скачать книгу бесплатно
Многие смотрели на него с подозрением, недоверием, но так, будто этот вопрос уже был решён, несмотря на весьма облачную репутацию Грэгарда в городке.
– А как мы можем быть уверены в тебе? – чей-то вопрос, как и все предыдущие изречения Грэгарда, повис над толпой, в который раз оглушённой прозвучавшими словами.
Сердце юноши забилось с новой силой, но он не подал ни малейшего виду, оставаясь таким же невозмутимым, как и прежде.
– …касатик, – — добавила пожилая женщина, ещё сильнее опёршись на клюку, подаваясь вперёд и немного в сторону, по направлению к стоящему перед толпой юноше, поднимая голову и одновременно плечи, как бы вжимая её в них, пытаясь разглядеть что-то во взгляде Грэгарда, в нём самом.
В её интонациях читалась лёгкая задоринка, а на лице – нет, не выискивающая, а скорее проницательная неявная улыбка.
Найдя её взглядом, юноша открыто посмотрел на неё, уже готовый ответить.
Руки женщины периодически сотрясались, как, впрочем, и всё её тело.
Почему-то он медлил. Будто не мог вот так просто и сразу, смотря ей в глаза, сказать пускай и не задуманную заранее, но всё же фразу, на которую быть может и делал ставку.
Теперь Грэгард как-то по-иному смотрел на неё. Смотрел проникнувшись, смотрел сам собой и сам за себя, будто сам на себя. В его взгляде читались те чувства, которые он испытывал сейчас: где-то горечь, где-то азарт, где-то сомнения, но всё в чистоте открытого взора. Открытого, прежде всего, перед собой.
Этим вопросом смотрящая на него женщина словно подыграла юноше, тем обнаружив, раскрыв его игру.
Хоть встреча их взглядов была кратка в секундах, она оказалась куда дольше, а точнее глубже… Она что-то тронула внутри Грэгарда, что-то, чему ещё предстоит оформиться в мысли, в осознание…
Впрочем, видимо, и старушке эта встреча сказала нечто большее, чем слова, ведь через пару мгновений, удовлетворённо кивнув, она отвела взгляд, становясь насколько могла прямо.
– Со мной может отправиться ещё кто-нибудь из желающих, – смотря уже на собравшихся, с долей прежнего невозмутимого взгляда, вымолвил Грэгард не так звучно и интонировано, как делал это в прошлые разы, но всё же его голос прозвучал довольно громко на фоне всеобщей тишины, гонимой лишь редкими робкими перешёптываниями не удержавшихся напряжённых чувств, эмоций и дум.
Повисла тишина недоумевающих взглядов и редких слов, уносящихся вместе с очередным порывом ветерка. Таисию всё никак не отпускали сомнения о причине случившегося вчера… Вполне возможно, что сейчас Грэгард попросту хочет удрать из города.
Она хотела выкрикнуть, но напряжённые связки не могли разомкнуться для нового звука. Тогда девушка вдохнула, открывая рот, будто собиралась что-то сказать.
– Я… – наконец вырвалось из её уст, но, кажется, никто так и не услышал этого голоса, впрочем, и она сама едва смогла различить его среди всеобщего нарастающего шума и гомона.
– Кхм, – девушка как только могла напрягла горло, чтобы почувствовать напряжение, исходящий звук, себя, которая может произвольно вызывать его.
– Я! – толком не набрав в грудь воздуха, резко выкрикнула она, – я еду с вами, – последнюю фразу девушка произнесла уже в тишине обращённых к ней удивлённых и изучающих взглядов.
Она не знала, сколько ещё в этой напряжённой перешёптываниями, случайными и нет взглядами толпе прошло времени, когда её словно разбудил, словно окликнул с лёгкой иронией более чем знакомый голос: «Я, конечно, разных девушек встречал, но чтобы таких отважных – это впервые!».
Глава 2
Небо начинало готовиться к закату, со светлого лазурно-голубого переходя в такие же светлые и нежные персиковые тона. По этой чистой дали незримо плыли разводы облаков, словно огромные хвосты небесных рыб, они величаво и грациозно, поддаваясь течению воздушных масс, мягко извивались над морем, над миром.
– Ты знаешь дорогу? – растворяя витавшую в солёном воздухе тишину, прозвучал немного охрипший после долгого молчания женский голосок.
Почти у самого края борта стояли Грэгард и Таисия. Дул едва прохладный ветерок, с каждым мгновением всё меньше принося с собой запахи города. Девушка только недавно вышла из своей каюты, занимавшись ей почти весь день, но более того сидя уставившись в пространство, несмотря на выдавшийся довольно ясный день, пребывая словно в тумане сна. Голова казалась тяжёлой, и думалось, что вот-вот в окно подует свежий ветерок, нежно ворвавшийся с улиц сонного городка, вместе с первыми лучами будя девушку. Что вот-вот она откроет глаза и всё прояснится в утреннем свете её комнатушки.
– …мы давно знакомы с Дженком. Он много рассказывал об этом, – Таисия не помнила, говорил ли Грэгард что-либо до этой фразы или нет, но всё же не стала переспрашивать об этом. Ей показалось, что, услышав вопрос, он едва уловимо отвёл взгляд в сторону, выдыхая.
– А почему он сам не смог отправиться за механиком? – девушка обернулась к Грэгарду, не отпуская с него проницательного, недоверчивого и даже пристального взгляда.
– Послушай, – он повернулся к ней всем корпусом, прямо и открыто смотря ей в глаза, говоря теперь как-то более уверенно, не ускользая от ответа ни словами, ни взглядом, что и трудно было сказать про него когда-либо, – мы с ним, конечно, знакомы, и давно, но не до такого, чтобы рассказывать друг другу о каждом шаге, – и пускай его слова были наполнены чувствами и мыслями, они, как и прежде, звучали с лёгкой иронией и улыбкой. В нём не было злости и раздражения. Он будто всегда внутренне оставался спокойным, но сочувствующим не безразличным, даже если и не подавал на то вида.
«Но не сказал, что не виделся с ним вчера», – пронеслось в голове у Таисии.
Юноша вздохнул, едва ощутимо отстраняясь от девушки, снова устремляя взор на серую водную гладь, меняющую свои очертания, но смотря будто бы вовсе не на неё.
– Ты, конечно, думаешь, что это я вывел из строя ваш двигатель и теперь у всех на глазах нагло сбегаю из города. Но это не совсем так… – в его глазах грустью отразились блики мягкого света раннего летнего вечера, и теперь, казалось, именно они на мгновения стали центром его внимания.
Засмотревшись на волны, Таисия внимала словам Грэгарда. Но через некоторое время её осенило.
– Что? – она резко развернулась, но юноши уже не было рядом. Её тихий за перекатами морской дали голос возмущением и неожиданностью осознания вырвался громким воскликом.
«Не совсем?!»
Тем временем Грэгард уже увлечённо обменивался фразами с матросами, лишь подмигнув девушке, заметив её недоумевающий и тревожный взгляд, переполненный негодованием.
Уже в молчании, смиряя высшую степень возмущения глубокими и участившимися вдохами, Таисия вновь обернулась к плещущимся за кормой волнам, к дали, необъятным просторам, уходящим в тёплый ясный и свежий своими ароматами и прикосновениями вечер. Показалось, что юноша мягко улыбнулся, нежно смотря на неё…
* * *
Смеркалось, в водной глади небо разводами рисовало затухающий в ясной синеве ранней ночи, сияющий тысячами невесомых и ещё едва заметных звёзд вечер. На палубе только недавно зажгли свечи, тем не менее оставляя многие каюты в туманном безмолвии наступающих сумерек. В коридорах судна приятно пахло просмолённым деревом, средь непостижимых разуму просторов стихий напоминая о чём-то тёплом и уютном, сделанном руками человека, о чём-то земном и родном, о чём-то светлом и духовном, что витало в этих ароматах. Напоминая о том, как много люди могут сделать руками, но прежде всего сердцами.
Волны размеренно ударяли о борта судна, но здесь почему-то совсем не возникало чувства страха находиться посреди безлюдной пустыни моря. Наоборот, казалось, что всё оно было наполнено этим теплом, этой непоколебимой силой людского духа.
Таисия, окутанная пеленой своих мыслей и усталостью, прошла мимо Грэгарда и стоявшего рядом с ним молодого человека. Не успев заранее увернуться в довольно узком коридоре, чуть ли не сбив плечом первого, она поспешила в свою каюту. Когда где-то вдали стихли звуки шагов и глухо ударилась дверь, молодой человек с лёгкой тревогой и взволнованностью перевёл взгляд на Грэгарда, всё ещё повёрнутого в сторону, куда недавно направлялась девушка, но, чуть склонив голову, смотревшего куда-то в пространство чувств и мыслей.
– Какая-то она у тебя странная, – заверил молодой человек, выводя из задумчивости своего приятеля, который, переменившись в выражении лица, деловито кивнул другу, призывая последовать за ним.
Пожав плечами, юноша вслед за Грэгардом направился вперёд по коридору. Он был невысокого роста, подтянут и мускулист. Его светлые волосы вились лёгкими волнами, а походка, да и все прочие манеры были какими-то нагловатыми и самодовольными, расхлябанными, хотя его взгляд и речи часто были совсем не такими, по крайней мере по своему смысловому наполнению.
И только когда они оказались в каюте, освещённой тусклым светом подсвечника с несколькими свечами, а Грэгард, пропуская друга, плотно закрыл дверь, он произнёс: «Во-первых, не у меня, а во-вторых, на себя посмотри».
Грэгард почти сразу продолжил движение к небольшому столу, на котором шумно разложил карту.
– Два сапога… Км… Кх… – с хрипотцой и как бы невзначай начал оставшийся у двери юноша, нарочно закашлявшийся на последних несказанных словах.
По каюте пробежались смешки ещё двух парней, сидевших сбоку.
– Помнишь, ты спрашивал, куда мы идём? – конечно, услышав прозвучавшую реплику и последующие за ней насмешки, Грэгард продолжил уже более спокойно, будто и вовсе ничего не было. Он говорил так же твёрдо.
В ответ молодой человек промолчал, хотя, по-видимому, этот вопрос и прозвучал как риторический.
– Сюда, – Грэгард ткнул в ближайший довольно крупный город на их пути.
Молодой человек подошёл чуть ближе, вытягивая голову, чтобы посмотреть на точку, находящуюся под указательным пальцем приятеля. У юноши была весьма длинная шея, впрочем, она казалась вполне лаконичной при удлинённом овале лица, скорее, прямоугольной формы. Но не успел он и приглядеться, как Грэгард вскочил, в два шага подойдя к оторопевшему парню, выкуривающему всё это время сигару, которая уже через несколько мгновений оказалась вышвырнутой через окно в морскую гладь.
– Сколько можно просить не дымить в каюте? – с полушутливыми интонациями рявкнул Грэгард, после плюхаясь на скрипящие механизмы спального места, завязывая руки в узел перед грудью.
Остальные переглянулись, а вошедший вместе с Грэгардом молодой человек, закатив глаза, покрутил пальцем у виска так, что всем остальным едва ли удалось сдержать смех, всё же вырвавшийся резкими, порой озвученными голосами приятелей выдохами. И хотя молодой человек особо не украсил данное движение мимикой, в его исполнении оно прозвучало крайне подходяще к ситуации, живо и смешливо.
– Одну оставь… – в тишине полусонной каюты раздался голос Грэгарда, охрипший после короткого, но такого глубокого, словно временного омута беспамятства сна.
За бортом всё так же размеренно шумели волны, убаюкивая размеренным тактом. Кормовые огни отражениями качались на волнах, то и дело вспыхивая в синей бирюзе водной глади. Молодой человек, выкуривавший сегодня сигару, по просьбе приятеля задул только две свечи, лёгкий дымок которых, освещённый оставшимся огоньком, вскоре растаял в тёплом дыхании погрузившейся в полутень каюты.
Вскоре, стараясь не шуметь особенно сильно и не тревожить тихие посапывания, впрочем, не всех уснувших приятелей, Грэгард вновь сел за стол, замерев так на некоторое время – то ли в дрёме мыслей, то ли ещё досыпая так неожиданно прервавшиеся для него минуты сна, начавшие свой отсчёт не менее внезапно.
Тёплый огонёк поддавался лёгким отголоскам дыхания юноши, долетавшим до свечи уже прохладными прикосновениями. Трепыхающийся свет каждое мгновение плавно сменял очертания теней, то будто бы притухая, а то словно разгораясь сильнее. Он казался настолько хрупким, будто мог погаснуть в любую секунду. Грэгард выдохнул чуть сильнее. Огонёк наклонился, после только ярче освещая каюту и одиноко мерцая на подсвечнике. После этого дуновения он будто ещё сильнее укоренился на фитильке, желаннее прорезая ночную синь.
Юноша удивился стойкости хрупкого огонька, коря себя за содеянное, хотя в глубине души и знал, верил, что он не погаснет. Он просто не мог.
Пошарив рукой в ящиках под столом, выполнявших с одной стороны своеобразную ножку, Грэгард обнаружил небольшую записную книжку, прошитую кожей. На нескольких первых страницах скорой рукой были набросаны некоторые расчёты. Юноша перелистнул их вместе с последующей пустой страницей, а на вновь образовавшейся свободной «первой» слева в верхнем углу написал дату, а ниже: «Первый день на судне».
Он не знал, зачем это делает, тем более, признаться, никогда не понимал тех, которые ведут дневники. Он хотел было написать об этом, но то ли нечаянно, а быть может нарочно поставил небольшую, даже аккуратную и красивую кляксу. Такую, какой, кажется, и должна быть та самая настоящая из них. Но что-то в ней было не столь идеальное, от чего она казалась ещё милей и родней. Она словно обозначала собой недосказанные мысли и чувства юноши.
Тяжело выдыхая, Грэгард потёр руками лицо, вскоре как-то обречённо и вместе с тем обнадёживающе устало посмотрел на раскрытую книжицу.
Если поначалу ему казалось, что ещё не все присутствующие в каюте уснули, нехотя став сонно-любопытными свидетелями его начинания, то сейчас его почему-то не покидало ощущение, что все уже провалились в сладкую дрёму.
Показалось, что за окном светает. Грэгард закрыл блокнот, убирая его на прежнее место, но чуть по-иному, а затем потушил свечу.
В погрузившейся в свет ночи каюте незанавешенное окно казалось светлее. Смотря в небесную даль, юноша подошёл к нему. Поднеся стоящие ранее всё на том же столе и довольно громко, как показалось в чуткой тишине посвистывающих дыханий, идущие часы к холодному, леденящему свежестью прохлады свету, проникающему сквозь стекло, он обнаружил, что стрелки лишь недавно миновали полуночную отметку. Хотя, как по внутренним ощущениям после сна, так и по необычайно светлой ночи, казалось, что вот-вот горизонт начнёт проясняться, а сменившийся ветер направит судно к новому рассвету. Не думая, что уже уснёт, Грэгард прилёг, но вскоре незаметно погрузился в трепет дрёмы, унося недавно повисшие на сердце грузность и духоту. Не пролежав так и минуты, юноша встал и тихо вышел из каюты.
А за окном действительно начало проясняться этой удивительно короткой и светлой ночью раннего лета.
* * *
Сегодня ночью сон никак не накрывал девушку своим плотным, мягким одеялом. Она постоянно ворочалась, даже сквозь обрывчатую дрёму чувствуя каждое своё движение. А ненадолго провалившись в уже нежданную глубину сна, Таисия проснулась посреди ночи, больше и не пытаясь снова заснуть. Хоть стрелки часов только недавно приблизились к полночной отметке, на небе уже заметно светало.
Девушка села на кровать. Каюту окутывал лёгкий туман холодного света с каждой минутой всё большое проясняющегося дня. В щёлку приоткрытого окна завывал небольшой сквознячок, наполняя помещение прохладой летнего рассвета и тысячами невидимых капель моря, повисших в воздухе далеко вокруг за обозримые горизонты. Таисия думала о доме, о маме, о переплетениях нитей и новых узорах, находя схожими переплетения людских судеб в полотне жизни, об этом невесомом и ласковом рассвете, в который, несмотря на всё произошедшее, несмотря на всё грядущее, ей почему-то стало так тепло и спокойно как никогда раньше. Ещё она думала о Грэгарде…
Неизвестно, сколько бы времени она провела, сидя на кровати, но вскоре, смешавшись воедино с мыслями и воспоминаниями, её вновь окутала пелена на этот раз сладкой дрёмы. Каюта наполнялась всё ещё бледным светом наступающего дня.
Когда поутру раздался осторожный и тихий, но вместе с тем уверенный стук в дверь, Таисия уже проснулась, вновь сидя на кровати, погружённая уже скорее в нежный трепет наполняющего не только помещение, но и сердце рассвета. Недавно она смотрела в окно на небо, меняющееся светлой дымкой облаков, едва подсвеченных в желтоватые оттенки. Будто чувствуя, что он постучит, девушка отвела взгляд.
Размеренно шумели волны, а звуки природы и сонного судна были так полны и ненавязчивы, что сейчас не хотелось никаких слов, способных лишь разрушить эту тонкую и изящную, хрупкую материю тишины, нежно звенящую и играющую ведомую лишь душе мелодию. Девушка продолжала спокойно сидеть, опустив взгляд в сторону от двери, мягко и незаметно улыбаясь, также незаметно для себя обратившись всем телом в ту сторону.
Уже не так громко, но вопросительно повышая тональность на последней ноте, прозвучала пара стуков.
Таисия мягко улыбнулась, вновь посмотрев в сторону двери. Казалось, что таким способом Грэгард переговаривался с ней, словно зная, что она не спит. Ей захотелось подойти и ответить ему на том же получувственном языке перестукиваний. И она почему-то знала, что он поймёт её, не нарушит эту тишину словами, не войдёт, а, быть может, ответит что-то, вновь постучав по двери. Но вместо этого улыбка вскоре исчезла с лица девушки, и, подобрав ноги под себя, как только это было возможно, она легла, почти до макушки укрываясь одеялом.
* * *
Когда Таисия открыла глаза, за окном уже вовсю разгорался день, приближая полдневное время.
Сладко потянувшись, она встала с кровати, по привычке застелив её, пересиливая тягость этих движений, ещё окутанных негой дрёмы. Поблёскивая, по помещению разлетелись пылинки, кружась в своём незримом танце, подвластном дыханиям и ветрам.
Осторожно сев на кровати, хотя скорее хотелось плюхнуться на её мягкие пружины и глубоко вздохнуть, она провела так ещё немного времени, переводя дыхание после сна.
Нежно скрипнув, дверь мягко отворилась, пропуская девушку. Не оборачиваясь, она прикрыла её.
– Ну ты и дрыхнешь! – неожиданно раздался в меру звонкий и уже давно растерявший остатки дрёмы голос юноши.
Грэгард стоял, облокотившись на стену у двери, как раз в той стороне, которая ускользнула от внимания Таисии. Резко вдохнув, девушка молниеносно обернулась.
– Что ты здесь делаешь? – напуганная неожиданностью услышать чей-либо голос, а тем более увидеть здесь юношу, с непроизвольным вызовом спросила она.
– Караулю тебя, – прямо отозвался Грэгард, снова улыбаясь и подходя чуть ближе.
Таисия неспеша начала движение.
– Тебе совсем делать нечего? – оборачиваясь через плечо, да и ступая чуть развернувшись к юноше, немного успокоившись и придя в себя, она вновь обратилась к Грэгарду, а её голос прозвучал с лёгкими игривыми нотками.
Движения стали более раскованными, как, впрочем, и сама девушка, кажется, вновь вернулась в прежнее и такое непривычное, немного пьянящее состояние душевного тепла. Однако пока что-то тревожило её. Быть может, эта непривычная обстановка, ещё не установившийся распорядок, какая-то чистота и свобода от заготовленных фраз и предписанных движений, которые пускай и придумала сама она, но которые проходили через каждый день, гурьбой наполняя их. Размеренный ход судна, море и небо, наполненные солёной влагой ароматов лета и тепла смолянистых досок внутренней обшивки парусника, казалось, сами собой навевали подобное состояние тепла и спокойствия, внутренней гармонии, создавая особую, думается, не столь передаваемую на бумаге, сколь чувствуемую сердцем атмосферу.
– Почему же нечем? – юноша, по обыкновению улыбаясь, с хитринкой взглянул на девушку, нарочито опуская голову и как бы снизу заглядывая ей в глаза, – я занят очень важным делом, – распрямился он, следуя чуть сбоку от Таисии, всё обращённой вполоборота к нему, – я бы даже сказал – миссией… сопровождать единственную, – он сделал особый акцент на этом слове, – на судне и, между прочим, очень красивую девушку.
Он говорил медленно, будучи всем своим видом, каждой ноткой голоса довольным как мартовский кот.
– Охранять её от непонятных… – на последнем слове он ещё больше замедлил речь, оборачиваясь на проходящего мимо моряка, как в подтверждение его слов вывернувшегося на девушку, чуть ли не раздражённо заглядывая за спину Грэгарда, который смерил его таким ощущающимся кожей взглядом, что тот, лишь как-то оскорблённо причмокнув, продолжил идти куда шёл, больше не оборачиваясь.
– Хотя, – юноша как ни в чём не бывало снова возвратился к разговору, – очень даже и понятных… кхм… мужчин, – последнее словно прозвучало особенно интонировано, если не сказать язвительно.
– Может тогда ты собираешься караулить меня и всю ночь? – не заметив всего произошедшего, Таисия продолжала скептически вести диалог, но всё же с лёгкой улыбкой она покосилась на юношу.
Однако в ответ раздалась лишь многозначительная пауза. Казалось, что Грэгард вновь поднёс руку к кончику носа, от чего девушку осенила явная догадка, что он уже и стоял у её комнаты с самой ночи, а точнее, с самого раннего часа, когда сев на кровать, она почувствовала тепло и спокойствие, смогла погрузиться в долгожданную сладость дрёмы…
– Всё-таки это я затащил тебя на судно и теперь несу за тебя ответственность, – продолжил он, возвращаясь к прервавшемуся для девушки лёгкой пеленой какой-то мечтательной задумчивости разговору.
Едва заметная улыбка тотчас же исчезла с лица Таисии, сменяясь суровостью и напряжением высшей степени несогласия и протеста.
– Вообще-то я сама вызвалась плыть с вами, – возмущённо отчеканила она, едва приостановившись.
– Ну разве ты могла остаться, думая, что я нагло удираю из города?.. – мягко, но с неизменной улыбочкой произнёс Грэгард с выражением. Он уже совсем остановился, смотря на девушку.
От возмущения и осознания того, о чём он говорил, Таисия только и успела открыть рот, вдыхая, сбавляя пыл эмоций для последующих фраз, как Грэгард шире распахнул дверь столовой, к которой они так незаметно подошли.
* * *
Как только отворилась дверь, вся команда, уже начавшая обеденную трапезу и о чём-то оживлённо переговаривавшаяся, смолкла, погружая помещение в тишину дыханий, изучающих взглядов и неразличимых ухом перешёптываний.
– Кхм… – звучно начал сидевший спиной к двери по узкой стороне довольно длинного стола мужчина, оборачиваясь к паре, – садитесь, располагайтесь, – он по-хозяйски указал на свободные места, которые разделяли несколько моряков. Проходя мимо пригласившего их к столу мужчины и уважительно кивнув ему в знак благодарности, девушка обратила внимание на его костюм. Кажется, это был капитан судна.
Большую часть помещения столовой занимал сам массивный стол, с двух сторон к которому были придвинуты скамейки без спинок, чтобы можно было с лёгкостью переступить через них, занимая своё место за столом.
Встав за спиной одного из матросов, сидевшего рядом со свободным местом, Грэгард звучно пробил хрипотцу голоса, немного откашливаясь, смотря на макушку сидящего. Поняв недвусмысленный намёк, тот встал, как-то немного раздражённо и скептически вздохнув, хлопнул по плечу сидевшего рядом приятеля. Так, когда двое сместились на одно место влево, освобождая для пары два свободных рядом, через некоторое время девушка переступила скамью, присаживаясь на ещё нагретое место. Кто-то покосился на неё через плечо, на что юноша нарочито громко выдохнул, лишь закатив глаза, вскоре садясь и тем ограждая Таисию от скверных взглядов.
– Ну, вообще, – продолжил кто-то прервавшийся появлением пары разговор, – женщина на судне… сами знаете, – понизив недовольно тон и вместе с тем как-то обречённо выдыхая, возвестил чей-то довольно молодой, почти лишённый хрипотцы голос.
Таисия опустила глаза, тяжело сглотнув, смачивая сухое горло.
