Моя душа, ты свободна. Путь к себе

Я давно отметил закономерность: делая что-то для мира от чистого сердца, с искренним намерением улучшить его, внести в него что-то ценное, мы получали от него гораздо больше. Искренние порывы и добрые дела всегда возвращались ко мне сторицей, и, привыкнув отслеживать цепочки и последовательность событий в своей жизни и жизнях близких мне людей, я видел, что в действительности так происходит у всех. Фразы типа «от добра добра не ищут» на самом деле не имеют под собой оснований. Просто людям надо научиться видеть реальную связь между событиями в их жизни.

Ну и, конечно, принять на себя ответственность за свою жизнь.

Я просидел полдня на лавочке через дорогу, с истинным наслаждением наблюдая за бабушкой. С доброй улыбкой глядя на прохожих, она как будто светилась, и люди просто не могли пройти мимо. Они останавливались рядом с ней, и с мягкой, почти блаженной улыбкой, рассматривали букеты, неизменно покупая их.

Через пару часов моих наблюдений к ней подошел полицейский. Я с любопытством наблюдал, что будет дальше: разрешения на торговлю в этом месте у бабушки, конечно, можно было не спрашивать. К моему удивлению, полицейский ни слова ей не сказал, постоял рядом несколько минут и пошел дальше. Я подумал: как хорошо, что в нашем мире человечность все же преобладает над формальностями и несправедливыми законами. Милая добрая бабушка совершенно точно имела точно такие же права на торговлю, как и какой-нибудь матерый коммерсант.

Просто потому, что своими добрыми глазами она меняла мир к лучшему.

Наблюдая за ней много часов подряд, я не заметил, как пролетело время, и понял, что за столько времени даже не испытывал голода. Букеты у бабушки уже заканчивались, и мне пришла мысль, что пора что-то перекусить. Но перед тем как пойти дальше, я подошел к ней и сказал:

– Здравствуйте. Я давно наблюдаю за вами, и хочу поблагодарить за ваше искреннее чистое намерение принести в этот мир прекрасное. У вас это отлично получается, мне доставило истинное удовольствие наблюдать за вами.

Она улыбнулась своими добрыми глазами и сказала:

– Сынок, я давно живу в этом мире. Добрые дела всегда нужны.

Я тоже улыбнулся ей в ответ, попрощался и пошел вперед.

Я вышел на улицу с утра, а сейчас была еще середина дня. Свободного времени у меня было предостаточно, и размышляя о том, куда направиться дальше, я зашел в один из своих любимых ресторанов.

Насытившись вкуснейшим обедом, я направился вдоль дороги в южном направлении. Без единой мысли в голове я шел, куда глаза глядят, и через некоторое время обнаружил, что забрел в пустой переулок. Казалось, там не было ни одного человека, хотя квартал явно был жилой. Углубляясь внутрь, я отмечал обшарпанность стен, – в этих домах совершенно точно давно не делали ремонт. Обеспеченные люди сюда навряд ли заходили – повсюду грязь, и налицо все признаки нищенского квартала. Но почему-то я продолжал свой путь – интуитивно, движимый все тем же, привычным для меня, импульсом. Как будто невидимая дружественная Сила вела меня вперед.

И вдруг у стены одного дома, в полумраке, возникло какое-то движение. Я насторожился – кто знал, чего ожидать от этого места. Но среди старых полуразвалившихся коробок я увидел маленького мальчика. Он сидел прямо на земле, прислонившись спиной к обшарпанной стене дома, и смотрел на меня широко открытыми глазами. В его глазах не было испуга, но было какое-то благоговение. Безусловно, одетый в дорогую одежду, я производил впечатление, но он смотрел на меня так, как будто увидел перед собой настоящую коронованную особу.

– Ты почему сидишь на земле? – от неожиданности и удивления я забыл все правила приличия, и перешел сразу к делу, даже не поздоровавшись с ребенком.

– А где мне сидеть? – вопросом на вопрос ответил он, видимо уже знакомый в своем возрасте с правилами дипломатии.

– Земля холодная, ты можешь заболеть. Где твои родители, почему они не следят за этим? – я был возмущен, и во мне вдруг проснулось какое-то родительское чувство по отношению к этому мальцу, хотя видел я его впервые. Или думал так…

На дворе был октябрь, теплые дни давно остались позади, но парень был одет в тонкую, почти летнюю одежду, и явно замерз.

Он ничего не отвечал, продолжая сидеть все в той же позе. Я заметил, что он очень худой. Черты лица были сильно заострены от худобы, а под футболкой наверняка были видны ребра, такой он был тоненький весь.

У меня защемило сердце от жалости и какой-то проснувшейся внутренней любви к этому маленькому человечку, которому было от силы лет 7 (хотя выглядел он года на 4), и ему уже пришлось увидеть мир с такой стороны.

– Пошли. – сказал я ему, развернулся и пошел к выходу из переулка.

Он ни слова не сказал и направился за мной. Краем глаза я видел слева от себя его маленькую фигурку, шагающую рядом, и внутри меня все бушевало от чувства несправедливости. Как правительство, общество – все мы могли допускать такое? Чтобы вот так голодающий ребенок сидел на холодной сырой земли на улице, и никто не занимался этим вопросом. Не хотел я, чтобы было так в мире, в котором я живу.

Размышляя об этом, я увидел, что мы дошли до конца переулка. Я остановился и стал смотреть в телефоне места, где можно было поесть. Парень стоял и смотрел на меня все теми же большими доверчивыми глазами. Заглянув в них, я подумал, что, пожалуй, больше не смогу его оставить.

– Как тебя зовут? – спросил я.

– Паша. – ответил он и продолжал стоять, глядя на меня.

Карта показала, что самое ближайшее заведение находилось в 2х километрах от нас, и мы направились туда. Придя в кафе, я посадил парня за стол, а сам направился к кассе. Заказав большой поднос еды, я дождался, когда его приготовят, забрал и пришел к Паше, поставив поднос перед ним.

– Ешь.

Он набросился на еду. Пока он ел, я наконец рассмотрел его по-хорошему. Малец был еще худее, чем мне показалось вначале, и я с трудом сдерживал эмоции – где же его родители, почему ребенок в таком состоянии? У меня возникло желание пойти к ним и все высказать.

Наконец насытившись, он отодвинул поднос в сторону, вытер руки салфеткой и посмотрел на меня как-то по-взрослому – спокойно и серьезно.

– Спасибо. – сказал он, и у меня потеплело внутри.

– На здоровье. – ответил я. – Сколько тебе лет, и где твои родители?

Из дальнейшего его рассказа я узнал, что ему 7 лет. Папы у него не было, а мать была дома и болела. Но болезнь ее была вполне обычной и называлась пьянством, а ребенок был предоставлен самому себе. 7 лет ему только исполнилось, в школу его еще не отдали, ну а воспитании и речи не шло.

– Где твои родные? Есть у тебя бабушки, дедушки, дяди, тети?

Оказалось, что бабушка с дедушкой по маминой линии умерли давно, а по отцовской линии родственников он не знал. У мамы была сестра, но жила она заграницей, и Павел ее никогда не видел. Судя по всему, ей до племянника было столько же дела, сколько и его матери.

Больше родственников у него не было, либо он о них просто не знал.

– Мама собирается отдавать тебя в школу? Тебе уже пора.

– Я не знаю, она давно со мной не разговаривала. Видимся мы редко, она или спит, или… – он не договорил и отвел глаза в сторону. Я посмотрел на большой синяк у него на шее, на который обратил внимание еще раньше, и который он старательно прикрывал воротом своей тоненькой куртки. Я молча сидел, едва сдерживая гнев. – В общем, я просто ухожу из дома, чтобы не встречаться с ней. – договорил он после некоторой паузы.

Уже поджимало время – я недавно вспомнил, что у меня назначена важная встреча, и мне следовало выдвигаться в сторону центра.

В голову пока не приходили какие-то адекватные решения вопроса, с которым я столкнулся, и я решил, что разберусь с этим чуть позже.

– Пойдем. Мне уже пора, но мы с тобой еще поговорим. – сказал я, и мы направились к выходу.

Мы зашли в магазин, я накупил для Паши огромный пакет продуктов, и мы ускоренным шагом пошли по направлению к его дому. У дверей квартиры я передал ему пакет. Он взял пакет медленно, как-то нехотя, и посмотрел на меня с надеждой.

– Ты еще придешь? – спросил он.

–  Да. – ответил я, и его глаза загорелись.

Я не сдержался и обнял его, крепко прижав к себе.

–  На холодной земле не сиди и одевайся теплее. – сказал я ему напутствие, и он согласно помотал головой.

Я развернулся и зашагал по направлению к дороге, опасаясь, что если еще задержусь, то не смогу сдержать слез.

***

После встречи я задержался в ресторане, чтобы собраться с мыслями. Павел никак не выходил у меня из головы. Был уже глубокий вечер, я переживал, что там с ним происходит, и воображение рисовало мне одну картину за другой.

Я знал нюансы усыновления – мой лучший друг был адвокатом, и его любимым делом было подковывать меня знаниями в области законодательства и гражданских прав. Получить опекунство при живой матери было делом нелегким, хотя и возможным.

Был уже глубокий вечер, я решил, что вопрос усыновления оставлю на потом. Но сейчас оставлять парня в таких условиях я не собирался, поэтому вызвал машину и приехал к месту, где он жил.

В переулке совсем не горело фонарей, только свет звезд и большая луна освещали мне дорогу. Я включил фонарик на телефоне и осторожно добрался до дверей его дома, внимательно глядя по сторонам. К моему удивлению, даже вечером здесь было очень тихо, и я старался не думать о причинах этого.

Добравшись до его дома, я начал стучать в дверь, но никто не открывал. Мое сердце учащенно билось, и я гнал прочь картины, которые приходили в голову. Я стал колотить в дверь изо всех сил, и наконец дверь со скрипом открылась. Я чуть не ввалился в дверной проем, и не сразу заметил в полумраке тощую фигуру Паши. Сонный, он стоял, и с прищуром смотрел на меня, задрав голову вверх.

Я схватил его за руку:

–  Ты почему не открываешь дверь? – потребовал я ответа, уже успокаиваясь.

–  Я спал. Я думал, ты придешь раньше. Ждал, а потом уснул.

–  Собирайся.

Он продолжал стоять и смотреть на меня.

–  Ну, что ты стоишь? Я говорю – собирайся.

–  Я.. Все.. Собран. – ответил он.

Я оглядел его. Он был в той же одежде, что и днем – футболка, штаны, ботинки. Только без куртки.

–  Ты что, в обуви спишь? – пошутил я.

–  Нет, просто… Дома ботинки одеваю.

Я не стал спрашивать причину, сказал, чтобы он хотя бы накинул куртку. Он одел ветровку, и мы пошли к дороге. Я отпустил прошлое такси, так как не знал, сколько времени займут сборы Павла. Поэтому снова вызвал машину. Она приехала быстро. Поздним вечером пробок не было, и через 15 минут мы уже были дома.

Квартира у меня была большая, с большим количеством комнат, две из которых были комнатами для гостей. У каждой спальни была своя ванная комната с туалетом, поэтому и я, и мои гости всегда чувствовали себя комфортно.

Мы поднялись на этаж и зашли в квартиру. На лампах был установлен датчик движения, и свет в комнатах включался, как только ты входил туда. Поэтому едва мы зашли внутрь, моя большая прихожая озарилась светом. Я выдохнул с облегчением. Дом, милый дом… Наконец-то я дома.

День позади, больше ничто не беспокоит меня. И рядом со мной маленький человечек, судьба которого вдруг стала для меня важна.

Я не знал, как будет дальше с усыновлением, но сейчас я совершенно точно знал, что принял правильное решение. О чем бы ни думала его мать, переживала она за него или нет – с этим мы разберемся завтра. Но я бы не смог спать всю ночь, если бы оставил его там.

С этими мыслями я прошелся по квартире. Осмотрел большую гостевую комнату, которую уже определил для Павла. В комнате было все, что необходимо для комфорта: большой шкаф-купе для вещей, письменный стол, шкаф для книг, двуспальная кровать, журнальный столик и два удобных кресла. Из комнаты сразу выходила дверь в персональную ванную. Там были полотенца, мыло и все, что нужно для гигиены.

Довольный осмотром, я вышел из комнаты и обнаружил, что Паша так и стоит у входа, робко и ошеломленно глядя по сторонам.

–  Ты что на пороге стоишь? Проходи, это теперь твой дом.

Он поднял на меня глаза, и посмотрел с удивлением.

–  Правда? – спросил он.

–  Правда. Раздевайся и проходи. Ты голоден?

Он кивнул головой и снял ботинки, аккуратно отставив их в сторону.

Я взял его курточку, она была грязной и рваной.

–  Завтра поедем за новой одеждой для тебя. А пока, ты не против, если я выброшу твою курточку в мусорку? Боюсь, ей даже стирка не поможет.

Он с сожалением посмотрел на куртку, как будто она была чем-то дорога ему, и помедлив, кивнул.

Я провел его в гостиную и пошел в свою комнату. Из всего моего гардероба можно было ему предложить разве что футболку. Ее подарил мне один из друзей, она была мне очень мала, а Павлу будет, как туника.

Я вернулся к нему в гостиную. Он сидел на краешке дивана и во все глаза рассматривал интерьер квартиры.

–  Так, сейчас иди в душ. Держи футболку, после душа ее оденешь. А одежду отдашь мне, постираем.

Я провел его в комнату:

–  Теперь это твоя комната. Там шкаф – туда можешь складывать вещи. – глаза Паши стали еще больше, если это было вообще возможно. – А здесь ванная. – я открыл дверь в ванную комнату. – Здесь полотенца, мыло, мочалка. Вот зубная паста и щетка. Все новое и чистое, видимо, тебя ждало. – я улыбнулся и взглянул на него. Ребенок выглядел подавленным. – В чем дело?

–  Я… У меня такого никогда не было. Мне правда можно тут остаться?

–  Ну все когда-то бывает в первый раз, теперь будет. – засмеялся я. – Не робей. И да, конечно, тут и будешь теперь жить. Не оставлю же я тебя жить в тех условиях. Я себя слишком люблю, и не хочу по ночам мучиться бессонницей, думая о том, что там с тобой происходит.

Он улыбнулся и сразу весь как-то расслабился, черты лица разгладились, а лицо озарилось радостью. Он подошел ко мне, взял меня за руку, заглянув в глаза и сказал: «Спасибо». Это простое «спасибо» было для меня одной из самых приятных вещей на свете.

Я не сдержался и прижал его к себе.

Я всегда хотел сына, и этот ребенок сразу занял большое место в моем сердце. Я чувствовал за него ответственность, и не желал допускать, чтобы кто-то или что-то в мире могли причинить ему боль.

–  Ладно, принимай душ. Или ванную, если хочешь, только не долго. На дворе уже ночь, нам желательно отдохнуть.

Он кивнул. Я вышел из ванной, поставил белье стираться и направился на кухню.

В холодильнике я нашел яйца, овощи, бекон, замороженные овощи в морозилке и большой кусок копченой курицы. Все, что нужно для отличного ночного ужина двух холостяков.

Я приготовил яичницу с беконом, порезал курицу и нашинковал салат. Когда я сервировал стол, Паша зашел в кухню. Взглянув на него, я не смог сдержать смех. Угрюмый, он стоял в моей футболке и смотрел исподлобья. Футболка доходила ему до колен и была сильно велика.

–  Ну ничего походишь сегодня в платьице. – снова засмеялся я.

–  Не смешно. – серьезно сказал он, и взобрался на стул рядом с тарелкой.

–  Ну прости, завтра у тебя будет более подходящая одежда, а сегодня погреешься моей футболкой. Я включил теплый пол, чтобы тебе было теплее.

–  А я-то думаю, почему пол горячий. – он во все глаза посмотрел на пол, потом на меня. В его взгляде было столько наивности и неприкрытого удивления, что я снова развеселился. Павел приводил меня в восторг своей непосредственностью.

Я разложил еду по тарелкам и сел. Только собрался я положить кусок вкуснейшей яичницы себе в рот, как Паша произнес:

–  Подожди. Давай помолимся перед едой.

Я чуть не выронил вилку из рук.

–  Что? Но сегодня днем, когда мы с тобой были в кафе, ты этого не делал.

–  Я был такой голодный и удивленный, что совсем об этом забыл. – ответил он, закрыл глаза и наклонил голову немного вниз.

Я ждал, что он будет произносить молитву вслух, но он молчал, видимо делая это безмолвно, и я последовал его примеру. Тоже закрыв глаза, я сосредоточился, пытаясь вспомнить, что там обычно говорят. Но слова не приходили мне в голову, и я подумал, что это видимо дело индивидуальное, и надо просто что-то сказать от чистого сердца.

Я поблагодарил Всевышнего за вкусную и обильную пищу, за то, что он всегда помогал мне, и все в моей жизни хорошо. За верных друзей и верную мою спутницу – Удачу.

Когда я закончил и открыл глаза, то увидел, что Паша уже сидит и во все глаза смотрит на меня, сглатывая слюну.

–  Ешь. – засмеялся я, и мы принялись с удовольствием жевать.

После еды я достал из стиральной машинки белье – чистое, свежее и сухое после сушки. Пашины вещи выглядели гораздо лучше, хотя новый гардероб ему явно был необходим.

Я показал Паше, где лежит гладильная доска, и вручил утюг. Присев на краешек кровати, я со смехом наблюдал, как неуклюже он водит утюгом по футболке, затем не выдержал и провел небольшой мастер-класс по глажке белья. Паша смотрел большими глазами и с таким интересом, как будто я создавал философский камень.

Затем я помыл посуду. Паша помогал мне, вытирая ее полотенцем. И затем мы, сытые и сонные, разбрелись по комнатам. Я принял душ и с удовольствием закутался в мягкое одеяло на своей большой удобной кровати.

Я расслабился и закрыл глаза.

Завтрашний день сулил много событий, и я надеялся, что они все же будут радостными.

ГЛАВА 4

У меня всегда был ранний подъем, независимо от того, рабочий был день или нет. Поэтому я проснулся как обычно, когда утро еще только расцветало. Принял душ и пошел будить Пашу, но, к моему удивлению, парень скромненько сидел все на том же диване в гостиной и с интересом рассматривал камин.

–  И давно ты тут сидишь?

Он помотал головой:

–  Минут 20.

–  Ты умылся? Душ принял?

Он снова кивнул.

На завтрак у нас был омлет с грудинкой, тосты и ароматный свежеприготовленный кофе. Мы с аппетитом поели и помыли посуду, четко и слаженно, так, как будто делали это уже давно. Я отметил, что Паше доставляло удовольствие мне помогать – этот парень нравился мне все больше и больше.

Я взглянул на него и почувствовал тепло внутри. Павел просто преобразился и выглядел… счастливым. В чистой глаженой одежде он вызвал у меня умиление и какую-то радость: мне нравилось осознавать, что я смог как-то улучшить жизнь этого ребенка.

Затем я отправил Пашу в гостиную смотреть телевизор, а сам пошел в комнату и позвонил своему лучшему другу.

Как я говорил, Артур был адвокатом. При том, Адвокатом с большой буквы. Я консультировался с ним по любым вопросам – как в вопросах личного характера, так и в вопросах бизнеса. Что касается закона, он знал ответы на все вопросы и неизменно находил для меня самое лучшее решение.

Сейчас его помощь была очень кстати, и я пригласил его в гости сегодня.

–  Что-то срочное? – спросил он.

–  И да, и нет. – ответил я. – Но вопрос безотлагательный, буду благодарен, если ты найдешь время встретиться.

–  Я приеду.

Я переоделся, и мы с Пашей отправились заниматься приятным и весьма полезным делом – гулять по магазинам.

Я дал себе волю, и накупил ему всего, о чем сам так мечтал в детстве. Начиная от одежды, и заканчивая последними моделями телефона и ноутбука. В голову даже пришла шальная мысль купить ему машину, но вовремя вспомнил, что парню только 7.

В торговом центре после покупок пообедали и приехали в квартиру, – счастливые и усталые, но усталость была приятной. Артур сказал, что скоро будет.

Разобрав пакеты, мы с Пашей дружно разложили его новую одежду в шкафу – он с горящими глазами оглядывал свой новый гардероб – большой шкаф был наполовину заполнен модной, стильной и, надо сказать, дорогой одеждой. Павел погладил рукав новой рубашки, которая так понравилась ему еще в магазине, и неожиданно бросился ко мне, обняв меня за пояс.

–  Спасибо. – сказал он, и это была одна из самых приятных вещей, которую я слышал в своей жизни.

Я прижал его к себе, а затем потрепал по голове. Он задрал голову вверх и посмотрел на меня снизу.

–  Почему ты столько делаешь для меня? – спросил он.

Я на несколько секунд задумался.

–  Было у тебя такое, что ты встречал бездомного котенка, и хотел взять его домой – накормить, дать ему крышу над головой, позаботиться, вырастить его?

Он понимающе кивнул.

–  Ты, конечно, не котенок, но когда мы можем сделать для другого живого существа что-то хорошее, то почему бы не сделать? У меня большой дом, места для тебя хватит. К тому же, с тобой мне намного веселей, и я в состоянии о тебе позаботиться. Понимаешь?

Он снова кивнул.

–  А почему у тебя нет детей? – спросил он.

–  Почему нет? – вопросом на вопрос ответил я. – Вот стоит передо мной. – я немного потряс его за плечи, и он счастливо засмеялся.

Сейчас он был одет в новые рваные джинсы и рубашку, на руке красовались часы со встроенным gps, а на столе в коробке стоял купленный нами смартфон, на который он время от времени поглядывал – ему не терпелось разобраться в новой игрушке.

–  Пойдем, выпьем чаю, не зря же мы купили огромный торт. Скоро приедет мой друг, нам нужно будет кое-что обсудить.

–  Друг? – он несколько насторожился.

–  Да, не переживай, ты ему понравишься. Пока переоденься в домашнюю одежду. Спортивный костюм подойдет, ну или выбери сам, что понравится.

–  Хорошо.

Я пошел на кухню и заварил чай. Мне нужно было как-то подготовить Павла к разговору. Хотел ли он остаться со мной? Не скучал ли по матери? За этот день он не сказал о ней ни слова. Это немного удивляло меня, и возникали вопросы по этому поводу, их нужно было прояснить.

Паша появился на пороге кухни минут через 10, в серой футболке с надписью «Lets fly» и красных спортивных штанах. Торт уже был разложен по тарелкам, горячий чай дымился в кружках, и мы принялись за сладости.

Насытившись тортом, я перешел к делу.

–  Паша, почему ты за это время ни разу не заговорил о своей маме? Она, наверно, переживает. Ты не скучаешь по ней?

Он опустил глаза и заметно погрустнел. Некоторое время молчал, потом поднял глаза и стал говорить, глядя прямо перед собой:

–  Ей никогда не было до меня дела. Ей надо только пить, это то, что ее волнует. Чтобы всегда была бутылка. Когда я был совсем маленький, она отправляла попрошайничать, а на деньги, которые я собирал, покупала выпивку. Был на улице снег или дождь – ей было без разницы, она посылала меня за деньгами в любую погоду. Но потом, когда я подрос, я стал отказываться это делать, и она… Стала бить меня. Поэтому я стал больше проводить время на улице, чем дома. Сейчас, я уверен, она даже не заметила моего исчезновения. – он посмотрел на меня с горькой улыбкой, и я сдержал порыв броситься обнимать его.

–  Ты злишься, обижаешься на нее?

Он снова опустил глаза.

–  Я не знаю. Наверно, нет. Но я не понимаю… зачем она рожала меня. Если она не хотела ребенка, зачем она так сделала? Я не понимаю. – он снова посмотрел на меня.

–  Паша, пойми, в жизни людей иногда происходят неожиданные вещи – то, к чему они не готовы. Вероятно, и с твоей мамой так произошло. Она могла быть не готовой стать родителем, но узнала о беременности, когда это уже произошло.

–  Тогда почему она не сделала аборт?! – крикнул он в сердцах, и я удивился, откуда он вообще знает это слово.

–  Аборты, Паша, вообще лучше не делать.. А из-за… ее образа жизни… – я подобрал подходящую фразу – она, скорее всего, узнала о своей беременности, когда ты в ее утробе был уже довольно большой.

–  Но почему… Почему она не смогла полюбить меня? Почему другие родители любят своих детей, а я оказался никому не нужен?!

–  Почему никому? А как же я? Мне ты нужен. Павел, пойми. Не всегда родство определяется кровью, которая течет в жилах. Иногда родство – это родственные души, которые встретились. У каждого человека свой характер. Кто-то умеет заботиться о других, кому-то еще предстоит научиться это делать. Возможно, твоя мама относится ко второй категории. Не стоит ее винить за это. Ты уже взрослый и можешь отвечать за свои поступки. Просто помоги ей, ведь она все же дала тебе жизнь, и из дома не выгнала, у тебя всегда была крыша над головой.