скачать книгу бесплатно
– А в клуб вечером зайдём? Ты там с 1 мая так и не была ни разу.
– Ну, можно и в клуб. Только где мы будем слоняться после интерната до начала танцев? Может, к Толику заглянем? – я перевернулся страничку в альбоме и нанесла на следующий силуэт рюшечки и оборочки – эскиз платья для худышки Верочки.
– Ну, давай, заглянем! Сделаем ему сюрприз, – Надя заворожённо следила, как из-под кончика карандаша рождается рисунок романтического девичьего наряда.
В двенадцать дня на теплоходе «Обь» мы причалили к левому берегу. В начале июня Левобережье выглядело краше, чем осенью, когда я его увидела в первый раз и влюбилась в исконно русский провинциальный городок, хранящий устои и традиции ушедших поколений.
Я соскучилась по этим местам. Сколько раз зимними вечерами мы гуляли с Алёшкой по парку и набережной! Тысячи звёзд пересчитали, валяясь на сугробах. Сотни стихов прочли друг другу, сидя на скамейках. На всех по очереди скамейках! Миллион нежных слов говорил он мне о чувствах… А сейчас вокруг щемящая душу красота и грустное воспоминание об утраченной любви… И одиночество! Наверное, в первый раз я так остро ощутила боль от потери былого. Тайком от Нади смахнула слезу.
Мы вышли на центральную улицу и пошли по ней к ближайшей деревне. Проходя мимо школы Левобережья, увидели Алексея на спортплощадке. Ну как же без него на левом-то берегу?! Центр местной вселенной! Он тренировал команду и не заметил нас. Мы быстренько скрылись за зданием школы.
Девчонки поджидали нас. Комбинат подарил в цех три новые машинки, и кроме них ещё шесть стареньких были в рабочем состоянии. Из выпускного класса на выходные остались только пять девочек. Они показали отрезы ткани. В те времена считалось правилом шить выпускные наряды из ткани белой расцветки. Я недоумевала! Как красиво смотрелись бы платья светлой бирюзы, или небесно-голубые, или бледно-розовые! Но против закоренелых традиций не попрёшь внезапным наскоком, поэтому я предложила дополнительно украсить платья шарфами, поясами или накидками из ткани нежных пастельных расцветок. Девчонки с восторгом рассматривали эскизы.
Вдвоём с Надей обмерили фигуры выпускниц и принялись за раскрой, расстелив ткань на большом рабочем столе. Я объясняла построение выкройки: как правильно рассчитать росток, скос плеча, места расположения и глубину вытачек по линии груди, выкат проймы. Старшеклассницы умели шить, во всяком случае, быстро и аккуратно строчили швы. После раскроя деталей девчонки сели смётывать их, чтобы успеть с первой примеркой. А прострочить все швы и обметать срезы деталей я задала им к следующему воскресенью.
По моей просьбе мальчишки принесли из комнаты отдыха проигрыватель, и я включила «Вальс цветов» Петра Чайковского. Лариса Ивановна навестила нас с чайником и чашками, сама разлила чай, села сбоку, у окна, и наблюдала за мной, должно быть, прикидывала, за какие грехи и откуда такое «счастье» на неё свалилось.
Девчонки задавали вопросы по моделированию, про мою учёбу и про мой сегодняшний наряд, который с любопытством разглядывали: полосатые красно-белые брюки, белая блузка с коротким рукавом и поверх блузки – голубая джинсовая куртка, а на голове – французская летняя шапочка из тоненького трикотажа в красно-белую полоску. Я любила разнообразные головные уборы, даже эксцентричные, и умела их носить так, что они выглядели уместными и летом. Уместны для Парижа! С Романовском Приволжским всё ещё оставались непонятки… белая ворона у старшего поколения вызывала оторопь.
В интернате мы пробыли до 17 часов, отобедали в столовой вместе с ребятами и персоналом. И пошли в город мимо дома Алексея и городской школы. До открытия клуба оставалось ещё полтора часа. Но идти в дом Толика трусиха Надя так и не решилась, и мы направились к набережной посидеть на скамейке и полюбоваться сверху панорамными видами. Я вынула из сумки альбом и начала рисовать. Надя скучала, болтала ногами и то и дело поглядывала на часы.
К пристани причалил теплоход. С него сошла шумная компания молодёжи. Среди них мелькал Толик. Он держал за руку высокую стройную девушку.
Надя напряглась и взглянула на меня:
– Лин, это то, что мне кажется?
– Ой, не пори горячку! А вдруг это его двоюродная сестра? Он же рассказывал про родственников из Заречного.
– Ага, «сестра»! И два парня-сослуживца, которые были с нами на Новый Год! Значит, у Толика намечается вечеринка. И он, гад, не позвонил мне в пятницу! Никаких планов на выходные не обговорили, – негодовала Надя.
Я обняла её за плечи и притянула к себе:
– Надь, посмотрим на развитие событий. Может, зря себя накручиваешь. Владимир тоже держит меня под ручку, когда вдвоём топаем до интерната. Это же ни к чему не обязывает! Просто опора, помощь со стороны мужчины.
Сзади хрустнула ветка, и мы обернулись. Через поляну жёлтых одуванчиков к нашей скамейке спешили Валерий с сиренью в руках и незнакомый мне невысокий длинноволосый парень в джинсовой куртке.
– Здравствуйте, девчонки! Можно присесть рядом? – Валерий протянул нам по ветке запашистой сирени.
На запах сирени у меня аллергия, и я громко чихнула. Надя витала в мыслях и молчала.
– Привет, Валера! Ну что за вопрос? Садитесь, конечно! – я убрала сумку и положила на колени, накрыв альбомом.
Длинноволосый парень обошёл скамью, продемонстрировал выбеленную надпись «Sashenka» на спине и встал напротив меня, загородив обзор на Волгу.
– Александр, – он оценивающе окинул меня взглядом всю от шапочки до кроссовок. – Приехал из центра друга навестить, ну и в клуб ваш заглянуть. Говорят, у вас здесь винил улётный.
– Это Лина и Надя, – представил нас Валерий.
– Лина? Ну, я и сам догадался: та самая Принцесса Грейс Келли. И правда, похожа, но миниатюрнее и упакована в ногу со временем. Зачётная ты гёрла, Лина!
Валерий заёрзал, опустил голову и раздавил пяткой туфли окурок, валявшийся около скамьи. Как же трогательно он смущается! Видимо, Александр озвучил Валерино личное сравнение с Грейс.
А манера общения «Сашеньки» с незнакомой девушкой напомнила мне Алексея в первый вечер нашей встречи. Ещё один плохой парень на моём пути? Такой же самоуверенный, напористый и наглый. И такие же скорые абстрактные комплименты. Я ничего не ответила, снова открыла альбом и продолжила набрасывать панораму, как будто и не слышала этого «Сашеньку». Ну не люблю я наглых парней!
– Лина, мы мешаем? – Валерий взглянул на меня характе?рным взглядом с прищуром, который я заметила и оценила в самый первый день моего появления на Левобережье почти девять месяцев назад.
Девять месяцев пристально наблюдает. И ноль инициативы! Да уж, за это время можно ребёнка зачать, выносить и родить! Почему всегда такие крайности: кто-то наглый и напористый, а кто-то смущается от одного взгляда на него? Где они, эти парни – золотая серединка? Андрей? Но его, как и Владимира, я рассматривала только как друга. Какие бы хорошие отношения ни складывались с ними, глаза обоих не цепляли меня: не было в них той глубины и загадки, которыми переполнены голубые очи Лёшки и карие Валерия. Значит, именно глаза – проводники в мою душу.
– Нет, Валерий! Не мешаете, – я продолжала рисовать и обдумывала, стоит ли высказаться сейчас, при Наде и Александре, и всё-таки решилась, – ты чертовски интересный парень, но почему такой неуверенный в себе?
Валерий только заморгал в ответ. Александр усмехнулся. Все молчали. Я рисовала.
– Можно тебя на минуту, Лин? Давай пройдёмся по набережной, – неожиданно Валерий поднялся и застыл передо мной, как солдат перед генералом. – Ты не против?
– Ну давай, пройдёмся! Пройтись могли бы ещё месяцев девять назад.
Мы молча шли рядом. Он остановился и повернул меня за плечи к себе.
– Лина, я не робкий. Такой я только с тобой. Ты же инопланетянка! И я не знаю, как подступиться.
– Ну, спасибо, что хоть не «райская птичка»! – усмехнулась я. – Но Грэйс Келли мне нравится больше, чем инопланетянка. Во всяком случае, сравнение с реальным человеком, а не абстрактные фантазии.
Он склонился ко мне с намерением поцеловать, но я отстранилась.
– Минуточку, Валера! Мои слова о чертовски интересном парне ещё ничего не значат. Я не готова к такому неожиданному повороту. Извини!
– Ну и как не робеть перед тобой? Я даже не знаю, что предпринять…
– Валера, не хочу больше никаких ошибок, я ими уже наелась. Время покажет. Во всяком случае, я чувствую к тебе симпатию. И это уже немало. На общение я согласна, но… пока не более того.
Шли рядом. Молчали. Я смотрела на Волгу. Он вынул из кармана пачку болгарских сигарет «Стюардесса», движением фокусника ловко выстрелил сигаретой, поймал её на лету второй рукой, закурил. Не люблю курящих мужчин. Но Валерий так элегантно держал сигарету между пальцев, что я простила ему этот грех.
«Какие у него красивые пальцы и ногти» – подумала я и покраснела: ну что за чепуха лезет в голову?!
– Вы идёте в клуб? – прервал Валерий затянувшееся молчание.
– Да, хочу увидеть ребят-музыкантов. И не танцевала давно. Так что, если пожелаешь, можешь пригласить на любой танец, – подмигнула я ему.
Мы направились к скучающим на скамейке Наде и Александру.
В клуб пришли вчетвером. Парни купили билеты, а я проскочила блатным зайцем.
Гардеробщица улыбнулась мне:
– Добрый вечер, Лина! Стало быть, сегодня будет жарко!
Я подала ей джинсовую куртку и сумку. Оказывается, гардеробщица – мама Николая и поэтому более-менее знала все подробности моих нечастых, но «эффектных» появлений в клубе.
Музыканты играли медляк «Алёшкина любовь»:
Говорят, что некрасиво, некрасиво, некрасиво
Отбивать девчонок у друзей своих.
Это так, но ты с Алёшкой несчастлива, несчастлива
А судьба связала крепко нас троих.
Александр пригласил Надю. Валерий вопросительно взглянул на меня.
– Не-не, не сейчас.
Кажется, я начинаю ненавидеть эту песню! Я танцевала с Анатолием под «Алёшкину любовь», и он каждый раз воспринимал текст буквально. Хватит аналогий!
Мы прошли в левый угол, и я помахала музыкантам. Они, всё ещё напевая, закивали мне. После Алёшкиной, едят её мухи, любви, поставили пластинку и всем коллективом спустились со сцены. С пластинки заструилась свежайшая мелодия романтизированной рокерской композиции Hotel California группы Eagles. Я обожала и композицию, и группу. Этот альбом в коробке с остальными подарками ко дню моего рождения передал в Москву через дипломата отец, и от меня пластинка перепала ребятам. Из популярных в том году мелодий зарубежной эстрады для медленного танца сложно найти что-то круче этой композиции.
Валерий взял меня за руку, и я с удовольствием откликнулась, даже не успев перекинуться парой слов с музыкантами. Мы медленно кружились и смотрели в глаза друг друга так же, как это было 7 марта, во время белого танца, на который я тогда пригласила Валерия. И опять никого не видели вокруг.
– Почему так легко с тобой в танце, Лина?
– Это воздействие музыки. Она разрушает все преграды, и тогда партнёры на одной волне.
– Никогда ни с кем ни какая музыка на меня так не воздействовала. Мне кажется, она льётся из твоих глаз.
О, ещё один поэт пробудился! Ещё один включил красноречие! Магия музыки почему-то сразу нарушилась. Я наконец-то огляделась вокруг и увидела у входной двери Толика с высокой девушкой. Поискала глазами Надю. Она ещё кружила с Александром и ни о чём не подозревала. Да уж, ситуация! Я вернулась взглядом к Валерию и продолжила разговор:
– Но я тебя танцующим в паре ни разу не видела. Всегда сидел под сценой и смотрел на всех.
– Не на всех. Только на тебя. Со всеми твоими партнёрами всегда смотрел только на тебя.
Ох, да парень осмелел! Надо было давно отхлестать его словами про робость! Или сделать комплимент про чертовски интересного парня? Ещё денёк и скажет, что я «особенная и лучик света в тёмном царстве». Но всё это я уже проходила! В первый раз верилось, во второй вызывает скепсис.
Песня закончилась, и я наконец-то подошла к музыкантам.
– Ребята, рада-рада вас видеть! Мне правда не хватало таких вечеров. Чем ещё заняты, кроме танцев в клубе?
– Иногда на свадьбах играем, – ответил Николай, – но самую лучшую подработку подкидывала ты. Что для тебя сыграть из ритмичного?
– Да что угодно на ваше усмотрение! Рок-н-ролл, шейк, твист… Тряхну стариной! Твоя мама сказала: «Значит, будет жарко!» Надо её не разочаровать.
Ребята поднялись на сцену и заиграли Hippie Hippie Shake группы The Swinging Blue Jeans, под которую мы зажигали 7 марта. Но сейчас парни играли и пели сами, хотя на заднем плане и крутилась пластинка.
Александр бодро вскинул голову, посмотрел на меня:
– Говорят, ты крутая. Станцуем?
Но в тот момент меня больше волновала Надя. Она сидела на стуле сама не своя и смотрела на Толика, обнимавшего девушку. Он даже не подошёл поздороваться. Как будто нас и не было! Я пребывала в шоке от его наглого поведения. Ещё неделю назад мы вместе пили шампанское в кафе «Молодёжное» и ничего не предвещало таких событий. Впрочем, 7 марта тоже ничего не предвещало неожиданную концовку вечера между Алексеем и мной. Особенно после того, как он вознёс меня к небесам в палатке посреди снежных сугробов.
Я вытянула Надю со стула, увлекла в зал и начала ритмичный танец: резкие поочерёдные развороты плечами то правым, то левым, щелчок пальцами, волна с груди перетекает вниз через талию к бёдрам, «восьмёрка» бёдрами «плавно извивающейся змеи», разворот вокруг оси тела, возврат в изгиб бедра, волна поднимается выше к груди и затем к плечам, взмах головой, щелчок пальцами, и волна снова стекает книзу… И опять резкий поворот… Нет, ну правда, так вызывающе в местном клубе я ещё не танцевала. Только однажды в Париже на частной вечеринке у однокурсницы.
К нам присоединились Александр и Валерий. Мы оказались в центре круга. Завсегдатаи клуба хлопали в ладоши и подтанцовывали. Ребята-музыканты заиграли композицию во второй раз. Да, та же музыка, под которую зажигал Алексей в наш последний вечер. Но «Сашенька» танцевал не хуже. Он пристроился ко мне сзади, и мы двигались почти синхронно. Когда я вскинула голову вправо, он схватил меня за руку и развернул лицом к себе. Я пару раз качнула бёдрами и снова отвернулась. И он опять танцевал сзади. И в этот момент я увидела Алексея. Он стоял у стены. Просто стоял. А рядом с ним под музыку суетливо двигалась его Пышечка. Алексей неотрывно смотрел на меня, прикусив губу. Я развернулась к нему спиной, исполнила две последние волны, два «кача», перенося вес тела с одной ноги на другую, затем подпрыгнула и на последней секунде мелодии села на шпагат.
Да, скорее всего, для местной публики мои прыжок и шпагат были сверх эксцентричной выходкой. Может, даже не совсем уместной. Но это был вызов! Пусть знают наших всякие там Алёшеньки и Толики, и их пышечки и стройняшечки! Зал взревел. Музыканты хлопали со сцены.
– Снимаю шляпу! Чувствуется школа и практика! Вертикальные движения кобры вообще впервые вживую увидел, – Сашенька склонил голову и шаркнул ножкой, как герой Михаила Козакова в шумевшем телефильме «Здравствуйте, я ваша тётя!». – Клёвая ты!
Ударник Андрей спрыгнул в зал и подошёл ко мне. Валерий увёл Сашеньку в сторону, зная, что с музыкантами у меня свои темы для разговоров.
– Линка, ну ты дала жару! Покруче твоей румбы! А что за франт с тобой отчебучивал? Лучше пусть уносит ноги – Смирнов его чётко срисовал. Видел со сцены. Миром это не кончится.
– Франт из областного центра. Кто такой, сама не знаю. Приехал к Валерию на вас посмотреть.
– А-а-а, понятно! Значит, учатся вместе в институте строительства и транспорта. У них свой сильный вокально-инструментальный ансамбль, побеждали на областном смотре. Судя по его прикиду, музыкант. У нас ему ловить нечего – их уровень повыше.
– Сказал, хочет винил ваш послушать.
– Перебьётся!
Я вдруг вспомнила про Надю и поискала её глазами. Она сидела в нашем левом углу, а напротив стоял Алексей. Они разговаривали. Подходить сейчас к Наде не хотелось.
Но музыканты заиграли песню «Прощай», а я любила тексты Дербенёва, в них всегда был смысл.
Ты помнишь, плыли в вышине,
И вдруг погасли две звезды.
Но лишь теперь понятно мне,
Что это были я и ты.
Ну как можно не отреагировать на такой проникновенный текст? Четыре строчки и в них целая история! История моей первой любви… Почему я так эмоционально реагирую на все эти песенные тексты? Почему всегда переношу их на себя? Да-да, горели две личности, две яркие звезды, и вдруг обе погасли. И обе тускло тлеют сейчас в одиночестве… хотя… в относительном одиночестве, судя по присутствию Пышечки рядом с Алексеем.
Валерий протянул мне руку с приглашением на танец, но её перехватил и отбросил в сторону внезапно возникший перед нами Алексей. Он без слов заграбастал меня, приподнял, как обычно делал это раньше, и унёс в центр зала.
– Что за бесцеремонность, Алексей? Схватил, как добычу. Ты забыл наш последний разговор? – попыталась отбиться я.
Но он держал крепко и уже вёл в танце. Я «на автомате» подстроилась под его шаг.
– Последний не забыл. Ты сказала, что гордишься мной и веришь в меня, и поцеловала в щёку. И я снова поверил, что это не конец.
– Ой, я предпоследний имела в виду – в день моего рождения.
– Лина, ты не отдавала отчёта словам. Под алкоголем ты склонна к гротеску и утрируешь, хотя, признаю, смотришь в корень. А я, дурак, повёлся и поверил. Но потом переосмыслил и понял, что ты всего- навсего издевалась надо мной. Лина, ведь нам обоим нет жизни друг без друга! – он склонился ко мне, и я почувствовала его горячее дыхание на щеке. – Я имею в виду не физическое бытиё, а смысл и радость. Неужели ты сама этого не чувствуешь и не понимаешь? Мне дышать без тебя нечем: вот воздух есть, а кислорода в нём нет…
Пошла магия в ход! Бедное моё сердце, рано или поздно оно выскочит из груди!
– Я видела дважды, как тебе нечем было дышать: в обнимку с Пышечкой и в окружении хохочущих девиц… – я не поднимала на него глаза и не соображала кружили ли мы в танце или просто топтались на месте.
