Формальность

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

– Познание что страх безличен

Грозит отныне смертным он

Кого ты обвинил в своём лишь безразличье

Лишь тех кто прав но не о нём!?

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Прошло два месяца, до Совета девяти оставалось чуть больше недели. Олегу прямо с утра, как только он вошёл к себе в кабинет, позвонили и пригласили к Главному. Он вышел и сел в электрокар, по дороге к нему присоединился Игорь, которого тоже вызвал к себе Главный. Неожиданно электрокар проехал мимо башни девяти и направился непосредственно к его дому. От встречи с Главным, как правило, ничего хорошего ожидать не приходилось, потому они шли молча с недобрым предчувствием по центральной аллее парка, расположенного перед большим домом, в котором жил и редко покидал Главный академик. Он сидел на мраморной скамье у водопада. Это было одно из самых красивых мест, которое доводилось видеть Олегу, по каменному естественному, отвесному склону, почти неслышно сбегали ручьи, у самого подножья скалы, объединяясь в один большой ручей они устремлялись к большому заросшему пруду. По обе стороны от журчащего ручья друг против друга стояли две мраморные скамьи, на одной из них сидел Главный, напротив него сели Олег и Игорь. Главный был в официальном, только для особых случаев, очень большом светлом бесформенном балахоне со знаками из желтоватого металла и держал в руке высокий посох с большим камнем, с которым он выходил только на Совет девяти, как высший символ власти.

– Я вас позвал по неотложному делу, то, что здесь будет сказано, не должно быть больше никому известно, даже догадываться никто не должен, в чём этот разговор заключался. Для всех Мы просто сегодня обобщаем материалы, подготовленные вашими службами для предстоящего Совета. Должен предупредить также о необратимости последствий от того, что каждый из нас здесь произнесёт и услышит. – Главный был, как никогда угрюм и сосредоточен. – Совет девяти состоит из восьми академиков, плюс один – Главный. Всего девять! Они располагаются друг против друга по четыре с каждой стороны, как мы сейчас сидим с вами – лицом к лицу. Но, как вам известно, они ничем не занимаются, ничем не управляют и совсем ни с кем не общаются, кроме Главного. Тогда кто они, зачем они, ЧТО ОНИ ДЕЛАЮТ, КТО ИХ ПОСТАВИЛ ВО ГЛАВЕ? Они не люди, все, кроме Главного, Я – человек; Они – нет. Они здесь для того, чтобы наблюдать за человеком…, Человеком вообще, как обобщённое понятие, как Идея! Каждый из них не рассматривает человека, а лишь наблюдает за теми инструментами, которые человек использует в своём познании всего Мироздания. Четверо из них наблюдают, чем человек познает себя, а другие четверо – чем человек познает окружающий его мир, всегда только четыре инструмента с одной стороны и четыре с другой. Это может быть: логика, философия, социология, история, религиоведение, психология, искусствоведение, педагогика, языкознание, антропология, литературоведение… и множество других различных инструментов, с помощью которых человек познает себя. А также с другой стороны, противопоставляя им: физика, химия, биология, геология, география, зоология, астрономия, метеорология, медицина, космология… и так можно перечислять всё новые и новые варианты классификаций и дробления. Человеку кажется, что, применяя все эти инструменты он развивается…, развивается целенаправленно! Вот что важно – он думает, что знает, как, а самое главное куда развиваться – в каком направлении, он считает, что видит свою цель в пространстве и во времени, задав тем самым, вектор своего направления развития – Куда? В будущее? А где оно, как его можно в обобщённом виде сформулировать, какое он вкладывает в это понятие смысл? А есть ли у него он, этот смысл? Нет! Нет у него никакого понимания о том, где он находится и что делает…! Сегодня всё наше знание о мире сведено к взмаху руки, указывающей направление: вперёд – возвращаемся к истокам, предкам, от которых мы волею судьбы были оторваны…. Это, будущее, по-вашему? Этот путь в никуда – к пропасти, у человека никогда, за всю его историю не было другого пути, как только к пропасти и Совет девяти никогда не мешал ему двигаться туда, а наоборот, направлял его именно в эту сторону.

– Что же делать? – Игорь нервно всё время пока Главный говорил ёрзал на своём месте.

– Олег знает, что делать, – Главный внимательно смотрел на Олега, – Ты сказал, что делать!

– Я!? – у Олега пересохло во рту, и он почти потерял голос, – я просто высказал, что познание бесконечно… – Олег замялся.

– Ты сказал: наши знания – это только след Змея! Познание бесконечности равно бесконечности познания!? – вот, что ты провозгласил. Только у меня к тебе вопрос: Ты постигаешь бесконечность или Она постигает тебя?

– Получается, что мы равны, это Вы хотели сказать? – Игорь выпрямился, как струна, – мы противопоставлены друг другу, это есть Союз девяти, или две стороны одного целого?

– Ты, Игорь, ведь это пытаешься дать людям в своей работе…? Нет времени, расстояния, только мгновение и горизонты человека в пространстве не ограничены никакими рамками…. Зачем? Для чего тебе куда-то надо перемещаться в бесконечности? Познаешь себя – познаешь всё Мироздание, оно здесь с тобой!

– Кто такие академики, если они не люди?

– Это бестелесные духи, тела которых хранятся в чёрных саркофагах в ледяной пещере под Землёй. Они способны перемещаться между Мирами и наблюдают будущее, то, которое мы сейчас с вами здесь примем! Здесь и сейчас…, оно так провозглашается, а не по-другому.

– Почему, разве не все люди каждый в отдельности формируют свою идею будущего, а не то, которое им навязано кем-то?

– Ты можешь построить каменный дом, если не существует камней? Ты можешь знать о том, чего нет? Например: о существовании звука, которого нет? Парадокс этих вопросов в том, что их нельзя задавать…, нельзя говорить о том, чего нет и быть не может…, но, почему? Почему именно нельзя? Разве нельзя просто пофантазировать и потом эту свою фантазию-мечту воплотить в жизнь? Можно, только это не будущее…, для того чтобы построить каменный дом нужно создать камень, которого нет, и строителя, которого тоже нет. Потому, говорить о том, чего нет – невозможно! А если ты об этом говоришь, значит, ты говоришь не о будущем, а о настоящем – о том, что есть. Будущего нет, его создают из ничего, из пустоты, методом подстановки Творца, который из пустоты-всего потенциально способен к творению…, вот только чего!?

– Творцу нужен звук…, первый, мы его ищем, мы втроём уже ищем его, потому так важно то, что мы произносим, поём…, поиск истинного звука, как первоэлемента для Творца… – Игорь говорил, возвышенно, как читают стихи, негромко и с вдохновением.

– Да, вас именно трое – те, кто ищет первоэлемент, как устойчивый звук в его первооснове, то с чего начинается этот Мир. Его могут постичь только трое, как устойчивый и основной, через трезвучие, в единый основной звук – звук Создателя, он для Творца является всем – Он сам Создатель!

– Мы пришли к некоторому выводу, что это не прямое чистое звучание, а некоторое проявление некоего обобщённого образа…, через звучание…, его надо только произнести… – Олег говорил неотрывно глядя в движение воды в ручье. – Это как всё равно беседа со Змеем…, о человеке, о нём, – Олег выпрямился, и, глядя на Игоря, сказал полушёпотом, – Человек о Человеке… – вот оно будущее – Человек, которого сейчас ещё нет, это генетический код в образе Змея, Нет! – Это Сам Змей, а не след его…, строитель дома! – Олег смотрел на Главного, сам, видимо не понимая, что сейчас сказал – он услышал это.

– Да! Это Так! Теперь это сказано, теперь, это, Девять академиков будут рассматривать, как будущее, теперь обратной дороги нет…. – Главный встал во весь свой огромный рост и стукнул о камень своим посохом. Олег и Игорь тоже стояли, пронизанные чувством необъяснимой торжественности момента.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

– И что потом карать – не переусердствуй

Лишь тот кого я дам тот будет обречён!

– Он будет тем кому им быть.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Олег с Игорем сидели вдвоём в комнате, которую они выбрали для себя в ДНТ, из тех, что предложила на выбор им Женя. За эти два месяца произошли разительные перемены, Женя взялась за переустройство дома основательно. Провели обширный ремонт и начала она с центрального концертного зала, который теперь из обшарпанного и облезлого тёмного помещения превратился в великолепный театрально-концертный зал, светлый и очень уютный.

– Ну, что осваиваетесь, теперь это ваша комната…, я смотрю вы уже всё привезли…, – Женя, немного смущаясь, стояла в проёме открытых дверей, не решаясь войти.

– Проходи, Жень, посиди с нами, что ты там стоишь, – Олег встал и поставил стул для неё.

– А мой кабинет прямо напротив вас, – Женя села на стул, – так что соседи…, вы же шуметь не очень будете, я надеюсь…

– Слушай, а это ничего что мы целую комнату, только для себя забираем, здесь ведь много таких охотников…?

– Совсем пока никого нет, вы практически единственные, кто так вот целенаправленно работает. Конечно, со временем здесь многое изменится, появятся разные классы, студии, кружки, секции… в общем много всего, а пока никого…, всё со временем. Большая очередь пока только на выступления в центральном зале, там уже на несколько недель расписано… Задумано ещё сделать два небольших камерных зала, а вы будете проводить свои концерты?

– Пока не думали, у нас сейчас другим голова занята… – Игорь говорил, не глядя на Женю, а уставившись в пол, явно давая понять, что она им мешает….

– Ну, ладно, не буду мешать, у меня тоже работы полно…, – Женя встала и быстро вышла из комнаты.

– Почему Главный не позвал Костю? – Игорь всё также смотрел в пол.

– Я тоже об этом думаю, да не понятно, почему он сказал о троих, а позвал только нас с тобой. Чего он опаздывает?

– Он звонил, сказал, что минут на десять-двадцать опоздает, у него с Любой что-то там, сейчас расскажет. Давай, пока его нет, расставим, – Игорь встал, осматривая комнату.

– Они сейчас там как на иголках, как думаешь, когда?

– Не знаю, но думаю, что скоро…, наверное….

Комнату они выбрали ту, которая окном смотрела в глухую противоположную стену, из расчёта, что она самая тихая, но у неё был существенный недостаток, в ней было душно, потому ребята вынужденно приоткрывали дверь. Женя, сидя у себя в кабинете, слышала, как напротив что-то двигают тяжёлое, без конца что-то падало, раздавался смех и громкие восклицания. Вдруг минут через сорок, после относительного затишья, напротив раздались громкие мужские взволнованные голоса, Женя насторожилась, что-то там случилось. Она встала со своего кресла, приоткрыла дверь и выглянула, напротив Олег, что-то громко бессвязно говоря, жал Косте руку, а Игорь, сложив руки на голову, ходил нервно вокруг них и улыбался во всё лицо. Костя весь был красный, смущённо улыбался и явно очень сильно нервничал, увидев в дверях Женю, бросился к ней.

– Женя, Женечка, ты представляешь, у меня ведь сын родился, сегодня, три часа назад… прямо, можно сказать, у меня на руках, – он был весь как на пружинах, не мог ни стоять спокойно, ни сидеть, в глазах стояли слезы и смотрел он не на кого-нибудь, а в пространство… – так, всё, решено, все собираемся у меня и никаких отговорок, вы все поняли, и ты Женя…, обязательно.

– Я… – Женя растерялась, – поздравляю, это у тебя первый…?

– Нет, что ты, у меня дочка, ей уже пять лет… и вдруг сын, – Костя прямо не мог даже говорить от волнения, он видимо всё ещё был там – с женой и сыном…

Игорь достал из большого пакета, какую-то большую бутыль и стаканы, быстро разлил, потом всем раздал.

– Так, все пьём за Костю, сына и Любу, Ура!

Все выпили и Женя тоже, это был квас.

– Как назовёшь?

– Вот соберёмся и выберем имя, Люба хотела, чтобы каждый подумал, а не просто так….

– Немного попозже…, сейчас Совет…, пройдёт…, и тогда соберёмся.

– Да, да… у вас же Совет, я понимаю, ну тогда как получится… – Костя немного успокоился, сидел на стуле, рассеяно улыбаясь.

Они ещё долго сидели и расспрашивали Костю о Любе, как всё прошло, какой он – сын, на кого похож…. Женя тоже сидела вместе с ними и молчала, только слушала, на душе было необыкновенное чувство и радости за кого-то, и волнение, и недоумение. Она же для них совсем посторонний человек, что она сейчас здесь сидит, и хочет уйти и одновременно не хочет, это ощущение неопределённости она ощущала очень остро, как некий укор…, Игорь же дал ей понять, что она здесь им мешает, занимайся своим делом.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

– Печалишься о вечном

Ему лишь стать бессмертным – тем что я?

– О чём ты просишь и где твои границы

Сказал что суть времён не можешь изменить!

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Совет проходил один раз в три года, когда основные исследовательские Управления докладывали о проделанной работе и озвучивали планы в долгосрочной перспективе. В большом круглом и высоком амфитеатре стояла как всегда абсолютная тишина. Внизу на мраморных скамьях неподвижно сидели друг против друга восемь академиков и безмолвно слушали, Главный, чуть в стороне, лицом к ним. В течение нескольких дней все руководство Академией слушало доклады и в конце руководитель Управления Стратегического Развития Земли прочитал обобщённый, уже заранее подготовленный план развития науки и основных социально-экономических направлений развития человечества. После последнего доклада прошло несколько часов ожидания, все ждали решения Совета девяти. Они вышли один за другим из высоких узких дверей сбоку и направились к мраморным скамьям, все встали. Когда они уселись на свои места, все тоже сели. Главный встал со своего места:

– Выбор сделан, Стратегия Развития определена, – Он указал камнем на посохе на академиков, которые располагались от него по левую руку.

Первый академик встал со своего места, и прозвучало в зале: Социология, Второй встал – Искусство, Третий – Педагогика, Четвёртый – Антропология. Главный перевёл свой камень на посохе и указал на академиков, располагавшихся от него по правую руку: Пятый – Физика, Шестой – Геология, Седьмой – Биология, Восьмой – Космология.

– Выбор сделан, определены основные приоритетные направления развития. Принято! – Главный стукнул об пол посохом, Академики направились к выходу, все встали, провожая их в абсолютном молчании взглядом. Главный вышел последним.

Женя стояла в детском универмаге, размышляя, что бы такое подарить Косте и Любе, потом, видимо приняв решение, она накупила целую сумку. Днём она не торопясь подходила к Костиному дома, когда заметила, что впереди Игорь уже стоит у парадной, оглядываясь, подмышкой у него была небольшая семиструнная явно старинная гитара, а в руке небольшой свёрток.

– Привет, Игорь, – окликнула его Женя.

– Привет, – Игорь обернулся, немного вздрогнув от неожиданности, – ничего себе, сколько ты всего накупила?

– Так там же двое детей, каждому и родителям….

– Да, верно, это хорошо, …, – Игорь как-то внимательно смотрел, то на неё, то на сумку у неё в руках.

Подошёл Олег, они втроём поднялись до двери в квартиру и остановились напротив, Игорь, улыбаясь, поднёс палец к губам.

– Так, проверяем звонок, ждут нас или нет…, – он заиграл на гитаре и запел негромко, но очень проникновенно, задушевно, Женя почувствовала от его голоса необъяснимое тепло в груди, стало вдруг весело и очень хорошо:

Нет на свете краше нашей Любы.

Чёрны косы обвивают стан,

Как кораллы розовые губы,

А в очах бездонный океан.

Если Люба песенкой зальётся,

На душе и ярко, и светло.

Если Люба звонко рассмеётся,

Словно красно солнышко взошло.

За дверью послышался детский громкий голос и возня: «Игорь пришёл, мама…, папа, там Игорь пришёл…, – дверь отворилась, прямо с порога выбежала девочка, сразу схватила Игоря за рукав и потащила в квартиру. В дверях стояла, улыбаясь, полная, невысокого роста женщина, темноволосая, лет двадцати пяти:

– Люба, Любушка, Любушка-голубушка,

Я тебя не в силах позабыть.

Люба, Любушка, Любушка-голубушка,

Сердцу любо Любушку любить.

Игорь поцеловал её в щёку и прошёл первым, в квартире слышались поющие голоса Игоря и Кости:

Но настанет время и для Любы,

И кудрявый ласковый такой

Поцелует Любушкины губы

И обнимет нежною рукой.

Олег остановился при входе, пропуская Женю вперёд.

– Вот, познакомьтесь, это наша Женя…, а это Люба.

– Проходите, проходите…, Женечка, очень рада, проходи, не стесняйся….

Поглядит он в Любушкины очи,

Крепко к сердцу Любушку прижмёт.

И в тиши прозрачной лунной ночи

Милой Любе милый пропоёт:

– Люба, Любушка, Любушка-голубушка,

Я тебя не в силах позабыть.

Люба, Любушка, Любушка-голубушка,

Сердцу любо Любушку любить.

В большой комнате стоял улыбающийся Костя и держал на руках сына, тот крепко спал, не обращая внимания ни на голоса, ни на звуки. Все молча столпились вокруг, разглядывая его.

– Алексеем, наверное, назовём, – уже шёпотом сказал Костя, бережно прижимая к себе маленький свёрток.

– Да, очень хорошо, Алексей…, Лёшка, то, что надо.

Люба забрала из рук мужа ребёнка, – всё, посмотрели, давай я его уложу, скоро уже проснётся… поесть и снова спать… такой вот пока у нас распорядок.

Люба ушла в другую комнату. Женя села на стул, оглядывая комнату, все стены были увешаны картинами, в углу большой письменный стол, рядом стояло электропианино, несколько небольших синтезаторов лежали на полках, прикреплённых над столом к стене, весь стол был завален рукописными нотами…

– Спать даёт?

– Не-а…, совсем не даёт, кое-как приноровился пока, но не высыпаюсь…, днём на репетициях носом клюю… потом, наверное, привыкну, а пока… тяжело. Столько работы, совсем нет времени…, а выто как…, как Совет, всё приняли?

– Да приняли, только всё не то, что мы хотели, а так, как всегда…, прочитали, послушали и вперёд. – Олег ходил по комнате, заложив руки за спину и поглядывая на картины. – Давай компьютер включай, мы тут с Игорем тебе одну программку нашли, сейчас попробуем….

К Жене подошла девочка и остановилась напротив с серьёзным видом разглядывая её.

– Тебя как зовут?

– Женя, а тебя?

– Меня Настя, а мама зовёт Настюшкой. Ты с папой работаешь? Он говорил, что ты чудо.

– Папа пошутил, наверное, – Женя несколько опешила от такого сравнения, она никак не ожидала, что о ней так говорят.

Ребята уселись у компьютера, что-то разбирая.

– Женя, помоги нам, пожалуйста, – Олег обернулся к ней.

– А что у вас?

– Да вот программа по планировке дома или квартиры, хотим поэкспериментировать, надо же где-то жить вчетвером…, мало две комнаты.

Женя подошла и быстро настроила программу, объяснив, как ею пользоваться, в это время за дверью раздался крик малыша.

– Пошли скорей, сейчас мама братика кормить будет, посмотрим… – Настя взяла за руку Женю и повела за собой в соседнюю комнату.

Осторожно приоткрыв дверь, Женя заглянула внутрь, Настя сразу села на колени на пол рядом с мамой.

– Можно?

– Проходи, проходи, только двери не закрывай, а то душно.

Люба кормила грудью ребёнка. Женя прошла в небольшую комнату и села на стул рядом с Любой, сзади за её спиной столпились все мужчины, притаив дыхание, наблюдая, как двигаются щеки у малыша, а тот широко открытыми глазами старался рассмотреть, что происходит вокруг.

– Какие щеки толстые?

– А как ты думал ему ещё есть, зубов нет, только вот так сосёт изо всех сил, – Люба улыбалась и смотрела на сына.

Все тихонько вышли из комнаты. Ребята снова сели за компьютер, обсуждая, какой должна быть кухня, спальня, коридор, сколько вообще должно быть комнат и как их расположить, а Женя ходила по комнате и рассматривала картины. Через некоторое время вышла Люба, прикрыла за собой дверь.

– Пойдём от них, пусть фантазируют, они как соберутся вместе, так всё, не оторвёшь…

Они прошли на довольно большую кухню, посередине стоял большой стол, было уютно, красиво.

– Вы так дружны, – с некоторой грустью сказала Женя.

– Что ты, они же мне как братья…, в некоторых семьях родные братья и сестры не так близки, как мы.

– Как это? – не очень понимая, спросила Женя.

– Мы же с Игорем жили на одной лестничной площадке в доме прямо напротив сада. Наши родители жили там всю жизнь, они ещё вместе ходили в одну школу, в сад гулять, всю жизнь вот так и дружили. Игорь на шесть лет старше меня, его оставляли всё время посидеть со мной, когда я родилась, родители куда-нибудь уйдут, а он со мной нянчился. Костя с ним в одном классе учился и всё время приходил к нему заниматься, он музыкант, в специальной музыкальной школе тогда ещё параллельно учился и плохо разбирается в математике, физике, да и вообще больше в облаках витает, а Игорь был лучшим учеником, в разных олимпиадах учувствовал, вот он Косте и помогал во всём. А Костя потом начал его нотам учить, так вот они всю жизнь вместе учатся друг у друга. Олег появился чуть позже очень странно и неожиданно, в самом начале учебного года, Игорь тогда в восьмой класс только пошёл. У нас на метро надо было через сад идти, вот Игорь поздно уже вечером возвращался домой и в саду налетел на шпану, те его видимо обчистить хотели, но он разве уступит, никогда. Олег его тогда на себе к нам принёс. Родители у Игоря на даче были в это время, вот он и позвонил к нам в квартиру, внёс его на плечах, Игорь весь избитый, даже двигаться не мог, а сам тоже был весь в синяках, в ссадинах. Сразу вызвали скорую, та Игоря в больницу увезла. Потом из милиции пришли, якобы Игорь и Олег сами напали на хулиганов, выяснилось, что верховодил там сынок одного большого чинуши, начали разбираться, так их там пять человек оказывается было. Игорь рассказал, что упал и не мог уже подняться, а они его били уже на земле, вдруг парень какой-то сбоку появился и такая драка началась, он просто их уложил всех, так и остались там лежать. Олег часто приходил к Игорю, сначала в больницу, потом домой, он тоже в музыкальной школе учился играть на трубе, вот они с восьмого класса так и дружат втроём, а я всегда рядом, с ними, всю жизнь, как сестра. Вообще Олег при всей своей мягкости, доброте, на самом деле может быть настолько жёстким, – Люба покачала головой задумчиво, – да ты знаешь, наверное, ты же работала с ним, он мне рассказывал про тебя. А с Игорем ты поосторожней, он иногда такое может ляпнуть, так человека обидеть…, не со зла, а просто у него характер такой – прямой…, что думает, прямо так и говорит…, не подумав.

Накрыли на стол, все расселись, было шумно весело. Женя молчала и только слушала их, чувствуя себя здесь не совсем своей, а как посторонний человек слушает незнакомых людей об их интересах, событиях, не являясь их участником. Люба оказалась хохотушкой и очень словоохотливой, Женя обычно не очень любили таких людей, но слушать Любу было, как ни странно, очень интересно, она не несла пустую чепуху.

За окном уже потемнело, пили чай, наступила некая тишина.

– Игорь, спой пожалуйста, – Люба смотрела на ребят, улыбаясь. Игорь достал гитару и запел, тихо, задумчиво:

Глядя на луч пурпурного заката,

Стояли мы на берегу Невы.

Вы руку жали мне; промчался без возврата

Тот сладкий миг, его забыли вы.

До гроба Вы клялись любить поэта;

Боясь людей, боясь пустой молвы,

Вы не исполнили священного обета,

Свою любовь, и ту забыли Вы.

Но смерть близка, близка моя могила.

Когда умру, – как тихий шум травы,

Мой голос прозвучит и скажет Вам уныло:

«Он Вами жил, его забыли Вы».

– Это что-то волшебное, – Люба смотрела в окно.

– Игорь, спой свою любимую…, ну пожалуйста, – Настя стояла рядом с Игорем.

– Ой, нет, не надо, а то я опять расплачусь, – Люба переполошилась.

– Спой…, пожалуйста…, Игорь, – Настя смотрела на маму и просила.

– Да, Игорь, спой…, а помнишь, как твой отец её пел, совсем же уже старенький был, больной, голоса нет, а пел…, аж сердце останавливалось.

Игорь смотрел в пол, потом скользнул каким-то растроганным взглядом по лицу Жени и, глядя в окно, запел:

У вагона я ждал, расставаясь с тобой,

Полный грусти прощальных мгновений,

И в мечтах о былом, вся душою со мной,

Ты мне бросила ветку сирени.

Резкий голос звонка нас от дум оторвал,

Налетели потоки сомнений.

И, тебе глядя в след, весь в слезах, целовал

Я прощальную ветку сирени…

Поезд где-то исчез в серой дымке вдали,