая, что стучится уборщик номера, и открыл дверь. На пороге стоял долговязый молодой мужчина с бегающими маленькими глазками и русыми вьющимися волосами. Он напоминал хронического неудачника, который явно упустил свой шанс в жизни.

Он сразу представился:

– Я Котя…

– Как?

– Котя, – повторил он.

– Что это за имя такое? – искренне удивился я.

– Не бери в голову. Просто, зови меня Котей.

– Давид, – пожал плечами я.

Мы поздоровались за руку, и я пропустил его внутрь. Котя прилетел в Египет из Москвы, чтобы заменить меня на рабочем месте. Он был старше меня на пару лет, он не имел привычки курить, и отказался от предложенного мной виски. Однако, мы быстро нашли с ним общий язык…

В мире выездного туризма, особенно кто строил карьеру на Анатолийском побережье Средиземного моря в Турции, у нас оказалось много знакомых. Его родная сестра работала отельным гидом в курортном поселке Бельдиби, ее муж – уроженец турецкого Курдистана трудился в компании водителем. Эту пару я знал, точнее пересекался с ними пару раз. Система выездного туризма напоминала «маленькую деревню», где все друг друга знали, ну, или хотя бы однажды друг о друге слышали…

Котя небрежно бросил единственную спортивную сумку в угол номера и завалился на постель, не удосужившись снять рваные кеды. Видимо в нем преобладал нереализованный комплекс американского ковбоя.

– Ну и как здесь с работой? – поинтересовался он без особого интереса.

Я запарил чай и подробно рассказал ему о тонкостях нашей профессии. За время беседы Котя умудрился два раза уронить блюдце на пол. К счастью, у него была легкая рука – блюдце так и не разбилось. Что тут скажешь, у него все валилось из рук: сотовый телефон, предметы гигиены и прочие вещи. Видимо это была черта его характера, потому что он ничуть не переживал по этому поводу.

– И какие планы у тебя, когда вернешься в Россию? – неожиданно спросил он и тут же добавил. – В России сейчас трудно с работой…

Я задумался, а он высказал философскую мысль вслух.

– В России ничего не меняется с 1917 года. Так какие у тебя планы?

Я пожал плечами и ответил:

– Планирую эмигрировать в Европу?

– Супер! Молодец! И в какую страну?

– Даже не знаю… – растерянно ответил я, вдруг пожалев, что решил взять паузу в работе…

– Хм, тогда езжай в Монтенегро…

Сердце мое учащенно забилось, а Котя продолжил:

– В этом году мы с братом купили дом в Сутаморе. Это небольшой уютный городок, как Бельдиби. С одной стороны черные горы, с другой – Адриатическое море. Что может быть лучше? Если быть более корректным, дом купил не я, а мой родной брат вместе с Аликом…

– Алик… кто он?

– Наш родственник. Мы даже оформили себе временный вид на жительство – «Privremeni boravak».

– Так, так, а по подробнее…

– Монтенегро – миниатюрная страна и очень уютная. Местные говорят на сербском – язык, схож с русским. Да и к «нашему брату» там относятся хорошо. С русским паспортом можно въехать без визы и находиться в стране тридцать дней. Рядом Албания, Босния и Герцеговина, Хорватия и Сербия… Езжай и путешествуй, где вздумается. Климат – мягкий. По другую сторону Адриатики – Италия!

Я тут же вспомнил, как многие отдыхающие туристы в Табе советовали мне начать знакомство с Европой через Монтенегро…

– Путешествие – дело хорошее, а что там с работой?

– Работать будешь в туризме, как и здесь! Алик в этом году планирует окончить курсы экскурсовода, и уже на следующий год, имея лицензию, он сможет официально там трудится. Зарплата, разумеется, начисляется в евро.

– Курсы на русском языке?

– Нет, на сербском! Но это простой язык. Алик уже свободно на нем говорит…

***

Весь следующий день мы общались с Котей, прогуливаясь за пределами отельной зоны вдоль Акабского залива. Оказалось, он вовсе не прочь выпить виски. Так часто бывает, когда в первый день знакомства люди стараются казаться лучше, чем они есть на самом деле. И только после сближения в общении вскрываются все изъяны. Котя признался, что имеет жену и дочку и, будучи не в силах найти себе применение в системе большого города в нем проснулась потребность сбежать от нерешенных проблем в место, где ощущается покой и безмятежность. При этом у Коти никуда не делось желание прикладывать минимальные усилия для достижения максимальной финансовой цели. Все просто: хочется жить хорошо и иметь кучу денег, чтобы с помощью них закрыть все основные житейские потребности. Котя был несостоявшимся романтиком, мечтавший работать и жить заграницей на полную катушку, при этом, разумеется, нигде не работать…

***

Мы вернулись в дом под вечер. Навстречу выбежал Слободан и, виляя хвостом, сопроводил нас до главной двери. Я наблюдал за его покорным взглядом, и мне показалось он обиделся, когда мы закрыли дверь перед его влажным носом. С гостиной доносился жуткий грохот, сопровождаемый звуком перфоратора. Хельга Ивановна наняла трудяг сербов для проведения капитального ремонта. Ребята орудовали кувалдой, сокрушая кирпичную арку, отделявшую кухню от гостиной. Я обратил внимание, как хозяйка дома утирает слезы. Она плакала и приговаривала:

– Ремонт, починка дома – все это такой бред! Я всю жизнь этим занималась и поняла, все это бред! Мы никогда не найдем дома, в котором горит очаг…

– Зачем ломать стену, Хельга Ивановна?

– А зачем она здесь нужна? Кто просил этого Котю строить здесь перегородку? Кто этот Котя? Никто! И звать его никак!

Я вдруг вспомнил, как будучи в гостях у Лилии перед моим отъездом, Котя несколько раз случайно, а может и намеренно спахивал чайное блюдца со стола. Я так же подумал о том, что все не просто, как может показаться на первый взгляд. Дом создавал видимость успешной и беззаботной жизни. Ни количество денег, ни положение в обществе, ни отлаженное дело, не являются гарантом счастливой жизни.

Облако цементной пыли окутало гостиную – этой пылью дышали несчастные сербы. А мы с Аликом прошли в кухню, где на столе стояла бутылка сливовицы и горячая закуска. Признаюсь, это был один из самых радостных моментов в жизни. Черногорский самогон обладал уникальным свойством смывать все неудачи и создавать в душе временную эйфорию счастья. В момент расторможенного сознания осколками рушился старый мир одиночества, но одиночество при этом никуда не исчезало…

Я получил сообщение от Лилии…

Лилия: «Ты чувствуешь меня?»

Давид: «В моей душе капают слезы…»

Лилия: «Мне кажется, я тебя больше чувствую, а ты от меня отдаляешься. Не понимаю, что за чувства меня теребят…»

Давид: «Просто дождись меня…»

Лилия: «Я переживаю каждый день о тебе… Сама не понимаю, что и как меня к тебе тянет. Что там с тобой происходит?»

Давид: «Я боюсь, что тебе здесь не понравиться. И что я не тот, кто тебе нужен».

Лилия: «Что именно мне не понравиться? И с чего ты взял, что ты не для меня? С чего такая неуверенность? Может, я сама решу хоть это…»

В это же мгновение я отправил сообщение Софии: «Я в Европе… ради любви к тебе…»

В стране черных гор

Миновало семь дней, как я приехал в Сутоморе. Вот уже неделю я гостил в доме у подножия черных гор в одной из восточных европейских стран. При этом ни полноценной радости, ни абсолютного счастья и чувства удовлетворенности я не испытывал. Не было и ощущения устойчивости на черногорской почве. Причина всему: отсутствие крепкого тыла, который может обеспечить только дружная семья. Увы, эта графа в моей биографии была сопряжена комедией, драмой и трагедией. Мои родители не нашли в себе сил выстроить дружеских отношений между собой и построить карьеру тоже не смогли. Свинцовым якорем безнадежности осознание собственного бессилия тянуло меня на дно неопределенности. Видимо поэтому, не найдя себе применение в родном городе, я вынуждено искал себя по всему миру, искренне следуя убеждению «хорошо там, где нас нет».

Что могу сказать, в этом странном доме я начинал чувствовать себя стесненным и незваным гостем, который по собственной инициативе напросился на чужой банкет. Я старался как можно меньше попадаться на глаза Хельге Ивановне, чувствуя, что она, как истинная хозяйка вынужденно терпит мое присутствие. И чем меньше я буду мелькать перед ее глазами, тем лучше. Хотя и эта стратегия была абсурдна! Я уже не был гостем, я был чужим в их доме.

И я направился в Петровац… автостопом.

Скромная легковушка вишневого цвета остановилась сразу же после того, как я вытянул правую руку. За рулем сидел бородатый мужчина, коему на вид было пятьдесят. Он одобрительно кивнул, пригласив занять место на соседнем кресле. Пока ехали в Петровац, мы немного поговорили по-английски. Из десяти сказанных им предложений я, разумеется, понял лишь одно, да и то наполовину. Улавливая ключевые фразы, я додумывал и дорисовывал картину сказанного уже на русском. Уроженец Белграда и столяр по профессии, он неплохо разбирался в политике и как истинный серб, питал классическую любовь к России и лютую ненависть к странам НАТО. Бородач высадил меня на пороге городка Петровац и по-сербски пожелал удачи.

Курортный Петровац стелился на дне живописной бухты в форме подковы. Море нежно накатывало волной на песчаный пляж. И пока я спускался в старинную часть города, небо нахмурилось и рассыпалось дождем. Накрыв голову капюшоном куртки, я растворился в дымке городских построек, состоящих из современных домов, отелей и прибрежных ресторанчиков. Уютный, старинный городок с тихой умиротворяющей атмосферой в этот пасмурный день казался одиноко брошенным. Я не знал, чем занять себя здесь, да и вообще, зачем я приехал сюда? Подсознательно я снова бежал из дома…

Я оставил Петровац и пешком направился к близлежащей горе. Прошел сквозь мокрый лес и уткнулся в темное пространство туннеля сквозь скалы… и ко мне вдруг пришло осознание, пока я шел к свету.

Чтобы переехать сюда или еще куда-либо нужны деньги. Деньги, чтобы купить дом… Переезжать лучше всего с подругой или родителями, но не в гордом одиночестве… Мужчина тот, кто берет ответственность за свою жизнь и за жизнь близких ему людей. Близкие – те, кто рядом: родители, жена и дети. Получается, что наше место в жизни там, где наши близкие. Но захотят ли они менять привычный уклад жизни? Они никогда не задумывались о переезде. Они просто жили, работали, и не всегда строили планы на будущее. Они всегда жили только в одном городе. Тогда почему я здесь? Иду за своей мечтой? А разве я мечтал жить в Черногории? Скорее, я больше мечтал иметь работу, связанную с командировками по всему миру. У меня такая работа была… работа, к которой я всегда могу вернуться. Зачем изобретать колесо, когда проще вернуться в компанию и снова улететь на край света, где можно спокойно себе работать…?

Разум пытался убедить меня доводом остаться на зимовку здесь, попытаться освоить сербский язык, а по весне устроится работать в турагентство. Возможно тогда, Черногория откроется с другой стороны. Но в душе моей не было однозначного «да». Мыслями я все еще был там, где восходит солнце – на обочине синайской пустыни в ожидании Софии…

Мне вдруг показалось, что я зря покинул Синай…

***

Утром завывал ветер и лил дождь, тяжелыми каплями обрушиваясь на черепичную крышу. В душе поселилось отчаяние, сомнение и страх. Что я делаю в этом доме? К тому же, пока продолжался ремонт, находиться в стенах «сутоморской Бастилии» стало абсолютно невыносимо…

И я снова бегу… в Котор!

В Которе сохранился дух старинной Черногории. Средневековый городок, сложенный из камня в череду мощеных узких улочек, гармонично вписывался в географический ландшафт Которского залива и горного хребта Ловчен. Неприступная крепость на высокой горе производила сильное впечатление даже во время дождя и ветра. Однако разделить красоту кристально-чистого озера в окружении зеленой долины мне было не с кем. Образ мифического места – рая на земле, все еще существовал в моем сердце. И я не терял надежду отыскать его…

Будучи в Которе, я позвонил в агентство по продаже недвижимости. Позвонил так, на всякий случай, а вдруг, что-то выгорит с работой. Хотя работать я не хотел. Да и звонил через силу. На другом конце телефона ответил приятный голос русской девушки, способный пленить в свои сети даже самого несговорчивого потенциального клиента.

Я представился и добавил:

– Я по поводу сотрудничества…

– Да, слушаю вас.

– Хочу работать в вашей компании.

– Вы знаете, нам требуются сотрудники, но только в летний сезон. У вас есть автомобиль?

– Нет… – упавшим голосом ответил я и отключил телефон.

Более не было смысла задерживаться в Которе, и я пошел пешком вдоль трассы в надежде добраться до Сутоморе автостопом. В Черногории в отличие от Турции «попутки» редко подбирали незнакомцев на дорогах и в этом случае нужно было запастись приличной порцией терпения. Я вышел на окраину города и пешком двинулся вдоль трассы, а когда растворился в проездном туннеле сквозь массивный холм и прошел несколько десятков метров, неожиданный визг тормозов заставил меня обернуться. В стареньком «фиате» сидело двое парней. Кивком головы, они пригласили меня занять место на заднем сиденье. Как можно было отказать им в добродушном гостеприимстве? Ребята оказались сербами: водитель представился Милошем, сосед – Драганом. Узнав, что я из России, они предельно удивились, что «русский» идет пешком. Я не стал объяснять им, что татарину не свойственно тратить деньги на проезд. А еще я сказал им заветную фразу:

– Косово – Сербия!

– О-о-о, братко, – зааплодировали сербияне. – Само слога Србина спасава! (Только единство спасет сербов!)

Я вынул из кармана куртки Иерусалимскую икону Божией Матери и продемонстрировал им, сербы – перекрестились…

Большая хозяйка маленького дома

Мне снились кошмары, побудив меня проснуться. Сны оставили ощущение магии. Дождь за окном и прохлада в комнате активизировали мозговую деятельность. В этом был секрет физики. Поутру освобожденное от тягот мыслей прошлых дней сознание работало в ином режиме. Интуиция подсказывала не торопить события и не возлагать на себя груз ответственности переезда в «Страну черных гор».

Утром я получил первый знак, – в каком направлении двигаться дальше…

***

В кухне я застал Хельгу Ивановну. Не знаю почему, но я задал ей вопрос:

– Вам нравиться здесь жить?

– Я здесь из-за сына. Была бы возможность, я незамедлительно переехала бы в Италию… – Ответила хозяйка.

– Почему?

– Средиземноморский климат, разнообразная кухня, глубокая история – это все мне по душе! Я часто там бывала. – Она посмотрела на меня внимательно. – У тебя же есть шенгенская виза? Из черногорского Бара ходит паром в итальянский Бари. В одной из древних церквей покоятся мощи Николая Угодника. Он, кстати, является покровителем всех путешественников.

– До того, как стать святым он обладал буйным нравом и любого обидчика мог поставить на место точным ударом в челюсть.

– Что верно то верно, – согласилась хозяйка дома.

В прошлом году, будучи в полугодовой командировке в Турции вместе с товарищем Юрой в составе экскурсионной группы мы посетили древний город Патару… город, который по приданию был основан Патаром, сыном Аполлона и Ликии… Этот город являлся крупным религиозным центром, где находилась епископская кафедра. В античности здесь располагалось святилище Аполлона, а позже апостол Павел с евангелистом Лукой останавливались здесь на пути на Родос… Около 270 года в Патаре родился и впоследствии получил начальное образование будущий епископ Миры Ликийской Николай, более известный как Николай Чудотворец…

И вдруг, романтическая волна в предвкушении возможного путешествия по Европе неожиданно окатила меня с ног до головы. Я почувствовал жар в груди и сильное волнение от осознания очередного приключения. Я уже видел, как переплываю Адриатику и схожу в порту Бари. Видел, как сажусь в поезд, бегущий в Рим, потом – в Венецию и дальше… Что ж, я мечтал о путешествии по Европе, возможно, именно сейчас выпал шанс реализовать эту мечту. А когда еще представиться такая возможность?! Но сейчас я – в «Стране черных гор». И мне необходимо достойно завершить экспедицию, которая укладывалась в короткую формулу: исследовать как можно больше!

И я отправился в Ульцинь…

***

Ульцинь – небольшой уютный городок на юге страны неподалеку от албанской границы. В Ульцине сохранился стиль турецкой и славянской культуры, в котором узкие брусчатые улочки перемежались с обычными дорогами времен Югославии. Православная церковь мирно сосуществовала с мусульманской мечетью. Гуляя по набережной вдоль лавок с восточными сладостями и балканскими чебуреками, я окончательно осознал, что в этой прекрасной «Стране черных гор», у меня нет более причин задерживаться. В чем прок совершать насилие над собой и убеждать себя, что я обязательно должен здесь закрепиться и остаться навсегда? Никаких «надо»! Я никому ничего не должен доказывать. Мысли о предстоящем путешествии по Европе придали мне ощущение приятной радости, безмерного счастья и особого смысла…

***

Вернувшись в Сутоморе, я заглянул в супермаркет, чтобы купить к столу кое-чего съестного и на выходе, обратил внимание на внедорожник с московским номером. Рядом стоял длинноволосый бородач, коему было за пятьдесят. На дне его голубых глаз, как илистая почва покоилась печаль. Я подошел, поздоровался и поинтересовался какая причина привела его на адриатическое побережье Балканского полуострова. Мужчина представился Володей и отвечая на мой вопрос, не стал скрывать обиду на «авторитарный» режим в России, но при этом признался, что и в «демократической» Черногории тоже разочарован…

– Черногорцы относятся к нам с любовью, пока мы готовы платить. Как только деньги заканчиваются, они тут же теряют всякий интерес. Народ здесь медлительный, глупый и ненадежный. Черногорцы живут одним днем по принципу: хорошо сегодня и ладно…

– А в России?

– В России еще хуже! – Махнул рукой Володя с некой долей презрения ко всему русскому и продолжил. – Озлобленные все, готовы сожрать друг друга по каждому поводу…

Я не знал, что ответить ему. Он был явно обижен на жизнь, ущербен лично и травмирован в детстве.

Длинноволосый бородач продолжил:

– Жена у меня местная. Вот я намаялся с ней. Контролирует меня постоянно – туда не ходи, сюда не ходи. Дура, одним словом!

– Чем вы занимаетесь?

– Устанавливаю камины…

Хм… Где-то я уже это слышал. Видимо, все русские, сбежавшие из России в Черногорию в виду отчаяния и безысходности работают в туризме, продают недвижимость и устанавливают камины. При этом искренне убеждают себя, что занимаются любимым делом…

Мужчина пожал плечами и добавил:

– Терпеть не могу устанавливать камины! В Великобритании есть служба: «собиратели плевков». Увидел плевок на асфальте, собрал его в пробирку и отправляешь на анализ. Анализ показывает ДНК собственника плевка. После этого хозяину плевка выписывают огромный штраф.

Потрясающая профессия – «собиратель плевков». Наивысшая цель в жизни! Искать чужие плевки по всему городу. Что тут скажешь, такому как он – ранимому и противоречивому, подобная работа явно бы подошла. Я задал ему еще несколько вопросов так, для поддержания беседы. Володя отвечал усталым и безрадостным голосом. Он был недоволен абсолютно всем! И вдруг, я увидел в нем отражение себя в прошлом. А ведь однажды я рассуждал примерно так же: школа отвратительная, район омерзительный и город невыносимый… Родители непонятливые, девушки неверные, ну и, конечно же, страна идиотская. Все плохие, кроме меня…

Напоследок я поинтересовался:

– Скажите, как перегнать автомобиль из России в Черногорию?

– Ехать лучше через польскую границу. Перед поездкой обязательно открыть транзитную визу и предъявить в посольстве декларацию перечня вещей, которые везешь с собой, чтобы не вызвать подозрения на границе, что ты не везешь их на продажу… Но и здесь Володя нашел к чему придраться.

– Поляки на границе, редкие сволочи! Сначала «шмонают» каждую вещь, а потом не даже извиняясь, пропускают…

***

Заметно темнело. Фонарные столбы за пределами главной дороги отсутствовали, и мне пришлось воспользоваться карманным фонариком. Я шел под покрывалом звездного неба и некоторые из звезд, стрелами летели вниз. Я любовался звездопадом так же, как однажды на обочине синайской пустыни, когда мы сидели с Софией на берегу залива и говорили о том, о сем…

Мы живем здесь и сейчас, иногда в прошлом…

Пора забыть Софию. Постоянные мысли о ней разрушали меня изнутри. Не она разрушала меня, а я, своими надеждами на нее…

Потерянное поколение

Утром снова поливало дождем. Никогда бы не подумал, что погодные осадки так могут раздражать. По дороге в Бар я вымок насквозь, не спас даже зонт. Нам с Аликом нужно было навестить его знакомую Надежду из Москвы, которая вместе с мужем сербом содержали маленькое агентство туристических услуг. Мне требовалось получить временную регистрацию, ибо лимит пребывания в Черногории в тридцать дней через несколько суток заканчивался. Характерная печать регистрации избавит меня от лишних хлопот на границе. Бланк в половину тетрадного листа и синяя печать обошлись мне в пять евро.