РУССКИЕ И ПРОСТРАНСТВО–ВРЕМЯ

При этом он не избегал, а напротив, искал контактов с иными верованиями на всех покоренных территориях. Жизнеописания Александра Македонского содержат сведения о встречах царя с представителями иудейской веры, с египетским жречеством, с индийскими мудрецами. Соприкосновение верований приводило к разным последствиям: от провозглашения македонского царя фараоном и сыном бога Амона-Ра в Египте до показательного сожжения царского экземпляра Авесты в персидском Персеполе. Правда, часть книг при этом была сохранена и переведена по его приказу на греческий язык.

Покоряя Ассирию, Вавилон, Мидию, где находились плененные евреи, он не мог избежать встречи с представителями обеих разделенных царств. История сохранила описание знакомства Александра с потомками Иудейского царства. Воюя с персами, Александр послал в Иерусалим письмо, в котором предложил евреям перейти под его власть. Те оказались в трудном положении, ведь они давали присягу персидскому царю и в случае поражения македонской армии персы могли жестоко наказать предателей. После долгих сомнений и споров они отказались подчиниться требованию. Как утверждает еврейский историк Иосиф Флавий, после захвата Тира и Газы разгневанный Александр поспешил в Иерусалим, чтобы наказать город. Тогда иудеи, облачившись в белые одежды, праздничной процессией вышли навстречу македонцам. Неожиданно Александр сошел с колесницы и поклонился иудейскому первосвященнику. Сопровождавшие Александра «цари сирийские и все прочие были поражены поведением его и подумали, не лишился ли царь рассудка», ведь обычно покоренные народы склоняли свои головы, а не победители [3]. Затем он посетил иудейский Храм и поднес дары иудейскому Богу, а в показанной ему священной книге с пророчествами о разрушении персидского царства вдруг узнал себя и пришел в восторг. Еврейскому народу были дарованы различные привилегии, в том числе приглашение на службу в его армии, право сохранения своей веры, соблюдения обычаев, освобождение от некоторых податей. Здесь возникают параллели с библейским сюжетом поклонения волхвов – языческий царь, явившийся первым поклониться новой вере, еще только готовящейся к рождению через еврейский народ.

Александр был убежден, что является божьим посланником для всех народов, каким бы богам они не поклонялись. К такой мысли вряд ли можно было прийти без признания идеи единого бога. Религиозное мировоззрение Александра, являющееся по своей природе политеистическим, соединенное с безоговорочной верой в собственное божественное происхождение, не помещалось в какие-то ограниченные рамки, требуя выхода к единому глобальному универсуму.

Поход к краю Земли

География и хронология походов Александра Македонского тщательно изучены историками. В прилагаемой ниже таблице показана краткая картина общепринятых представлений о его правлении. Как видно, сладкая нега дворцовой жизни была не для него, Александр избрал для себя жребий бесконечной дороги и нескончаемой битвы.

Таблица 1. Пространственно-временная картина правления Александра Македонского

Существовал ли в этой безудержной жажде движения и битвы какой-то системный план, конечный смысл, заветная цель? На этот вопрос не имели ответа даже ближайшие друзья Александра, остается он открытым и сейчас. Выдвигаются самые разные версии: он хотел построить новый лучший мир, основанный на равенстве и содружестве народов, им двигала цивилизаторская идея распространения эллинской науки и культуры, он хотел быть первооткрывателем, он стремился к славе и потому искал подвигов, он просто хотел ограбить мир и гонялся за новой добычей. Любой из версий можно найти подтверждения из жизни македонского царя. Но вопрос требовал конкретного ответа, поэтому сложился общий консенсус относительно главной цели Александра – завоевание мира и достижение мирового господства.

Несмотря на согласованность историографии Александра, она не является на 100 % гарантированно достоверной. Дело в том, что вся информация о походах черпается из греческих и латинских сочинений, составленных несколькими веками позднее его правления, прежде всего это труды Страбона (1 век до н. э.), Помпея Трога (1 век до н. э.), Плутарха (1–2 век), Арриана (1–2 век), Курция Руфа (1 век н. э.) и других. Разумеется, существовало большое количество описаний, сделанных непосредственными участниками походов: записи Каллисфена – придворного походного летописца, письма самого Александра, записи его военачальников, друзей. Указанные выше авторы имели доступ к письменным первоисточникам, но сами первоисточники для нас не сохранились, соответственно, проверить точность их описаний не получится. Создавая жизнеописания Александра, они пропускали воспоминания очевидцев через цензуру своего мировоззрения, давая им свою интерпретацию и видоизменяя или отсеивая ту часть, которая не совпадала с их собственной картиной мира. В те далекие времена точного картографического материала еще не существовало, поэтому картина мира даже у самых образованных людей была размытой и изменчивой. Вдобавок, ввиду, по-видимому, ограниченности имеющегося первичного материала, некоторые сферы жизни царя и отрезки времени на его жизненном пути остались скрытыми. В результате общепринятая историография Александра Македонского строится путем сложных реконструкций, имеет много нестыковок и противоречий.

Данные обстоятельства позволяют нам добавить к портрету Александра некоторые упущенные исследователями, но очень важные штрихи. Подсвечивая аспекты, находящиеся в тени исторического полотна, они помогут понять действительные намерения и цели царя.

Фактор первый: феноменальное, выходящее за грани рационального религиозное мировоззрение Александра Македонского.

Фактор второй: необъяснимое дублирование европейских топонимов в обозначении азиатских природных объектов.

Формирование личности Александра происходило в условиях, недосягаемых даже для императорских отпрысков. Волей-неволей ему пришлось так или иначе примирить в своем осознании две, казалось бы, несовместимые крайности: он является потомком богов, и одновременно он является всего лишь смертным человеком, живущим не на призрачных небесах, а на реальной земле.

Мировоззрение Александра невозможно поставить в один ряд с мировоззрением любого другого человека, живущего хоть тогда, хоть сейчас, если, конечно, у него нет признаваемой божественной родословной. Обычный ребенок берет пример со своих родителей, а Александр избрал в качестве примера для подражания подвиги своих прославленных в семейных преданиях и в «Илиаде» дальних предков. Не случайно у него сложились неоднозначные отношения с отцом – признанные всеми ратные подвиги отца в его глазах всегда выглядели мелковато. Царю хватает сил признать ум и размах личности наследника, это следует из слов изумления, произнесенных им в истории с укрощением 12–летним Александром строптивого коня Буцефала: «Ищи, сын мой, царство по себе, ибо Македония для тебя слишком мала!».

Естество Александра требовало чрезвычайно высокой, недосягаемой другим людям мерки для измерения собственных помыслов и поступков. Он считал себя вправе спрашивать с любого, так как его спрос с самого себя всегда был намного выше. Для него это право следовало не столько из закона власти господина над подданными и вассалами, сколько из внутреннего нравственного закона, своих представлений об отношениях между высшими силами и их земными творениями.

Мировоззренческий фактор позволяет легко распознать заветную цель Александра, собственно, он никогда ее и не скрывал – дойти до края земли. Эти пределы он представлял себе еще в своих детских грезах, стремление к их достижению в конечном счете и определило маршруты и планы его армии. Другой вопрос, что мировоззрение окружения и мировоззрение Александра сосуществовали в разных плоскостях, поэтому никто не понимал его намерений. Говоря на одном языке, они вкладывали разный смысл в произносимые слова. И македонцы, и греки молились новому поколению греческих богов, они уже не помнили древние предания. Александр помнил свою родословную отлично.

Вспомним и мы древнегреческую космогонию: плоский диск «круга земного», окруженный бурлящими водами великого океана, два орла, выпущенные Зевсом, «пуп земли» в Дельфах, проходящие через него оси, эфиопы и гиперборейцы, живущие на концах оси. Македонского царя не интересовал в качестве «края земли» периметр земного диска – ходить по кругу бессмысленное занятие. Ему нужны были совершенно конкретные пределы – сакральные точки земного пространства, где небо сходится с землей, где запрятаны тайны бессмертия и богатства, где живут благословенные богами люди, куда порой заглядывают и сами боги. Честолюбивый и уверенный в помощи богов, он жаждал найти небеса обетованные – великий Александр мог ставить перед собой только великие цели. Все остальные цели были вторичны, приобретая характер локальных задач.

Соратники любили и уважали своего царя, но представить себе, что он нацелился бросить вызов самому небу – это было уже слишком. Все окружение видело в его намерении «дойти до края земли» всего лишь стремление стать мировым владыкой, который измерял бы свое государство до природных границ Ойкумены.

В Азии, где Александр провел почти всё время своего правления, сакральных точек было три: первая – на крайнем севере, вторая – на крайнем востоке, третья – на крайнем юге. Искомые точки имели «надежный» географический идентификатор: связывающие их оси проходят через середину «круга земного» по природным преградам, а водная артерия между первой и третьей точками является границей между Азией и Европой. К ним и были направлены все замыслы царя. Историография Александра Македонского подтверждает нашу гипотезу:

Центр. После подчинения Египта он двигается на восток, углубляясь до Гиндукуша – горной системы, расположенной в Центральной Азии, на долготе, соответствующей примерно середине евразийского континента. Эта точка является точкой отсчета для выбора всех направлений дальнейшего пути.

Северное направление. От Гиндукуша начинается движение строго на север восточнее Каспия. Каспийское море рассматривалось в древности как часть водной границы между Европой и Азией, являясь либо заливом Северного океана, либо сообщаясь с ним по водным путям. Крайней областью северного маршрута античные авторы называют провинцию персов Согдиану, упоминая при этом вылазки в более удаленные земли. Все события, происходившие на острие северного вектора, неизменно вращаются вокруг некой азиатской реки, которую участники похода считают разделителем между Азией и Европой и называют Танаис. На берегах этой реки царь возвел город, названный Александрия Эсхата, что значит Александрия Дальняя или Последняя (месторасположение города остается невыясненным). На острие северного вектора македонский царь озвучивает, что пределом его державы будет край земли.

Восточное направление. Вновь перейдя через Гиндукуш в центральную зону, армия вступает в битву на реке Гидасп и покоряет «индийского царя» – пенджабского раджу Пора. Александр объявляет, что победа открыла перед ними восточные пределы, приносит жертвы Солнцу и намеревается идти по восточному вектору: «Мы подойдем скоро к восходу солнца и океану» [5]. Для этого надо было двигаться вдоль течения Ганга до его дельты, впадающей в Восточный океан – в то время Индия считалось самой восточной и самой крайней частью земли, находящейся между Индом, который течет строго на юг, и Гангом, который, как ошибочно считали греки, течет строго на восток.

Однако истощенное войско не разделяет намерений Александра. Тогда он собирает военачальников и, призывая идти к реке Ганг, пытается объяснить свои планы: «Границами нашего государства будут границы, которые бог назначил земле» [4]. Он рисует им свое видение картины мира, где земля через Каспийское море поделена сообщающимися водными артериями, в современной топонимике по линиям: Северный Ледовитый океан – Индийский океан и Тихий океан – Атлантический океан. Обещает, что, завоевав край света, они вернутся на родину победителями. Вдохновляющая речь не находит поддержки. Он с сожалением вынужден отказаться от похода по восточному вектору и объявляет о возвращении на родину.

Южное направление. Но маршрут обратного пути был продуман так, чтобы все-таки достичь внешнего океана хотя бы в южной сакральной точке. На берегах Гидаспа воодушевленная возвращением домой армия быстро построила речной флот, и по Инду, течение которого совпадало с южным вектором устремлений Александра, без особых проблем начался спуск к дельте. Курций Руф пишет, что, получив сообщение о приближении Индийского океана, Александр обрадовался и говорил, убеждая гребцов приналечь на весла, что «…конец пути, столь для них желанный, близок, достигнута полнота славы, …конец света ими достигнут без боя и кровопролития; и сама природа на этом кончается; скоро они увидят то, что известно только бессмертным».

На побережье Александр, не раскрывая целей поиска, быстро исследует окружающее пространство. Имеющиеся описания позволяют предположить, что он ищет ту самую благословенную южную землю, где живут любимые богами эфиопы – счастливые и богатые люди. Царь рассылает «самых быстроногих воинов вглубь страны поймать кого-нибудь из индов», а также самолично в составе небольших команд осматривает побережье в пределах трех дней конного пути и выходит на суднах в открытое море. Результаты разведки изложены у Арриана: «Они установили, что у индов – по крайней мере у тех, до которых дошел Александр с войском, а он дошел до многих, – золота нет вовсе, и жизнь они ведут вовсе не роскошную…они чернее прочих людей, кроме эфиопов…» [4]. Соратники не понимают действительного смысла метаний царя: «Проехав через устье Инда, он выплыл в открытое море, по его словам, чтобы увидеть, нет ли где поблизости земли, а мне думается, еще больше затем, чтобы сказать, что он плавал по Великому Внешнему морю».

На начало похода мир в глазах Александра Македонского, был «круглым», как на карте Гекатея, а потом он стал вытягиваться на восток, превратившись в «овал», крестом поделенный на четыре части природными преградами. Соответствующим образом стали видоизменяться географические карты. Хотя греческие картографы не вполне доверяли добытой в ходе походов информации, просеивая ее через сито собственного мировоззрения, крестообразное деление земли отчетливо проступает и в их работах.

Взглянем на карту Эратосфена (276–194 гг. до н. э.), возглавлявшего знаменитую Александрийскую библиотеку – сокровищницу древней мудрости, и имевшего неограниченный доступ ко всем ее фондам. Библиотека была создана Птолемеем I, ближайшим другом и соратником Александра Македонского, после его смерти ставшим царем Египта. Есть все основания предполагать, что именно здесь хранились уникальные научные трактаты и священные тексты, собранные охочим до знаний Александром со всех покоренных территорий: Греции, Египта, Иудеи, Персии, Индии. Здесь же могла быть сосредоточена большая часть письменных документов, касающихся его походов.

Земля на карте Эратосфена (Рисунок 3) разрезана на две примерно равные части по линии «восток-запад» – длинная горная цепь и Средиземное море образуют непрерывную природную преграду. По линии «север-юг» овал земли только надрезан на две части Персидским заливом и Каспийским морем, связанным проливом с Северным океаном. Северное море и южный залив не сообщаются между собой напрямую, но восточнее можно заметить сеть крупных рек, пунктирно, через горный перевал, связывающих середину крайнего севера и середину крайнего юга. В районе Гиндукуша почти соединяются между собой три больших водных артерии: Инд течет по южному вектору маршрута Александра, Ганг – по восточному вектору, Каспийское море, соединяясь рекой с Гиндукушем – по северному вектору. На карту нанесены также Бактрия и Согдиана (выделено красным), находившиеся на северном маршруте македонской армии. Ниже (Рисунок 4), для сравнения приведена современная реконструкция географии походов Александра Македонского.

Рисунок 3. Карта мира Эратосфена, II век до н. э., реконструкция XIX в.

Рисунок 4. Современная реконструкция походов Александра Македонского

Несомненно, для нашего исследования русского пространства-времени наибольший интерес представляет северный вектор похода Александра Македонского. К большой досаде, именно эта дорога оказывается невероятно запутанной. Она менее всего была знакома грекам: они, например, знали, что Инд впадает в Индийский океан, но понятия не имели о гидрологическом режиме Каспийского моря и о географии лежащих за ним северо-восточных земель. Здесь всё было скрыто туманом неизвестности: горы, реки, города, народы – ничего не имело своих «цивилизованных» греческих названий и географических привязок.

Неизвестность является не самой большой трудностью на этом пути – словно под воздействием древнего чародейства, дорога еще и постоянно раздваивается. Снять чары можно только одним способом – не забывать об укоренившемся порядке структурирования мира по признаку света и тьмы. Для древних греков деление пространства на восход и закат, на восток и запад было значительно важнее, чем деление по четырем сторонам света. Поэтому куда бы не шел Александр в Азии, на север или на юг, в Сибирь или в Индию, он всё равно шел на восток. Это означает, что утраченные первоисточники с описаниями движения македонской армии по северному вектору неизбежно в большей степени были обращены к понятию «восток», чем к понятию «север». Как к этому относились античные хронисты, жившие уже во времена Римской империи – вопрос открытый. А все последующие исследователи, включая наших современников, читая слово «восток», как правило, так его и воспринимают, не подозревая, что за ним может скрываться «север».

Но даже двойственность пути оказывается пустяком по сравнению с другой проблемой. Словно желая окончательно заморочить голову любознательным потомкам, Александр на северном маршруте почему-то применяет для обозначения природных объектов названия, давно закрепившиеся за объектами, расположенными в Европе. Нигде не существует вразумительного объяснения странному дублированию европейских топонимов в Азии. Этими топонимами-фантомами повсеместно пользовались все: и сам царь, и все его соратники, и все те люди, которые жили во времена античности и описывали походы царя на восток. Проблема идентификации азиатских объектов по фантомным топонимам всегда стояла перед исторической наукой, здесь можно говорить только о сложившемся консенсусе, о вероятности, но не о стопроцентной достоверности.

В качестве иллюстрации проблемы приведем общее описание Азии у Арриана: «Рассматривая положение Азии, мы видим, что Тавр и Кавказ перерезают ее с запада на восток, и Тавр делит ее на две очень большие части: одна лежит на полдень в ту сторону, откуда дует нот; другая обращена на север, в ту сторону, откуда дует борей… Реки Азии, заслуживающие упоминания, берут начало с Тавра или с Кавказа; одни из них текут, повернувшись на север, и впадают – некоторые в Меотийское озеро [топоним Азовского моря], а некоторые в так называемое Гирканское море [топоним Каспийского моря], а оно есть залив Великого моря [топоним внешнего океана, в данном случае – Северного океана]… [4]. Подчеркнем, это описание не тех земель, которые лежат к западу от Каспийского моря, а тех, которые находятся восточнее Каспия.

Из числа водных объектов на северном векторе маршрута Александра упоминаются фантомы: Понт, Меотида, Боспор, но наиболее часто – некая река, привлекающая большое внимание царя и называемая им Танаис. Азиатский Танаис, так же, как его собрат из европейский части, неизменно идентифицируется участниками похода в качестве рубежа, разделяющего Азию и Европу. Эратосфен на своей карте по северному маршруту указал три больших реки, но среди них нет Танаиса. Последующие исследователи, с легкой руки Страбона [6], за Танаис стали принимать Яксарт – самую северную из рек, указанных Эратосфеном, которая сегодня называется Сырдарьей. Страбон объяснил нам также, что проблема северных топонимов растолковывается просто: либо македонцы всё перепутали, либо историки насочиняли в угоду тщеславия и славы царя.

У Александра, конечно, существовали свои недостатки, но глупости среди них не было. Очевидно, что во всей этой фантасмагории с топонимами должна содержаться какая-то скрытая логика, незамеченная исследователями. К счастью, у нас есть путеводная нить, которая не позволит читателю заплутать на запутанной северной дороге македонского царя. Ниточка берет свое начало в целевой установке Александра – дойти до трех сакральных точек земли, а заканчивается у берегов Северного океана, где живет любимый богами народ – гипербореи, владеющие тайной бессмертия.

По карте Гекатея, к заветной северной точке ведет водный путь, разделяющий землю на Азию и Европу. А по преданиям, этот путь является установленной богами невидимой преградой между двумя мирами – между восходом и закатом, между светом и тьмой. Вот его то и искал Александр, применяя для обозначения искомых географических объектов привычные европейские топонимы, но не в качестве имен собственных, а в качестве имен нарицательных – в их изначальном общем смысловом содержании. В таком контексте Понтом или «мостом» называлось Каспийское море. Река, разграничивающая миры, должна соединять Каспийское море и Северный океан, то есть должна течь по линии «север-юг». Поэтому за топонимом «Танаис» могла скрываться либо река Урал, впадающая в Каспий с севера, либо какая-либо из рек Обь-Иртышского речного бассейна, например, Тобол – приток Иртыша, берущий свое начало на восточных отрогах Южного Урала. Оба варианта имели право на существование и зависели только от широты представлений древнего человека о мире. Соответственно, термином «Боспор» или «горло» мог обозначаться как горный каньон в течении реки Урал, так и Обская губа. Меотидой, «матерью морей» или «маленьким морем», могла называться как болотистая, распадающаяся на рукава и протоки дельта Урала, так и Аральское море, находившееся в непосредственной близости от событий, но почему-то ни разу не упомянутое древними историками.

До берегов северного океана Александр не дошел, иначе эта информация содержалась бы в его жизнеописаниях, однако ничего не мешало ему направить к «Боспору-горлу» своих посланников. Известно, что азиатский поход сопровождал «ученый отряд», в который подбирались эксперты из разных областей знания: географии, топографии, этнографии, зоологии, ботаники, астрономии. При необходимости царь вполне мог поручить им предварительную разведку интересующих его земель, как на северном маршруте, так и на восточном, куда отказалась идти его армия. Этому предположению находится поддержка в античных источниках, где есть скупая информация об отправке Александром в неясном направлении доверенных лиц с мирной миссией «познакомиться с природой скифской земли и узнать, велико ли народонаселение, каковы его обычаи…».

На северном векторе Александр задерживается дольше, чем где-либо еще. После победы над Дарием III он не только гоняется за Бессом по удаленным провинциям персидской державы, но и постоянно контактирует с «дерзкими скифами» на острие этого вектора. В источниках упоминаются и племена скифов-кочевников, и племена оседлых скифов, и боевые столкновения с ними, и вполне мирные отношения. Особо обращают на себя внимание европейские скифы и скифы-абии. И те, и другие живут на берегах загадочного Танаиса.

При этом племя европейских скифов является частью самого большого народа из числа народов, проживающих в Европе (славяне?). Оно живет на европейском берегу Танаиса и с одной стороны через реку граничит с бактрийцами (общее название народов Центральной Азии), а с другой – простирается далеко на запад и север, «но не граничит с сарматами, как некоторые полагали, а составляет их часть». Они вольнодумны, позиционируют себя в качестве стражей границы между Азией и Европой и предлагают не воевать, а дружить. Курций Руф описывает эпизод, когда «…20 скифских послов, проехав по своему обычаю через лагерь на лошадях, потребовали доложить царю об их желании лично передать ему свое поручение». Приводит обращенную к македонскому царю речь европейских скифов: «…Не воображай, что побежденные тобой – твои друзья. Между господином и рабом не может быть дружбы… Не думай, что скифы скрепляют дружбу клятвой: для них клятва в сохранении верности. Это греки из предосторожности подписывают договоры и призывают при этом богов… Кто не почитает людей, тот обманывает богов. Никому не нужен такой друг, в верности которого сомневаешься. Впрочем, ты будешь иметь в нас стражей Азии и Европы; если бы нас не отделял Танаис, мы соприкасались бы с Бактрией; за Танаисом мы населяем земли вплоть до Фракии; а с Фракией, говорят, граничит Македония. Мы соседи обеих твоих империй, подумай, кого ты хотел бы в нас иметь, врагов или друзей».