90-е: Шоу должно продолжаться – 6

«Щели в нем, конечно, трындец, – почему-то подумал я. – Девушкам на шпильках тут опасно ходить…»

Я поставил стул примерно на середине. Мысленно выругал нецензурно световика, который устроил из сцены какую-то операционную. Деловито подошел к одной из стоек, взял микрофон и вернулся к стулу. Сел, закинул ногу на ногу и обвел довольным взглядом зал.

– Всегда хотел это сделать! – заявил я в микрофон. – Типа я такой Воланд, пришел на всех посмотреть, а потом придут мои миньоны и все вместо меня затащат.

В зале засмеялись. Кто-то засвистел. Хрен знает, может недовольно, а может и от радости, что концерт наконец-то начался. Хотя задержка была не особо большой, минут не пять-семь всего.

– Ладно-ладно, не орите, – сказал я. – Нет у меня никаких миньонов, конечно, но помечтать-то хочется! Короче, я Велиал. И сегодня я веду этот концерт и работаю тут, в некотром роде, конферансье. Чуваки, сразу предупреждаю, опыта в таких делах у меня нет, так что подсказывайте, если что. Орите громче, и я услышу. Например, если я все правильно делаю, кричите громко… эээ… Блин, чуть не сказал " Снегурочка!" На этой сцене натурально себя Дедом Морозом чувствую… Короче, если вам нравится, орите «Хэви металл!» А если нет…

– Панки хой! – выкрикнули из зала.

– Во, точняк! – я ткнул пальцем примерно в ту сторону, откуда донесся выкрик. – А если не нравится, орите «Панки хой!» Потренируемся?

– Уоооо… Хэви метал! Панки хой! – раздалось из зала.

– Фигня вышла, да? – заржал я. – Сейчас давайте как-то кучнее что ли. Итак, вам нравится!

– Хэви метал! – более слаженно заорал зал.

– А сейчас вам не нравится! – выкрикнул я и направил микрофон в сторону зала.

– Панки хой! – отозвался зал. Не сказать, чтобы прямо грохочущим хором, но публика нормальная. Реагирует, идет на контакт, развести ее на всякие действия получается.

– Да-да-да, я понял, вы сюда пришли не на меня, красивого смотреть, а музыку слушать, – я изобразил типа смущение и бросил взгляд за кулисы. Конрад и его ребята стояли там на низком старте. – Короче, я перестаю изображать тут стендап-комика и великого актера в одном лице и объявляю наших первых героев. Вы удивитесь, кстати. Потому что это… – я сделал драматическую паузу и жест рукой в сторону. – «Парк культуры и отдыха»!

Вот тут раздались уже реально громкие аплодисменты, все-таки Конрад в масштабах Новокиневска был, пожалуй что, настоящей звездой.

– И пока ребята подключаются, я еще немного тут вам понадоедаю со своим трындежом, – сказал я, так и продолжая сидеть на стуле. Краем глаза заметил за кулисами бледное лицо Банкина. «Кажется, когда я туда вернусь, он на меня с кулаками бросится», – мстительно подумал я. – Мы с Конрадом познакомились, когда вместе бегали за догоном на одном маленьком и уютном концерте. И вот тогда, в магазине, этот отличный дядька поделился со мной одной важной житейской мудростью…

– Ну хватит уже трепаться, Велиал! – смеясь, сказал в другой микрофон Конрад.

– Упс, я что-то лишнее сболтнул? – я демонстративно втянул голову в плечи. – Та мудрость была не для широких масс? Но ведь тут собрались только друзья, верно?

– Да! Хэви метал! – раздались выкрики из зала вразнобой.

– Ты всем растрепал, что меня можно отправить за догоном! – с веселой угрозой в голосе сказал Конрад. – Тащи уже свою задницу со сцены, нам выступать пора!

– Ээээй! – недовольно загудел зал. – Панки хой!

– Смотри-ка, я их заинтриговал, – я подмигнул Конраду и кивнул головой на зал. – Закончить историю?

– Хэви метал! Панки хой! – заголосили из зала.

– Короче, будем считать, что я тупой и не понял, – я развел руками. – А еще, если я сейчас не уйду, Конрад мне за кулисами голову оторвет. Но когда он допоеееет, я еще вернусь…

Я вскочил со стула и бегом ломанулся за кулисы. Конрад, смеясь, попытался отвесить мне пенделя, но я ожидал чего-то подобного и вовремя отскочил.

В зале ржали, улюлюкали и голосили что-то радостное. «Нормально получилось», – удовлетворенно подумал я.

– Добрый вечер, Новокиневск! – выкрикнул за моей спиной в микрофон Конрад.

– Что за балаган ты устроил? – набросился на меня Банкин, как только я скрылся из видимости зрителей. – У тебя же есть сценарий, ты что, не понимаешь, что там сидят серьезные люди.

– Женя, отвали от меня, понял?! – я оттолкнул от себя руки Банкина. Он явно хотел взять меня за плечи и тряхнуть, как бы приводя в чувство. Но я уже был не в том настроении, чтобы слушать его бесконечный гундеж. – Не нравится, как я веду – топай на сцену сам.

– Володя, почему ты как со мной разговариваешь? – возмутился Банкин и сделал шаг назад. Старцы из «Корабля слепых» злорадно разулыбались. Их фронтмен с длинной бородой а-ля ZZ-top показал мне за спиной Банкина большой палец вверх.

– Потому что могу, – бросил я и присел на ящик. – Самое важное я запомнил, твоих высоких гостей порадую всячески. Все остальное тебя не касается, ясно?

– Немедленно прекрати истерику! – попытался качнуть лодку в свою сторону Банкин. – Я понимаю, ты нервничаешь, первый раз выступаешь на такой большой зал, вот и…

– Да, точняк! – усмехнулся я. – Я нервничаю. Я практически в панике! Только глоток бензина может спасти отца русской демократии. У тебя есть бензин, Женя?

– Что? – он обалдело вытаращил глаза.

– Я что-то непонятное сказал? – хмыкнул я. – Это же твой ответственный концерт, спасти который может только глоток бензина. Надеюсь, ты умеешь отсасывать бензин через шланг? Там на парковке…

– Ты что, с ума сошел? – пробормотал Банкин.

Старцы сначала хором заржали, потом зашикали друг на друга, когда Банкин повернулся к ним.

– Трепло! – выпалил Банкин. Руки его затряслись. Губы задрожали, будто он сейчас заплачет. Он развернулся и почти бегом умчался куда-то, толкнув одного из старцев плечом.

Я потер глаза ладонями и посмотрел на рок-пенсионеров из «Корабля слепых».

– Извините за эту фигню, – я виновато развел руками. – Я когда свой бредогенератор запускаю, лучше под его лопасти не попадаться. А Женя пока правил техники безопасности не знает, вот и…

– Ты молодец, парень, – бородатый фронтмен шагнул вперед и протянул мне руку. – Меня зовут Илья. Ну или, если не зассышь, можно называть меня Харлей.

– Я Владимир, – я пожал протянутую руку. – Известный еще как Велиал.

Концерт продолжался в штатном режиме. Я отпускал шутеечки, кривлялся, травил байки, отвешивал церемониальные поклоны, даже разок ползал по сцене на четвереньках. Рассказал зрителям свистящим шепотом несуществующие сплетни. В общем, нормально все шло. Зал этот мне не нравился, но у него было главное достоинство – он был большой. И считался одной из самых престижных площадок. Второй, после дворца спорта.

А что до оформления… Ну, это реально дело наживное. Пройдет время, все наши музыкальные олимпы накопят деньжат и опыта, и перестроятся.

Просто время сейчас такое. С другими достоинствами.

«Голованы Вари» закончили свою довольно унылую рок-балладу, и начали последнюю песню. Следом должны были выходить мои «ангелочки», вот только за кулисами их почему-то не было.

– Клэр, а где мои парни? – спросил я, не поворачивая головы.

– Ммм… Не знаю, – Света посмотрела в свой список, будто оттуда волшебным образом могли выскочить Астарот и все остальные-прочие. – Я их видела в фойе минут двадцать назад.

– Они в гриме были? – спросил я.

– Ну да, – кивнула Света.

– Клэр! – из двери гримерки высунулся какой-то парень. – Клэр, ты тут? У нас тут изменения. Сейчас выходят «Пинкертоны», а потом «Позор нации». А дальше без изменений!

– А где «Ангелы С»? – спросил я, вскакивая.

______________________

От автора.

У Рафаэля Дамирова и Валерия Гурова стартовал 7-й том цикла «Боец»: https://author.today/work/348384

Попаданец в лихие 90-е становится участником «боев без правил», но спортивной карьере мешает криминал.

На 1-й том скидка 80%: https://author.today/work/289565

Глава 3

– Не знаю, – нахмурилась Света. – Должны сейчас выступать. Мне про изменения никто не говорил.

– Я только сейчас говорил с Женей, он просил передать…

– Что за ерунда? – поморщился я, ухватив собравшегося сбежать парня за рубаху. – Где «ангелочки»?

– Да не знаю я ничего! – начал отпираться он. – Меня что просили передать, то я и передаю!

– Дерьмовый мстительный мудак, – прошипел я. – Светик, объвишь «Пинкертонов»?

– Я?! – глаза Светы стали похожи на испуганные блюдца. – Я никогда не…

– Ладно, не ссы, сейчас все решу, – я быстро обнял растерянную Свету за плечи, потом нырнул под кулисы и сбежал по боковой лестнице в зрительный зал. Там перед сценой как раз колбасились наши толкиенутые во главе с Бесом. Но главное – среди них затесалась Наташа. Вот ей я доверяю сцену вообще без оглядки. Ее бредогенератор работает ещё лучше моего, так что ей мог доверить сцену со спокойной совестью.

– …и когда он дойдет до башни своей,

Сразу мир повернется другой стороной

И не хлеба, ни зрелищ, ни мутных речей,

Только розы цветут, только свет и покой.

Только розы… – хриплым тенорком выводил фронтмен «Голованов».

Я выхватил взглядом растрепанную шевелюру Наташи, благо это было несложно – ее высокая и худая фигура выделялась в любой толпе. Протолкался к ней через покачивающихся в такт музыке зрителей, мимоходом отметив, что группа ничего так себе. Голос у солиста не особо выдающийся, но этно-аранжировка очень хорошо с ним сочетается. Вообще, парни из «Голованов Вари» себя позиционировали, как весьма интеллигентная группа. Основатель играл на клавишных, и кроме того, вроде как был писателем. И его книжки даже сейчас активно издавали самиздатом, и в каком-то смысле они даже стали культовыми.

– Наташа, – я тряхнул девушку за плечо. – Вернись в реальность, это срочно.

– Ммм? – самка богомола перевела на меня затуманенный взгляд. – Только розы…

– Можешь ненадолго подменить меня на сцене? – сказал я.

– Что? – переспросила она, повернув голов боком.

Так, ясно. Слишком шумно. Я ухватил ее за руку и вытащил из толпы. Ну как, толпы… Здесь в «котлах» зрители в основном сидели на своих креслах. И только некоторые решились покинуть места, «согласно купленным билетам» и пойти скакать на узкий промежуток между сценой и первым рядом. Причем с той стороны, где не было «высоких гостей». Серьезные дядьки из исполкома или откуда ещё они там пришли, привели с собой специально обученных крепких юношей, которые отогнали меломанов со своей половины.

Я снова нырнул под занавес, волоча Наташу за собой. Хорошо, когда твой напарник тебе доверяет. Она ни о чем не спрашивала и не сопротивлялась.

– Наташ, мне нужно, чтобы ты подменила меня на сцене, – сказал я. – Нужно объявить «Пинкертонов».

Я качнул головой в сторону музыкантов, корчащих недовольно независимые рожи. Им не было слышно, о чем мы с Наташей говорим. Но, кажется, перестановка в концерте им тоже не нравилась. Вообще-то по первоначальному плану они шли закрывающими. А финал концерта – это куда более топовая позиция, чем шестые по счету.

– Нет проблем, – кивнула Наташа и гордо выпрямила спину. Потом деловито поинтересовалась. – Материться же нельзя, да? Тогда можно я их хотя бы земляными червяками назову?

– Обожаю тебя, – ухмыльнулся я, сжал ее плечо, кивнул Свете и снова выскочил в зал сквозь кулисы.

В зрительном зале «ангелочков» точно не было. Я промчался вдоль рядов к выходу, надеясь, что они не успели уехать. Хрен знает, что там такое случилось, но дело явно не обошлось без Банкина. Технически, конечно, мог возникнуть другой какой-нибудь форс-мажор. Ну, там, разбитый нос Астарота таил в себе тяжёлые внутренние повреждения, и понадобилось срочно везти его по скорой в какую-нибудь больницу, но это было маловероятно. В разозленного Банкина, возжелавшего мелочно нассать мне в тапки, я верил больше.

В пустом фойе скучала одинокая билетерша. Сидела на стуле и вязала. И буфетчик расставлял стаканы на поднос ещё. В три прыжка преодолев просторное фойе, я остановился рядом с билетершей.

– Сударыня, вопрос жизни и смерти! – воскликнул я, почти молитвенно сложив руки. – Музыканты не выходили сегодня?

– «Парк культуры» уже давно уехали, – не поднимая глаз, ответила она.

– А другие? – я присел перед ней на корточки и заглянул ей в лицо.

– Ещё какие-то ребятишки только что выносили инструменты, – сказала она. – Вон машина, ещё не уехала, кажись.

Я прильнул к стеклянной двери, чтобы разглядеть, что происходит на парковке. Буханка Гены была ещё там. Как раз кто-то последним в нее забирался, кажется, Кирюха. Я рванул дверь и выскочил на улицу. Ледяной ветер швырнул в лицо горсть снежной крупы, но одеваться было категорически некогда.

– Стоять! – заорал я, длинными прыжками пересекая парковку. Скользко было, трындец! Ясен пень, никто тут ничего не чистил, асфальт был покрыт толстым слоем укатанного до плотности бетона снега. А ботинки, в которые я переобулся для выступления, были, прямо скажем, не зимней резиной.

Я успел.

Правда для этого пришлось почти броситься под колеса.

– Что за дела?! – рыкнул я, распахнув переднюю дверь. – Куда это вы намылились?

– Что значит, куда? – хмуро отозвался Астарот. – Нам ведь Банкин сказал, что мы по времени не помещается, так что…

– Ссскотина, – прошипел я. – Выгружайтесь обратно.

– В смысле? – радостно подскочил Бельфегор. – Он передумал, да?

– Но мы же грим уже смыли… – растерянно проговорил Макс, касаясь кончиками пальцев синяка на скуле.

– Заново накраситесь, не маленькие, – фыркнул я. – Давайте я помогу дотащить шмотки. Да пошевеливайтесь вы, а то там Наташа сейчас, я чувствую, наговорит… интересного.

Два раза повторять не пришлось. «Ангелочки» сорвались со своих мест и принялись вытаскивать свою амуницию из машины.

– Ты представляешь, он, такой, подходит, лицо озабоченное… – торопливо задыхаясь, болтал Бельфегор«, ворочая здоровенный гроб своего поливокса.

– Он прямо так просил, так извинялся… – бубнил Бегемот.

– Мол, понимаете, ребята, нам внезапно сверху спустили директиву, по которой мы должны концерт на сорок минут раньше закончить, – сказа Астарот. – Мол, все выступления сократили как минимум на одну песню у группы, а нас и ещё каких-то ребят пришлось вообще вычеркнуть, потому что…

– Типа жребий бросали, чтобы никому не обидно было, – произнес Кирилл, обнимая фирменный кофр гитары. И такое в его глазах благоговение. Мне сложно понять, но для Кирюхи гитара, которую ему на выступление дал Макс, что-то сродни… Блин, даже не знаю! Священной коровы для индуса? Хм. Можно подумать, что я когда-то видел индуса, с таким взглядом обнимающего корову. Я мысленно поклялся, что обязательно куплю Кирюхе такой вот фендер-стратокастер. Обязательно!

Нагруженной гурьбой мы вернулись обратно в фойе.

– Так я не понял, там что-то поменялось? – спросил Астарот, как только мы оказались в тепле. – Или как-то расписание перекроили?

– Марш в гримёрку! – сказал я, подтолкнув Астарота в спину для придания ускорения. – Приводите себя в порядок. И чтобы НИКУДА больше не уходить, кто бы вам что в уши не ссал, ясно?

Я хлопнул Бельфегора по плечу, кивнул остальным, убедившись, что до них дошло, что я им только что сказал, и двинул обратно в зал. Через зрительский вход, так было короче.

Как только я открыл дверь, зал разразился громовым хохотом. Нет, это они не меня так встречали, конечно. Это явно Наташа что-то учудила.

Жалко, не успел заметить, что именно!

Кажется, у «Пинкертонов» вышла техническая заминка во время второй или третьей песни, не знаю точно, сколько мы там возились с разгрузкой, и Наташа вышла на сцену, чтобы зал не скучал. И ляпнула что-то такое, что зал покатился со смеху, а вот на «Пинкертонов» было жалко смотреть. Фронтмен покраснел так, что даже от дверей было видно.

Тут из-за кулис выскочила Ширли и бросилась на Наташу. Девушки клубком разъяренных кошек покатились по сцене.

Зал продолжал ржать, свистеть и улюлюкать, а я помчал к сцене. Ещё не вполне понимая, собираюсь я пресечь безобразие или возглавить.

– И снова здравствуйте, – медленно проговорил я, подхватив микрофон. Наташа его выронила, и он почти укатился со сцены. Пока я бежал, «Пинкертоны» разняли девчонок, их клавишник сейчас крепко сжимал матерящуюся и размахивающую руками Ширли, а Наташа сидела на сцене, скрестив ноги в позе лотоса, и расчесывала пальцами растрёпанные волосы.

– Хотя нет, подождите! – заявил я, быстро отскочил за кулисы и с грохотом выволок обратно на сцену свой стул. Сел на него, закинул ногу на ногу и снова поднес к лицу микрофон. – Вот теперь нормально. И пока наши музыканты разбираются со своей буйно помешанной дамочкой, позвольте вставить небольшую рекламную паузу. Вы только что посмотрели тизер одного из мероприятий нашего клуба «Фазенда». И если вы из тех, кому нравятся женские драки, скачки верхом на стульях или показы модной одежды из мусора, то, как говорится, велком, и все такое. Полное расписание мероприятий мы публикуем в журнале «Африка». Спрашивайте в союзпечатях.

Клавишник «Пинкеронов» уволок, наконец, брыкающуюся Ширли со сцены. Я попытался разглядеть, что там на лицах «высоких гостей». С этого ракурса было чуть лучше видно, чем с центра сцены, но все равно непонятно. Мужики в костюмах все были на своих местах. Переговаривались. Но довольные у них рожи или возмущенные – хрен знает.

– Мы готовы продолжать, – прошептал мне на ухо пинкертоновский фронтмен.

– Ну вот и наступило долгожданное «попозже»! – радостно выкрикнул я. – Наташа, эти ребята говорят, чо нам с тобой пора уступить им сцену, чтобы зрители могли насладиться их музыкой.

Наташа поднялась на ноги длинным изящным движением и помахала рукой публике. Публика снова разразилась смехом и радостным улюлюканьем. Я встал, подчёркнуто-деловито вернул микрофон на стойку и, повинуясь внезапному порыву, обхватил Наташу за талию, в позе парных танцев. Самка богомола моментально подстроилась, и мы, кружась в подобии не то вальса, не то деревенской польки, укружились за кулисы.

«Пинкертоны» начали играть. И в тот момент, когда солист запел, я вдруг вспомнил, что не убрал со сцены свой стул. Злорадно усмехнувшись, я опустился на четвереньки и выполз на сцену. Типа, в попытке незаметно появиться.

– …откроет тайный смысл ночь

Когда последний луч надежды

Погаснет, словно лунный свет

Ты знаешь, смерть не превозмочь

Не будет все, как прежде

Смерть не знает слово нет…

Я полз, корча рожи и прикладывая палец к губам. Мол, драгоценная публика, не обращайте внимания, я тут чуть-чуть, с бочка проползу, заберу стул, и все будет чики-пуки.

Зал, разумеется, заржал. Недоумевающие «Пинкертоны» сначала не поняли, что происходит. У них такая серьезная и философская композиция, там у героя девушка спрыгнула с высокого этажа и теперь он стоял там же, где она когда-то, и пытался понять, как ему жить дальше, а в зале смех.

Когда фронтмен меня заметил, его лицо прямо-таки перекосило. Я даже думал, что он меня тут же своей гитарой по хребту отоварит. Так что по-быстрому вскочил, схватил стул и умчался за кулисы. По-клоунски высоко задирая колени.

Света сидела на корточках, прикрыв голову руками.

– Света, с тобой все в порядке? – я поставил стул и бросился к ней.

– Боже, какой же ты всё-таки идиот… – простонал она, подняв лицо. Раскрасневшаяся, глаза искрятся. – Я думала живот от хохота надорву.

– Я уж думал, пора за скорой бежать, – облегченно выдохнул я.

– Бедняги, – без малейшего сочувствия хмыкнул худой, как жердь, фронтмен «Позора нации», не отрывая взгляда от «Пинкертонов», продолжающих свое выступление. К их чести, играть они всё-таки продолжили. Правда от пафоса и драматичности, которые обычно сопровождают их выступления, не осталось никакого следа.

– Случайно получилось, – я усмехнулся и развел руками. Фронтмен «Позора нации» был прикольный. Мало того, что худой, так ещё и альбинос. Свои бледные волосы он уложил в фальшивый ирокез, который держался так себе, и уже начал заваливаться на бок, как гребень бойцовского петуха. А фальшивый, потому что виски были не выбриты. То есть, когда он расчешется, то у него будут просто длинные патлы. Как у меня или Астарота.

– Да ладно, не бзди, – криво ухмыльнулся он. – Так им и надо, гандонам штопаным. Я, кстати, Моль.

– Велиал, – представился я.

– Я знаю, – он снова криво ухмыльнулся, показывая зубы с одной стороны.

– Ты в мультфильмах не снимался? – спросил я. Очень уж его мимика была похожа на кого-то из героев «Острова сокровищ».

– Только для порно позировал, – фыркнул он. – Изображал мраморную статую на заднем плане, – пару секунд помолчал и добавил. – Для главного героя у меня хрен не дорос.

«А прикольный тип», – подумал я. Такие уникумы попадались только среди новокиневских панков. Остальные рокеры с самоиронией не очень дружат.

– А что они сворачиваются, у них же ещё одна песня? – Света удивлённо приподняла брови, глядя на сцену. «Позор нации» придушенно захихикал. Кстати, интересно, куда Ширли делась. Я думал, она будет ждать нас за кулисами, вооружившись чем-нибудь тяжёлым.

– На поезд опаздывают, наверное, – вздохнул я.

– На какой поезд? – встрепенулась Света. – Они что, куда-то уезжают? Я думала, что…

– На поезд едущих на фиг, – усмехнулся я. – Который отходит с платформы три-пятнадцать через три, две, одну… Оу! Так мне же тоже пора!

Я рванул вперёд, на сцену, подхватывая на бегу стул. Водрузил его на голову и чуть не врезался во фронтмена «Пинкертонов». Намеренно, ясен пень.

– Хао, белые люди, – с пафосом провозгласил я, взгромоздившись на стул верхом. – Приветствую вас на землях краснокожих и предупреждаю, что у нас есть топор…

Зрители в зале засмеялись. Толкиенистов возле сцены навалились на ее край и радостно махали мне руками.

– Знаете, я пока шел, мне казалось, что у меня столько умных мыслей в голове, – сказал я. – А как сел, так дурак дураком себя чувствую.

– Панки Хой! – выкрикнул кто-то из зала.

– О, точняк! – широко улыбнулся я и поднял вверх палец. – Теперь все сложилось. Панки, бледнолицие и дурак. Время для группы «Позор нации»! Вы же видели ее солиста? Понимаете, почему рядом с ним я себя вождем краснокожих ощущаю?

Музыканты вышли на сцену и принялись подключаться, а их бледный фронтмен подошёл ко мне.

– Дяденька, только не бей! – пропищал я, вжимая голову в плечи и прикрывая ее руками. – Я тебе скажу, где спрятал тушки мертвых бобров…

– Так, короче, – сказал Моль в микрофон в моей руке, согнувшись как подъемный кран. – Я забуду, что ты тут на меня обзывался, а ты устроишь нам выступление в «Фазенде». Забились?

– А в чем подвох? – подозрительно прищурился я.

– И чтобы ещё девки там дрались, понял? – угрожающе навис надо мной Моль.

– На девок у нас очередь, – задумчиво произнес я. – Но я подсуечусь, чтобы вы были под номером один.

– Заметано, – важно кивнул Моль. – Мой человек свяжется с твоим человеком.

– Мой человек передаст своим человекам, чтобы твоего человека не застрелили на подходе, – с серъезными щами заверил я. Натурально, отличный парень! Надо подтянуть его в нашу компашку, он впишется.

– Вы слышали, он обещал! – Моль обвел указующим перстом зрительный зал. – А теперь выметайся с моей сцены! – он забрал у меня микрофон и гордо выпрямился. – Моя очередь выстебываться! И стул свой забирай!

Зрители разразились хохотом полопам с аплодисментами, я подхватил стул и, вальсируя с ним, как недавно с Наташей, скрылся за кулисами.

Где в числе всех прочих нетерпеливо притопывал ногой Астарот. Уже при параде, в рогах, кожаном плаще и крыльях. Лицо размалевано не очень ровным гримом, так что свежих боевых отметин не заметно

– Так когда нам выступать? – спросил он, как только я поставил стул на место.

Глава 4

– Я считаю, это справедливо, – слегка улыбнулся я. – «Пинкертонов» поставили на ваше место, так вы встанет на их.

– Завершающими? – чуть обалдело, как будто не очень веря в то, что он слышит, переспросил Астарот.

– Ну да, – кивнул я. – Или что-то не так?

Я посмотрел на Свету. Та приняла философский вид и пожала плечами.

– Возможно, у Жени было другое мнение, но он вроде как уехал. Серый сказал, что видел, как он одевался в гардеробе.

– Вот и ладушки, – во весь рот улыбнулся я.

– И мы будем играть финал концерта? – ещё раз переспросил Астарот.

– Да, – снова подтвердил я. – Так что зажгите так, чтобы небу стало жарко, ясно?

– Пойду парням скажу, – радостно и слегка растерянно проговорил Астарот. И быстро спрятал за спину руку со скрещенными пальцами. Ну да, понятно. Буквально четверть часа назад он был уверен, что они вообще выступать не будут. А сейчас оказался на самом козырном месте. То есть, в целом, понятно, что это во многом было стечением нескольких обстоятельств – Конраду надо было уехать, Банкин сначала устроил диверсию, а потом сбежал. И ещё неприкосновенный я, благодаря хлопотам Грохотова.