banner banner banner
Окатанский боец
Окатанский боец
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Окатанский боец

скачать книгу бесплатно


Задумавшись, пропускаю тот момент, когда Дьен отрывается от моих губ и смотрит с долей укора.

– Опять в облаках витаешь?

– Да. Потому что ты рядом, – соблазнительно улыбаясь, притягиваю его к себе за шею и вновь припадаю к губам в поцелуе.

Ладонь Дьена скользит вниз по моему животу, пока не добирается до края рубашки, проворные пальцы забираются под ткань и уже рисуют узоры на покрывающейся мурашками коже. Всё выше, к небольшой груди, пока не сжимает её в ладони, и волна жара вмиг проносится по телу.

Если отец узнает об этих встречах, нам обоим конец. Мне уже двадцать, но я всё ещё нахожусь под неусыпным контролем отца, после того, как едва не умерла четыре года назад. И пока моя ссылка в Шэлманский монастырь не закончится, он строго-настрого запретил мне иметь какой-либо физический контакт с мужчинами. А Дьену запретил навещать меня, когда тому вздумается.. Но… мы оба ослушались, и в случае чего, лучшее, что светит Дьену, это разжалование и перевод в какой-нибудь городской патруль, а я… а я, скорее всего, останусь в монастыре до конца своих дней. Буду учиться быть полезной обществу женщиной, читать книги, вышивать крестиком и тому подобное.

И всё из-за этой войны… У людей нет права выбора! Нет свободы слова! Ничего личного нет!

– Эрииии?

Снова не заметила, как ласки Дьена прекратились, и он взирает на меня хмурым взглядом. Совершенно не могу сконцентрироваться на настоящем, когда мысли о прошлом и возможном безрадостном будущем врываются в голову.

– Опять о своих мортах думала? – шумно выдыхает Дьен, садится на траву, свешивает руки с колен и с мрачным видом смотрит на простирающийся в долине лес.

И я вздыхаю. Приседаю рядом и принимаюсь наматывать на палец длинную травинку.

– Я не о мортах думаю. А о том, что живых в этом мире осталось слишком мало, чтобы и дальше убивать друг друга.

– Каждый раз одно и то же, – головой качает Дьен. – Почему каждая наша встреча заканчивается разговором о справедливости и о каких-то долбаных мортах? Эри! Ты забыла, в каком мире мы живём? Аа-а, нет, – ты забыла, что мы всё ещё пытаемся выжить! Человечество всё ещё пытается выжить, как и наши предки выживали!

– Так может… для этого нам всем всего-то нужно вспомнить, что такое… не убивать?

Взгляд Дьена наполняется укором:

– А как насчёт тварей, что по лесам бегали, жрали людей и обращали в себе подобных?.. А? Если бы рафки не истребили их всех до единого, ты бы и тех жалела? И для тех пощады просила бы?

– Но, я…

– Морты ничем не лучше тварей, Эри, – перебивает Дьен и шумно вздыхает, потирая переносицу подушечками пальцев. Берёт меня за руку и смягчается: – Я лишь хочу, чтобы ты поняла… стоит нам опустить оружие и попытаться заключить союз с мортами, всё это обернётся новой войной, вот только жертв будет гораздо больше, понимаешь?.. Пока наши отряды сдерживают их на границах, в городах спокойно. А стоит мортам переступить порог города и…

– Они уже в городе! – в этот раз перебиваю я, выдёргивая свою руку из руки Дьена. – Морты в Окате, Дьен! Давно! Дерутся в ямах насмерть! Или ты забыл?

– Как я мог забыть, если одна из этих тварей едва не убила тебя?! – рычит Дьен, скрипя зубами, а в карих глазах полыхают язычки ненависти к существам, которых он и сам убивает подобно тараканам под ногами.

– Тогда ты должен помнить и то, что один из них меня тогда же и спас!

– Хватит, Эри! Мы обсуждали это сотни раз. Он не тебя спасал, а свою шкуру и шкуры тех, кого приговорили бы к сиюминутной смертной казни в расплату за убийство дочери главнокомандующего Кинжалов!

– Да почему ты так в этом уверен?!

– Потому что у мортов нет сострадания! И в особенности к нам, – людям!

– Чушь! – Уже практически срываюсь с места, чтобы вернуться в деревню, где ещё два месяца придётся влачить своё жалкое существование, молясь хрен пойми каким Богам, как со стороны Тантума раздаётся настолько мощный взрыв, что земля содрогается, а изо рта невольно вырывается крик.

Секунда. И Дьен оказывается рядом, хватает меня за руку и тащит за собой вниз по склону в направлении деревни, когда… БАХ! Взрыв раздаётся снова.

– Беги в деревню!!! – круто развернув к себе, кричит мне в лицо. – Живо, Эри! ЖИВО В ДЕРЕВНЮ!

– А ты? – смотрю на него огромными растерянными глазами.

– Я в Тантум! А ты в деревню, поняла? ЭРИ! – рывком указывает в противоположную сторону леса. – БЕГОМ!

В такие моменты хочется послать Дьена к чёртовой матери, выхватить из-за пояса пистолет и отправить в деревню его! Я не для того стрелять училась и техники боя усваивала, чтобы вот в таких вот обстоятельствах отсиживаться в кустах, поджав хвост.

В этом мой отец и Дьен так похожи…

БАХ!

– ЭРИ!

– Осторожно там… пожалуйста! – кричу Дьену умоляюще, разворачиваюсь и со всех ног бегу в Шэлман.

Ветки бьют по лицу, царапая кожу, лёгкие горят огнём от частых отрывистых вдохов, ноги то и дело спотыкаются о мощные корни и поскальзываются на траве. Падаю, взрыхляя пальцами землю, и раз за разом стёсываю в кровь голые колени, мысленно проклиная себя, что на встречу с Дьеном намеренно надела шорты покороче, хоть и знала, что тайная тропа к нашему с ним месту встречи ведёт через колючий кустарник! Останавливаюсь, давая себе несколько секунд на то, чтобы перевести дыхание, и слышу хруст веток за спиной…

– Дьен? – произношу с осторожностью, но точно знаю, что это не может быть он. Вполне вероятно, всего лишь птица вспорхнула с дерева, или же вовсе показалось. Так или иначе, лучше ускориться. И больше не останавливаться.

Когда добираюсь до просеки на мне живого места нет: руки и ноги в царапинках, из которых выступают алые капельки, кожа на ладонях и коленях содрана, одежда в грязи, в волосах листья и ветки.

Только сейчас вспоминаю, что брала с собой резинку, и спешно собираю копну рыжих волос в пучок, не позаботившись вытащить из них всякий мусор. А потому что не до этого. А потому что у ворот Шэлмана подозрительно тихо.

Вытаскиваю из ножен кинжал подаренный мне отцом, сжимаю стальную рукоятку в ладони и беззвучно ступаю по траве к ограждению.

На сторожевых вышках пусто. У ворот ни души.

Какого чёрта? Что происходит?

Шэлман деревенька маленькая, была отстроена с нуля в долине недалеко от Тантума, когда границы того из-за перенаселения нужно было расширять. Узкие улочки, с протянувшимися по обе стороны рядами деревянных домов, паутинкой убегают к центральной площади, на которой всегда ведётся оживлённая торговля. И сложно описать удивление, приправленное нешуточной тревогой, когда я не обнаружила на площади ни души.

Не помню, когда в последний раз сердце моё колотилось так отчаянно громко. Голова шла кругом, ладони вспотели, что пришлось обхватить рукоятку кинжала обеими руками, вцепившись в неё покрепче, и выставить перед собой.

Не понимаю… Если на деревню было совершено нападение, то почему нет следов?! Ничего нет, словно все сквозь землю провалились! Не слышно было выстрелов, да и крови нет…

– Что происходит?..

Неспешно двигаюсь в северном направлении, озираясь по сторонам. Обо что-то спотыкаюсь и едва не вспахиваю животом землю, с трудом справившись с равновесием. Оборачиваюсь… но на дороге ничего нет.

Какая-то чертовщина. Словно сам Дьявол подножку поставил.

Чутьё подсказывает, что самое верное решение из всех, что можно принять сейчас – это со всех ног рвануть прочь, обратно в лес, или к Тантуму, чтобы найти Дьена, но ноги сами ведут меня к монастырю; должна убедиться, что никакие твари не превратили его в общую могилу!

Деревянные двери распахнуты настежь. Один из четырёх резных столбиков крыльца будто топором посередине разрублен, так что козырёк слегка накренился в бок.

Явные следы борьбы.

Или же – приглашение зайти внутрь, чтобы проверить, как обстоят дела там и… и попасть в западню.

– БЕГИ, ЭМОРИ!!! – Стоит переступить порог и тут же раздаётся протяжный вопль моей наставницы Рамины, а секунду спустя, человек, что держит её в захвате, делает взмах рукой и алая кровь окропляет натёртый до блеска пол прихожей. Женщина успевает лишь схватиться за перерезанное горло, выпучить глаза и плашмя упасть на живот, испустив последний судорожный всхлип.

– Упс, – звучит из уст мужчины следом, а я как заворожённая смотрю на пятно крови, расползающееся вокруг головы Рамины, и даже вдоха сделать не могу, моргнуть не могу, с места сдвинуться не могу, словно парализованная.

Это же… это же была Рамина. Рамина!

Ещё сегодня… сегодня утром она требовала меня показать ей выполненное задание по уроку итальянского… И что теперь? Она мертва?

– Ну вот и нахрена ты это сделал? – словно из липкого, плотного тумана доносятся до сознания мужские голоса. – Чем тебе старушка не угодила?

– Да заорала, чёрт, как резаная я и это… погорячился мальца.

– Охренеть «мальца»! – басистый смех, словно громом сотрясает голову, и я резко поднимаю глаза на двух мужчин у тела Рамины, что тряся плечами гогочут, будто бы и не замечая меня у дверей.

– Влетит тебе за это по полной. – Тот, что повыше хлопает по плечу того, что пониже и поплотнее. – Сказано было: людей не убиваем.

– Да случайно я, говорю ж! Чё прикопался? Иди вон… займись бабой.

На непослушных ногах, что каждая весом с тонну, отступаю назад, когда двое мужчин двинулись на меня, показавшись из тени. И тут же вновь замираю, не в силах поверить в то, что вижу… Должно быть глаза обманывают меня. Должно быть я спятила, или что-то в этом роде, потому что…

– Вы рафки?.. – на судорожном выдохе вылетает изо рта, и прихожую монастыря вновь заполняет басистый мужской смех.

– Нет, бл*, зелёные человечки! Помолиться в вашу убогую церквушку заскочили!

– И случайно глотку старушке перерезали.

И гогот становится громче.

Какого чёрта происходит?.. Бледнолицые с красными глазами только что убили человека.

– А как же мирное соглашение?! – кричу с надрывом, чувствуя в себе прилив небывалой ярости, и до боли в суставах сжимаю рукоятку кинжала. – ВЫ НАРУШИЛИ ЕГО! Нарушили мирный договор! Сволочи!

Корпус вперёд, как учил Дьен, вес на правую ногу и срываюсь с места, на ходу вознося руку к куполу, разрезая остриём кинжала воздух! Собираюсь воткнуть его в грудь первого, кто встанет у меня на пути! Собираюсь отомстить за Рамину! Собираюсь стать убийцей! Но…

Дьен был прав.

Я слаба.

Я ни на что не способна.

Порыв ветра вдруг ударяет в лицо, перед глазами проносится тёмное размытое пятно и в следующий миг, что-то больно врезается в шею, обиваясь вокруг неё тугой петлёй. Кинжал вываливается из руки, со звоном стали ударяясь о половицы, а я, хватая ртом воздух, впиваюсь пальцами в чью-то мощную руку, пытаясь ослабить её хватку, пытаюсь наполнить лёгкие кислородом…

– Ты, Рыжуха, совсем без мозгов, что ли? Была у меня одна такая знакомая лет сто назад, баба в конец крышей поехавшая, – влетает в ухо хриплый мужской голос, лениво растягивающий слова, и спустя секунду я получаю свободу, ударяюсь коленями о пол и пытаюсь дышать… Просто дышать, чёрт возьми…

Рафки… Точно рафки… Только у них есть сила, что при желании, одним лёгким нажатием руки способна раздробить все шейные позвонки. И это значит лишь одно – меня пощадили.

Украдкой поглядываю на кинжал у ног рафка, прикидывая, стоит ли рисковать, но не успеваю даже бессмысленной эту идею признать, как с подачи огромного ботинка моё оружие отправляется в полёт прямиком через открытые двери, из которых льётся яркий солнечный свет.

– Точно дура, – фыркает надо мной чудовище и гнусно посмеивается.

Всё ещё держась за шею и тяжело дыша, заставляю себя подняться с пола и с вызовом взглянуть в лицо существа, что минуту назад развязал новую войну, позволив сородичам убить Рамину…

Это начало войны между людьми и рафками. Иначе уже не будет.

Скалится мне, кривя рот в уродливой ухмылке. Выше меня на головы две, – не меньше, огромный, широкий в плечах, рукастый, в чёрной одежде, судя по изношенности ещё времён Конца света. Квадратное лицо с заросшей щетиной, такая же квадратная, как кирпич челюсть, круглые глазёнки горят алым, взирая на меня из-под тяжёлых прямых бровей, и впервые в жизни белая кожа рафка вызывает во мне такое жгучее отвращение, что тошнота подкатывает к горлу.

Рафк велит прибраться здесь убийцам Рамины, а сам вытаскивает из кармана яблоко и с громким «Хрусссссь!» вгрызается в него зубами.

– Нофрмалное такое, соффчное, – мямлит с набитым ртом, делая шаг вперёд и не сводя с меня глумливого взгляда. – Да, рафк ест яблоко. Тебе это не кажется, Рыжуха. Ничего не могу с собой поделать, представляешь? Вроде и мерзкое на вкус, а как наркотик… жру и жру их. У вас там на складе полно яблок. Ничего, что взял одно? – перестаёт жевать и, вопросительно выгнув одну бровь, на меня смотрит.

– Чтоб ты подавился, – выплёвываю с отвращением, а сама с трудом слёзы сдерживаю, думая о том, сколько людей в деревне эти мрази перерезали.

Но рафки ведь не убивают людей!

– Какого чёрта происходит?!! – ору охрипшим голосом и горло тут же стягивает от боли, – последствие того, что этот здоровяк едва не задушил меня.

Хрусь-хрусь-хрусь… Всё продолжает жевать своё яблоко и как ни в чём не бывало хрюкаще посмеивается.

– Эй?! – орёт вдруг кому-то за моей спиной. – Всё уже. Вырубай свою эту занавеску!

– Завесу, – звучит спокойный мальчишеский голос, и я обнаруживаю за своей спиной невысокого человека в чёрном плаще с капюшоном, тень от которого скрывает лицо.

– Да хоть компрессор! – ревёт здоровяк, брызжа соком от яблока. – Вырубай, говорю.

– Иллюзорную завесу, – с нажимом и явно недовольно повторяет юноша, неспешно огибая тело Рамины. – Придурок.

– Чёёё? Жить надоело, малец?!

А дальше со мной что-то происходит. Это… это похоже на слабый щелчок в голове, после которого на мгновение в глазах появилась разноцветная пелена, а когда исчезла…

– Божеее… – застонав, прижимаю ладонь ко рту, чтобы не разрыдаться в голос и пячусь к стене, ища точку опоры, чтобы не потерять сознание при виде десятков трупов на полу, брошенных в одну кучу словно мусор. – Что вы наделали?.. Что вы…

Не отдавая отчёта действиям, бросаюсь к двери и вырываюсь на улицу, под ясное небо, под которым на земле то тут, то там раскиданы тела жителей Шэлмана, без чувств, без единого движения…

Падаю на колени и беззвучно рыдаю, пока твёрдая рука чудовища не обрушивается на плечо и махом вздёргивает меня на ноги.

– Да живы они все, – огромный рафк кривит лицо, будто брезгуя чем-то, и щурится от солнца. – Очухаются через минут двадцать, всё путём Рыжуха, не ссы. Мы же даже никого не убили.

– Вы убили Рамину! – кричу обвинительно, и здоровяк простодушно пожимает плечами:

– Косячок вышел, согласен.

– Что с остальными?! Что вы с ними сделали?!

– Они просто спят, – добавляет появившийся в дверях юноша, и я перевожу растерянный взгляд к его лицу, обнаруживая в тени капюшона два светящихся изумрудных глаза.

– Быть не может, – выдыхаю в ужасе. – Рафк и…

– Да, этот пацан морт, Рыжуха, – заканчивает за меня здоровяк, хватает за предплечье и тащит вниз по ступеням. – Пять баллов тебе за сообразительность. Хотя… вы же типа в городах все такие умненькие, да?.. Чего это я удивляюсь?..