Две версии любви

В те непростые времена в отдалённых от столиц местах подобные продукты на полках магазинов попросту отсутствовали. Предприимчивые соседи по очереди отправлялись на «большую охоту» в Москву – за триста километров от родных мест. Привезённые сокровища справедливо делились поквартирно.

Слава богу, жители этого старинного дома знали друг друга буквально с пелёнок, поэтому никаких недоразумений между ними не возникало. Легко могли выручить и «пятёрочкой» до получки или пенсии. Своеобразный кооператив взаимопомощи. Неудивительно, что соседи знали друг о друге всю подноготную до мельчайших подробностей. Ничего не утаишь в таком тесном мирке!

Капа встретила Надю прямо у порога, ловко подхватила обе неподъёмные сумки, а затем церемонно отстранилась, чтобы торжественно представить меня.

Я застенчиво улыбнулась, когда наши взгляды наконец пересеклись.

– Ну привет, француженка! Так вот ты какой, цветочек аленький! —звонко воскликнула она и дружески взяла меня за руки своими тёплыми ладонями. – Будем знакомы, сестричка! Спать нам придётся вместе в одной кровати – слава богу, она достаточно широкая! Так что давай знакомиться поближе, прежде чем разделить «супружеское» ложе!

К моему удивлению, говор Нади не был ни характерным окающим волжским, ни привычным акающим московским – она изъяснялась той чистой, правильной речью, какой вещают дикторы центрального радио и телевидения.

Мы тепло пожелали Капе спокойной ночи и прошли в уютную комнату Нади. Она торжественно извлекла из старинного буфета хрустальные бокалы – хрусталь в те времена являлся непременным атрибутом и показателем материального благополучия – и ловко открыла бутылку терпкого вина.

Я практически не употребляла спиртного, если не считать слабоалкогольного горячего глинтвейна, традиционного угощения рождественских европейских ярмарок. Но в такой душевной обстановке решила не упрямиться, а хотя бы символически поддержать компанию и пригубила незнакомый терпкий напиток.

– Завтра на комбинат вместе идём, – деловито сообщила Надя. – Тебе предстоит со многими познакомиться, обойти все цеха и отделы. Не торопись с окончательным выбором – вакантные места имеются. А ты у нас девушка образованная, из самой МАсквы, да ещё и из ПарЫжу, да к тому же с челобитной до самого царя-батюшки нашего – Царькова Сергея Петровича. Аж за тридевять земель поклон ему шлют!

Честно говоря, я не понимала: она так добродушно шутит или это тонкий сарказм? Ох, непроста оказалась сестрица-то наша!

Наде двадцать три года. Не замужем. Терпеливо ждёт любимого парня со службы на далёком морском флоте. Окончила престижный технический вуз в Ленинграде – вот откуда её безупречная, чистая фонетика! После завершения учёбы по распределению вернулась в родные края, на комбинат, в отдел главного технолога.

Она чуть выше и немного плотнее меня, рыжеволосая, с умными серыми глазами за аккуратными очками. Чертами лица мы действительно похожи – не зря в дальнейшем нас постоянно принимали за родных сестёр.

Лукаво ухмыльнувшись, Надя высоко подняла изящный бокал, посмотрела на переливающиеся блики хрусталя в свете люстры и прищурилась.

– Наденешь мою юбку – в талии резинку как следует утянем, – распорядилась она с видом опытного наставника. – А сразу после знакомства с начальством смотаешься на теплоходе за Волгу. Там отличное ателье, мать моей подруги – опытная закройщица. Закажи себе пару юбок приличной длины, хотя бы до колена. А в промтоварном магазине купи резиновые сапоги: через пару недель начнётся такая непролазная грязь, что все дороги превратятся в сплошную кашу. Утонешь в своих изящных парижских «лодочках-чулочках»!

Вот те на! Старшая сестричка неожиданно включила нотки командира октябрятской звёздочки!

– А откуда тебе известно содержимое моего скромного гардероба? – притворилась я наивной овечкой. – Мы ведь только что познакомились!

– Папаша твой заботливый вызывал на переговоры и попросил проследить за так называемым «дресс-кодом», как он напыщенно выразился. Мол, полная беда с этим кодом, надо срочно выручать бедного родителя, чтобы не было мучительно стыдно за такую непутёвую дочь. – Надя замолчала на минуту задумавшись… – лично я горячий сторонник полной свободы в любых проявлениях: носи что душе угодно, самовыражайся как заблагорассудится… Но для первого знакомства с серьёзным начальством всё же настоятельно рекомендую надеть мою скромную серенькую юбку, а уж дальше сама жизнь покажет – бить или не бить! – она весело засмеялась и решительно опрокинула половину бокала. – Только не обижайся на прямоту! Я честно обещала папаше ответственно подойти к твоему «рандеву» – это тоже его изысканное выражение. А там дальше поступай как знаешь.

Я ещё раз осторожно пригубила вино. Оно успело нагреться в бокале и приобрело более приятный, мягкий вкус. Надя одобрительно кивнула и жестом подбодрила: «Пей, пей, не стесняйся!»

Приятное тепло медленно разлилось по всему телу. Ах, вот оно, это волшебное состояние лёгкости и раскованности, ради которого люди пьют вино! Стало горячо и удивительно легко на душе. Теперь я совершенно спокойно лягу в одну кровать с кузиной, хотя днём эта необходимость слегка напрягала, но я успокаивала себя мыслью, что это временное неудобство и ненадолго.

Утром пронзительно зазвенел будильник. Капа побежала на крохотную кухню ставить чайник и готовить бутерброды. Надя накручивала непослушные волосы на бигуди. Я умылась прохладной водой – душа в доме, естественно, не было – и присела перед зеркалом, чтобы натянуть на лицо привычную вторую защитную кожу: безупречный макияж.

Удивительно, но Надю мой боевой раскрас нисколько не шокировал, но привлёк её пристальное внимание. Окончательно добил кузину изящный флакон духов Opium, каплю которых я деликатно растёрла на запястье. Она буквально потеряла дар речи, переключив все пять чувств на одно – обоняние.

Я открыла потёртый чемодан и торжественно достала заветную коробочку CHANEL.

– Это тебе в подарок! – провозгласила я. – Надо было преподнести вчера, но всё пошло не по намеченному плану. Зато сегодня повод гораздо лучше – кстати пришлись! Держи! Знаю, что абсолютно все девушки и женщины Советского Союза мечтают о «Шанель». Думаю, тебе этот изысканный аромат понравится.

Надя смотрела на драгоценную коробочку как заворожённая. Командир октябрятской звёздочки испарился из неё без следа, словно его никогда и не было.

Сорок минут пешочком до комбината пролетели совершенно незаметно. Мы неторопливо шли по узкоколейке и увлечённо рассказывали друг дружке о том, как нам жилось в далёком детстве, как училось в юности. Даже про первые неудачные романы успели поговорить по душам и мудро утешили себя тем, что любовь потому и называется первой, что за ней обязательно наступит хотя бы ещё одна, а может, и настоящая…

Ведь не зря же Надя с такой трогательной верностью ждёт возвращения с далёкого флота своего избранника, а он в заморских краях уже присмотрел и белоснежную парчу для её будущего свадебного платья.

«Настоящая любовь непременно преодолеет любые преграды» – думала я, заворожённо слушая рассказы кузины о её романтической истории.

С этими светлыми мыслями мы наконец подошли к внушительным воротам комбината, где меня ждала новая глава жизни.

Первые суматошные дни

Первые дни в Романовске-Приволжском напоминали калейдоскоп. Моё появление на комбинате вызвало нескрываемый интерес – разглядывали с ног до головы, будто диковинную птицу. Вопросов не задавали – видно, что обо мне уже знали больше, чем следовало, благодаря результату неустанной родительской предприимчивости и не менее оперативному "глухому телефону" этого городка.

Важной персоной в цепочке начальства являлся главный технолог Андрей Петрович, лет тридцати пяти. Его фамилия Пузиков соответствовала внешности. Уделив мне полтора часа в производственных цехах, он сослался на аллергию к химическим веществам и поэтому спихнул свою обязанность на мою кузину Надю – поручил ей показать красильный цех.

Директор, Сергей Петрович Царьков, внушал доверие своей основательностью и тоже проживал в полной гармонии со своей фамилией. Он долго изучал мои дипломы, словно прикидывал, как их применить.

Наконец оторвал от них глаза и неторопливо произнёс с московским акцентом:

– А вы, Ангелина Витальевна, какое направление считаете для себя главным? Химик-технолог и художник-декоратор – выбор-то, мягко говоря, полярный – разнополюсные дипломы у вас.

– Почему же разнополюсные? Я понимаю, вы, как директор, отвечаете за весь механизм работы комбината, от строительства зданий до выгрузки готового товара и не обязаны знать каждый маленький винтик-шпунтик производства. Но разве крашение тканей – не химический процесс? А дизайн тканей не требует художественного образования? Это взаимосвязано.

От бравады и напористости у меня невольно дёрнулось веко правого глаза (стало случаться в последний год), а директор, видимо, принял за подмигивание, по-доброму рассмеялся и поднял руки вверх:

– Всё! Сдаюсь! 1:0 в вашу пользу! Идите в отдел кадров за направлением в общежитие. Приятно было познакомиться с представителем передовой советской молодёжи, «с комсомолкой, спортсменкой, да ещё и красавицей», – перешёл он на шутливый тон.

Директор явно пребывал в хорошем настроении, хотя, возможно, такая манера общения обычна для него. Поживём – поймём.

Кадровичка Анна Кузьминична, женщина лет пятидесяти, окружила меня почти материнской заботой – налила горячий чай, угостила пряниками. За разговором она подробно объяснила, что меня ждёт: сначала оформление прописки, затем заселение в общежитие, медосмотр, и только после этого можно будет появиться на комбинате для подбора подходящей вакансии.

– Погуляй по городу дня три-четыре, осмотрись, – посоветовала она, переходя после чая на ты, – а то начнёшь работать-то и некогда гулять-то будет.

После обеда с Надей в столовой я отправилась на Левобережье, чтобы заказать одежду в ателье "Тюльпан".

Левобережье, с его купеческими домами и старинными зданиями, дышало атмосферой XIX века. Здесь сохранилось несколько исторически ценных строений, таких как Банк России, дом бывшего нотариуса, «Ресторанъ Волна», коммерческая артель, пожарная каланча, старые каменные торговые ряды.

Ателье расположилось рядом с парком, в двухэтажном деревянном здании. В приёмном вестибюле на стенах висели вертикальные зеркала и образцы тканей. Поразительно, но в городе, большая часть населения которого работает на комбинате по выпуску ткани, столь скуден выбор её!

Со второго этажа спустилась женщина-закройщица – мама Надиной подруги.

– Ну что, выбрали ткань, Ангелина?

– Это весь ассортимент? – с усмешкой спросила я, щупая образцы.

– Да, выбор небольшой. Но заказчицы обычно приходят со своими отрезами.

– А где они их приобретают?

– Да кто где! В областном центре или в Москве.

– А в славном городе Романовск Приволжский с масштабным комбинатом приобрести свою же продукцию, значит, нельзя? – продолжала я подтрунивать.

– Ну, – засмущалась женщина, – в местном-то магазине точно нет.

– Придётся съездить в центр. За два дня сошьёте юбку, если я сама её раскрою?

– Сами раскроите? А зачем тогда я нужна? – обиделась женщина.

– Хороший вопрос! Дело в том, что я и сшила бы, будь у меня швейная машинка. Но её нет и неизвестно, когда появится, а юбка сейчас нужна. Я заплачу за срочность.

Закройщица оценила моё предложение и взбодрилась:

– Ну а что не смочь-то? Могу и за день… Да и дочка-то за вас словечко молвила.

– Благодарю! Если не удастся купить машинку, я ещё не раз к вам загляну.

Следующим по плану был магазин «Промтовары». Он находился на выходе из парка в угловом двухэтажном здании.

Взору предстал скудный выбор одежды и обуви. Всё какое-то серое и безликое. Для молодёжи в ассортименте ни-че-го! Резиновые сапоги простаивали на полке, но такие страшнючие, с широченным голенищем, куда я могла бы впихнуть обе ноги вместе с брючинами… Эх, пока не вышла на работу, точно надо съездить в областной центр и за тканью, и за обувью.

Я опять брела через парк в сторону пристани, ни одной живой души не встретила. Издали увидела библиотеку: двухэтажный деревянный старинный дом казался лёгким и воздушным – стены украшены резьбой и обжигом. Подошла поближе рассмотреть узоры в деталях. Удивительно, какая сложная работа: и сквозная, и глухая (рельефная), и скульптурная. А какие уникальные элементы! Не дом, а образец прикладного искусства. Если в Левобережье есть ещё такие дома, то я буду сюда наведываться, хотя бы ради любования ими.

Вошла внутрь. Встретила меня молодая статная женщина. Внимательные карие глаза. Тёмные, густые, распущенные по плечам волосы. Она улыбнулась, и от этой улыбки озарилось всё её милое лицо, словно из-за тучи выглянуло солнышко. Какая же она красавица!

Мы поздоровались. Говор без протяжного окания, но характерное для местных жителей «то» всё равно изредка проскакивало в её речи.

– Добро пожаловать! Хотите записаться в библиотеку? У нас широкий выбор книг, журналов и газет.

– Да, хочу. Но мой паспорт сдан на прописку. Справка из отдела кадров вас устроит?

– Да, разумеется. На комбинат приехали? Вы первая из приезжих заглянули к нам. На правом-то берегу в ДК есть своя библиотека. Вас интересует что-то конкретное? Какая литература?

– Для начала я бы посмотрела зарубежную. Можно?

– Разумеется! Проходите в зал-то, направо.

Глаз упал на роман Джорджа Элиота «Мидлмарч». Об этом произведении в парижской группе протекал жаркий спор, но я не удосужилась прочесть: в тот момент готовилась к сессии московского института. Что ж, значит судьба взять именно эту книгу.

Библиотекарь оформила карточку. Затем мы познакомились. Наталья пригласила меня на чай из самовара в чашечках на блюдечке да с сушками-баранками в плетёной корзинке. Я не отказалась, но мелькнула мысль: «Они всех, что ли, приглашают?» И решила, в следующий раз приду в библиотеку со своими угощениями.

На Правобережье вернулась к вечеру. Так пролетел мой первый будний, хотя и нерабочий день.

После ужина, приготовленного Капой, мы обсудили все мои события и встречи.

Утром я проснулась на час раньше Нади. Поликлиника начинала работать с восьми, и мне хотелось побыстрее завершить медицинский осмотр, чтобы успеть до обеда побывать в областном центре. Вся процедура осмотра оказалась формальностью, заняла не более получаса.

Минут за десять я дошла до автостанции. Романовск Приволжский удобненько расположился по центру маршрута между двумя крупными городами, и поэтому жители не были отрезаны от «большой Земли»: налево пойдёшь – культуру найдёшь, направо пойдёшь – престижные технические вузы.

По расписанию автобус ожидается минут через пятнадцать. Заморосил дождик. А я без зонта, в толстом белом свитере, а от дождя он, конечно же, не спасал. Села на скамью под козырёк остановки.

На мокром асфальте завизжали шины. Резко затормозила «Волга» ГАЗ-21. Дверца открылась, и из автомобиля вышел директор комбината Сергей Петрович в кожаной чёрной куртке.

– Утро доброе, Ангелина! В центр? Садитесь в машину, я еду туда же, в областной исполком.

Я засмущалась. Удобно ли?

– Садитесь, садитесь! Похоже, дождь усиливается. Асфальт мокрый, и автобус может задержаться. – Он открыл переднюю дверцу и пригласил меня жестом, а сам сел на заднее сидение. – Мой водитель – Николай Николаевич Николаев. У нас здесь масло всегда масляное: у него Николаи в семье даже не в трёх, а в четырёх поколениях.

«Какой балагур!» – подумала я.

Николай с любопытством взглянул на меня:

– Бонжур! Шерше ля фам! Это все мои познания во французском языке, так что пардоньте…

– Пардоньте уж его, силь ву пле,1 – засмеялся директор. – Парень хотел произвести впечатление.

Я улыбнулась. Оказывается, даже водитель директора в курсе моей биографии.

В областном центре они высадили меня возле универмага.

– Ангелина, если дел на пару часов, то мы сможем подобрать тебя здесь же, – Сергей Петрович неожиданно перешёл на ты.

Я поблагодарила и ответила, что хочу погулять по городу и вернусь автобусом.

Дождём, слава Всевышнему, и не пахло: всплакнул чуток и успокоился.

Не буду описывать все похождения по магазинам. Резиновые сапоги – модель чешской фабрики «Бати» с невысоким трапециевидным каблучком и даже с молнией на голенище после увиденного ранее «унисекса» произвели на меня приятное впечатление. В магазине «Ткани» приобрела шерсть и плотное хлопково-льняное полотно а-ля джинса на две юбки, шёлк и хлопок на две блузки. И, о счастье! нашла шикарнейший драп густого вишнёвого цвета на зимнее пальто, пошив которого мне предстояло заказать: тёплой верхней одежды в моём гардеробе не было, кроме коротенькой шубки из искусственного меха и демисезонного джинсового пальто.

В отделе «Бижутерия» взгляд упал на деревянные крупные пуговицы с ручным обжигом оригинальных узоров. Я представила, как покрою их вишнёвой краской и затонирую обжиг: какие чудеснейшие пуговицы для пальто!

Вернувшись в Романовск Приволжский, я успела попасть в ателье за полчаса до закрытия. Закройщица тётя Зоя встретила меня широкой улыбкой.

– Никаких раскроенных деталей я не принесла, не буду отбирать у вас хлеб! Но эскизы моделей сейчас набросаю, если дадите мне свой рабочий блокнот и карандаш.

Я ловко, одним взмахом карандаша, нарисовала эскиз юбки: от талии до середины бедра заложены и отстрочены складки, а ниже они «стекают» в свободном падении; на широком поясе под накладным швом прячется втачная молния.

Тётя Зоя изумлённо смотрела на эскиз:

– Да я таких рисунков-то и в журналах не видела! А длину юбки какую пустим?

– На два пальца ниже колена. Это первая юбка, она приоритетная. Со второй можно не спешить.

Словом «приоритетная» я привела тётю Зою в замешательство…

Я нарисовала эскиз юбки-шестиклинки: все клинья скроены по косой с расширением книзу. Готовую юбку скручу в жгут, выбелю, выкрашу и вскипячу в специальных растворах для придания эффекта «варёнки».

Выражение «слушать разинув рот» живописно демонстрировала тётя Зоя.

– Ох, дочка, тебе легче-то машинку швейную купить, чем носить-то нам такие заказы. Пока я шью твою шестиклинку, можно три других заказа выполнить.

– Понимаю, у вас спущенные сверху расценки, но я же предлагала взять работу на дом. Оплачу, сколько вы посчитаете необходимым.

– Лады, дочка! Шестиклинку я оформлю в ателье, а юбку в складку возьму домой, коли она притири…, – тётя Зоя так и не смогла произнести новое словечко. – Спешная, значит.

– Отлично! Если дела пойдут, то ждите меня с заказом блузок и пальто.

– Ну и ладненько, дочка. Давай замерю тебя, – тётя Зоя ловко снимала мерки и охала. – Что же ты, дочка, худюща така? Кожа да кости. Рожать-то, как будешь с таким весом?

– Были бы кости, а мясо нарастёт к тому времени, – отмахнулась я.

– Ну, дай Бог, дай Бог! Не кормила тебя матушка в ПарЫжах. Вон наши-то девки кровь с молоком!

– Да-да, – поддакнула я, – на ваших вечных макаронах и супчике на рыбных тефтелях из баночки жестяной не только кровь будет с молоком, но и молоко с кровью от недостатка витаминов и протеина у ваших кормящих мамочек. Продуктов у вас – шаром покати. Хоть здесь, хоть в области. Из Москвы тяжеленные сумки везёте, надрываетесь.

Не знаю, почему меня так прорвало. Неужели задела фраза про «кости и кожу»? Ну нет, своим весом я удовлетворена: сколько газель ни корми, коровой она не станет.

Возвращаясь из ателье, я опять приостановилась у здания библиотеки, кинула взгляд на широкий карниз над окном. Эх, в следующий раз надо прийти с альбомом и карандашами и зарисовать эти узоры.

Эти узоры явились ко мне в сновидении… В сновидении узоры?! Ну, конечно! А о чём ещё грезить целомудренной девушке в её двадцать один год?!

Быть или не быть? Кем быть?

С бумажной волокитой я справилась за два дня. Оставалось заселиться в общежитие. Но Капа и Надя настаивали повременить и переехать в субботу, обещали помочь с чемоданами, сумками и обустройством на новом месте.

В среду в девять утра я вошла в кабинет начальника отдела кадров.

– Утречко доброе, Ангелина Витальевна! Сергей Петрович просил подождать. Будет минут через десять.

Дверь открылась, и директор влетел в кабинет.

– Приветствую всех! Итак, Анна Кузьминична, что у нас там с вакансиями? – с ходу начал он.

Анна Кузьминична подготовилась и бодро зачитала информацию:

– Инженер-технолог и химик-технолог – в отдел Пузикова. Заведующий химической лабораторией. Мастер ткацкого производства. Начальник узла связи. Секретарь комсомольской организации. Это всё по ИТРам.

Директор забарабанил пальцами по столу:

– Так-так… Негусто! Ангелина Витальевна, что скажете?

– Мастер ткацкого производства – это интересно. Можно поподробнее об обязанностях и заработной плате?

– Видите ли, Ангелина Витальевна, мастер – это квалифицированный рабочий, должность не для человека с высшим профильным образованием. Химик-технолог – вам бы подошло. А года через полтора поговорим о росте до начальника цеха. Так что в отдел главного технолога – лучший вариант, кроме одного пунктика, если не боитесь трудностей… Кстати, а в горкоме комсомола вы ещё не были?

– А разве я должна была там быть? – округлились мои глазки. – Насколько я понимаю, на комсомольский учёт надо вставать по месту работы, а не прыгать через голову.

– Вот в этом вы вся, Ангелина Витальевна. 2:0 в вашу пользу! Но дело в том, что комсорга комбината переводят на повышение в обком, и мы ищем ему достойную замену, – он выжидающе смотрел на меня.

– А разве секретаря комсомольской организации назначают, а не выбирают? Разве комсорг не выборная должность по принципу демократического централизма снизу доверху? Я, конечно, не сильна в этой иерархии власти, но в школьные годы была комсоргом и устав отлично знала.

– Должность секретаря комитета комсомола на комбинате освобождённая, а не общественная нагрузка. Значит, комсорг получает зарплату. Поэтому руководству небезразлично, кто займёт это место. Да, должность выборная, но кандидата выдвигает не общее комсомольское собрание, а заседание комитета или бюро – максимум семь человек. Ваша кандидатура уже обсуждалась в кулуарах. Мы получили вашу характеристику и соответствующее рекомендательное письмо: политически грамотная, образованная, с широким кругозором, имеете опыт комсомольской работы, умеете отстаивать своё мнение. Другой подобной кандидатуры у нас нет.

– Позвольте не согласиться, – я смело посмотрела ему в лицо, но моё правое веко не сдержалось и опять дёрнулось. – Есть у вас на комбинате подходящая кандидатура с опытом комсомольской работы побольше, чем у меня, – Трепова Надежда Борисовна, инженер-технолог из отдела Пузикова Андрея Петровича.

– Ангелина Витальевна, что вы со мной делаете? Пожалейте мои седины! 3:0 в вашу пользу! Именно её мы и готовили к этой должности. По этой причине и на слёт в Москву была отправлена именно она. Да, Трепова рассматривалась как лучшая кандидатура, пока в моём кабинете не появились вы, Ангелина Витальевна. Внутренний стержень у вас крепче, культура шире. Вы разносторонняя, умеете отстоять своё мнение. Вам по силам всколыхнуть тихое болото, повести молодёжь за собой. Соглашайтесь! Ну, не ляжет к душе – подадите на самоотвод. Насильно мил не будешь.

– Ох, сколько дифирамбов, Сергей Петрович! Держу пари, что половина из них написана в том рекомендательном письме. Видимо, отец мой очень постарался. Не знаю, смогу ли. Это совершенно другая сфера, к которой я не готовилась.

– «Нам бы только ночь простоять, да день продержаться», помните у Гайдара? Так что утро вечера мудренее, – он встал и подал мне руку. – Пойдёмте к комсоргу, познакомлю, он в курсе всего и подробнее расскажет обо всех тонкостях. Кстати, наши кабинеты через дверь, так что есть перспектива стать соседями по палате номер шесть, – опять балагурил директор.

Мы поднялись на второй этаж. Сергей Петрович открыл дверь и пропустил меня вперёд:

– Ну что, Георгий Сергеевич, пришли ставить на комсомольский учёт нового члена молодёжной организации – Обручева Ангелина Витальевна.

– Очень рад! Входите! – комсомольский вожак спортивного телосложения заинтересованно разглядывал меня.

Директор, выполнив свою миссию, вышел из кабинета.

Я сняла летнее длинное джинсовое пальто, повесила на стояк. Комсорг прошил и пальто любопытным взглядом. Да, это не кургузое короткое пальтишко местных девушек, под которым подол длинной юбки бесформенно сбивается при каждом шаге. Мужчина и тот увидел разницу: диковинка, однако!

Почему швейное производство в такой полудрёме? Чего не хватает? И почему такое однообразие моделей? Где же дизайнерская мысль? Есть спрос, но нет предлжений! Разве это правильно?