90-е: Шоу должно продолжаться – 6

Саша Фишер

90-е: Шоу должно продолжаться – 6

Глава 1

– А вот, кстати, кофе, – сказал я, выставляя на стол термос. – С благородной кислинкой и ядреным привкусом ячменя. Сорян, какой нашел.

«Ангелочки» имели вид слегка потрепанный, но не сломленный. А у Бельфегора еще и нос покраснел, как-то не очень он подружился с перьями и пухом из подушек. Или у него аллергия на что-то оказалось, или он отрубился, не выдув из носа перышко, и потом всю ночь незаметно для себя его чесал.

А потом они еще и с приключениями добирались до завода. Вообще Ирина предлагала им никуда не спешить, остаться в «Фазенде», а потом бы их Гена забрал и довез сразу до котлов. Но Астарот уперся, мол, им надо к себе, там еще порепетировать, и все такое… Никто из нас спорить не стал. Жан торопился к себе в редакцию, он вообще подскочил самым первым, чуть ли не в семь утра. Его озарило какой-то свежей идеей о том, как сделать репортаж о наших боях подушками совершенно забойно, и этот зуд в пальцах его и разбудил. Наташа, не открывая глаз, поднялась и сообщила, что у нее очень важное дело, так что она с нами. В общем, в «Фазенде» остались досыпать только «ангелочки», причем без Макса, который тоже поспешил домой, ему еще свой фендер-стратокастер надо было на концерт «отпросить».

Я оставил Астароту денег на такси, чтобы парни не таскались с тяжеленным инструментом по морозу. Но там у них все пошло как-то не так. Первый таксист, которого поймал Бегемот и привез к овощехранилищу, испугался или еще что, и пока Бегемот ходил внутрь, сбежал вместе с «задатком». Бельфегору вообще никого поймать не удалось. Только с третьего раза Астарот как-то убедил мужика на потрепанной жизнью «копейке» из соседнего двора. Они кое-как спихали весь свой музыкальный скарб в салон и отправили с ним Астарота. Но у стадиона мужик внезапно взбрыкнул, потребовал еще денег, взялся на Астарота орать и угрожать разбить тому лицо. В общем, закончилось все тем, что все вещи оказались на тротуаре, хорошо хоть аккуратно выгруженные, а не вышвырнутые с размаху. И рядом с ними одинокий Астарот. И вроде бы рядом с заводом, но как в одиночку это все дотащить? А парни поехали сразу на завод, и когда никого рядом с воротами не застали…

Когда Бельфегор мне по телефону рассказал эту задорную историю, я немного поржал, но потом сразу же пошел собирать «чемоданчик спасения». Из кофе, бутербродов и упаковки аспирина для Астарота. Вот только кофе у меня остался только из той пачки, которую я забраковал, поэтому она стояла на полке едва начатая. Нормальный кончился, так что пришлось заваривать что есть.

– Если все и дальше пойдет в таком же духе, то так себе будет концерт, – насупился Астарот.

– Саня, хочешь я тебе расскажу притчу про дона Хуана? – вкрадчиво спросил я. – Не бойся, она короткая! Короче, приходит как-то к дону Хуану замухрыжчатого вида мужик и говорит: «О великий учитель, мудрость твоя велика, хочу я, так сказать, припасть к этому источнику, дабы…»

– Ты же сказал, притча короткая! – заржал Бельфегор.

– Не сбивай меня с мысли, а то она станет еще длиннее! – заявил я, откручивая крышку термоса и разливая кофе по стаканам. – На чем я там остановился?

– На слове «дабы», – подсказал Бегемот.

– Точняк! – я присел напротив Астарота на корточки и протянул ему стакан с кофе. И две таблетки аспирина в другой руке. – Дабы… Так, я уже забыл, как хотел рассказать с самого начала. Короче, этот мужик пришел жаловаться, что все время боится, что с ним случится что-то плохое. Прикинь, да? Просыпается утром, а в голове мысль: «Блин, а вдруг я сейчас встану, а из зеркала на меня упырь смотрит?!» Поворачивается к жене и тоооолько протягивает руку, а тут такой страх, что сейчас она ему скажет, что у него самый мелкий стручок во всей деревне…

– Велиал, ну что ты опять всякую фигню… – поморщился Астарот.

– Ты таблеточки-то возьми, Саня, не отворачивайся, – заботливо сказал я. – Это же не я два часа на морозе проторчал. Так что давай, жуй аспирин, пей кофе. И там я еще бутеров притаранил. Так что, кушай и слушай дальше.

Астарот вздохнул и закатил глаза к потолку. Но таблетки взял. Бегемот с Бельфегором сдавленно захихикали.

– Ну так вот, слушайте дальше, – расплылся я в ехидной улыбке. – Выслушал все эти жалобы дон Хуан, а потом и говорит: «Есть у меня для тебя совет, только он тебе не понравится!» Мужик тут бухнулся на колени и взмолился. Мол, давай свой совет, а то я прямо тут у тебя на полу сейчас сдохну. Вздохнул тогда дон Хуан и молвил человеческим голосом: «Вот тебе мужик, живая жаба! Положи ее вместе с собой под одеяло, а утром, как проснешься, съешь ее всю живьем!» Мужик спрашивает: «А что, это какая-то волшебная жаба? Помогает от страха?» Дон Хуан поморщился: «Да нет, обычная это жаба. Просто если ты с утра сожрешь живую жабу, то хуже с тобой уже вряд ли что-то случится, так что можно уже и не бояться…»

Бельфегор с Бегемотом заржали. Астарот сначала насупился, потом тоже издал сдавленный звук, похожий на смех.

– Вот и ладушки, – сказал я и встал. – Вы тоже кофе пейте. И бутеры жрите, зря что ли старался?

Дворец культуры котельного завода был, как и большинство таких сооружений, довольно уродливой серой конструкцией, как будто собранной воспитанником детского сада из кубиков и параллелепипедов. Культурность же этого здания подчеркивало мозаичное панно на самой высокой из его стен. Ладно, это я придираюсь. Мозаика на самом деле была ничего так себе. Орнамент был растительный, из стекляшек синего, желтого и зеленого цветов. Кто бы там ни был автором этого образчика монументальной живописи, он, пожалуй что, дело свое знал неплохо. Как я понимаю, в Новосиневске было несколько работ этого мастера, и все они так или иначе привлекали внимание. И если бы не корявость самого ДК, то картину стеклом, как ни странно, не имеющую никакого отношения ни к котлостроению, ни к социалистической реальности, можно было бы даже назвать шедевром. Над рядом стеклянных дверей красовалась растяжка с гигантскими белыми буквами на красном фоне «Сегодня РОК-КОНЦЕРТ!» А чуть ниже, буквами поменьше, приписано: «Билеты в кассах дворца культуры».

Я отвлекся от созерцания места сегодняшнего выступления «ангелочков» и пошел помогать парням разгружаться. До начала концерта оставалось чуть больше часа.

Женя Банкин поймал меня в коридоре, когда я отправился на поиски чего-нибудь попить.

– Володя! – глава рок-клуба тут же сменил траекторию, по которой целеустремленно двигался до этого, и бросился ко мне. – Ты почему опоздал? Мы же договаривались, что ты…

– Я тут уже минут сорок, если что, – честно глядя ему в глаза, соврал я.

– А… – Банкин замер, потом ухватил меня за рукав и потащил в обратном направлении от холла. – Так, давай сейчас еще раз пробежимся по пунктам твоего выступления…

Банкин затащил меня в один из кабинетов. Я поймал себя на мысли, что мне хочется выкинуть что-нибудь дурацкое. Ну, там, послать его лесом и уйти, например. Я встряхнулся, возвращая себя к реальности. Технически, послать его я всегда успею. Более того, это сработает куда лучше, когда у меня на руках будет полноценный компромат. А сейчас это будет как-то… по-детски что ли. В общем-то, я понимал, откуда у этого желания ноги растут. И это не только его возможные манипуляции с инвалидами. В памяти еще очень ярко светилась наша вчерашняя вечеринка, где никто не нудел, не суетился и не паниковал. А общение с Банкиным чем дальше, тем больше меня раздражало. Я бы даже сказал, бесило.

– …надо обязательно сказать перед выступлением «Пинкертонов», – вещал Банкин, водя пальцем по листку бумаги. – За них Евгений Иванович попросил, не забудь, понятно? Володя, ты меня вообще слушаешь?

– Ага, – кивнул я. – Жень, мы же уже это обговаривали, зачем тысячу раз повторять-то?

– Вот в кого ты такой, а? – Банкин всплеснул руками. – Я же тебе русским языком сказал, что кое-что поменялось, и в новом сценарии эти правки есть. Ты что, правда меня не слушал?

– Тут надо на тарелках – дуц-дуц-дуц… – тихо пробормотал я, но Банкин меня все равно услышал.

– Что?! – выпалил он и отшатнулся.

– Давай сценарий, я хочу глазами почитать, – сказал я и забрал у него из рук листы бумаги. – Вчера был трудный день, информацию на слух воспринимаю так себе.

– Что ты сказал? – Банкин ухватил меня за рукав и заглянул в лицо.

– Когда? – включил дурачка я. «Значит помнишь, Женя, откуда именно эта фраза…» – злорадно подумал я. Но развивать тему не стал. Пробежался глазами по печатному тексту с приписками письменно. Какого-то особого волнения и трепета я не испытывал. Во-первых, страхом публичных выступлений я никогда не страдал, во-вторых, чтобы хорошо провести рок-концерт, нужно говорить всего-то чуть лучше, чем Женя Банкин, который вообще-то мужик довольно косноязыкий, так что это несложно. Ну и в третьих… Ага, вот тут важный момент, это правда надо запомнить. Я порылся в кармане, достал ручку и отчеркнул тот абзац, где перечислялись люди, благодаря которым этот концерт состоялся. Взаимные обязательства – дело такое. Их нужно выполнять.

– Света же за кулисами? – спросил я, подняв голову.

– Что? – переспросил Банкин.

– Ясно, – сказал я и поднялся со стула. – Жень, я не понимаю, чего ты мандражируешь? Все нормально будет. Выступают ребята опытные, народ всякий на крыльце уже заранее тусуется, несмотря на холод.

– Это очень ответственный концерт! – медленно проговорил Банкин. – Можно сказать, что от него зависит судьба нашего рок-клуба.

– Хьюстон, у нас проблемы, – пробормотал я. – Не у нас, а у вас… Жень, вот скажи мне, как родному. Допустим, это концерт ответственный и важный. И судьбоносный на все деньги. Это я понимаю. Я вот только одного понять не могу, паника и траханье мозгов всем подряд по радиусу входит в обязательную программу? Без них концерт никак состояться не может?

– Володя, ты уже совсем страх потерял? – сорвался Банкин.

– Не припомню, чтобы я его когда-то находил, – вздохнул я. – Жень, ты попей водички, там… Подыши. А я пошел найду Свету. У нее же список очередности?

Ответа я дожидаться не стал, похлопал Банкина по плечу и вышел из кабинета. Мой внутренний голос, который раньше убеждал меня быть с Банкиным повежливее, в этот раз помалкивал. Я понимал, почему он психует. Обычно такие концерты вел сам Женя. А тут ему выдали директиву, чтобы ведущим был какой-то волосатый пацан. И еще и пригрозили санкциями за невыполнение. Будешь тут беситься…

Я вышел в фойе и огляделся. Зрителей пока еще не пускали, зато по всему обширному холлу и широкой лестнице тусовались музыканты. Особенно много народу было рядом с кафетерием. Я вспомнил про воду и направился туда.

Прошел мимо кучкующихся возле гардероба «Пинкертонов», услышал, как Ширли прошипела мне в спину: «Вот он идет, смотрите!»

«Да уж, среди этой публики я не особо популярен», – мысленно усмехнулся я и пристроился в конец недлинной очереди к кафетерию.

– О, привет, Вовчик, – раздался за моей спиной жизнерадостный голос Конрада. – Как сам?

– Привет, Конрад, – я пожал протянутую руку. Ну хоть кто-то здесь не повелся на массовую истерию. В принципе, было бы неплохо эту всю фигню пресечь и наладить с мастодонтами новокиневского рока хорошие отношения, но мне пока было недосуг. Вся эта игрушечная иерархия казалась мне надуманной и приносящей довольно мало реального профита. Особенно для действия, которое займет немало времени и сил. Ведь, как известно, чтобы наладить с кем-то отношения, надо с ним общаться. А общение – это самый ресурсоемкий процесс. И требует самого невосполнимого ресурса – времени. Так что пусть шипят, хрен с ними.

– Слушай, а что у тебя за дела с Василием? – с места в карьер спросил Конрад.

– Временное сотрудничество, – ответил я. – Честно говоря, отрабатываю синтезатор.

– А, – чуть разочарованно отозвался Конрад. – Я думал вы в хороших отношениях.

– Мы в хороших отношениях, – подтвердил я. – Но сотрудничество временное. А что?

– Да есть у меня одна идейка… – прищурился Конрад. – Только после одного случая мы с Васей немного… того… В общем, недоразумение получилось.

Подошла моя очередь, я протянул продавщице купюру и попросил бутылку минералки. Машинально. Потому что в этот же момент удивленно смотрел на Конрада.

Хм, надо же, а ведь он не просто поздороваться подошел!

– Ну, Василий человек умный, с ним всегда можно договориться, – проговорил я.

– Да можно-то можно… – поморщился Конрад. – Слушай, какое-то место у нас с тобой неподходящее для разговора. Может заскочишь ко мне в «Волну» как-нибудь? Я там работаю по вторникам, четвергам, субботам и воскресеньям. А вот, например, в среду можем посидеть. Там как раз народу мало будет. Что скажешь?

– Отчего ж не прийти? Приду, – усмехнулся я. – Заметано, в среду часиков в семь, да?

– Отлично, – Конрад снова протянул мне руку, и я ее снова пожал. Открутил крышку с бутылки минералки, сделал глоток и передумал пока спешить за сцену. «Ангелочки» не маленькие, вряд ли без присмотра что-то серьезное накосорезят. Ну а если и подерутся с кем, так они же рокеры, их репутации такое только на пользу. У меня было еще минут по меньшей мере двадцать, чтобы послоняться по холлу и «понюхать» атмосферу.

Так что я нацепил на лицо самую приветливую из своих улыбок и двинул, так сказать, в народ. С кем-то здороваться, с кем-то знакомиться, а кому-то действовать на нервы.

К финалу своего променада, когда до начала концерта осталось уже минут десять, я сделал несколько выводов.

Первое. У страха Бегемота глаза, прямо скажем, велики. Или тот человек, который просвещал его о делах в рок-клубе и отношении старшего поколения музыкантов к «Ангелам С» был здорово предвзят. Или преследовал свои цели.

Отказались со мной здороваться и общаться вообще только «Пинкертоны». Но тут все было ясно. Я не поленился подойти даже к Яну-Цеппелину. И тот, несмотря на не самый довольный вид, общаться со мной не отказался. А творчество «Ангелов» так вообще похвалил. Сказал, что смотрел программу про клип на ТВ «Кинева». И осторожно забрасывал удочки, не поделюсь ли я секретом, как бы себе заполучить что-то похожее.

Интересно как работают слухи.

Бегемот рассказал мне, что в рок-клубе нас не любят, считают выскочками и готовят какое-то западло. Я принял к сведению, вышел в холл весь такой во всеоружии, выхватил из реальности подтверждение слухам Бегемота.

И они почти стали реальностью.

Хотя на самом деле…

Нет, конечно же, мне все могли нагло врать в глаза, когда я подваливал со своей улыбкой деревенского простачка, и, стоило мне отвернуться, за спиной тут же начинались шушуканья. Но так-то я, как говориться, не первый день живу, и отличить настоящую враждебность от чего-то другого вполне сумею…

Но был и еще один вывод.

Меня как будто… побаивались?

Нет, не то слово. И не заискивали, а как будто пытались на всякий случай произвести хорошее впечатление что ли.

Как перед новым начальником, которого недавно прислали из метрополии. И он ходит, такой, осматривается, а его осторожно так прощупывают, потому что не знают, что от него ждать.

Насчет начальника я, наверное, загнул. Но ощущение легонького «лебезения» было. Его я тоже ни с чем не перепутаю. Объяснить этот феномен

– Вова! – раздался недовольный окрик Светы. – Ты где ходишь до сих пор?

– Уже бегу к тебе, – дисциплинированно ответил я, виновато развел руками перед седовласыми старцами из «Корабля слепых», очень интересной, к слову, группы, я про них раньше слышал только, но видел впервые. Они из самого настоящего пополья, играли рок еще в те времена, когда он был реально запрещен. А из солист, поговаривают, даже отсидел за торговлю идеологически неверными пластинками.

– Блин, Вова, тебя только за смертью посылать, – недовольно пробурчала Света. – Сходил, называется, за водичкой.

– Я купил еще бутылочку, – сказал я и протянул ей нераспечатанную бутылку.

– Да пофиг уже на воду, – отмахнулась Света.

– Что-то случилось? – моментально напрягся я.

– Ну как тебе сказать… – Света поджала губы. Мы свернули в технический коридор, из которого доносились возмущенные голоса и там вообще имел место какой-то явно нездоровый движ.

– Это ты убери руки! – услышал я звонкий голос Бельфегора.

– Да блин, ну что вы опять начинаете-то? – а это чей-то незнакомый голос.

Я подошел ближе. Похоже, все, что могло пройти, уже произошло. У стены стоял Астарот, прижимая к носу окровавленный платок. А у Макса на скуле набухал свеженький кровоподтек. А в противоположном углу «ринга», в смысле, коридора, набычился кряжистый невысокий тип, опознать которого я сходу не смог. И его за руки удерживало еще два незнакомых парня.

– Водички хотите? – произнес я, бесцеремонно вмешиваясь в перепалку.

Глава 2

Астарот, увидев меня, сразу как-то расслабился. Растерянное выражение лица сменилось на равнодушно-презрительное.

– Ну чо ты зыришь? – резко подался вперед тот мужик, которого держали. – Мало получил? Еще надо?

И оскалился, типа злорадно улыбаясь. Зубы в крови, ага. Ну, значит его разок тоже достали. Или он прикусил губу, когда кулаками размахивал.

– Кстати, мы представлены? – шагнув вперед так, чтобы оказаться между агрессором и своими «ангелочками».

– Это Лео, – пробормотала над ухом Света. – Не знаю, кто его впустил вообще.

– А кто бы мне запретил, дура жирная?! – заорал агрессивный товарищ.

Дальше все произошло быстро. Бегемот дернулся вперед, двое парней как бы невзначай отпустили Лео, он замахнулся, но удара нанести не успел, напоролся на мой встречный локтем. И догоняющий ребром ладони.

Лео мешком повалился под ноги тому, второму парню. И на лице его успело даже мелькнуть удивление.

– Вова, что ты делаешь?! – успела взвизгнуть Света. Я открутил крышку с бутылки и сделал глоток.

– Да все нормально, Клэр, что ты шум поднимаешь? – я приобнял ее за плечи и сунул в руки бутылку минералки. – Вот, попей водички, нам еще работать сегодня весь вечер. А Лео уже уходит. Я же правильно понял, что он безбилетник?

– Да я… – Лео приподнялся на локте, дернулся, чтобы встать. – Да кто…

– Он ведь уже уходит, правда, ребята? – я посмотрел на двоих его парней. Почему-то по ним было ясно, что они не охрана нашего концерта и не просто случайные прохожие.

– Давай, Лева, вставай, – засуетился тот из двоих, что постарше. – Нефиг связываться со всякими… тут…

– Послушай друга, он дело говорит, – усмехнулся я прямо в лицо поднявшемуся на ноги Лео. Он был чуть ниже меня ростом, но в плечах чуть шире. С короткой стрижкой, что в наших рокерских кругах было не особо принято. Лет, наверное, тридцать. Обычный такой мужик, без особых примет.

Игру в гляделки он проиграл секунды за две. Цыкнул зубом, отвел взгляд и пробурчал:

– Ладно, пошли отсюда. Связываться неохота, только руки марать.

Я посторонился сам и аккуратно оттеснил к стене Свету, пропуская мимо себя троицу, гуськом устремившуюся куда-то в сторону выхода. Шедший третьим самый молодой из троих, оглянулся и внимательно осмотрел меня с ног до головы.

– Вы дорогу-то найдете, или вас проводить? – лениво спросил я.

– Вова, не задирай ты их… – прошипела Света мне на ухо.

– Вообще-то я о концерте забочусь, – пожал плечами я. – Будут тут болтаться, еще кого-нибудь обидят.

Но наезжать на меня эта троица не спешила. Живенько унесли ноги, больше даже не оборачивался никто.

– Так что, кто-нибудь объяснит, что это только что было? – спросил я у своих.

– Блин, неудачно как-то я приложился, да? – Макс осторожно ощупал свое лицо. – Синяк уже, да?

– Под гримом не видно будет, – безмятежно отмахнулся я. – И я все еще жажду, можно сказать, подробностей.

– Это же Лео, – всплеснул руками Бельфегор. – Ты его что, не помнишь?

«Ага, понятно, какой-то хрен из прошлой жизни, которого Вова-Велиал знает, а я нет», – подумал я.

– Да это понятно, – я пожал плечами. – Но здесь-то что произошло?

Теперь все заговорили разом, можно даже сказать, загалдели.

– …а он говорит, что не было ничего!

– Я вообще слышал, что он теперь на Тереха работает!

– …вообще не ожидал, сам себя об угол, блин, стукнул…

– …между прочим, я вам говорила никуда не выходить!

– так мы же седьмые в списке, зачем торопиться?

– Вова, блин! – выпалила, наконец Света, ухватила меня за руку и решительно двинула вперед. – Вот вообще сейчас нет времени на все эти рассказы, потом, все потом!

– Тебе же ничего не мешает по дороге мне все рассказать? – сказал я, топая вслед за ней.

– Да блин! – фыркнула она. – Не знаю, с чего там все началось, я не сразу подошла. Как я поняла, Лео прицепился к Астароту из-за какой-то там коллекции, а Максу досталось случайно.

– Это я уже понял, – сказал я. – Что еще за коллекция?

– Ой, ну правда не знаю я! – простонала Света. – Вов, вот тебе делать нечего сейчас с этим всем разбираться? Тебе вообще-то сейчас на сцену выходить!

– Думаешь, если я буду на все лады повторять «ой, мне же сейчас на сцену выходить!» полезнее? – хохотнул я.

– Вот всегда ты такой! – возмутилась Света, остановилась и повернулась ко мне. – Там Женя уже…

– Разложился на плесень и липовый мед? – спросил я. Потом обнял Свету за плечи. – Клэр, да все нормально будет, ты же знаешь! Кто у нас первый по списку?

– «Парк культуры», – быстро ответила Света. – А за ними – «Корабль слепых».

– О, внезапно! – я удивленно приподнял бровь. – А почему Конрад на разогреве?

– Он вообще не хотел выступать, у него сегодня еще один концерт, – поморщилась Света. – Я еле его на две песни уговорила. И потом он сразу же уезжает.

– Ясно-понятно, – кивнул я. – Ладно, пойдем успокоим нашего патриарха.

– Блин, все сегодня наперекосяк, – Света вздохнула и положила голову мне на плечо. – Вчера как-то все так просто получилось, а тут Женя мне просто весь мозг уже сгрыз…

– Так бывает, – философски заметил я.

Мы со светой вклинились в хаотичную толчею за кулисами. Зал, скрытый от нас парой слоев ткани, гудел и что-то выкрикивал. Ощущение было такое, что народу там – тьма, и что все сидят друг у друга на головах. И что толпа беснуется прямо перед сценой.

– Володя! – Женя Банкин бросился ко мне, сжимая в руках какую-то серую тряпку. – Я так и знал, что ты так и не переоделся! Вот, снимай свою дурацкую рубаху, надень пиджак, тебе нужно прилично выглядеть!

– Ты в нем на выпускной что ли ходил? – я встряхнул предмет одежды, который Банкин сунул мне в руки, потом перевел взгляд на него. – Я не понял, у нас рок-концерт или детский утренник в исправительной колонии для несовершеннолетних?

– Там в первом ряду сидят очень важные гости, – начал втолковывать мне Банкин. – Нужно произвести на них хорошее впечатление, а иначе…

– Да-да, я знаю, – криво ухмыльнулся я. – Ссылка, карторга и утка под кроватью. Но пиджак свой сам надевай, вот что.

– Ты достал уже со мной спорить! – взвился Банкин. – Или ты будешь делать, как я говорю, или…

– Или что? – тихо спросил я, зло взглянув в его глаза.

– Спрашиваю в последний раз, наденешь пиджак? – отступив от меня на полшага спросил Банкин.

– Только если ты снимешь свой свитер и пойдешь на сцену топлесс, – усмехнулся я.

В зале стали кричать явственно громче. Кажется, мы запаздывали с началом.

– Пора начинать уже! – напомнила нам Света. Я сунул дурацкий пиджак обратно в руки Банкина, чмокнул Свету в макушку и, увернувшись от попытки Банкина ухватить меня за рукав, выскочил на сцену.

На несколько мгновений гул, свист и выкрики смолкли. В глаза мне ударил яркий свет, моментально стало жарко, будто я из-за кулис на пляж выскочил. Я зажмурился, приложил ко лбу ладонь и сделал вид, что рассматриваю зрителей.

Никакой беснующейся у сцены толпы, конечно же, не было. Зал в «котлах» был заполнен практически целиком, только в паре мест между человеческими силуэтами зияли просветы. «Как будто в кинотеатре», – подумал я.

На сцене было как-то слишком просторно для меня одного. Здесь уместно смотрятся всякие коллективы народных танцев. Или партийные собрания с президиумом за длинным столом. С задника совсем недавно сняли советский герб. Или какую-то иную коммунистическую символику. Но ничего нового не повесили.

Раздались редкие хлопки, свист, публика обрадованно загалдела.

– Велиал! Велиал! – закричали откуда-то.

Ну вот и ладушки, тут меня уже даже знают. Меж тем, надо было начинать, а в голове крутились только начальные строчки приветствия из сценария Банкина.

Я широко улыбнулся, поднял вверх указательный палец, будто мне в голову пришла какая-то свежая идея, и быстро шмыгнул обратно за кулисы. Я там заприметил стул прямо у края. Вот его-то я ухватил за спинку и поволок на сцену, грохоча его ножками по деревянному полу.