скачать книгу бесплатно
– А кто будет дом в порядке держать? Мне некогда – я весь в лабораторных опытах. А девицам из клининговых агентств я не доверяю. Может, тебе фартук с пылесосом выдать?
– Чувствую, хозяин, без человечьего языка у меня было больше шансов прожить жизнь в свое удовольствие…
– Ха! Да не переживай, Хароныч справится. И ест он немного в отличие, кстати от некоторых!
Кот уязвленно промолчал.
Лазарь с лукавой улыбкой продолжал рассматривать кота. В глубине души он считал себя Микеланджело, создавшим собственного Давида – пусть и не такого крупного и мускулистого, но по-своему уникального и непревзойденного.
– Как ощущения, Копченый? – спросил он, соединив подушечки пальцев в стиле психотерапевта.
– Першит и голова какая-то… кирпичная, – подобрал подходящий эпитет Копченый.
– Лучше говори «чугунная», врачам так понятнее, хехе! А озноб прошел?
– Прошел… – Копченый выглядел странно – на его морде возникло загадочное выражение задумчивости. На самом деле такое выражение обычно и бывает у заурядных отдыхающих котов, но в случае Копченого оно ассоциировалось уже с какими-то особыми мыслительными процессами, бурлящими в глубине шерстистой головы.
Он пристально посмотрел на Лазаря и уточнил:
– Хозяин… А зачем тебе вообще нужен был этот эксперимент?
«Алхимик», не отрывая подушечки пальцев друг от друга, ответил:
– В первую очередь для того, чтобы проверить собственные возможности! Любой человек в процессе жизни хочет понимать, что он не зря появился на этом гигантском вращающемся шарике. Ему нужно понимать призвание и ощущать признание. Въезжаешь, пушистый? Другими словами, в глубине нас есть внутренняя цель и потребность эту цель вывести изнутри наружу. А происходит это по-разному. В моем случае – от противного.
– Почему?
– Потому что свою цель иногда понять непросто. Человек рождается и существует по определенным шаблонам, мчится по сложившейся жизненной траектории – как его родители, друзья, герои любимых комиксов или кинофильмов. И может так существовать вплоть до смерти. А может, наоборот, произойти «встряска», после которой он уже не будет прежним. Со мной произошла такая встряска. Мне всегда хотелось делать две вещи – преподавать детям и постигать тайны, и я наивно полагал, что эти увлечения можно легко совмещать. Но меня быстро образумили – когда я начал вместе со своими учениками проводить необычные опыты, пытаясь изучить действие на мозг различных препаратов, руководство школы стало поджимать хвост. То ли из-за испуга попасть на страницы газет, то ли из-за типичной бюрократической боязни всего необычного. Другими словами, мне отчетливо дали понять, что я должен либо закончить рискованные эксперименты, либо добровольно покинуть учебное заведение. И дерзость победила чадолюбие – я захлопнул за собой школьную дверь.
– Мрр, да, хозяин, наверно этот выбор дался непросто.
Еще бы! Я чуть не ушел в запой из-за невостребованности и неверия в меня со стороны своих же коллег! Но я все же выкарабкался. Знаешь, Копченый, в России толковый химик точно не пропадет – я предложил услуги крупной нефтяной компании, разработал несколько прибыльных научных проектов и благодаря им получил этот симпатичный особнячок, где мы так мило беседуем. Вполне достойная оплата многолетним интеллектуальным усилиям, не так ли?
– Так то оно так… Только зачем все же понадобился эксперимент именно со мной?
– А ты до сих пор не понял? Амбиции, Копченый! Мне необходимо было закончить этот эксперимент, чтобы победить в нелегкой битве!..
– С кем?
– А с самим собой. С собственной неуверенностью и безволием. Самое страшное в нас – это сомнения, которые, как черви, точат органы изнутри и заставляют топтаться на месте. И в этом случае рано или поздно наступает момент, когда тело настолько изгрызено личинками нерешительности, что превращается в труху и уже физически неспособно сделать хотя бы шаг вперед! А я не хочу такого финала и делаю все, чтобы двигаться как можно дольше и дальше! И ты будешь это делать вместе со мной, хехе!
Копченый внимательно слушал Лазаря, и на его морде отчетливо отражалось понимание произносимых фраз. Но последняя ему явно пришлась не по вкусу.
– Хозяин, я очень за тебя рад, но зачем свое стремление покорять мир ты распространяешь и на остальных? Я, конечно, зверь мелкий, декоративный, но это не означает, что готов подстраивать свою судьбу под человеческие амбиции. У вас их много, а у меня жизнь короткая, насколько теперь понимаю, потому еще более ценная.
– В том то и дело, пушистость! Ты проживешь свою жизнь так ярко, как еще никто не проживал из твоих собратьев по хвосту! И я все это организую, я создам сенсацию! Самый знаменитый русский кот мира! Бегемот отдыхает!
– А что, бегемота тоже научили говорить?
– Да нет, это так – литературная аналогия. Жаль, еще читать не умеешь, а то прочитал бы про других необычны котов.
– Спасибо, я уже успел изучить некоторых – до того, как ты меня подобрал у водосточной трубы.
– Это совсем другие коты, не надо сравнений!
– Другие, но зато живые, а не бумажные. Людей ты же тоже по яви, а не по книгам судишь.
– Хм… Верно, не буду спорить. А ты все же малый не промах! Не зря специалистка меня убеждала, что тайские коты – образцы интеллекта и сообразительности!
– Да, не без этого. И мне хватает ума понять, что мой привычный образ жизни – самый замечательный из всех. Один раз меня его уже лишили предыдущие хозяева, выставив на улицу из-за аллергии их новорожденного ребенка… Не хочу я никаких сенсаций, хозяин. Сегодня и так произошла одна, к ней бы для начала привыкнуть…
– Хочешь сказать, что тебе не нужна известность? – опешил от неожиданности Лазарь. – Даже когда для тебя уже все сделали, и осталось лишь эффектно появиться на публике?!
– В том то и дело, что ты все сделал без меня и не для меня, а для удовлетворения именно своего честолюбивого аппетита. А теперь ты хочешь вытащить меня из уютного кошачьего мира, к которому с детства приучала природа. Только мне то это зачем? Созерцать жизнь у меня и с дивана хорошо получается!
– Надо не созерцать, а созидать! Ничего ты не понимаешь! Зверье примитивное! Неужели можно получить удовольствие от того, что торчишь до смерти в четырех стенах?! Это бредятина!
– Не кипятись, хозяин. Давай по порядку. Да, я живу с тобой уже четыре года под одной крышей. Ты постоянно бегаешь где-то вне дома, я же все время нахожусь в доме или на лужайке перед домом. Что нужно для того, чтобы ощущать себя счастливым? Для меня, как кота, требуются четыре вещи: чувства сытости, защищенности, загадочности и гармонии. Кормом я обеспечен благодаря стараниям Хароныча. Глядя на улицу через окна или прутья решетки, я ощущаю свою защищенность от внешних угроз – таких, как бродячие собаки, полоумные коты или проливные дожди с градом и молнией. Загадочность – наиболее зыбкая из всех сфер, необходимых для счастья. В ней есть какой-то оттенок легкой тревожности. Ее я ощущаю, когда смотрю на луну, опадающие листья или проходящих пешеходов. Какие тайны скрывает ночное светило? Куда спешит пешеход с мерзкой болонкой на поводке? Вырастут ли на дереве новые листья, вместо тех, которые скрючились под моими лапами?..
– Почему же им не вырасти? Придет весна, и все родится заново. – непривычно тихо ответил «алхимик», напряженно сгорбившись в своем кресле и глядя на последние тлеющие угли за каминной решеткой.
– Кто знает… Вдруг дерево не доживет до весны? Или не доживет смотрящий на эти листья? – задумчиво сказал кот. – Но ты прав, хозяин – надо верить! Что когда-то придет весна, и что завтра ночью небо снова озарится лунным сиянием. Поэтому, когда я вижу вокруг знакомые стены и привычную миску в углу, я понимаю, что все на своих местах и что в мире существует гармония! Та самая гармония, которая так очевидна для меня и столь непостижима для вас, суетливых людей.
Лазарь не ответил. Ему стало невыносимо тошно от мысли, что поиски своего места в жизни и завоевание авторитета – всего лишь человеческие иллюзии, созданные людьми в процессе выживания и конкуренции. «Может, действительно, весь смысл бытия открывается, если целыми днями сидеть на подоконнике и наблюдать за сменой дня и ночи, времен года, собачонками и пробегающими прохожими? Нет, это непостижимо и глупо. Хотя… Откуда мне знать? Я же и дня в своей жизни не сидел напротив окна просто так, часами напролет».
«Алхимик» медленно поднялся и озадаченно зашагал по кабинету. Копченый со спокойным любопытством наблюдал за его шаркающими движениями, давая время поразмыслить над сказанным. Наконец, хозяин остановился и недобро поглядел на не в меру разговорившегося питомца.
– Значит, Копченый, ты не хочешь поблагодарить меня за то, что я наделил тебя уникальной возможностью говорить и понимать по-человечьи?
– Хочу. Спасибо, хозяин. Только чем сильнее в моей голове кипят человеческие мысли, тем отчетливее я понимаю, насколько они тяжелы и надуманны. С ними будет тяжело существовать. Сочувствую вам, человекам!
– Надуманны, говоришь? А тебе не кажется, что ты так снисходительно рассуждаешь о людях только потому, что сам находишься в тепле и заботе? Может, и другие коты, с которыми ты дрался у водосточной трубы, думали только о листопаде и восходящей луне? Нет, я не поверю в это! Они воевали за свое место на этом чертовом шарике! Потому что это единственный способ доказать всем, и в первую очередь самому себе, что не зря появился на свет и можешь что-то из себя сотворить! Но ты явно потерял способность бороться. А потому и считаешь себя в праве унижать своего добродетеля, называя дело его жизнь «надуманностью»! Неблагодарный звереныш! Ну ничего – проведем еще один эксперимент. Посмотрю после этого, какие философские инсинуации польются из твоей мохнатой башки!
Лазарь судорожно набрал номер на телефоне и поднес его к пунцовой щеке.
– Хароныч! Не спишь? Подойди, ты мне срочно нужен!
Кот с вытаращенными глазами смотрел на «алхимика». Даже если бы Копченый не понимал слов, то по одним гневным интонациям и неистовым метаниям по кабинету он бы догадался, что «благодетель» готовит какую-то пакость.
В дверной проем просочилась вытянутая лысина Чертанова.
– Так, Елизар, избавь меня, пожалуйста, от этого мерзкого существа. Никогда не думал, что говорящий кот за полчаса способен довести человека до нервного срыва! Надо было собаку домой тащить, а не эту ленивую харю! Отправь его во двор и не пускай без моего разрешения. И не корми! Надо слегка нарушить его четыре чувства счастья, чтоб не повадно было! Все понял? Давай тащи его с глаз долой!
Кота удалось поймать ценой расцарапанного дивана и нескольких расколотых склянок, которые Елизар задел, гоняясь по кабинету за котом. По комнате распространилось такое зловоние, что Копченый был даже рад оказаться в крепких, но в меру осторожных клешнях дворецкого. Они прошли через залу, слыша в спину матерные выкрики Лазаря, собиравшего с ковра стеклянные осколки с новым уникальным эликсиром.
Копченый сдавленно сопел, в унисон ему посвистывал волосатыми ноздрями Хароныч, аккуратно держа кота под мышкой.
– Харооныч!.. Отпусти, будь человеком, – кряхтел кот, стараясь высвободить шею.
– Сиди смирно! Раз попросили, значит, так надо! Меньше будешь пререкаться перед хозяином! Он тебя от голодной смерти спас, а ты его нервируешь! – с отеческим укором пропыхтел сквозь зубы дворецкий.
– Да я не хотел! Так, немножко мыслью растекся! – стараясь надавить на жалость, пропищал зверь.
– А не надо растекаться! Мысль для только и создана, чтобы осмыслять, а не озвучивать! Отсидишься под звездами, новые слова подучишь и вернешься! Лазарь отходчивый!
Они спускались по лестнице – до парадной двери оставалось не больше двадцати шагов. Копченый не был столь уверен в сердобольности хозяина, и перспектива мерзнуть на осеннем ветру его не очень завлекала. Поэтому он пустил в ход необычное для себя оружие, сам толком не понимая, как до него додумался:
– Хароныч… А как ту женщину зовут, которую ты иногда в дом приводишь? Ты еще с ней на кухне уединяешься, пока хозяина нет…
– Амалия, – машинально ответил Хароныч. – А что?
И тут он замер как вкопанный посреди лестницы. Он догадался, но было уже поздно.
– Да так… Ничего. Интересно просто, – удовлетворенно прохрипел Копченый и окинул своего надзирателя надменно-хитроватым взглядом.
– Ах ты!!! Чтоб тебя! – только и мог выдавить из себя побагровевший Елизар.
– Ну извини! Кому же в октябре ночь под забором провести охота? Давай заключим сделку – ты меня тайно оставляешь на нижнем этаже до распоряжения хозяина, а я про чужих гостей навсегда забуду.
Ладно, хрен с тобой, договорились! – угрюмо буркнул Хароныч и презрительно скинул ношу на дубовый паркет. Кот предусмотрительно отскочил в дальний конец коридора и стал оттуда деловито посматривать на Хароныча. Если бы не специфическая внешность обоих, то они вполне походили бы на двух брутальных парней из голливудского вестерна, уважительно глядящих друг на друга, держа при этом загорелые пальцы на незаметно расстегнутой кобуре.
– Никогда нельзя доверять живым существам!.. – щурясь, сказал Елизар. – Могут подставить в самый неожиданный момент.
– Даже Амалия, мрр? – поинтересовался из темного угла кот.
– Даже она. Хотя у нее вряд ли хватит на это смелости. Пожрать то хочешь? Раз мы нарушили один запрет, уже нет смысла соблюдать другой.
– О, отличная идея! А ты не такой жестокий, каким мне казался раньше! Мяу!
– Спасибо за откровение. Ты тоже не такой тупой, как многие домашние животные. А почему ты мяукаешь? Нравится комбинировать два языка?
– Сам не пойму… Вырывается это привычное «мяу», и все тут.
Хароныч удалился на кухню, откуда вскоре раздался скрип холодильника и лязг консервных банок. Копченый обвел голубоглазым взглядом коридор, увешанный символисткими картинами. На одной из них, висевших над лестницей, холодная восточная красавица сидела на пестром диване и надменно смотрела перед собой. «Ну и что ты здесь забыл? – будто говорили ее огромные глаза, наполненные печальной усталостью. – Коты не должны лезть в человеческие тайны, у животных достаточно своих внутренних миров, которые неподвластны людям. В этом вся прелесть бытия и благородный замысел природы!»
Вскоре его тонкий нюх начал улавливать ароматы еды, доносившейся из кухни. Разгоравшийся аппетит и врожденное кошачье любопытство заставили Копченого выйти из полюбившегося угла и пройти поближе к источнику приятного запаха. Он незаметно прибежал на кухню и увидел Хароныча, который привычными движениями накладывал мясные кусочки в его стальную миску. Неожиданно Хароныч отвернулся и пошел в другой конец помещения – к ящику, где стояли баночки с лекарствами и различными ядовитыми порошками, которыми иногда травили мелких насекомых. Копченый не знал, что именно искал Чертанов, но он четко видел из-за угла, как тот взял пузырек с яркой будто предостерегающей этикеткой, вернулся к миске кота и выдавил в нее несколько капель из подозрительной склянки. Копченый похолодел – он догадался, что его хитроумная выходка, именуемая в межчеловеческих отношениях «шантажом», теперь может стоить ему жизни – причем вряд ли первой из девяти, скорее всего – единственной и неповторимой.
* * *
Хароныч с миской невозмутимо двинулся в его сторону. Кот, дрожа и судорожно отталкиваясь тонкими черными лапами от паркета, попятился назад.
«Что предпринять? Есть все равно захочется рано или поздно… Значит, надо выбрать меньшее из зол!» – с этой мыслью Копченый молниеносно помчался назад, в кабинет «алхимика». Перескакивая через две ступени, он взлетел на второй этаж и помчался по темному залу к заветной двери кабинета. К счастью, она не была захлопнута – прорезалась узкая полоска света, через которую продолжали сочиться зловония – издержки жизни химиков-практиков. Кот интуитивно чувствовал, что Хароныч заметил его на кухне и тоже обо всем догадался. Теперь они играли на опережение, но преимущество было на стороне более быстрого от природы существа. Пока Елизар, тяжело кряхтя, взобрался по парадной лестнице, кот уже прошмыгнул в научную обитель своего хозяина.
– Меня хотят отравить! Спаси! Спаси меня от него! – завопил кот, испугавшись звука собственного крика.
Лазарь прервал опыт, швырнул на стол очки и недовольно уставился на питомца.
– Ну что опять случилось? Почему ты до сих пор тут? Ты же наказан!
– Хозяин, если ты отдашь меня Харонычу, мое наказание будет куда суровее, чем ты можешь себе представить! Скорее всего ты меня вообще больше живым не увидишь!
– Что за ерунда? Объясни!
– Он хотел отравить меня! Я видел, как он налил мне в миску каких-то капель, и они явно не для улучшения пищеварения!
– Эээ… Не может быть, не верю!
– Готов поклясться! Он хочет…
В эту секунду дверь распахнулась, и в ее проеме застыла фигура запыхавшегося, багрового Хароныча.
– Вырвался, гад! Прости, сейчас я его точно выставлю! – сказал он, виновато глядя на Лазаря.
– Хароныч, это правда? Ты хотел его отравить?
Елизар отчаянно замотал головой и недоуменно насупил брови.
– Да ты что, как я могу? Фантазия у него разыгралась, отомстить мне хочет!
– Хм… Ну это легко проверить – принеси мне миску, проверю ее содержимое.
– Только не ешь, хозяин! – на всякий случай пропищал кот.
– Не переживай – не дождешься, что концы отдам! Просто проверю химсостав – для меня это раз плюнуть. Ну, Хароныч, принесешь или мне самому спуститься?
Чертанов тяжело выдохнул, будто проиграв крупнейшее пари в своей жизни, сокрушенно повалился на диван и кисло посмотрел в глаза другу.
– Прости, Лазарь. Я действительно сглупил… Хотел дать ему успокоительных капель, чтобы не нервничал, но когда вышел из кухни, то сообразил, что перепутал пузырьки. Хотел тебе сообщить, но этот опередил уже.
– Не верь ему, ничего он не путал! С такой хладнокровной мордой не путают! Мяу! – горячился Копченый, из которого продолжали не к месту вырываться кошачьи междометия.
– Черт подери! Зачем ты хотел отравить его?! Это же мой единственный питомец! Завидовал? Хотел, чтобы я никому не смог доказать свой научный прорыв? Или какая-то другая гнусная причина?!
– Хароныч открыл рот, чтобы возразить, но Лазарь не хотел его слушать – он неистово жестикулировал и яростно испепелял глазами своего, как он считал, лучшего друга и соратника.
– И ты смог бы это сделать? Так гадко меня подставить?! Никогда не ожидал от тебя такого поведения! «Нельзя доверять живым существам» – не твоя ли любимая фраза? Теперь она и тебе самому аукнется! Собирай вещи, н хочу больше видеть тебя в своем доме! Как мне все это надоело – кругом одни предатели и нервные раздражители! Один говорить на публике не хочет, другой травит втихаря!.. Пошел вон, Елизар! Разозлил ты меня!
Чертанов хотел вновь что-то возразить, но то ли понял бессмысленность оправданий, то ли в нем взыграла внутренняя растревоженная гордость – он лишь тихо произнес «прощай» и, не оборачиваясь, быстро вышел из кабинета. «Алхимик» проводил его презрительным взглядом, закрыл дверь и приземлился на диван к Копченому. Пару минут они сидели молча, собираясь с мыслями. Вместо облегчения в воздухе повисло тягостное чувство, какое бывает при лишении чего-то важного – того, что начинаешь ценить только после утери или исчезновения.
– Твою налево!.. И зачем я на него накричал? Может он и правда хотел тебе успокоительное влить?
Лазарь покосился на кота – тот лишь обидчиво пошевелил усами и отвернул морду к окну.
– И как можно мне не верить? Я же даже врать еще не научился!.. – с досадой промурлыкал он.
– Кто вас знает! Ну так чего, паленая пушистость, будем компаньонами? Завтра утром позвоню своему приятелю, нам устроят пресс-конференцию!
– Ох, боюсь я, хозяин. Что я им могу сказать? Кому интересна жизнь домашнего кота?
