Химера

– В прошлый раз-то а! Взяли в бане шлюх. А там что-то у них кабинетов на всех не было. Андрюха со своей в душ пошел…

– Размахался такой, поднял ее, но поскользнулся и грохнул прямо на кафельный пол!

– Она копчик сломала, стонет…

– А эти два гоблина пришли с пивом, встали и ржут, пиво отхлебывают.

– Спросили аптечку у дежурной в сауне, а у нее только зеленка…

– Бухие же были, чё! Нарисовали ей на заднице сеточку из зеленки!

– Она такая стонет, копчик болит, а эти пялятся на сеточку у нее на заднице, ржут и пиво тянут!

Отказавшись от поездки в сауну с остальными участниками, Женя вернулся в гостиницу, но в номере не остался, спустился в бар. Гостиница находилась на окраине города и бар имела небольшой, но по-своему знатный. В углу заливался руладами саксофонист. Как сам отрекомендовался – «лучший духовщик города». А в кабаке при гостинице платят больше. Пусть на окраине, зато еще наливают бесплатно.

Судя по плавающему лиризму трелей, саксофонист сделал уже не один подход к стойке.

За одним из столиков догуливало несколько участников. Один, производитель БАД, сидел у стойки с какой-то девушкой. Он был сильно старше шестидесяти, седой, но худой и неистовый. Ему явно казалось, что кудри все еще отливают вороновым крылом, но вороными были лишь тени в его морщинах.

Женя присел к остальным участникам. Он уже отчаялся увидеть Тоню, но в прошлые разы все всегда было неожиданно. Здесь сидели участники поспокойнее, полегче были и истории.

Скромной внешности участница высиживала «коллегу», с которым они уже, можно сказать, договорились. При этом она писала sms жениху, отвечая на какие-то текущие вопросы подготовки к свадьбе. Скучала и ждала, когда участник наговорится о машинах и спорте и они поднимутся в номер.

«Вот и женщины», – подумал Женя. Действительно в командировках они изменяют меньше мужчин. Но… вот скромная девушка, имеет жениха и готовится к свадьбе. А отнеслись к ней в командировке со вниманием, и она ответила. Теперь сидит, ждет.

Разговор тянулся, неизменно прокатываясь по обычным «пикантным» историям.

– Так ты ночью же не у себя же ночевал?

– Ну да! Ко мне Малый пришел. Пьяный. Он, наверное, стучался ко всем подряд, искал наших. Пустил его к себе.

– А почему он не у себя ночевал?

– Сказал: «у меня в номере какая-то злая женщина, ругается и не пускает».

– Аааахахаха! Это ж я знаю, что было! К нему там Лера пришла, которая какими-то хозтоварами торгует. А я нажрался…

– Аа! Это ты в коридоре орал: «Мааалый!»?..

– Вваливаюсь к нему в номер, прохожу прямо в комнату. Он такой «у меня там женщина!» А мне не пофиг? Давай, говорю, музыку слушать! Лера, значит, поднялась на кровати, она уже голая была, смотрит на меня укоризненно, а я ж пьяный! Давай, Малый, музыку слушать! И включаю у себя на ноуте. Она нас выгнала, мы в парк пошли, а потом в бар, еще подожрали.

– А-ха-ха! Получается, так это она у него там уснула, а когда он пьяненький пришел, обиделась и выгнала! Из его же номера! «Злая женщина не пускает»!

Совершенно обычным для всех было, что и Лера замужем, и производитель промышленной электрики с фамилией «Малый» женат.

В самом деле, подумал Женя, вот, допустим, семейный человек. Как он возвращается с работы дома? Его встречает жена, сын показывает дневник, дочка какие-то каракули, радостно лает собака, ластится кот. Готов ужин, кругом полно света, кутерьмы, шума. Пока все закончится – еще раз устанешь.

А тут? Приходишь в номер, открываешь дверь, а там пусто, темно и никого. Просто так вот взять, зайти в эту пустую темноту, раздеться и лечь спать? Поневоле тянет чем-то заполнить эту тишину. И вот ты пытаешься оттянуть момент прихода в номер как могут. Ты едешь после ужина в караоке, в бильярд, сауну, в боулинг. Сидишь допоздна в баре гостиницы. Наконец, ведешь в номер коллег и сидишь с ними. Уматываешь себя так, чтобы действительно оставалось только войти, лечь и уснуть. Без пустоты и тишины.

Женя оглянулся на стойку. Производитель БАД все пытался очаровать девушку, но теперь он сместился, и стало видно ее лицо. Тоня. Она слушала пожилого участника и улыбалась одними губами. Встретив взгляд Жени, усмехнулась и тут же рассмеялась какой-то шутке участника. Довольно искренно и вызывающе.

Вызывающим был и ее внешний вид: короткая юбка, яркий макияж, колготки в сеточку, бижутерия. Он ждал, что она оставит пожилого ухажера и подойдет или хотя бы даст какой-то знак. Но нет, она как будто напротив, показала свою заинтересованность производителю БАД.

Понимая, что поступает бестактно, Женя подошел к стойке и сел рядом.

Она вела себя и общалась сообразно внешнему виду. Смеялась над скабрезными намеками, делала вульгарные замечания. Несколько раз встречалась с Женей глазами, и взгляд ее был жестким и вызывающим одновременно. Видимо, такие правила игры на этот раз, решил он.

– Одеваться по моде скучно, если не уметь по моде раздеваться, – хихикнула она после комплимента ее чувству стиля.

– Выпьем? – предложил он, и уточнил для пожилого участника, – если вы, конечно, не опасаетесь, что еще немного текилы помешает?

– Старый конь борозды не испортит, – заносчиво ответил «коллега», беря стопку.

– Но глубоко не вспашет! – Женя подмигнул девушке, подтверждая двусмысленность намека и уточнил, – Если уверенно, но зря – кому будет интересно?

– Юноша… болтаете, чего не знаете, – усмехнулся пожилой участник, – не стоило бы вам со мной плугами меряться.

– Даже не думал меряться, – Женя поднял руку в притворно примирительном жесте, – К прожитым годам отношусь с почтением. Говорят, твердости они не прибавляют. Вот, слышал, старики поучали «плетью обуха не перешибешь».

Девушка засмеялась с той вульгарностью, которую предполагал ее внешний вид. По этому смеху Женя решил, что находится на верном пути, а еще решил, что это все-таки была она.

За недвусмысленным вызовом ее внешнего вида и реплик прятался другой вызов, ироничный, даже злой. Женя старался не отставать, ловил слова, ждал намека. Вот она произнесла фразу про погоню за автобусом. Участник, не догадываясь, что это продолжение давнего разговора, легко поддался, заявил, что готов потягаться и дать фору молодым.

– Не догоню, так согреюсь? – подхватил Женя, и бородатость шутки лишь усилила иронию.

Настолько мог, Женя старался показать коллеге, что не хочет его оскорбить, но остановиться не мог. Доступность, с которой Тоня выглядела и вела себя, намеки, которые она делала другому мужчине, распаляли, заставляли яростнее участвовать в «поединке» за женщину.

– Почему бы и нет? – хихикнула она, когда производитель БАД положил ладонь на ее руку, – каждому стоит дать шанс!

– Серьезно? – вмешался, Женя и сделал откровенно рискованный ход, – а чувство вкуса?

Был бы участник человеком посторонним, не миновать бы Жене неприятностей. Но и без того ситуация стала крайне напряженной. Спасла Тоня. Она пронзительно расхохоталась и так простецки как бы от удовольствия похлопала Женю по плечам, одновременно подсаживаясь ближе, что это разрядило обстановку. Пожилой производитель оценил возможность удалиться, сохранив лицо.

– Зачем? Заставила бороться с… хорошим человеком. Как-то унизительно, – напрямик сказал ей Женя.

– Ты пропустил поездку, – ответила она. – Это наказание.

Женя выпил еще текилы и посмотрел на Тоню:

– А если бы я не стал играть, то что? Ушла бы? С ним?

– Упустишь меня, – ответила она, – потеряешь навсегда.

– Но почему тебя не было в прошлый раз?

– Потому что ты пропустил поездку, – повторила она и сморщила носик, – ты был наказан.

– Но!..

– Перестань, – перебила она, положив палец на его губы, – ты все портишь!

Она встала, взяла сумочку со стойки показывая, что готова подняться в номер. Доступная и желанная.

Теперь Женя не мог и не хотел пропускать поездки. Коммерческий пытался запретить, заявляя, что Женя не успевает обработать результаты предыдущих. Но Женя засиживался допоздна, выходил в воскресенье и делал даже больше чем прежде. Вместо того чтобы довольствоваться посетителями, которые сами приходили на стенд, он перебирал региональные базы данных и справочники, прозванивал потенциальных оптовиков и дилеров, назначал встречи. Иной раз ехал за свой счет. Коммерческому директору сложно было устоять перед таким напором. Да, добытых клиентов Женя редко успевал довести до поставок, и их приходилось передавать другим менеджерам. Женя терял проценты с продаж, коммерческий не одобрял, но не препятствовал. Обороты крутились, и деятельность Жени была выгодна.

– Гляди, у тебя так моторчик-то стуканет, – качал головой коммерческий, когда Женя с красными глазами выходил в понедельник после отработанных выходных.

Но тот отмахивался и готовился в новую поездку.

Тоня держала Женю, владела всеми мыслями. Всегда разная, всегда новая. Каждое свидание с ней было как первое, лишь немного перекликалось с предыдущими отдельными словами или намеками.

Женя научился высыпаться в самолетах, поездах и автобусах. В гостиницах чувствовал себя как дома. Ему казалось, что он уже в любом новом номере мог ориентироваться с закрытыми глазами.

В Москве он не успевал заниматься собой, и это приходилось делать в поездке. Одежду, обувь, зубные щетки и бритвы он покупал вместе с Тоней в регионах. Стирали и гладили ему горничные в гостиницах. Готовили – барах и ресторанах.

Остальные участники проекта удивлялись его активности. Раньше он не был известен повышенным вниманием к женщинам. А теперь же в каждой поездке ночевал не один. Причем видели его коллеги всякий раз разных девушек.

Круговерть поездок, работы и встреч, которые были каждый раз случайными, не давали ему осознавать происходящее. Главным было дождаться встречи, узнать ее, подхватить повисший с прошлого раза намек и продолжить разговор.

Этот разговор он никак не мог закончить, и равно никак не мог понять ее. Несмотря на множество встреч, ему все не удавалось разобрать, какая же она сама по себе, что ей нравится, что нет, что он придумал, когда увидел ее в первый раз, а что она чувствовала на самом деле. Зато это не давало ему ни малейшего шанса разочароваться в ней или обнаружить то, что ему не нравилось. Кроме, конечно, того, что они не могут видеться как обычные люди.

Напуганный «наказанием», когда она не появилась, а потом чуть не ушла с другим, Женя боялся сделать что-то недозволенное. Чурался возможности начать отношения с какой-нибудь девушкой в Москве. Да и не было на то ни времени, ни сил.

Тоня появлялась кем угодно и когда угодно. Официанткой в ресторане, клиенткой, покупательницей на выставке, прохожей. Он никогда не знал, когда и кем она будет. Приходилось и гулять одному, и участвовать во всей разгульной жизни других участников поездок. Порой она являлась и среди тех продажных девиц, которых веселые коллеги вызывали в баню.

Очевидно было, что уже сами их встречи – нечто невозможное. Но он закрывал на это глаза. Списывал все на «другой мир», который открывается в поездке и пересечение этого другого мира с реальным.

Вот, думал он, когда-то вот этот участник познакомился тут с местной девушкой. Теперь новая поездка и он снова встретился с ней. Между приездами прошло больше года. Девушка вышла замуж, устроила жизнь. Но вдруг она получила сообщение, сказала мужу, что пойдет к маме или будет гулять с подругами всю ночь, и ушла из дома спать с заезжим гостем. Через час-другой ее супруг звонил, она сбрасывала звонок, писала «уже сплю». А сама сидела в баре гостиницы и тянула мохито с другим.

Никогда она не расскажет об этом супругу, он никогда не узнает. С супругом они будут гулять по пешеходной улице и увидев лавочку она улыбнется вдруг, вспомнит, что давней ночью они тут с заезжим гостем пили шампанское прямо из бутылки. Сколько таких улыбок и взглядов, думал Женя, мы замечаем у своих партнеров и даже не подозреваем, о чем они на самом деле? Чем это не другой мир? Если для местной девушки возможно в своем городе встретиться с «другим миром», то почему он не может встретиться с ним также в Москве?

Программа выставок-ярмарок продолжалась только до весны, дальше была пауза на полгода. Женя затосковал, а потом отважился на самостоятельную командировку и угадал. Тоня пришла. Он ездил, работал и снова ездил.

Он очень устал спустя год такой жизни, но не мог остановиться. Остановиться – означало потерять Тоню. Он всем существом стремился быть с ней, зацепиться за нее любым, самым нелепым способом. Как-то они шли длинным магистральным мостом над широкой рекой. Место было совершенно не романтическое, но и тут на ограде обнаружились замки по последней свадебной моде.

– Давай тоже повесим? – предложил Женя.

Она промолчала.

– Ладно, не можем жить вместе, так пусть хоть замок висит. Получится символически, а? – попытался настоять он.

– Не хочу… – скучным голосом ответила Тоня, – побежишь за вечным, потеряешь сегодняшнее…

Раньше он быстро расставался с девушками. Проходило очарование первой встречи, он начинал замечать ее недостатки или черты, которые не нравились. Влюбленность улетучивалась, и он уходил. Встреча с Тоней дала то, чего он так хотел – каждое свидание как первое. Но он не мог этим наслаждаться. Ему хотелось ее узнать, остановиться и остаться с ней. Но как раньше ему не удавалось остаться после того как узнал девушку, так теперь не удавалось даже узнать.

– Но ведь должен быть какой-то способ нам жить, быть вместе!

– Милый, ты понимаешь, что говоришь? Ты встречаешься с девушкой, которой нет, я умерла, – спокойно ответила она и посмотрела прямо в глаза, – ты ведь думал, что, может быть, просто постоянно видишь схожие черты в разных девушках? Думал ведь, да?

Он оторопел, но упрямо продолжил:

– Но раз мы встречаемся, раз мы сейчас вместе, значит, можно что-то сделать!

Она посмотрела на Женю как на наивного ребенка и положила голову ему на плечо:

– То, что ты можешь, ты уже делаешь. С чего ты взял, что возможно что-то больше?

– А если я перееду? Если стану дальнобойщиком или проводником? Тогда ведь буду постоянно в командировках?

– И мы заведем детей, да? Ты как себе это представляешь?

Нелогичность и необъяснимость ситуации мучила Женю, но еще больше терзала усталость. После начала нового сезона он выдержал пару месяцев. В ноябре он после поездки заскочил домой, чтобы переодеться. Был вечер пятницы, но он торопился в офис, сдать материалы по клиентам и продолжить работу по готовящимся регионам.

В прихожей Женя присел на тумбочку, чтобы снять обувь, и уснул. Проснулся на полу в воскресенье днем. В понедельник планировался вылет, и он уже не успевал подготовиться к нему. Женя созвонился с коммерческим. Тот вздохнул и сказал жестко:

– Ты смотри. Продажи у нас не растут, кризис добрался. Поездки твои нам обходятся в значимую сумму. У генерального вообще уже есть сомнения в эффективности личных поездок. Интернет, онлайн-продажи, вот это все. Так что съездишь впустую – закроем программу.

Терять эту поездку с риском быть наказанным Тоней или иметь шанс потерять саму возможность выехать снова? Женя вдруг понял, что перспектива не увидеть Тоню не отозвалась прежним ужасом. Он прошел в комнату и лег спать.

Немалая сила воли потребовалась, чтобы провести всю неделю спокойно. Но он решился. Уже в понедельник определил, что пропустит и следующую командировку. Уходил с работы вовремя, много спал.

Сразу отказаться от мыслей о Тоне он все-таки не смог. После работы много гулял по городу, всматривался в лица девушек на улицах и в метро. Может быть, мелькнет не она сама, но ее отражение?

Эта передышка позволила задуматься, осознать то, что происходило за год. Чего Тоня требовала от него всегда? Принимать ситуацию такой, как она есть. Если развить эту мысль, думал Женя, то получается, что надо принять и то, что ее не существует. Поиск ее черт, ожидание встречи с ней отравляло его жизнь. Значит – отказаться?

Вспоминалась последняя поездка, последний разговор. Ехали автобусом в ближний город. Пока автобус катил, Женя смотрел на дорогу, на серые осенние деревни и поселки, бурые пейзажи. Когда-то эта дорога была проложена от одного города до другого. Имела начало и конец. Сейчас же она слилась с другими и стала бесконечной – бежит все дальше и дальше. Он подумал, что и его погоня за Тоней лишь сначала преследовала какую-то цель, а теперь стала бесконечным путем в никуда.

Вечером, в номере он попробовал еще раз:

– Что тебе мешает являться дома? Что я могу изменить?

– Все возможно только так, – Тоня его обняла, погладила по руке.

Он вскочил, заметался, попытался даже наорать и тут же осекся. Тоня была безмятежна, как стоячая вода.

– А если я уйду? – тихо спросил он.

– Попробуй.

Она ответила спокойно, без всякой угрозы. Как будто давно пора это было сделать, но именно он, Женя, малодушничал.

Возможно, Женя продержался бы и дольше. Но к марту кризис крепко взялся и за сферу отделочных материалов, которыми торговала компания Жени.

– Чего не понятно? – сказал коммерческий, – старые клиенты отваливаются, новые объемов не делают. Надо ехать.

– Мне нельзя… – попытался Женя.

Коммерческий молчал, смотрел требовательно.

– Ну, пошли другого, – попросил Женя.

– Одиночные продажи с выставки погоды не сделают. Нужны оптовики. Готовься.

Женя и сам понимал – регион крупный, кризис почти уничтожил прежних оптовиков оттуда. Надо было ехать, искать новых.

К тому же… он уже крепко тосковал к этому времени. За несколько месяцев так и не решился ни на какие новые отношения. Ни одна девушка не могла сравниться с Тоней. Он что-то говорил, куда-то ходил, но прекращал все раньше, чем дело доходило до увлечения.

Предвкушение поездки раззадорило, как будто разгорались рдеющие где-то внутри прогоревшие угли. Он и опасался встречи с Тоней и ждал ее.

Опасался больше. Даже подготовил все так, чтобы встречи с ключевыми клиентами произошли в первый день. На месте тоже погрузился в работу. В беспрерывных переговорах провел весь первый день, вечером пошел сразу в гостиницу, которая на этот раз была в центре города.

В марте здесь еще царила зима. Холодная с сугробами черного от пыли снега. Мрачный ночной город из новостроек, неоновых огней и горящих окон многоэтажек. Он сбился с пути и полчаса ходил между сугробов. Поймал себя на ощущении, что это не снаружи, а внутри него люто метет вьюга. Он не поднимал взгляда на прохожих и только молил судьбу дать ему силы отказаться от Тони.

Понимая, что придет в гостиницу слишком рано, зашел в магазин и взял пива побольше.

Около одиннадцати вечера в дверь постучали.

Это мог быть кто угодно. Кто-то из организаторов или участников, горничная. Но он похолодел, сел на кровати, сжимая стакан с пивом. Смотрел на дверь и не решался подойти к ней.

Стук продолжился, стал настойчивее.

Горничная уже открыла бы своим ключом. Участники или организаторы – позвали бы через дверь.

Он сжал стакан, но отхлебнул прямо из бутылки, которую держал в другой руке.

Когда стук прекратился, он разом выпил еще бутылку пива и бездумно пялился в телевизор, пока не почувствовал, что засыпает.

Следующим днем Жене удалось провести все встречи до обеда, и он поспешил в гостиницу, в которой имелось турагентство. Надеялся, что удастся обменять билет и улететь прямо сегодня.

– Нет мест.

– Посмотрите еще, такой большой город, столько рейсов. Одно местечко! А после полуночи проверяли? Это будет уже другая дата!

– Извините, ничего нет, – покачала головой агент, – завтра днем есть. Хотите?

Раздосадованный, Женя повернулся спиной к стойке агентства и тут же увидел ее.

Тоня шла прямо к нему, роскошная, стильная. Ухоженные руки, сдержанный, но эффектный макияж, делающий глаза пронзительно зелеными, а нос изящным, пшеничные волосы тщательно уложены впечатляющей волной. Идеальная.

Она подошла к стойке, держа в руках распечатку билета.

– У меня есть билет, – сказала она Жене. – Сдам, перепишешь на себя и сможешь улететь сегодня. Хочешь?

Выбор был. Женя остался. Изломанный и измученный.

– Как же так? За что?! – он встал, бутылка из-под пива, сбитая его ногой укатилась под кровать, звякнула о другие бутылки.

В номере темно, за окном колючее северное небо.

– Почему мы не можем жить по-человечески? Почему это именно со мной? – он мял занавеску и старался не смотреть на Тоню.

– Ой, ну ответов же тысяча, – она лежала на кровати, вольно, легко, не стесняясь ни наготы, ни вопроса, – например, потому что это происходит с каждым. Могу назвать тебе остальные ответы, там еще скучнее… И легче тебе не станет. Жить придется не с ответом, а с вопросом. Вот… если бы смог… – она улыбнулась, – этот вопрос не задавать, тогда тебе стало бы легче.

Отчаявшись сделать выбор и придерживаться этого решения, Женя следующим днем просто бежал от мыслей. Держался компании постоянных участников программы, в которой не затихали обсуждения и истории. Не имело никакого значения, о чем эти разговоры. Главное, что они отвлекали его от собственной беспомощности.

Так он благополучно дотянул до аэропорта. Здесь компания еще уменьшилась. На обратной дороге большинство участников уже были мыслями в домашних делах. Лишь самые стойкие остались у буфетного столика за пивом и кофе. Среди проверенных ушей и байки звучали соответствующие.

– Все разъехались, мы стоим. Куда-то идти надо, а все не то. Взяли машину, поехали. Таксист еще туповатый. Спрашиваем сауну, он мнется, спрашиваем сауну, чтобы с девочками, он тупит, звонит куда-то. Но едем пока. Андрюха вообще что-то кислый. Виктор Иваныч меня спрашивает: «чего, может, не хочешь?». Ну, я так говорю: «чего еще делать?». Сам, спрашиваю, что, вибрируешь? Виктор Иваныч такой: «ну что-то да, как-то не тянет». Конечно, говорю, с такой-то супругой как у тебя, Виктор Иваныч, и меня бы, пожалуй, что, не тянуло бы. А он в ответ мою супругу нахваливает. Андрюха ржет сидит…

– Ну тебя, Антон Львович! Все не то рассказываешь! Не в том история! Идеи не было! Стояли… потом поехали. Все как-то уже было, все скучно, тухло. Ехать вроде и незачем, и стоять у гостиницы незачем. Вот едем, и тут как-то возникает мысль, что нужна искра. Гоняем все по кругу и решаем: а надо девочек не себе, а друг другу выбирать! Вот оно! Сразу все заиграло, чуете? Антон Львович тут заподозрил подлянку и оговаривается: давай мол, Виктор Иваныч только честно выбирать, красивую! Ты что, тогда же не интересно! Решили: выбираем друг другу самых страшных.

– И кто не сможет – тот козел!

Проверенные, тертые и траченные командировками участники заулыбались.

– Подъезжаем к точке, а там стоят такие… нормальные. Просим: а можно всех посмотреть. Мамаша ржет, покатывается. Давай, командует, всех. Выходят еще четыре из какого-то тайного места, и мы давай выбирать. Первый «раз!» – и самую страшную. Маман улыбается. Второй – «хоп!» и тоже страшную. Она уже хихикает. После третьей, когда мы в машину садились, она просто ржала уже в голос…

– Ага! Приехали в сауну, сели, пива взяли, закусок. Всем понятно, что не хочется, сидим, пиво пьем, закусываем. Обычно ни в парилку, ни в бассейн никто не ходит. А тут – и попарились и помылись…

– Ну и чего?

– Да ничего. Никто не смог. В машину садимся, обратно поехали. Антон Львович так задумался и говорит: «Не могу сказать, что мне понравилось… Но было поучительно!».

Надо же, подумал Женя, вот эти трое, ветераны командировок. Они были с программой куда раньше него и ездили чаще большинства. Выдерживали каждый вечерний марафон. Никогда не чинились заплатить остаток счета за общий стол. Организаторы, всегда отстраненные и крайне сдержанные, с этой шальной троицей приятельствовали. Тем не менее, и им приходится добираться до пределов изобретательности, чтобы придать вкус прежним развлечениям. Так почему же Женя не может выбрать?

Когда самолет приземлился, Женя понял, что принял решение. Будет радоваться тому, что было, что есть. Вечно искать радости первого свидания – все равно что гнаться за химерой, которую ни поймать, ни удержать. Тоня была реальна, она волновала его, не покидала его мыслей. Вряд ли другая сможет с ней сравниться. Даже если другая и захватит его, то когда начнутся «стабильные отношения», сравнение с вечно новой Тоней будет явно проигрышным. Но другого не дано. Хватит другого мира, стоит жить в этом.

Как бы ни была сильна решимость, Жена понимал, что может сорваться. Он уволился и сменил не только компанию, но и сферу деятельности. Вцепился в вакансию производителя продуктов питания в отделе по работе со столичными оптовиками. Этот производитель не только не пострадал от кризиса, но даже расширял штат.

Женя потерял в позиции, в опыте, в деньгах, но не жалел. На новом месте приходилось наверстывать, и он загружал себя работой, избегая лишних мыслей и воспоминаний.