90-е: Шоу должно продолжаться – 3

– А лампой в лицо светили? – спросил я.

– Да не, никаких особых ужасов, на самом деле, – отмахнулся Сэнсэй. – Говорили вежливо, не били, не угрожали. А когда допетрили, что я вообще не понимаю, об чем передача, сунули мне под нос вырезку из газеты на картонке. А там статья. Как сейчас помню название: «Они поклоняются Сатане!» И мое фото крупным планом.

Сэнсэй потянулся за сигаретами, вытянул одну, сунул в зубы, но подкуривать не стал. Мы молчали, ожидая продолжения.

– Статья была написана живо, подро и с подробностями. И повествовала о том, как героический журналист, рискуя жизнью и здоровьем, втерся в доверие настоящей секте сатанистов. Ну и живописал разные подробности.

– Просто выдумал и все? – округлила глаза Ева.

– Ну… Он не то, чтобы вообще все выдумал, – фыркнул Сэнсэй. – Просто мы думали, что это прикол. И наговорили по пьяной лавочке… всякого. А он взял и написал об этом в газету. Приложив наши настоящие имена и фотографии. В общем, допрос на Лубянке был самым невинным, что с нами тогда случилось. Дяденьки в костюмах позадавали свои вопросы, на которые я честно поотвечал. Они сделали выводы и меня отпустили. Даже на такси посадили у своего крыльца. А вот дальше…

– Газету прочитали обычные люди, – проговорил я.

– Да, все так, Велиал, все так… – покивал Сэнсэй. – Обычные люди. И устроили охоту на ведьм. Я тогда работал на непыльной работке в одном НИИ. Высокое начальство до этой статьи даже не подозревало о моем существовании. Я причинял какое-то добро, мыл пробирки, носил инструменты. После статьи меня вызвали на ковер и с работы выкинули. Та же фигня случилась со всеми остальными героями. В общем, дерьмовые воспоминания. С полгода жизнь была похожа на партизанство в тылу врага. Я высовывал нос на улицу только по ночам, перемещался перебежками. В больницу попал. Но потом пришлось спешно оттуда бежать прямо на костылях. Вот с тех пор и… Ну, ты понимаешь?

– И газета не опубликовала никакого опровержения? – удивленно спросила Ева.

– Ева, ну кто же читает опровержения-то? – я обнял девушку и притянул поближе к себе. – Это же как с теми ложечками. Которые нашли, но осадочек остался.

– Было опровержение, да, – кивнул Сэнсэй. – Недели через две после публикации. В десять строчек, где-то в конце газеты. Как раз между объявлением «продам гараж» и оповещением от службы вывоза говна.

– Понятно, – нахмурилась Ева.

– Эй, пипл, не грузитесь так! – Сэнсэй потрепал Еву по плечу. – Дело прошлое. Сейчас я уже общаюсь с прессой. Ноблесс оближ, как говорится. Но только с надежными ребятами.

– Жан надежный, – заверил я. – Если накосячит, я ему голову откушу.

– Да все нормально, я поговорю с парнем, пообещал же, – Сэнсэй подмигнул. – А теперь предлагаю плавно закруглить этот разговор и влиться в коллектив. А то мы отрываемся, нехорошо.

Ночная афтепати покатилась по накатанным рельсам. Горлышки бутылок звенели о края стаканов и рюмок, велись разговоры с разной степенью экспрессии. Звенел то гитарный перебор, то флейта, то варган. А то все вместе. Люди перетекали от одного кружочка к другому. Обнимались. Делились ценными мыслями, которые тут же забывали.

И я тоже бродил. Разговаривал, подпевал, чокался стаканами. Со стороны наблюдая за своей сестрой. Не вмешивался, тем более, что судя по румянцу на ее щеках и блеску в глазах у нее все было отлично. На ее запястьях появилось несколько бисерных фенечек – это Люся и Ася постарались. Пила ли она алкоголь? Да хрен знает, разве что втихушку. Я не настолько внимательно следил, чтобы каждую секунду за ней наблюдать. А даже если и да… Заметного опьянения не видно, и ок.

Похоже, у них с Бельфегором и правда что-то такое намечается. Несколько раз отсек их вместе – как они довольно долго сидели в уголке и интимно шептались, как держались за руки, и уже совсем глубокой ночью сестра как будто задремала, склонив голову на плечо рыжего клавишника. А тот бережно ее обнимал, и по лицу его блуждала мечтательная улыбка. Дурачкая такая, блаженная практически.

– Как оно? – шепотом спросил я, чтобы сестру не разбудить. Но Лариска встрепенулась и посмотрела на меня сонными глазами.

– Вооова… – протянула она. – Я не сплю, не сплю…

– Можем вызвать такси и поехать домой, – предложил я.

– Нет-нет, все нормально, – запротестовала она. И Бельфегор тоже встревожился и обнял ее крепче. – Давай еще побудем, пожалуйста!

– Как скажешь, – подмигнул я. – Боря, можно тебя на пару слов?

Бельфегор нервно так задергался, шепнул что-то Ларисе на ухо, и мы отошли в дальний уголок.

– Вов, ты не подумай, я ничего такого, – затараторил Бельфегор. – Лариса такая классная, с ней, оказывается, так разговаривать интересно. А я-то думал, что она еще совсем детсадовская…

– Эй-эй, полегче, – засмеялся я. – Я вообще-то не с претензиями. Как она?

– В смысле? – захлопал глазами Бельфегор.

– У нее вчера были неприятности в школе, – не стал я вдаваться в подробности. – Вот я и захватил ее с собой на концерт, чтобы развеялась.

– Она ничего вообще не говорила, – помотал головой Бельфегор. – Но ты не подумай, что я…

– Вот и славно, – я похлопал рыжего по плечу. – Хорошо, что ты рядом с ней. В тебе я на все сто уверен, что ты не обидишь девчонку.

– Я правда не… – начал Бельфегор.

– Топай уже к ней, а то уснет твоя принцесса, – я подмигнул. – Там на кухне я вроде кофе видел…

Бельфегор умчался до того, как я договорил. Я усмехнулся и пошел на следующий круг по афтепати. С семейными делами все в порядке, теперь нужно вернуться к приземленным деловым вопросам. И нюх на эти вещи безошибочно привел меня на кухню, где сидели Сэнсэй, Шутихин-старший и еще один перец из компашки хозяина студии – в пестром пиджаке, очечках в золотой оправе и с золотыми зубами с правой стороны рта.

– …если бы ты заранее предупредил! – сокрушался последний. – Тогда бы можно было собрать концерт в театре драмы или в каком-нибудь ДК…

– Василий, да не сепети ты! – отмахнулся Сэнсэй. – Я уже устал оправдываться. Ну да, решение было спонтанным…

Тут все трое заметили меня и замолчали. Золотозубый скорчил недовольную рожу и отвернулся, Шутихин-старший принялся сосредоточенно раскуривать сигарету. Зато Сэнсэй наоборот разулыбался и похлопал по месту рядом с собой на диване.

– И вообще! – заявил он. – Этот концертный тур был организован вот этим парнем, прошу любить и жаловать, как говорится. И мероприятия согласовывать тоже с ним, если что.

– Семен, ты же понимаешь, что это несерьезный разговор? – тихо и веско проговорил золотозубый Василий.

– Почему же несерьезный? – широко улыбнулся я. – Если что, я сюда пришел не права качать и не вето накладывать. И уже понял, что имело смысл организовать несколько выступлений, а то получается, что «Папоротник» в Новокиневск просто за спасибо смотались.

– Я же говорил тебе, что он умный парень, – подмигнул Сэнсэй. Василий поджал губы. – У него котелок нормально варит, может вместе вы что-то еще сможете сочинить. Интересное и взаимовыгодное.

– Да что уже тут сочинишь-то? – Василий скрестил руки на груди и наградил меня высокомерным взглядом. – Когда на все про все – три дня.

– Даже меньше, – едва дернув уголками губ, сказал Сэнсей. – Вася, если что, можешь не дергаться. Считай, что я просто так приехал, в отпуск. Ну и вас вот повидать еще.

– Ну да, ну да… – Василий снова глянул на меня недобро. Ага, кажется, я просек, в чем причина неприязни. Василий – это местный менеджер «Папоротника». Именно он занимается концертами группы, когда московские звезды понаезжают в Новокиневск. А тут все получилось в обход него, любимого. И заработать не удалось. Но никаких письменных договоров, заверенных авторитетными печатями, у него не было, только личная договоренность. Или, что еще более вероятно, судя по расслабленной позе Сэнсэя, просто «так сложилось». И Василий привык относиться к этому положению вещей, как к чему-то само собой разумеющемуся. Ну что ж, попробуем наладить мосты… Получится – посотрудничаем. А не получится, так не получится.

– Василий, мы как-то не так начали, мне кажется, – улыбнулся я. – Такое впечатление, что мне надо выйти и снова зайти нормально.

Я встал, вышел за дверь и прикрыл ее. Выждал секунды три, постучал, имитируя условный стук. Затем снова открыл дверь.

– Добрый вечер, – вежливо сказал я, встав на пороге. – Меня зовут Владимир, и мне нужна помощь старших товарищей, а то я боюсь снова как-нибудь накосячить.

– Вот ведь клоун! – покачал головой золотозубый. Но как будто расслабился. Сверкнул золотыми зубами, улыбнувшись.

И разговор снова вернулся на деловые рельсы. Я больше слушал, чем высказывался. В надежде, что более опытные товарищи скажут мне что-то новое. Но все крутилось вокруг более или менее известных мне истин: потратить поменьше, заработать побольше. Золотозубый Василий вслух перебирал известные ему площадки для концертов, на память называя имена контактных лиц и уточняя, почему та или иная площадка не подходит. В демократичном ДК химиков все ближайшие дни были расписаны какими-то мероприятиями, кроме того, ему не очень нравилось расположение. «Химики» были далеко от центра, случайных прохожих там вокруг практически не ходит, а значит зрителей будет ровно столько, сколько билетов получится продать. А времени совсем мало. У ДК профсоюзов имелся зримый недостаток в виде рок-клуба, с которым хочешь-не хочешь, а придется делиться. А Василий не то, чтобы хотел. Самые здоровенные наши дворцы культуры – машиностроительного, котельного и шинного – он даже не рассматривал, потому как директора этих мест не особо склонны к скоростным авантюрам, избалованы и вообще…

– А что насчет кинотеатров? – предложил я.

– Кинотеатров? – нахмурился Василий.

– Ну, я не про «Родину» или «Россию» говорю, а про… скажем, «Буревестник», – проговорил я. – Там перед экраном есть сцена. И если кулисы не разводить, то она не хуже и не лучше любой другой. Правда, не знаю, что там со свободным временем…

– Хм… – лоб под криво подстриженной челкой Василия покрылся длинными морщинами. – «Буревестник», говоришь… А я ведь знаю директрису, Наталья Ильинична очень милая женщина…

– Так может имеет смысл… – начал я.

– Афиша у меня с прошлого раза есть, дату можно новую приклеить, – перебил меня Василий и принялся деловито загибать пальцы. – С билетами… С билетами порешаем. Надо только закинуть удочки в универ, пед и политех…

– Объявления повесить рядом с расписанием, – хмыкнул я.

– Где тут телефон? – торопливо заметался Василий.

– Вася, Вася, охолони, – добродушно сказал Шутихин-старший. – Четыре утра, какой тебе еще телефон?

– Ах да, точно… – Василий сел и нетерпеливо побарабанил пальцами по столу. – Четыре утра, кто спит-то в такое время?!

Потом взгляд его стал тревожным, и он снова уставился на меня.

– Если что, я на процент выручки не претендую, – усмехнулся я. – На мороженку денег подкините, и хватит с меня.

– Ты точно не в претензии, парень? – подозрительно прищурился Василий.

– Точнее не бывает, – я подмигнул Сэнсэю, который смотрел на меня с легким непониманием. – Могу даже взять на себя завтрашнюю пробежку по учебным заведениями и наклеить объявки, мне несложно.

С минуту мы играли в гляделки. Потом Василий медленно кивнул.

– Тогда так и порешаем, – сказал он. – Вот мой телефон. Позвони после десяти утра. Если меня уже на месте не будет, оставлю для тебя сообщение.

– Заметано, – сказал я, занося номер Васи в свою записнуху.

– Ну а про меня вы и так все знаете, – развел руками Сэнсэй. – И где меня искать – тоже. Я в деле, ясное дело, сижу на низком старте. А сейчас, я намерен похитить у вас Велиала, господа художники, и направиться к нашему дастархану. Надеюсь, там хоть что-то осталось…

Сэнсэй ухватил меня за плечо и вытащил с кухни.

– Честно признаться, я не очень понял эту благотворительность, – сказал он вполголоса, когда мы вышли. – Надеюсь, это какой-то план, а то я пожалею, что промолчал и не осадил Васю.

– Тебе какую причину сказать, красивую или настоящую? – ухмыльнулся я.

– Давай начнем с той, которая короче, – философски проронил Сэнсэй.

– Хм, а я не знаю, которая из причин короче… – я почесал в затылке. – Тогда давай с красивой начну. Полученный опыт – сам по себе отличный гонорар. Василий – тертый калач, свое дело знает. А я только каску нашел, в смысле – молодой и глупый энтузиаст. Так что свое я в любом случае получу.

– Звучит разумно, – кивнул Сэнсэй. – Но теперь мне еще более любопытно услышать настоящую причину.

– Он же ходячая энциклопедия по новокиневским площадкам, – сказал я. – Ты слышал, как он сыпал именами и фактами? Начну качать права и резать его по-живому, требуя денег, этот кладезь инсайдерской инфы моментально захлопнется. А если он будет считать меня простодушным и дурачком и энтузиастом…

– …то ты выпотрошишь его до донышка, а он даже пискнуть не успеет, – закончил за меня мысль Сэнсэй. – Ну вот теперь все встало на свои места, о демон-искуситель Велиал, владыка всех соблазнов мира.

– Надеюсь, у Василия получится собрать еще один концерт, – сказал я. – Ты извини, что сам не додумался до такой простой вещи.

– Я уже говорил, забей, – Сэнсэй толкнул меня локтем в бок. – Просто так карта легла. Я чувствовал, что закисаю, нужна какая-то встряска, а тут ты позвонил. Прямо-таки, знак свыше. А кто я такой, чтобы игнорировать знаки, о которых я же сам и просил?

– Ну ладно, считай, что успокоил мою совесть, – усмехнулся я.

– А теперь я вынужден тебя покинуть, поскольку бренное тело уже вопиет… – Сэнсэй двинулся в сторону туалета.

Я покрутил головой, выискивая Еву. Легко нашел. Она сидела на диване и смотрела на меня. На губах ее играла загадочная улыбка. Голова слегка закружилась. Черт, а иногда правда стоит отходить в сторону, чтобы посмотреть на свою девушку со стороны. И снова почувствовать, как меня магнитом к ней тянет.

– Как оно? – я плюхнулся рядом с ней, обнял за талию, коснулся губами уха.

– Стало скучновато, не находишь? – деланно-меланхолично проговорила она.

– Надеюсь, это предложение переместиться в место поинтереснее, а не упрек в том, что я так долго занимался чем-то неинтересным? – тихо сказал я, заглядывая в глаза девушки.

– Немного того, немного другого, – улыбнулась Ева и встала. Я с готовностью вскочил следом за ней. Юное тело, конечно, дает массу возможностей. Но и награждает физиологическими потребностями такой непреодолимой силы, что мозг способны отключить наглухо, если им не потакать. В разумных пределах. – Только…

– Что-то не так? – нахмурился я.

– Нет-нет, все нормально, – быстро сказала Ева. – Просто… Я хотела с тобой поговорить кое о чем.

Глава 5

Зеленые цифры на стене сообщали, что на самом деле уже утро, седьмой час, хотя за окном было еще темно. Молчание затягивалось. Я всем телом ощущал, что Ева как-то… напряжена. Будто раз за разом прокручивала в голове этот свой «серьезный разговор», но браковала каждую версию. И продолжала молчать.

– Ладно, давай уже, – я поцеловал ее в макушку. – О чем ты хотела поговорить?

– Не торопи меня, я и так не могу набраться решительности, – пробормотала Ева. С такой неожиданной робостью, что я даже опешил. Моя Ева? Боится говорить? Что же там у нее такое?

– Тогда давай я схожу поставлю чайник, а ты соберешься с мыслями, – предложил я, осторожно освобождаясь от ее объятий.

Поднялся с кровати, наощупь вышел в коридор, прошел знакомым уже путем до кухни. Включил свет. Набрал в эмалированный чайник воды, водрузил его на плитку. Включил. Сел на табурет, сосчитал до тридцати. Поднялся и вернулся обратно в спальню Евы. Она уже включила свет и накинула халатик. И сидела на разложенном диване, подтянув колени к груди.

– Ну давай, жги, – сказал я, сев рядом. – Что случилось?

– Мой отец хочет с тобой познакомиться, – упавшим голосом сказала она.

– Хорошо, нет проблем, – я кивнул. – Когда к тебе подойти? Утром не могу, ты же знаешь, что мне надо на работу. А вот после обеда могу подъехать, он как раз отоспится с ночи.

– И все? – Ева удивленно посмотрела на меня. – Вот так просто?

– Эээ… – я недоуменно нахмурился.

– Прости, все нормально, – Ева повела плечами и опустила ноги на пол. Посмотрела на меня. – Просто… Почему-то я думала, что…

– Милая, у тебя было такое лицо, что я ожидал услышать что-то реально страшное, – я обнял ее за плечи. – А знакомство с отцом… Или я чего-то не знаю?

– Наверное, это все просто мои заморочки, – улыбнулась Ева. Точнее, попыталась улыбнуться.

– Тогда продолжаем разговор, – сказал я и принялся одеваться. – Рассказывай, пока мы завтракаем. Раз это твои заморочки, значит и мои заморочки тоже.

Мы переместились на кухню. Какое-то время Ева молчала, нарезая хлеб и сыр. Потом села на табуретку и уставилась на меня.

– У меня родители в разводе, – сказала она. – Семь лет назад мама ушла от папы к его другу. И младшего брата забрала. А я осталась с отцом, потому что тогда он… В общем, я за него опасалась. Он всегда был как бы не от мира сего что ли… Блин, мне так неудобно. Пока звучит так, будто я жалуюсь.

– Ни фига подобного, продолжай, – подбодрил я. Жизненные истории – материя тонкая, то, что кому-то кажется фигней на постном масле, для другого – трагедия.

– На самом деле, мой папа совсем неплохой человек, – сказала Ева. – Я хочу тебя только попросить быть с ним… помягче.

– Хорошо, – кивнул я.

– В общем, он раньше был ученым, а когда они с мамой развелись, – быстро заговорила она. – Он ушел из университета и устроился на шинный завод. Вроде как, там зарплата выше, а ему еще алименты платить. Вов, я не знаю, как объяснить. Я ему никогда про свою личную жизнь старалась не рассказывать, потому что он начинает вести себя неадекватно каждый раз, когда ему вдруг приходит в голову, что я выйду замуж и его брошу. Так что… Ну… В общем, постарайся произвести впечатление максимально несерьезное, что ли… Блин. Не знаю даже. Вов, ты умный. У тебя хорошо получается ладить с людьми. Так что, я тебе доверяю. Познакомься с ним, хорошо?

– Нет проблем, милая, – я наклонился к ней и чмокнул ее в щеку. – Сделаю, что смогу. Сегодня?

– Сегодня у меня пары допоздна, – задумчиво сказала Ева. – Завтра? Сможешь завтра?

– Договорились, – кивнул я. – Что прихватить в качестве презента? Винишка или покрепче чего-нибудь нужно?

– Нет-нет-нет! – запротестовала она. – Ни в коем случае! Возьми тортик, он сладкоежка. Или конфеты.

– Понял, – сказал я. – Хочешь сегодня с нами? Мы материал для клипа записываем в театре.

– Хочу, – обрадовалась Ева. – Встречаемся там же?

Я зашел к Бельфегору, как и договаривались, в девять. Поздоровался с его мамой, миниатюрной рыжей дамочкой, которую в сумеречном свете прихожей легко можно было принять за школьницу.

– Мальчики, вас ведь, получается, сегодня много будет? – спросила она, глядя как ее сын тащит из комнаты две здоровенные сумки.

– Нас пятеро, еще операторы, – начал считать Бельфегор. – Наверное, опять их будет двое. Жан с девушкой с ТВ «Кинева».

– Ева, – подсказал я.

– Значит всего, получается, десять, – обрадованно заявил Бельфегор.

– Охохонюшки… – его мама покачала головой. – Вы главное на входе там не шумите сильно, а то как бы кто не пожаловался…

– Да кто там пожалуется? – легкомысленно пожал плечами Бельфегор. – Там же не живет рядом никто, только дорога и магазин на другой стороне.

– Но все равно, аккуратнее там, – проговорила она и снова покачала головой.

– Я прослежу, – пообещал я. – В наших интересах ничего не напортачить. Кроме того, мы же работать идем, а не развлекаться.

– Ну да, да… – она поджала губы. – Ладно, бегите уже, а то опоздаете.

Мы взгромоздили на себя сумки и вышли в подъезд.

– Слушай, Вов, – чуть заискивающе начал Бельфегор, как только захлопнулась дверь. – Хотел с тобой поговорить… Ты ведь не будешь против, если я… ну… поухаживаю за твоей сестрой?

– Надеюсь, ты догадался проводить ее утром до дома? – усмехнулся я.

– Конечно! – округлил глаза Бельфегор. – Твоя мама видела, как мы в подъезде разговаривали.

– И что сказала? – спросил я.

– Ничего, поздоровалась только, – пожал плечами Бельфегор. – Ну, то есть, она сказала, но не мне, а Ларисе. Чтобы позавтракала и… Ну, что-то домашнее сделала.

– Не ругалась, что она дома не ночевала? – уточнил я. – Я ей написал записку, чтобы она не волновалась, но с девчонками же всегда все по-другому.

– Нет, не ругалась, – покачал головой Бельфегор. – Наоборот. Хитро так на меня посмотрела, кажется, будто о чем-то догадалась.

– А уже есть, о чем догадываться? – усмехнулся я.

– Мы… мы целовались, – смущенно проговорил Бельфегор и залился краской. Все-таки он реально еще совсем мальчишка.

– Борис, на правах старшего брата я тебе официально заявляю, что не против, если ты поухаживаешь за моей сестрой, – с самым серьезным выражением на лице сказал я. – Только давай как следует ухаживай! Чтобы цветы, конфеты, кино, театр и все такое прочее, о чем мечтают юные принцессы, когда ждут своих принцев.

– Обещаю! – Бельфегор бы подпрыгнул от радости, но тяжелая сумка помешала.

Как и полагал Бельфегор, операторов опять было двое. «Мы с Тамарой ходим парой…» – подумал я. Но, в принципе, ничего против этого не имел. Два не очень опытных оператора могут в комплекте дать одного полноценного. Кроме того, Стас и Гена были довольно комичной парочкой, и со стороны очень забавно смотрелись. Как Дон Кихот и Санчо Панса. Только главным в этой парочке был кругленький Стас. В общем-то, мы пришли последними. Все остальные, включая Еву, уже стояли кружком, приплясывая от холода. И, готов спорить, поминали нас недобрым словом.

– Здравствуйте, я Ирина! – звонко проговорила девушка в красной шапке с помпоном и ярко-розовом бесформенном пуховике. Она шагнула ко мне, стянула с руки варежку и протянула мне узкую ладошку.

– И вам не хворать, – усмехнулся я. Но на пожатие ответил. Несложно догадаться, что это и есть девушка Жана, которая работает на ТВ «Кинева». Миловидная. Рыжая, по щекам – россыпь веснушек, невысокая.

– Жан сказал, что можно будет с вами обсудить… – быстро заговорила она.

– Тссс! – остановил я ее. – Все можно! Но давайте сначала зайдем в тепло.И пока ребята будут блистать на сцене, сможем обговорить все, что угодно. Лады?

Дверь нам сегодня открыла не интеллигентная и разговорчивая бабуля, а молчаливый мужик. Буркнул что-то вместо здрасьте, смотрел неодобрительно, как вся наша компания втягивается в дверь черного хода театра и ворочает сумки.

Некоторое время мы потоптались, разбираясь, куда нам идти. После недолгих препирательств выяснилось, что суровый и неразговорчивый мужик и есть тот человек, который свет наладит. Бельфегор пошел вперед, чтобы показать дорогу за сцену.

– Блин, а гримерка закрыта! – сокрушенно воскликнул он, подергав дверь. – А нам же переодеваться, и все такое…

– Так нет же никого, прямо за кулисами и переодевайтесь, – я пожал плечами. Потом подхватил Еву под руку. – Народ, давайте те, кто не снимается, пойдем в зрительный зал. А то толпимся тут, под ногами мешаемся.

– Никогда не сидела в первом ряду, – сказала Ева, плюхаясь в кресло прямо перед сценой. – Наверное, это жутко неудобно, весь спектакль задирать голову…

– Если спектакль хороший, то про неудобство даже не вспоминаешь, – сказала Ирина, сев с другого боку от меня.

– А мне в театре всегда скучно, – вздохнула Ева. – Ладно еще, когда на сцене поют и танцуют. И костюмы какие-нибудь… карнавальные. Но когда там просто ходят и разговаривают… Нет, не понимаю, в чем смысл.

– Как это может быть скучно? – воскликнула Ирина. – Театр – он же живой!

– Ирина, я на всякий случай напоминаю, что вы хотели что-то обсудить, – сказал я дипломатично. – Вряд ли это достоинства и недостатки провинциальных театральных постановок, ведь так?

– Точно! – глаза Ирины азартно заблестели. Сейчас она казалась еще младше, чем на улице. Выводов насчет возраста молодых девушек я старался не делать, но сейчас не смог отделаться от ощущения, что она ровесница моей сестры. – Сейчас я работаю над программой «Кинева-микс», мы там рассказываем о музыкальных новинках и приглашаем исполнителей…

– Я видел, да, – кивнул я. – Но вроде там какой-то парень ведущий… С серьезным таким лицом, как у школьного учителя.

– Я пока всего лишь младший редактор, – Ирина ехидно улыбнулась. По улыбке стало понятно, что метит девушка гораздо выше. – Алекс – хороший человек, но у него совсем дремучий какой-то подход к программе. Как будто «Музыкальный киоск» какой-нибудь ведет, а не современную молодежную программу на первом новокиневском частном телевидении. В общем, схема нашей работы такая. Я приношу список идей, Алекс одобряет какие-то из них, я собираю материал, потом мы снимаем, а потом материал уходит на монтаж. Выпуск про вашу группу предварительно одобрен. Ну, вместе с клипом, конечно.