Ночь в Новом Орлеане

– Да! – возликовал я.

– Что? – они в который раз непонимающе переглянулись.

– До свидания, – попрощался я и вышел из комнаты – благо, на это я ещё был способен.

– Стой!.. – услышал я у себя за спиной.

Но меня было уже не остановить! Я прыгнул во мглу, вдохнул и задохнулся.

Проснувшись, я вскочил с кровати. Значение некоторых слов не сразу пришли мне в голову. Но куда они денутся. Теперь, я точно знал, что нужно делать. Нужно перестать воевать с богами и наоборот, вместе с ними выступить протии Мирового Змея и заставить его отложить апокалипсис. И для этого необходимо сесть за круглый стол переговоров с богами. Для этого нужно собрать их в одном месте. Соответственно, мне необходимо вывести Иисуса из своей крепости, взяв её штурмом. Настолько же умно, насколько же безумно.

Правда, дело нелегкое. Намного труднее, чем съесть кусок пирога. Эх, почему же всё так сложно!

Я встал с кровати и засунул ноги мягкие тапочки. Мало что приятнее по утрам, чем это. Тапочки и кофе позволяют добавить к словам: «Ещё одно утро – ещё один повод умереть» продолжение: «И всё же, как интересно получается!».

Медленно, сонными шажками, я пробрался на кухню. Там сидел Александр Македонский в моем халате и пил капучино с маршмеллоу.

– Что ты здесь делаешь? – отрешенно спросил я.

– Мне захотелось кофе и я вспомнил, что зефир делают его в два с половиной раза вкуснее. Вот и зашел. А ты?

– Я здесь живу.

– Вот оно как.

– Откуда ты узнал, что у меня есть маршмеллоу?

Он виновато опустил глаза.

– Я делаю это не в первый раз.

– И даже ни разу не постучал?

– Зачем? Имеет ли это значение? Разве ты против?

– Не против, но существуют некоторые правила этикета.

– Я их соблюдаю.

– По-твоему, это вполне нормально: залезать в чужие дома, ничего не своровав, пить кофе в кухне хозяина и по утрам встречать ошарашенного владельца фразой: «Хорошо ночь прошла, хозяин моего дома!»?

– Ты не правильно сказал. Этикетно залезать в чужие дома, пить кофе в кухне господина дома и при этом не разбудить владельца. Я ведь тебя не разбудил?

– Нет, но…

– Поблагодарил бы!

– За то, что ты вломился в мой дом?!

Я возмутился такой наглостью! Поблагодарить за то, что он ворвался в мой дом и хуже всего: пьет мой кофе! Но я вовремя пришел себя.

– Ладно, проехали тему. У меня есть новое дело.

– Я весь во внимании, – сказал он, отсербнув кофе с диким шумом и уставившись на меня.

– Мы должны взять штурмом крепость Иисуса.

Он выплюнул свой кофе на пол. Мог и сдержаться.

– Может, тебе и удалось почти убить Одина. Но с Иисусом такое дело не пройдет. Он парень серьезный. Даже я не могу представить такого безумца, который бы решался бы перебить всех ангелов и проникнуть в святая святых всех христиан.

– Представлять не нужно. Этот безумец прямо перед тобой.

– И у тебя снова есть план?

– Самый гениальный!

– И какой?

Он вопросительно уставился на меня, позабыв о существовании кружки, наверняка ожидая, что я много часов буду детально объяснять ему сложные топографические схемы расстановки войск и стратегии.

А фиг тебе.

– Идти напролом.

Он поднял сразу обе брови и открыл рот, чтобы что-то сказать. И немедленно его закрыл. Одумался, видимо. Понял, с кем имеет дело. Варваром галльским, эдаким.

Пережив, таким образом, очень тяжелую внутреннюю борьбу, после которой, все-таки сказал:

– Ты потеряешь половину армии, даже не дойдя до ворот, даже допуская наше численное превосходство в десять миллионов к одному. Так что, я оцениваю наши шансы, как ничтожные.

– Но шанс, пусть ничтожны, есть. Значит, у нас точно всё получится и мы должны действовать!

– Только не это! Зачем?

– Я хочу взять в плен Иисуса, чтобы собрать всех богов вместе.

– Чтобы уничтожить их в одной битве?

– Нет, чтобы побеседовать с ними и убедить выступить единым фронтом против Мирового Змея.

– Ты сошел с ума! Это невозможно! Когда я проникал к тебе в дом, я думал, что здесь спит вполне нормальный человек! Теперь, ноги моей здесь не будет.

– Это вторая важная причина, по которой мы атакуем Эдем.

Он злобно посмотрел на меня и грубым, так не похожем на него, голосом, сказал:

– Я отказываюсь исполнять приказ.

Он залпом допил кофе, встал из-за стола и собрался было уходить, как тут же превратился в пепел.

– Доигрался, – услышал я голос сзади.

Я обернулся и увидел Смерть. Он скрестил руки на груди и всем своим видом выражал то, что не доволен сложившейся ситуацией.

– Теперь, твои генералы гибнут от того, что отказываются выполнять твои приказы.

– Но я не хотел…

– Однако сделал. Не волнуйся – нет людей незаменимых. Подыщем тебе кого-нибудь другого.

– Но разве тебе его не жалко?

– Ты смеёшься?

– Ладно, – вздохнул я, – что сделано, то сделано. И что ты думаешь о моём плане штурма Рая?

– Я ничего не думаю. Я дал тебе полную свободу действий, а значит, заранее смирился со всеми вариантами твоих поступков. И теперь лишь могу смотреть, что происходит в этом мелком сумасшедшем мирке.

Он оглянулся. Подошел поближе и прошептал:

– Но, честно говоря, я тобой восхищаюсь. Никогда у меня не было столько работы, как с тобой. Гитлер, Сталин и Мао вместе тебе не ровня.

С этими слова, он исчез…

Следующие несколько дней… а может недель, я бесцельно бродил по городу, затерявшись в толпе. Временами, развлекая себя стишком Фета:

Непогода – осень – куришь,

Курить – всё как будто мало.

Хоть читал бы – только чтенье

Продвигается так вяло.

Серый день ползёт лениво

И болтают нестерпимо,

На смене сменные

Языком неутолимого

Сердце стынет понемногу

И у жаркого камина

Лезет в голову больную

Всё такая чертовщина

Над дымящимся стаканом

Остывающего чаю,

Слава богу, понемногу,

Будто вечер, засыпаю…

Можешь себе представить, что это были за дни. Божественная тоска поглотила меня целиком и даже не поперхнулась. У неё на многих хватит.

Осень уже прошла. Сейчас середина декабря. И не грамма снега. Он перестал идти уже давно. Таким образом. Декабрь напоминал тоскливую, продутую осень, только холоднее, как бы странно это не звучало для Нового Орлеана. Я не был против этого – для меня мало того, что лучше ветра. Целыми часами, а то и днями, я бесцельно шнырял по городу. Без смысла. И без малейшего желания вернуться.

В эти дни я нуждался в кофе. Не столько ради кофеина, без которого и по утрам вполне можно обойтись, а ради самого вкуса. Только он помогал забыть о проблемах и идти дальше. Вперед. Не смотря ни на что. Выстоять. Даже, если сами Небо и Земля теперь твои враги. И я должен выстоять. Иначе нельзя.

Подул ветер. Я знал, что он хочет мне что-то сказать, но из-за отсутствия у меня специального органа для понимания ветра, никак не мог этого сделать. Поэтому, он лишь ласково дул мне в лицо.

Часть Третья

Божественный Гнев

Поддавшись всеобщему безумия я сам стал безумцем. А что оставалось делать? Когда понимаешь, что союзников нет нигде, то единственными, с кем приходится иметь дело, так это только с самим собой. А так недолго можно сохранять здравый смысл.

И заменивший Александра Македонского генерал был безумцем. Даже безумнее меня, хоть это и сложно было представить. Он был идиотом с четко выраженным эго и альтернативным эго. Идиотом, придурком, недоразвитым, диким, озорным, вечно весёлым, тупым, храбрым и самоотверженным психом. А потому был прекрасным. И никто не подходил под роль управляющего моим не менее специфичным войском, как он. Все же. Я одобрительно отношусь к таким людям, так как они, как ничто иной, лучше понимают светлую сторону жизни.

Я понял, кто он, сразу, как только познакомился. Поначалу, он ничем себя не выдавала, а втайне потешался, что всех обманул. Но сдержаться он не смог уже на седьмой секунде нашего знакомства.

– Я запланировал на следующие выходные штурм Рая. Твоя задача – подготовить армию в поход.

– Только одного Рая?! Ты недооцениваешь нашу силу.

Видимо, Смерть нашел мне командира, который был полностью противоположен Александру. Иначе, тот бы тоже недолго протянул бы.

– Да, пока что, только им и ограничимся.

– Ты уверен? Просто, мы могли бы…

– Ограничимся этим. Ты справишься с задачей?

– Да, дорогуша.

– Я не дорогуша!

– Для меня ты – дорогуша. Даже если ты прикажешь приковать меня к скале и каждое утро будешь присылать орла, как Зевс сделал с Прометеем или придумаешь что-то похуже, я все ровно буду называть тебя дорогушей. Профессиональная стойкость. Без неё никак. Но в таком случае, ты лишишься лучшего кандидата на роль командующего армии кислых и сладких трупов.

Я стал немного сомневаться в его ориентации, но что и говорить, он был прав. Видимо, грозному некроманту, разбившего олимпийцев, совершившему почти удачное покушение на Одина, от шагов которого содрогается земля, пожизненно присвоено звание: «Дорогуша».

– Ты прав. Скала и орел довольно примитивно. А так как лень придумывать что-то более оригинальное, можешь исполнять сой долг.

– Спасибо за сочувствие. Я знал, что ты поймешь, дружище! Ну, а теперь, я пошел. Если твои планы не изменятся, то мне предстоит собрать все наше исполинское войско и в повести нас на штурм. Не сильно, правда, это сложно, но довольно хлопотно.

Он, конечно, же, противоречил сам себе, но что с него взять.

– А ты, – продолжал он, – лучше пойди и займись теми самыми деловыми делами, которыми занимается все высшее начальство. Пиво выпей, что ли, чего ты никогда при мне не делал. Или пожри, где-то. Потом, я к тебе присоединюсь. Но потом снова отправлюсь шуметь. По ночам мне не спится, зато утром – сплю, как убитый. Где-то до двух часов утра, когда все уже пообедали, а я ещё не завтракал. Впрочем, как каждая уважающая себя сова имею на это полное право, что бы там не говорили эти серые и гнусные жаворонки. Да что они вообще понимают?! Какой гениальный человек спит по ночам?! Это нонсенс! Спать по ночам нельзя! Пусть там спят всякие посредственности. А мы, тупые гении, знаем, что ночь – лучшее время для вдохновения и мыслей. Самое лучшее, что только может произойти с человеком – происходит именно ночью, а не днем.

С этими слова он развернулся и побежал прочь. Идиот. Зато вполне вменяемый и толковый идиот с чётко выраженной экспрессивной ноткой. Такая себе, кислинка. Побольше бы таких…

В следующие несколько дней, после моей божественной тоски настала божественная лихорадка. И почки, чего-то побаливали. Стыд и срам –в самом-то деле. Эй, здоровье и физические ограничения – вы заявили о себе в самых неподходящий момент!

Тем не менее, подготовка к штурму продвигалась как по маслу. Я не раз ещё заходил в эту комнату к Сергею и Дионису. Поначалу, они все негодовали из-за моей странной привычке уходить по-английски. Но быстро простили и вежливо так попросили выдать все планы дорогуши некроманта. Я наплетал им всякие на быструю руку придуманные заговоры, а потом, проснувшись, звал своего карманного идиота, чтобы исполнял. Тот понимал меня буквально с полуслова и быстро отправлял солдат на верные провалы. То ли он догадывался о моих встречах и подыгрывал мне или просто верил в успех иррациональных заданий. Сергей и Дионис ликовали. А что – мне не сложно. И не жалко. А им приятно. Между нашими беседами о военных заговорах – выдуманных и не выдуманных, – мы говорили о жизнях богов и людей. При всем этом, общение наше было приятно обеим сторонам. Мы даже стали в каком-то роде друзьями с кучей нелепых секретов и историй. Что-то такое у меня было с Чарли в начале нашей встречи. Потом общие тайны и нелепости стали рутиной. И эта дружба только со временем только крепла и не разваливалась (я не о Чарли, так как между людьми разного пола физиологически не может быть дружбы).

Я мог рассказать им практически все, кроме одной моей тайны – кто я на самом деле. Правда, я и сам до конца не знал, что за существо почти каждую ночь ходит в пространство меду мирами. Я ли это или какой-то таинственный незнакомец, выдающий себя за меня.

Но все прочие секреты между нами переставали быть секретами. Я им доверял. Странные были отношения между врагами. Они тоже мне доверяли и взамен за мои истории рассказывали свои. Оказывается, что единственным, и то, временным, лекарством от Божественной Тоски, был Божественный Анекдот. У богов есть анекдоты про других богов, в частности, индийских, так как тех было очень много, чуть больше миллиона, а следовательно, выбор был широк. Веселые, неловкие, нелепые, а главное, смешные истории.

Я был свободен. Жаль, что во сне, а не наяву. Наяву далее обстояли совсем иначе. И были они похуже и пострашнее, чем во сне. Даже в кошмаре. Может вся жизнь – это всего лишь кошмар, приснившийся однажды в детстве и смерть – это пробуждение. Впрочем, скоро проверим.

Ветер завывал, подымая ввысь опавшие листья деревьев. Как странно: октябрь, а как будто только октябрь. Деревья стоят лысые, вошедшие в зимнюю спячку, чтобы вынырнуть из неё когда-нибудь весной.

Об этом моменте говорят, что время остановилась. Таким метафорическим выражением вряд ли можно что-то объяснить, но и больше сказать нечего. Впрочем, оно и не шло. И не существует ни времени, ни судьбы, ни долга. Был только ветер. И он дул всегда. Дисгармония мелодичной скрипки и джазового саксофона из-за углов. Во всем это так угадывалась черта этого города. И всему приходит конец. Какое счастье, что все скоро будет уничтожено.

Я замер в ожидании чего-то великого. Оно все не наступало и не наступало. Что-то было не так. Я оглянулся. Листья все так же медленно падали, но не по закону тяготения, а потому, что были рождены, для того, чтобы упасть. Маленькие дети стремятся к зале.

За этим необходимо наблюдать в тишине или под медленную музыку. В одиночестве или с любимым человеком, молча, думая о грядущей зиме. Ветер упрямо наступал – ну и пусть. Здесь ему всегда рады. Каким бы холодным он ни был, из глубины квартиры всегда идёт тепло. А ветры всегда дуют рядом с Миссисипи.

Многие люди любят тепло. Я люблю холод. Почем – я сам не мог объяснить очень долго. Но теперь все стало понятно.

Только с помощью холода можно по-достоинству оценить тепло. И кажду секунду рядом с ним.

Когда под пледом, с книгой, с чашкой горячего чая, сидеть у окна и смотреть вдаль. И есть только ты – мастер Ветров и Закатов. Он ведь ждет. Где-то там. На западе.

А пока проходит время. Наступает ночь. А ночь в Новом Орлеане куда ярче дня. Даже сейчас, когда этот мир проживает свои последние дни, в Новом Орлеане, как всегда, пьют, курят, трахаются, как в последний раз. Ну, а я стою в сторонке и смотрю на это. Куда мне до них.

Над этим городом никогда не будет властвовать время…

Чем больше я узнавал о Рае, тем больше мне нравился Ад.

И все больше я понимал, насколько безрассудна моя идея штурма на него. Конечно, я не имею права называть себя взрослым человеком после такого поступка. За показаниями разведчиков, его окружает плотная стена из ровно тысячи ангелов. Примерно столько же внутри. Ну, вот и вся их армия. Сравнительно со мной – капля в море. Но у них была одна особенность, которая мне очень не понравилось: они могли контролировать Солнце, направлять его лучи туда, куда захотят. При сильном желании, одним ударом они превратят мое войско в гору пепла, стоит им подойти чуть ближе.

Как действовать при таких обстоятельствах мне не говорили, а достопочтенный господин Смерть забыл дать мне брошюрку с инструкцией: «Что делать, если появилось желание разграбить Рай и взять в плен Иисуса?».

– Обратись к психиатру, – послышался голос за моей спиной.

Я с испугом обернулся. За моей спиной стоял Смерть. Конечно, извиняюсь за грамматическую ошибку, но что делать, если в русском языке «смерть» женского рода, а сам он мужик?

– Лёгок на поминки. Только что о тебе подумал.

– Рановато тебе сейчас обо мне думать.

– Да я не про это…

– Знаю-знаю. Мне просто нравится над тобой издеваться.

– Это не смешно. И не надо так часто появляться. По крайне мере, не такими способами.

– Ну, что поделаешь? Я же твой momento mori и жалобная книга. Два в одном. И как всякая уважающая себе книга жалоб, спешу спросить: что стряслось?

– Как будто сам не знаешь.

– Знаю, но спросить все ровно должен. Ну ладно, перейдем сразу к проблемам. Еще до нашей эры люди научились решать проблемы с солнечными лучами, а ты голову морочишь.

– Точно! Зеркала. Нужно использовать зеркала, чтобы отбить лучи и перенаправить их в другую сторону!

– Вот видишь, сам догадался. И не делай вид, что совершил открытие. Это была слишком легкая задача, чтобы вот так ей хвастаться. Другое дело, как ты собираешься пройти против этого воинственного голубятника?

– Как что? Пойду в бой и задавлю числом!

– Не говори глупостей. Ты им не ровня.

– Нас во много раз больше.

– И ты готов пустить на мясо большую часть армии только для того, чтобы пробить брешь в стене?! Неразумно.

– А что ты еще предлагаешь?

– Почему ты такой тупой? В прошлой жизни ты был намного умнее.

– Наверное, потому что меня не попрекали по самому мелкому поводу. Так что делать?

– Можно было обратиться ко мне за помощью, – сначала, я подумал, что это сказал Смерть. Но он отошел в сторонку и передо мной предстала очень странная фигура.

– А ты кто?

– Меня называют по-разному. Именно поэтому, могу предоставить тебе выбор в названии – все ровно ни одно из них не настоящее. Можешь называть меня Шайтан, Сатана, Антихрист.

Конечно. Как я мог забыть про падших ангелов, которые количеством ничуть не уступают ангелом. Разве что, у них нет крыльев.

– Да! Как же я мог забыть о тебе?! Спасибо за помощь, Смерть.

Но Смерти уже не было. Он ушел.

– А где он? – спросил я.

– Он имеет привычку внезапно появляться и так же исчезать. А самое худшее, что вполне имеет на это право. Разве, ты раньше не догадывался.

– И правда. Этот парень любит действовать всем на нервы.

– И когда жы ты собираешься исполнить свой долг?

– А?

– На Рай когда нападать будешь, – он опустил голову и протер глаза ладонями, видимо, этот жест должен был показать мне, насколько я глуп, но вместо этого понимания, внушил мне сильную апатию.

– Не знаю. Для этого нужно собрать достаточное количество зеркал. Мой генерал, конечно же. Справится с этим, но нужно время.

– Я имел в виду: сегодня или завтра?

– Скорее всего, послезавтра вечером.

– Почему так долго? Я не могу так долго ждать.

– Но ты ведь ждал несколько десятков миллионов лет.

У него не нашлось ответа на мой аргумент, поэтому, он сказал:

– На самом деле, намного больше. И даже когда узнал о твоем возвращении – не вмешивался и продолжал ждать. Нет ничего более мучительного, чем долгое ожидание непойми чего. Если бы мы ждали какого-то определенного действия. Но вместо этого, все демоны, в том числе и я, существуем, скорее всего, для того, чтобы ждать и умереть в зале ожидания. Самое страшное то, что число ожидания конечно на бумаге, бесконечно в реальном мире. Поэтому, мне придется проложить много усилий и лишений, чтобы выждать еще один час. Но, видимо, мои проблемы и муки тебя не беспокоят. Как и всех остальных. Что ж, тогда, до встречи.

С этими словами, он поднялся, собираясь уйти и больше никогда не вернуться, но я остановил его вопросом, все надававшем мне покоя:

– Боги на самом деле не боги, а всего лишь сверхчеловеки. Скажи, а есть ли настоящий Бог?

Конечно, глупо задавать такой вопрос дьяволу, но кто кроме него даст единственно точный ответ?!

– Безусловно! И так же, как верю в стул, на котором ты сидел недавно. Дурак тот, кто отрицает его существование, но еще больший дурак тот, кто готов за него уничтожить то, что он любит и что он создал, и посвятит свою жизнь ему. Человеческие судьбы ему безразличны, как и судьбы сверхлюдей. Все лишения ради него – бессмысленны, если ты это хотел сказать.

А сатана, оказывается, агностик.

После этой короткой лекции, он ушел. Конечно, словам Антихриста, если его можно так назвать, верить нельзя. Другое дело, мне все время кажется так же…

Послезавтра все уже было готово. Армия падших ангелов и мертвецов, ведомая моим конченым генералом, Сатаной и мной во главе всего этого безобразия, двинулась в поход.

Когда мы практически подошли к стене Рая, а это оказалось, очень легким, я спросил у своего генерала:

– Если кто-то из нас умрет, может, скажешь свое имя?

– Если скажу, то кто-то из нас обязательно умрет, хоть и не жил?

– Не обязательно. Я просто хочу знать твое имя.

– Оно покажется тебе странным.

– Говори уже. Ты только усиливаешь мое любопытство.

– Пельмень Кефир.

– Что пельмень кефир?

– Моё имя Пельмень, а фамилия – Кефир. Я сын Теста и Мяса Кефир.

– Что ты курил?

На этот вопрос он никак не ответил. Я решил больше ни о чем его не спрашивать, если на такой банальный вопрос: «Как твое имя?» Я получил подобный ответ.

И тут я вспомнил, что скоро сочельник. Скоро Рождество. И я решил подарить всем ангелам и Иисусу подарок.

Уж не знаю, какие я съел грибы на обед, но я приказал Пельменю предоставить мне летающие, полностью экипированные и приведенные в боевую готовность, сани, запряженные восьмеркой оленей. А себе я взял костюм Санта Клауса. Но зато какого! На ремне было закреплено двадцать гранат с радиусом поражения пять метров, а за спиной, в лучших американских традициях, было две катаны из титана. А санях был шестиствольный пулемет, несколько ящиков с патронами, РПГ и ПВО ракеты. «Будешь ракетку?» – так и говорили они. На каждом олене была взрывчатка. В крайнем случае, он становился оленем-камикадзе. В этом случае, мое войско напоминало эльфов с северного полюса.

– Хо-хо-хо! Пора убивать!

Представляю, что написали бы в прессе: «Санта Клаус в этом году несет детям полный мешок с гранатами и цианидом. Его олени-камикадзе, а так же злые эльфы-убийцы сметут любое сопротивление и жестоко покарают отступников!».

Да, даже пресловутые галлюциногенные грибы не сравнятся с моим завтраком. Зачем я, собственно, это делаю? Зачем устраиваю этот цирк всем зевакам на потеху? Да затем, что всякая нормальность за долгие годы уже в печенках у меня сидит, так и хочется ее задушить, стерву.

Да, все события, случившиеся со мной за последнее время, были своеобразным вознаграждение за долгие жизни человеческого бессилия и нормальности. Но чувствуя близкий конец сладостной невменяемости, я решил сделать ход конем и оторваться по-полной. Только это у меня и получается. Чем богаты. Дело житейское. В последний раз.

Иногда, стоит отдохнуть от реальности и дать волю всему своему безумию.

Я, правда, хотел каждому мертвецу на голову одеть рождественскую шапочку, а на зеркала приделать дождик. Но на мой взгляд реальность, предоставленная в мое распоряжение, и без того была причудлива, дальше некуда.

И медленно, но верно, мы подходили к Раю, над воротами которого уже летали пернатые, в которых я признал воинственных ангелов. Они окружили ворота плотным кольцом и хоть они были далеко, я понимал, что они орут на нас, дураков, которых воины господа сейчас превратят в яичницу. Таким мыслям не следует давать волю

Только успела эти думы проникнуть в моё сознание, как Пельмень приказал всем (как ему это удалось?) поднять зеркала. И как раз вовремя! Из-за туч показалось солнце, а скорее, не показалось, а пробило эти тучи, вместе с озоновым шаром и направило свои лучи на мое воинство. Но они отбились от поверхности миллиарда зеркал и были направлены в своих хозяев. Ангелы, почувствовав опасность, успели отлететь на безопасное расстояние, но ворота их крепости были лишены подобной возможности и, не устояв перед жаром всего солнца, обратились в пепел.

Осознав, что их враги применили против воинов господа их же оружие, ангелы бросились в атаку, в надежде разбросать и задавить жалких муравьев. Но из моих рядов, все, как один, выступили падшие ангелы, принявшие на себя контратаку пернатых, а бесчисленные орды моих солдат окружали и нейтрализировали ангелов одного за другим.