скачать книгу бесплатно
Через каких-то три месяца (по стандартному времени) после первого посещения Гавайских островов, я уже наблюдал за суетой на мысе у входа в Перл-Харбор, в прилегающей акватории. К моему облегчению все три шхуны дошли целыми и без видимых повреждений. «Колумбия», «Афина» и «Филимон» мирно покачивались на мелких волнах. Ради прикрытия строительных работ они встали между лагуной и входом в гавань, рискуя повредить корпуса о рифы, случись вдруг внезапный шквал.
Флотилия прошла весь путь под командой Чихотки. Хотя шкипером он стал довольно поздно, зато моряцкого опыта ему было не занимать. Так что из парня получился отличный командор. «Из парня», – фыркнул я про себя. Парнем Чихотка был ещё при Елизавете, а увидел я его вместе с корешем Борькой и капитаном Окуневым, когда их еле живых после кораблекрушения сняли с голого островка и доставили в Охотск. Весь путь они, считай, со мной прошли. Плечом к плечу. И это я углы срезал, а им пришлось своим ходом время месить. И вот теперь и Чихотка командор, и Борька шкипер, а Окунев вовсе за адмирала. Хорошо хоть они уцелели.
Между кораблями и берегом сновали баркасы и лодки. На суше и рядом на мелководье работали небольшие бригады. Возведением крепости руководил Качугин – бывший первый помощник Расстриги, а ныне глава всего строительного дела наших колоний. Сюда же прибыл с северного берега и Степанов. Как человек сведущий в военной науке, он присматривал за строительством и вносил по ходу дела мелкие правки, вроде оптимальной ширины бойниц, места для порохового погреба и прочего. В общих же чертах проект мы согласовали загодя.
Наших американцев прибыло человек пятьдесят, ещё столько же подошло местных – как колонистов, так и их подопечных канаков. Интернационал впечатлял. Тут были и чукчи с коряками, из тех что первыми встали рядом со мной; русские, алеуты, саньки.
Баркасы подвозили кирпич, доски, пушки, бочки с припасами. С помощью местных наши строители наскоро выровняли площадку у входа в гавань, и вскоре уже каменщики выкладывали фундамент. Собственно из кирпича и местного камня соорудили только основу – фронтальные и поперечные стенки, которые засыпали грунтом. Получалась низкая, но широкая стена с позициями на ней для пушек, стрелков, наблюдателей.
Здесь нам не требовалась особо сложная фортификационная архитектура. Вроде рвов, эскарпов, бастионов и равелинов. Для обороны от дикарей годился простейший форт, фактически открытая батарея на возвышении, место, с какого можно вести огонь по акватории и берегу. Лишь со стороны суши гарнизон прикрывал парапет с неким подобие зубцов и бойниц. А к тому времени, когда сюда пожалуют европейцы с серьезным вооружением, мы придумаем ещё что-нибудь.
Внутри форта сооружались казармы, погреба, арсенал. Часть зданий возводилась из привезенных с собой дощатых щитов – эту технологию мы уже опробовали в Калифорнии. Она позволяла поставить городок за пару дней, произведя впечатление на местных и предоставив кров своим. Но капитальные сооружения решили всё же делать из камня.
Одна бригада большими пилами проделывала в коралловых рифах проходы для лодок, расширяла фарватер, ведущий в гавань. Пильщикам приходилась стоять по грудь в воде и погружаться ради работы с головой. Затем в ход пускали рычаги. Выломанные куски шли на строительные блоки. Возможно для настоящей крепости они выглядели не слишком прочными, ядро превратило бы такие стены в груду щебня, но местному примитивному оружию они были не по зубам.
Примерно через неделю на строительные работы пришел посмотреть местный али. Он вышел из зарослей (не слишком густых чтобы называть их джунглями). Вождя, на котором была накидка, сопровождала дюжина воинов в пышных юбках. В разговоры с пришлыми ни вождь, ни его охрана не вступали, но кое-кого из местных наших работников расспросили. Через некоторое время отряд убрался обратно вглубь острова, а местные сразу же доложили нам, что это был али Вэйпио.
– А Каха хан не спешит, что-то, – задумчиво проворчал Степанов. – Как бы чего дурного не надумал. За крепосцу опасаюсь, там наших осталось человек десять.
– Схожу по-быстрому на лодке, узнаю, – сказал я.
Степанов покачал головой, но возражать не стал.
Разумеется, я не собирался обходить остров на вёслах, на что мог уйти целый день или больше, а сделав несколько мощных гребков, предпринял молниеносный бросок до устья Ваймеа.
Дежурство в бухточке продолжалось, хотя человек был мне незнаком. Но во всяком случае это был русский.
– Как тут у вас? – спросил я. – Каха хан не беспокоит?
– Нет. Тихо, – ответил колонист.
Мы на всякий случай притопили лодку и я поднялся вдоль речки к крепости. Там все тоже оказалось в порядке. На хозяйстве остался большерецкий письмоводитель Спиридон, а Фёкла на всякий случай приглядывал за ним. Отдав клерку письмо Степанова, я сказал, что заберу ответ завтра, а сам отправился в гости к Петале.
Дочка на этот раз не спала. Я подарил ей шелковый платок и медный браслет с чеканкой. Здесь и женщины и мужчины носили браслеты на руках и лодыжках. Но медный выглядел необычным.
Девочка убежала, а я, развернув второй платок, повернулся к Петале. Сперва я повязал платок ей на голову, но сразу понял, что вышло карикатурно. Тогда я снял её юбку из местной грубоватой ткани и повязал шёлк на бёдра.
В общем-то мне не следовало бы привыкать к женщине. Но не мог же я вернуться на южный берег через несколько часов после отплытия? Да и выспаться давно не мешало.
Отступление II. Бенгалия
Они прошли Малаккский пролив, избежав внимания голландцев, бурь и пиратов, но затем потеряли ориентировку. Бенгальский залив встретил их спокойной погодой. Ураганы покинули море, переместились вглубь материка. Там, далеко на севере по ночам сверкали молнии. А на побережье ветер стих, и всё чаще пространство накрывало туманом или мелким тёплым дождем. Более двух недель Яшка не мог провести обсервацию, а шхуны отводил подальше от незнакомого берега, чтобы не налететь на мель.
Когда прояснялось флотилия приближалась границе воды и суши, которую берегом можно было назвать только условно. Затопленный мутной бело-коричневой водой лес начинался прямо посреди моря. Бесконечный зеленый лабиринт мангровых зарослей не мог быть ничем иным, как обширной дельтой великих рек. Если добавить к пейзажу частые дожди, то казалось, будто три стихи – земля, вода, воздух – смешались здесь в единую сущность.
Однажды прилив, усиленный небольшим ветерком, потащил флотилию под кроны этих сказочных дебрей. Увидев широкую протоку, которая могла быть рекой, Тропинин решился покориться приливу и углубиться внутрь материка.
Рукава неизвестной реки поначалу были широкими, но чем выше по течению (оно не ощущалось из-за прилива и высокой воды), тем больше ветвились, сужались. В некоторых местах затопленные деревья, точно живые изгороди, полностью перегораживали надводное пространство, в других – кроны нависали над водой и смыкались в подобие арок. Яшка приказал убрать паруса, опасаясь за их сохранность. Так же поступил следующий за флагманом Нырков. Там где становилось узко и мелко, а течение ослабевало, матросы прекращали бросать лот, а брались за шесты и отталкивались от берега или дна, если удавалось его нащупать. В остальное время небольшое приливное течение позволяло маневрировать, хотя мачты иногда всё же касались ветвей. Ванты, точно струны триммеров, сносили ветки и листья, которые падали на палубу и за борт. Корабль с прямыми парусами и далеко выступающими реями наверняка застрял бы, но шхуны протискивались даже в очень узких местах. Затонувшие деревья скребли по бортам ветвями, но эти звуки можно было услышать только в трюме. На палубе они полностью растворялись в какофонии затопленного леса.
Движение шхун сопровождалось криками, воем, ревом, писком. Птицы, насекомые, жабы, звери – все вносили лепту в общий несмолкаемый шум. Тропинин прислушивался к звукам, рассматривал местную флору, пытаясь определить, в какое же всё-таки место их занесло. Неожиданно на палубу вместе с очередной ветвью плюхнулась змея, затем ещё одна. Обе были ядовито-зеленого цвета. Только случайно они не попали кому-нибудь на голову. Поднялся крик. Лёшка схватился за пистолет, другие потянулись к ножам. И то и другое выглядело слабым оружием против вёртких гадин. Тогда молодой Чижов перехватил шест и ловко спихнул в воду сперва одну змею, а потом и другую. Эта пара оказалась предвестником настоящего нашествия. Как только лес подступил ближе, а мачты стали чаще задевали за ветви, змеи повалили на палубы скопом.
Народ по примеру Чижова вооружился палками и абордажными саблями. Змей спихивали, рубили, некоторые ловкачи умудрялись сбивать их еще на лету. А потом вдруг все кончилось. Ветви продолжали падать на палубу, но змеи пропали.
– Смотрите же! – воскликнул кто-то.
С маленького островка из наносов грязи в воду резво забежал огромный крокодил. Северяне увидели такого монстра впервые. Даже верный пёс Чижова перестал изображать из себя охотника и предпочел укрыться в казёнке.
– И это посреди дня, – проворчал Тропинин. – Я бы не хотел оставаться здесь на ночь.
– А как мы теперь отсюда выберемся? – спросил с опаской Слон.
– Будет отлив, выберемся, – спокойно произнёс Яшка.
– Лодка! – крикнул Босый от бушприта. – Ещё одна.
Они увидели плоский берег. Ближе к воде во влажной грязи лежало несколько лодок с поднятым носом. Некоторые из них явно требовали починки. Чуть глубже стояли шалаши или хижины. Кое-где поднимался дымок.
На индийскую территорию Тропинин ступил с восторженным криком «хинди, руси бхай, бхай!». Он исполнил детскую мечту, но его приветствие напрасно сотрясло воздух. Никто не подхватил Лёшку на руки, его не принялись подбрасывать к небу, и не наградили гроздью бананов. Жители небольшого рыбачьего поселения частью попрятались в тростниковые, обмазанные местной грязью хижинки, а те что остались на виду, смотрели на пришельцев с опаской, словно имели уже печальный опыт подобных десантов.
Небольшой остров среди затопленного леса стал первым клочком суши, обнаруженным экспедицией за почти неделю ежедневных заходов в прибрежные заросли.
Торжественной встречи не вышло. Жители косились на пришельцев, готовые случись чего прыгнуть в свои хлипкие на вид лодки или разбежаться по острову, а гости не оставались в долгу и большей частью оставались на кораблях, держа под руками ружья и сабли. Тогда, выбрав одного из рыбаков, что показался ему менее пугливым, Лёшка попытался установить контакт.
– Бенгалия? – спросил он.
– Бангала, – подтвердил житель.
Лёшка вздохнул с облегчением. Хотя возможно тот просто повторил его слово. С другой стороны, промахнуться мимо Бенгалии было почти невозможно.
– Банкибазар, – произнёс Тропинин, изобразив мимикой вопрос.
Рыбак не ответил. Лёшка достал монету и, зажав между пальцами, повертел ею перед глазами бенгальца.
– Банкибазар, – повторил он.
Судя по реакции, рыбак с шиллингами был знаком, но ответа всё равно не последовало. Вместо этого на окрик примчался мальчишка с круглой корзиной в руках. Корзину доверху заполняла рыба, похожая на леща. Прочие жители тоже осмелели и потянулись к берегу. Кто-то занялся ремонтом лодок, кто-то рассматривал корабли, самые предприимчивые тащили всякую снедь, главным образом рыбу и зелень.
– Рыбу не надо, – замотал головой Лёшка. – Нот фуд. Банкибазар.
Рыбак молчал. Его сородичи обменивались мнениями между собой.
– Белые, уайт, – Лёшка коснулся собственного лица. – Кришченс, – он вытащил из-под рубахи нательный крест.
Рыбак подумал немного и указал нерешительно куда-то на запад.
– Нет, бхай, – замотал головой Тропинин. – Инглиш не надо. Калькутта не надо.
Он махнул вглубь мангровых зарослей.
– Форест, ченел, Банкибазар.
– Бонбиби, – сказал рыбак, показав рукой на лес.
– Гоу. Сэйлин, – Лешка изобразил работу веслом. – Ганг, Хугли, Банкибазар, андестенд?
Бенгалец вновь показал на запад.
– Ганг? – махнул в ту сторону Тропинин.
– Колката, – кивнул рыбак.– Муршедабад, Касимбазар.
Переговоры шли туго. Прибавив ещё один шиллинг и называя новые ориентиры, Лёшка утвердился во мнении, что экспедиция углубилась в джунгли сильно восточнее главных европейских поселений. Но вот узнать, есть ли где-то протока в верховья Хугли, ему так и не удалось.
Они двинулись дальше на запад, стараясь держаться границы моря и леса. Тропинин решил проверять каждый подходящий речной рукав, а заодно рассчитывал укрыться в зарослях, случись им вдруг им встретить английское судно. Ему не хотелось раньше времени афишировать свой визит. Но среди туземцев слух, похоже, уже пошёл и в следующей деревне их приняли гораздо приветливей. Бананами, впрочем, вновь не одарили и на руках не носили, но встретили без испуга, деловито. Не успели шхуны пристать к острову, как дети уже тащили на обмен рыбу.
– Хинди, Руси, бхай, бхай, – скорее проворчал чем крикнул Тропинин. – Если бы мы пришли покорять Индию ради рыбы, то уже возвращались бы домой с полными трюмами.
– Не нравится мне это, – заявил ему Яшка. – О нас, похоже, знают уже на всём побережье.
– У рыбаков есть лодки, – пожал плечами Тропинин. – Они наверняка передвигаются по протокам. Пока мы обходим морем, они успевают предупредить соседей.
– Если бы только соседей, – мрачно возразил капитан.
Чутьё не подвело Дальнобойщика. В одном из обширных заливов, шхуны внезапно встретили флотилию странных судов – длинных лодок, каждая с двумя невысокими мачтами и небольшой надстройкой на корме. Возможно это были дау или гальветты, или проа, никто из обеих команд не разбирался в местных типах судов. Даже Вэнь и Мамун могли только сказать, что это не джонки.
– Поднять пушки! – распорядился Яшка. – Но без шума. Прикройте парусиной, мешками.
Он предпочитал держать туза в рукаве.
Издали флотилию можно было вполне принять за рыбачью, если бы лодки не направились прямо к шхунам. Рыбаки так себя не ведут. У них сети, ловушки, им некогда приветствовать чужаков. Мелкие торговцы? Но что они делают большой стаей в такой глуши? И что они могут предложить пришлым кроме всё той же рыбы?
– Сигнал на «Мефодия», – спокойно произнес Яшка. – Готовность к бою.
Сигнал был излишним. На консорте уже вытащили пушки и по примеру флагмана замаскировали их всяким хламом.
Разглядеть приготовления на шхунах местные пока не могли. Зато Тропинин поднял подзорную трубу и отчетливо разглядел десятки слаженно работающих вёсел на каждой из лодок. Такие команды ни рыбаки, ни мелкие торговцы себе позволить не могли.
– У них слишком много людей на борту, – заметил он.
Яшка кивнул.
– Убрать Медведицу, поднять триколор.
По какой-то причине Дальнобойщик предпочёл принять бой под флагом регистрации. Хотя это мало что меняло. Пиратам на флаги было плевать, а морской арбитраж вряд ли находился ближе, чем в Европе.
Чижов загнал собаку в казёнку и разносил по орудийным расчетам заряды. Расстрига командовал первой парой шестифунтовок (на разных бортах), Незевай с Шэнем возились у второй пары, готовые если что заняться гротом. Слон стоял облокотившись на вверенный ему носовой фальконет, прикрытый до поры мешковиной. Рядом стоял Босый, отвечающий за управление кливерами. Мушкетёры незаметно распределились по палубе, укрылись под защиту мачт.
Тропинин отправился на казёнку к своей вертлюжной пушке. Он разложил на крыше заряды, кадку с фитилем, рядом положил клинок и пистолеты на случай абордажной атаки. Его мозг, словно отвлекаясь от предстоящей схватки, заработал в другом направлении. Глядя на заряжание и выкатку шестифунтовок Лёшка подумал, что они никогда не используют пушки обоих бортов и в принципе могли бы обойтись парой вместо четырех. Правда шхуна тогда накренилась бы, но это можно исправить противовесом. Но тогда придется передвигать не только пушки, но и противовес… да и какой смысл, если все равно поднимать снизу тяжесть. Лучше уж тогда иметь запасные орудия. Нет, это идея бесперспективна. Требовалось создавать легкие стальные орудия с малым калибром, но длинным стволом, скоростной стрельбой и разрывными снарядами. Трехдюймовка на поворотной раме – самое то…
Размышления прервал выстрел.
Посчитав, что имеют дело с простыми торговцами, разбойники потребовали лечь в дрейф, выстрелив из единственной маленькой пушечки на носу передовой лодки. Небольшое ядро булькнуло рядом с бортом, не причинив вреда. Странно что они вообще вздумали предупреждать.
Численное превосходство было на стороне нападавших, но пираты проявили беспечность, приняв невооружённые на первый взгляд шхуны за лёгкую добычу. А когда на шхунах убрали все паруса, кроме кливеров (ветер задувал в левую скулу), налётчики совсем расслабились и направились к добыче, словно китобои к мёртвым китам. Помимо той, что дала сигнал, других пушек на лодках не было, да и ружья держали в руках немногие. Большинство пиратов вооружились саблями, пиками, ножами и даже дубинами. Одеянием они тоже не слишком отличались от рыбаков, то есть красовались смуглыми голыми торсами. Лишь один из них, по-видимому, предводитель шайки, был одет в некогда темно-зеленый, а теперь затёртый и выгоревший камзол и обут в давно не чищенные ботфорты. Отдавая команды, он размахивал пистолетами, наверняка ржавыми. Хотя цветом кожи предводитель не отличался от подельников, все его движения, жесты, команды, даже поза в какой он стоял на носу флагманской лодки, выдавали человека, прикоснувшегося к благам цивилизации.
Между тем, Яшка с Нырковым убрали паруса вовсе не от испуга, а чтобы те не мешали бою. Всё на шхунах принесено было в жертву скорости и маневру, для батареи или стрелков просто не оставалось места. Поэтому приходилось убирать паруса, а гики закреплять на противоположенном от боя борту.
– Готовсь! – крикнул Яшка и переложил руль.
Шхуна повернула градусов на пятнадцать, Босый стравил шкот, кливер обмяк.
– Вынести кливер на ветер! – крикнул Яшка.
Босый быстро выбрал другой шкот, парус наполнился вновь, а шхуна повернулась нужным бортом к атакующим лодкам.
– Пли!
Волнения в дельте не наблюдалось, поэтому парни стреляли как на учениях. Шестифунтовки были заряжены картечью. Расходясь конусами, заряды вспенили грязную воду, точно дождевой шквал. Кипящие полосы быстро достигли передовой лодки, и свинцовые пули принялись рвать дерево. После того как пороховой дым отнесло в сторону, настал черед фальконетов. Третьей очередью стал залп из мушкетов. Затем ударили пушки «Мефодия» и его фальконеты, а к этому времени шестифунтовки «Кирилла» уже успели перезарядить. Вторую лодку разбойников разнесло в клочья. По воде пошли разводы крови, выжившие бултыхались, стараясь сориентироваться, куда плыть, некоторые тонули. А передовая лодка, получив очередную дюжину дырок, потеряла ход и погружалась медленно, как бы расползаясь под ногами неудачливых, но выживших разбойников. Одним из уцелевших оказался предводитель.
– Ядрами по остальным! – крикнул Яшка.
На плаву оставалось шесть лодок и они приближались. Однако не так быстро, чтобы не успеть получить свою порцию металла.
Предводитель в зеленом камзоле это понял. Он метнулся к единственной пушке, навел на «Кирилла», а за неимением фитиля воспользовался кремневым замком пистолета. Тот дал искру с первого раза, пушка выстрелила, ядро ударило по носу «Кирилла». Раздался треск дерева и звон металла. Слон охнув повалился на бок, его фальконет выбило из гнезда и бросило на палубу. Кроме того, щепками перебило снасти. Кливер заполоскал, а в руках Босого оказался лишь обрывок шкота.
– Шэнь тащи запасной трос! – крикнул он.
Шхуну развернуло слабым встречным течением, потащило обратно в море и что ещё хуже – прямо на «Мефодия». Некоторое время это не позволяло консорту стрелять.
А вражеская пушка продолжала посылать ядро за ядром, отвлекая на себя огонь Лёшкиного фальконета и мушкетов его спецназа. Предводитель не обращал внимания на ответные выстрелы, на тонущую лодку под ногами. Надо отдать ему должное, он был дерзок, а отвага привлекла ещё несколько человек, что помогали заряжать пушку, спасали от воды на руках бочонок с порохом и заряды.
Тем временем с полдюжины лодок уже приблизились на расстояние мушкетного выстрела. Которые тут же последовали. Хотя большая же часть разбойников по-прежнему сидела на веслах. Они гребли изо всех сил, понимая, что только быстрое сближение и атака дадут им шанс не только уцелеть, но победить.
Положение было серьезным. Два десятка человек не выдержат напора целой сотни головорезов, если те полезут на палубу.
К счастью «Мефодий» уже обошел «Кирилла» и встретил пиратов огнем в упор.
– Парус поставлен! – крикнул Босый.
– Лодки по правому борту! – предупредил Чижов.
Действительно от берега или вернее из зарослей леса, что располагались на востоке залива, отошло ещё с полдюжины лодок, которых в горячке боя никто не заметил. Теперь они приблизились к месту сражения.
– Надо отходить, – предложил командору Яшка.
Он был прав. Здесь не имелось ничего, что стоило риска.
Тропинин осмотрел «поле боя». Четыре лодки из первой группы держались теперь за пределами картечной дистанции, ожидая подхода подкреплений. Три затонули, одна с предводителем на борту влекомая течением оказалась уже в десятке метров от шхуны. Она накренилась так, что пушка больше стрелять не могла. Ещё минута и нос полностью уйдет под воду. Человек в зеленом камзоле поставил ногу на борт, взглянул на противника и ухмыльнулся. Затем мощно оттолкнулся и нырнул. От толчка лодка окончательно потеряла плавучесть.
