скачать книгу бесплатно
Я даже не переспрашиваю. В пропасть, так в пропасть. Ба, она такая. Вон, у Катюхи тоже ба была, и нету, а потом было много цветов, когда ее не стало, и все в черном ходили, и ма меня по щекам хлопала, не смей радоваться, всем грустно, все плачут, а ты здесь, дрянь такая, радоваться будешь…
Так что я про ба даже не спрашиваю.
Потом. Уже совсем потом. Уже не помню, когда. А когда у меня Конан умер, вот тогда. Я еще ревел…
– А Конан твой где, что-то под ногами не вертится, на стол не лезет…
– В пропасть упал, – отвечаю.
Ма вздрагивает.
– Да чего глупости говоришь, это ж не человек, собака, с чего он в пропасть упадет…
Я даже не понимаю, что она говорит, реву, Конан умер… Мать верещит про какую-то суку у Кудыкиных, такие щеночки хорошие, так и хочется послать ее подальше с ее щеночками.
Воспоминание четвертое. Уже не случайное. Такое не забудешь
Как мы с пацанами бегали смотреть пропасть.
Это все Корефан, идиотище, выдумал. Сбежали, конечно, с уроков, драпанули на край земли, где пропасть, еще стращали друг друга, у-у-у, увидят тебя, сам в пропасть свалишься… Тебя генерал увидит, сам в бездну спихнет…
– Ап!
Помню, как смотрели туда. С замиранием сердца смотрели, как люди подходили к краю земли, к краю пропасти.
– Ап!
По команде генерала прыгали вниз. Кто-то прыгал сам, кого-то приходилось сталкивать, женщина какая-то завизжала, заотбивалась, не хочу, не хочу, не буду, не надо, помню, как ее схватили за руки, за ноги, швырнули вниз, помню ее крик…
– Ап!
Помню, как сидели, скованные страхом, шевельнуться боялись, там, за сараями, смотрели на падающих людей… и смотреть нельзя, и не смотреть нельзя, вот я вам что скажу…
– Ап!
Страшный окрик, которому невозможно не подчиниться, окрик, по которому мы сами чуть не бросились туда, в пропасть… Мужчины, женщины, дети, молодые, старые, в лохмотьях, и хорошо одетые, здоровые и в инвалидных креслах…
– Ап!
– А-а, в пропасть захотелось?
Кто-то хватает нас за плечи, толкает туда, к толпе над пропастью, дядька какой-то, идиотище. Мы визжим так, что слышно, наверное, на других плато, во весь дух бежим куда-то не разбирая дороги, а-а-а-а-ма-ма-а-а-а-а-а-апо-мо-ги-и-ии-ите-е-е-ее…. Спотыкаюсь, падаю, кричу, не сразу понимаю, что за мной никто не гонится…
Воспоминание очередное. Нарочное
Тем же вечером.
На потолке пляшут зайчики от ночника.
– Ма, а я в пропасть не упаду?
– Ну что ты глупости говоришь такие, нет, конечно.
Ма отмахивается. Она всегда отмахивается, когда говорю про какие-нибудь взрослые вещи, например, когда спросил, что они с дядей Петей делают, и почему я в это время в киношку должен уходить…
Воспоминание шестое
– А Минька где?
Работяги смотрят на меня, будто ляпнул что-то неприличное. Я и сам чувствую, не то ляпнул.
– В пропасть упал, где, где… – бормочет Харитоша.
Киваю. Мог бы я и не спрашивать, и так понятно. Приступаю к работе. Привыкли уже, что сначала про кого-нибудь скажут, кто в пропасть упал, а там и к работе приступим…
Сегодня работы много, сегодня вон сколько всего за ночь появилось. Земли гектар сто, не меньше, на ней лесочек сосновый, поле непаханое. Вещей навалом, одежды куча, девчонки визжат, а чего визжать, им все равно ничего не перепадет, они же на службе… все равно, пока все не перемеряют, не успокоятся, и дочка начальникова толстомордая пуще всех… Она, похоже, кой-чего с работы себе утаскивает… ладно, не мое дело…
Еды до фига и больше за ночь появилось, на любой вкус, ну тут уже никто не удержался, все попробовали, всем понравилось. Главное, пробовать, пока начальник не видит, и выбирать что поплоше. Ну там тортик помятый, или колбаса пополам переломилась, или еще что.
Мебели много появилось. Кресла, диваны, шкафы, какая сволочь их тяжелыми такими делает… да никто их не делает, сами появляются. Девки визжат, я себе диванчик такой хочу, мы материмся, нам что потяжелее перетаскивать выпало…
Ну и недвижимость. Дома. Коттеджи. Многоэтажки элитные. Отдельно машины стоят. На этот раз все сплошь дорогущие, даже нам с нашими зарплатами смотреть на них нечего. порш кайен и все такое. Дочка начальникова толстомордая нашла себе матиз розовый, забралась туда, хочу-хочу-хочу, мне-мне-мне…
– А ведь ее должны были в пропасть кинуть, – шепчет мне Ирка, – а кинули Миньку, во как.
– А ты откуда знаешь?
Она машет рукой, мол, в России все секрет, и ничего не тайна.
Интересно, где это, – Россия.
Воспоминание восьмое
Двое на пороге.
– День добрый. Кондратенко вы будете?
– Что буду, я и сейчас Кондратенко есть…
– Шутите… эт хорошо, когда человек шутит… господин Кондратенко, вам выпадает великая честь…
Слушаю.
Рушится мир.
Это было потом, а до этого было воспоминание седьмое. Случайное. Просто нечаянно вылезло из памяти.
– Да говорю тебе, все сходится!
Ирка орет, да что с ней сегодня, как с цепи сорвалась… да мы все сегодня как с цепи сорвались, конец месяца…
– Какое сходится, ты сама-то посмотри, появилось земли – две тысячи гектар, а осыпалось – две двести! Плато осыпается! Ты прикинь, это хана всем!
– А сегодняшний день ты не считаешь, что ли? На хрен надо? – вопит Ирка, – день посчитай, вот и сойдется все! Двести пятьдесят гектар появилось! Растет платформа, нормуль!
Перевожу дух. Точно, слона-то я и не приметил… вот, блин, вот что значит, запарился…
Воспоминание семь с половиной
– …переходим к новостям науки. Дополнительно сообщаем, что сегодня в телескопы можно будет наблюдать соседнее плато, которое подойдет к нашему на расстояние…
Отмахиваюсь. У меня телескопа нет, мне смотреть не на что. Смотрю на бесконечную пустоту за краем нашего плато. Как маленький думаю, есть ли там другие плато и другие люди на других плато. Ма тогда сочиняла мне какие-то сказки про других людей там, там… Их тоже сбрасывали в бездну, но только тех, кто плохо себя вел. А я говорил, что пойду и их всех спасу.
Воспоминание восьмое. Продолжение
– Это… это какая-то ошибка, – говорю срывающимся голосом, почему мой голос меня не слушается.
– Нет, вас выбрали… – конвоир еще раз смотрит в документы, – Кондратенко Игорь Николаевич.
Выжимаю из себя:
– За что?
– Вы что, совсем уже? – второй конвоир крутит пальцем у виска, – вам великая честь выпадает, а вы…
– Счастья своего поколение нынешнее не понимает…
– Трусло…
– Вот мы в их годы…
Чувствую, что краснею. Вспоминаю плакаты, как конвоиры подходят к двери того, кто прячется, внизу подписано – Выходи, подлый трус…
И все равно…
Ошибка какая-то…
Воспоминание седьмое и три четверти
Когда мне маленькому говорили, как люди падают в бездну, я отвечал:
– А я… пойду и их всех спасу.
Потом было стыдно. Потом. Когда с Корефаном сидел за сараями, смотрел, как людей бросают в бездну, сидел, скованный страхом, не мог пошевелиться…
Какое там… пойду-спасу…
Воспоминание восьмое
Ошибка какая-то.
Я все еще думал – ошибка какая-то. Все еще думал, когда стоял со всеми на площади перед пропастью, и главный с трибуны восторженно говорил, что вам выпадает величайшая честь… все такое…
Еще была шальная мыслишка… улизнуть… сбежать… если бы конвоиры еще так не таращились…
Очередь неумолимо приближается ко мне. Какая-то женщина рвется из рук конвоиров, не хочу, не надо, пожалуйста, а-а-а…
Падает.
Главный пожимает руку еще кому-то, молодец, парень, далеко пойдешь… парень покорно прыгает с края плато.
Сдавленный крик.
И тут я понимаю, что нужно делать…
Успокаиваюсь. Делаю вид, что успокаиваюсь.
Главный пожимает руку хрупкой девушке, называет ее достойной дочерью отечества. Девушка в ужасе замирает над бездной, Главный сам сталкивает ее вниз.
Крик.
Я жду.
Еще какая-то девица закатывает истерику, катается по земле, молотит кулаками в асфальт. Узнаю дочку начальникову толстомордую, вот, блин, какое гаденькое злорадство в душе, аг-га, и тебе досталось…
Жду.
Серое небо нависло низко-низко, смотрит в душу.
Очередь доходит до меня, Главный бормочет что-то, о-о, какой бравый парень, молодец, далеко пойдешь…
Пожимает мне руку.
Точным движением сталкиваю Главного в пропасть.
Сдавленный крик.
Не воспоминание
Вот сейчас спросите меня, как это у меня получилось, как я его столкнул. А я не отвечу, не знаю…
Вот так.
Просто.
Так по молодости было, когда в переулке какие-то отморозки навалились, четверо, сам не помню, как я их раскидал, как вырвался, и при том, что весу во мне в половину меньше, чем в каждом из них, и…
Вот здесь так же.
