скачать книгу бесплатно
– Можно войти, Ипполит Семёнович?
– Заходите, Спиридон.
В дом вошел человек, в котором я узнал большерецкого письмоводителя. Мы пересекались с ним пару раз по каким-то мелочам. Причем оба раза в Охотске.
Увидев меня он от удивления зазевался да так, что споткнулся о какой-то угол. Едва устоял на ногах.
– Вот это да, а говорили ты потонул! – сказал письмоводитель, присаживаясь на соседний бочонок.
– Выплыл, – я решил разнообразить ответ.
А про себя чертыхнулся. Вот же, сам наставлял капитанов, чтобы повсюду распространяли слух о трагической погибели Ивана-Американца. Но Беньовскому-то писал от прежнего себя. А он, похоже, ни с кем не делился корреспонденцией.
– Какими судьбами? – начал было Спиридон, но осекся. – Простите, Ипполит Семенович.
– У вас неотложное что-то? – спросил тот.
– Уала к концу подходит. Прошлогодний гниёт. А нового уала канаки не несут, подлецы. А сбор давно уж объявлен.
Я усмехнулся от сочетания привычного домашнего с местным колоритом.
– Чего же смешного? – слегка обиделся Спиридон.
– Европейцы называют этот овощ бататом или сладким картофелем.
– Не несут, потому что почуяли перемену во власти, – сказал Степанов.
– И что же, с матросами к ним сходить?
Как я понял здесь весь рядовой состав называли матросами. Промышленников, казаков, камчадалов.
– Обождите немного с матросами, Спиридон. Мы как раз об этом говорим.
Пока они говорили, я выкладывал на стол то, что приготовил в подарок Беньовскому. Две бутылки виски «Нез?вай». Две упаковки по фунту байхового чая, фунт сахара, полфунта кофе (собственных обжарки и помола), бутылку оливкового масла, пару книг аббата Прево и «Монахиню» Дидро – всё на французском, а также несколько прошлогодних номеров Санкт-Петербургских «Ведомостей».
За подарками последовали свернутые в рулон карты Оаху и всех больших островов.
– Фёкла! – крикнул Степанов.
Из соседней комнаты появилась гавайская женщина, что называется, кустодиевского типа. Даже не думал, что полинезийки могут быть такими пышными. Им же в каноэ помещаться полагалось.
– Прибери гостинцы, – распорядился Степанов.
Фёкла начала с продуктов. Я положил руку на сверток с картами, давая понять, что его убирать не надо.
– Как там в России? – спросил Степанов, разглядывая «Ведомости» и заметно сдерживая вздох.
– Бунт самозванца подавили, – сообщил я. – Вы же слышали про него?
– От ваших моряков только.
Я в двух словах пересказал ход восстания и заметил, как блеснули глаза у обоих слушателей, когда пришлось описывать огромные территории, что попали под власть самозванца, перечислять дворян и податные сословия перешедшие на службу к нему.
– Ну вот, – закончил я. – Самого Пугачева с товарищем его четвертовали на Болотной площади, многих ещё раньше повесили, остальных отправили на каторгу.
– А война с турками? – спросил Степанов.
– Благополучно завершилась. Присоединили к России Керчь, но Архипелаг греческий пришлось вернуть туркам.
– Что ж, так-то?
– А по той же причине, Ипполит Семёнович, по какой будет трудно удержать здешние острова.
Степанов махнул рукой. Фёкла унесла подарки в другую комнату, Спиридон вышел наружу рассказывать услышанное товарищам. А я, наконец, развернул карту.
– Да меня дошли слухи, что скоро начнётся большая война между гавайскими князцами. И Оаху не останется в стороне.
– Скоро? – уточнил Степанов.
– Может в этом году, может в следующем. Силы копятся. А англичане уже гостили на соседних островах.
– Англичане? – нахмурился Степанов. – Много?
– Два корабля. Пока ничего страшного. Путешествуют с учёными целями. Но и они возбудили среди местных князцов желание прирасти соседскими землями. Пока есть такая возможность. Ведь за учёными неизбежно придут торговцы, плантаторы, а там и военные. И с европейцами диким уже не сладить.
– А Беньовский ушёл. Как же не вовремя!
– Вот именно! И в связи с этим я опасаюсь трёх вещей. Во-первых, что с его уходом, ваш договор с Каха ханом утрачивает силу или во всяком случае может быть поставлен им под сомнение. Во вторых, в крепости стало меньше воинов и оружия, а вдобавок ушёл большой корабль, который сам по себе способен был внушить страх дикарям. Баланс сил нарушился. Кахахана может решить, что ему будет выгоднее захватить чужаков вместе с остатками оружия, нежели уповать на их помощь в войне.
– Ну это он сильно просчитается, если так подумает, – хмыкнул Степанов.
– А в-третьих, если паче чаяния договор силу не утратит, то чем вы сможете противостоять нашествию соседей?
Я рассматривал карту острова и не мог понять, как его вообще можно защитить от вторжения? Обычная стратегия здесь не срабатывала. Европейский флот можно было бы ограничить контролем над удобными гаванями. Европейскую армию – заперев вход в долину, по которой только и возможно продвижение войск вглубь острова. Но туземцы приплывут на сотнях каноэ и высадятся в любом месте. А затем они смогут двигаться по горам и болотам, разоряя местные деревни, лишая нас ресурсов. Причём сами они не будут нуждаться в снабжении или коммуникациях, которые можно было бы перерезать.
Чтобы противостоять туземцам требуются туземцы. Но местный король не выглядит надежным союзником и располагает ограниченными силами. А договориться с пришлым, если тот победит, будет ещё сложнее. Он уже почувствует собственную значимость.
Другая стратегия – возвести сеть фортов по всему острову. Но где на всё взять людей?
Я изложил сомнения собеседнику.
– Туземные князцы могут напасть и с севера, и с юга, – сказал он, показав на общую карту с изображением всей подветренной части архипелага. – Того, что на северо-западе, зовут Камака Хелей. Он хотя и обладает двумя островами не имеет значительных сил. Другое дело два князца на юго-востоке. Один Кахе Кили владеет тремя островами, другой Калан Иопу только одним, но самым большим.
– Тому, что на Большом острове, сперва нужно захватить другие три, – предположил я. – Не полезет же он через голову соседа?
– Не полезет, – согласился Степанов. – Но может с ним сговориться. Тогда они нападут вдвоём.
Он посмотрел на подробную карту Оаху.
– Войска они могут высадить на юге или на востоке. Вот тут самые удобные места.
Степанов показал пальцем на залив, где мы прятались от корабля Беньовского, приняв его за вражеский, а затем перевел палец на южный берег, где стояла фактория и располагался проход в гавань Перл-Харбор.
– Противный ветер и неприятные течения затруднят им обход, – продолжил он мысль. – К тому же дикари лишены хитрости такого рода. В обход, тем более большим крюком, не пойдут. Поплывут напрямик. Лучше всего поставить наблюдательный пост на одной из береговых вершин. Наблюдатели смогут увидеть флотилию дикарей на подходе. В хорошую погоду даже Молокаи отлично видно с гор. Подадут сигнал дымом или ещё как.
– Между островами около сорока вёрст, – подумал я вслух.
– Так и есть. На их лодках при противном ветре плыть целый день.
– Они могут дождаться попутного ветра, – возразил я.
– Тогда домчат за несколько часов, – кивнул Степанов. – Хотя это здесь редкость, чтобы зюйдовый ветер целый день задувал.
– В любом случае мы не успеем подтянуть войска отсюда за такое время, – сказал я. – Хоть и целый день они будут плыть. Им сорок верст, но и нам не меньше, только пешком.
– Верно, – согласился Степанов.
– Значит, нужна крепость на южном берегу. И вообще неплохо было бы перенести туда всю колонию. Там удобная гавань и наша фактория.
– Там живет другое поколение дикарей. У них свой князец из мелких правит. Они не отдадут землю без боя. А у нас теперь не те силы.
– Много земли не надо. Выкупим или договоримся об обмене, как с факторией получилось.
– Факторию вашу не трогали потому как Беньовский такое условие Каха хану поставил.
– Вот как? Не знал.
– Не хотел связь терять, – пояснил Степанов. – С нашим-то кораблем всякое могло случиться. И разбить о камни могло во время бури. Бухта-то так себе защита. А пару раз дикие вроде как собирались растащить его на канаты, железо и медь. Приходилось там караул держать с пушкой. Чего тебе?
Вопрос был обращен Фёкле, которая высунулась из соседней комнаты.
– Кушанье готово, – сказала она вполне внятно.
– Щей не хотите с лепешками? – спросил Степанов меня.
– Нет, спасибо. Пока сыт.
– Позже буду, – крикнул хозяин Фёкле и та исчезла.
– Из чего же вы щи тут делаете? – удивился я.
– Да, – махнул он рукой. – Местные листья какие-то, корешки. Одно название, что щи.
– Хорошо, – кивнул я. – А как бы вы поступили, будь у вас всё необходимое? Я имею в виду оружие. При условии, что лишних людей до поры не будет.
Он еще раз посмотрел на карту.
– Обычно дикие атакуют большой толпой почти без всякого строя.
– Откуда вы знаете?
– Они часто проводят то ли потешные позорища, то ли военные экзерсисы. Иногда бьются до крови, вроде наших мужиков на Масленицу.
– Стенка на стенку?
– Можно и так сказать. Но воинского строя не знают и резерва не ведают. Оружие имеют всякое: пращи, копья, дубины, деревянные мечи. Но щитов не носят и доспех на них самый простой. Ещё украшения да регалия князца – шапка из перьев.
– То есть картечи хватит, чтобы их разогнать?
– Может и не хватить. Если их попрёт несколько тысяч. А ведь столько и попрёт. Но стену со рвом они не смогут преодолеть. Навыков нет. Ни машин осадных, ни даже лестниц примитивных, ничего. Так что хорошая крепость даст преимущество. Только Кахахан в крепость воевать не пойдет. Это не по их чести. Они хоть и содомиты, а воины со своим понятием.
– Ну и пусть его, – отмахнулся я. – Убьют, так нового выберут или вот вас назначим. А что, не хотите королем заделаться?
– Благодарю покорно. Не надо мне этого.
Видимо слух о моем воскрешении разнесся по крепости, потому что в домик комиссара повадились заглядывать то один, то другой человек, якобы по какому-то делу. Некоторые из них мне казались смутно знакомыми, других я точно видеть не мог.
Степанов не выдержал, прошелся ко входу, высунулся наружу и гаркнул:
– Егор! Встань здесь, не пускай никого!
Затем он вернулся к столу и хлопнул по карте всей пятерней.
– Берег велик, где встречать не ясно. Ждать на Вайкики? А ну как они высадятся в Кихай? Или наоборот. Полагаю лучший способ – перехватить их флотилию на подходе. Ещё до высадки, – он повёл плечами, как бы показывая что его слова лишь фантазия. – Если бы у нас были надёжные баркасы и достаточно пушек… Мы поставили бы на нос по фальконету или даже по четырехфунтовому орудию. Тогда смогли бы выйти навстречу флотилии. Они на своих лодках сидят очень плотно. Картечь смела бы знатную часть войска, а местные туземцы довершили бы дело.
– Предлагаете построить канонерки?
– Можно и так сказать.
– Хорошая идея. Можно было бы и на корме по ретирадной пушке поставить. И выровняли бы дифферент, и могли бы отстреливаться, случись кому уцелеть.
– Для этого нужно вдвое больше орудий.
– Оружие будет! – заверил я. – Баркасы с пушками и порохом будут у вас самое позднее через три месяца. Я отправлю из Виктории скоростную шхуну с припасами. На счет калибра не уверен. Может где-то у нас и четырехфунтовые завалялись, а если нет, придётся обойтись шестифунтовыми или фальконетами.
– Завалялись, – фыркнул Степанов.
– Я же не шутил… мы неплохо обустроились там. Эх, добыть бы карронады…
– Карронады?
– Это новоизобретенные англичанами, вернее шотдандцами пушки. Короткие, но мощные. Стреляют недалеко, зато требуют впятеро меньше пороха. И лёгкие. Как раз на баркасы ставить. Н-да, это хорошо, но остается всё тот же вопрос. Отсюда мы не поспеем на южный берег даже на баркасах.
– Крепость нужна, согласен, – он провел пальцем по карте и задержался на острове посреди Перл-Харбора. – На вашей карте этот островок слишком большой, да и вся черта южного берега изображена неверно.
Ещё бы. Американский флот здорово потрудился, чтобы изменить ландшафт.
– Я чертил карту с чужих слов.
