Подстава Симоны

Гнев сняло как рукой. Он вдруг почувствовал обессиливающее опустошение. Будто его энергию кто-то высосал, на манер коктейля через трубочку. Еле волоча негнущиеся ноги и ощущая, что к нему прикованы взоры всех присутствующих, он вышел прочь. За поворотом мелькнула сумка быстро удаляющейся Симоны. Макс плавно, как в замедленной съёмке, продолжал двигаться к выходу. Он не горел желанием пересекаться с бегущей впереди девушкой. Какая-то часть парня сожалела о произошедшем, понимая, что он перегнул палку. Но по большому счёту ему было безразлично: хотелось просто, чтобы всё было как раньше. Когда он, мама и папа жили вместе, и была возможность отдыхать с друзьями, ни в чём себе не отказывая.

Сворачивая по коридору к выходу, Макс надеялся не застать там Симону. Её и правда не было. В коридоре стоял лишь бледный как полотно одногруппник Женька. Макс миновал его и уже взялся за массивную ручку входной двери, как услышал за спиной голос Валеры и обернулся. Друг едва не сшиб отрешённо глядящего в пустоту Женьку, отчего последний встрепенулся и исчез в ближайшей открытой аудитории.

– Стой! – выдохнул Валера.

В руках он держал сумку с кислотно-жёлтым тигром и свои вещи. Макс и забыл, что оставил её в столовой. Он не привык ходить с ней на учёбу, но теперь, когда ему приходилось переодеваться после работы, следовало взять это в привычку.

Глава 30

Жгучий жар пронзил всё тело. Симона даже не сразу поняла, что произошло. От резкой боли она машинально оттолкнулась прочь от Макса, из-за чего стул потерял равновесие, и она упала на спину. Грудь нестерпимо жгло. Мокрая, липнущая к телу ткань причиняла новую боль при каждом движении. Она не сразу поняла, что вскрикнула. Помещение вдруг стало мутным, а потом и вовсе расплылось от слёз, заполонивших глаза. Кое-как нашарив валявшиеся на полу вещи, Симона поднялась и как можно быстрее вылетела из столовой. Слёзы лились нескончаемым потоком. Свободной рукой она начала расстёгивать слегка остывшую блузку, чтобы не давать ткани возможности вновь и вновь касаться обожжённого участка кожи. Всё так же на ходу девушка достала телефон и вызвала в приложении такси. Она сейчас была просто не в состоянии идти на остановку и уж тем более сидеть на двух оставшихся парах. Боль, обида, гнев – её буквально разрывало изнутри буйство эмоций. Хотелось остановиться и заорать, заорать что есть мочи. Прежде она никогда в своей жизни не испытывала ничего подобного. Такси сообщило, что машина будет подана через одну минуту, и в эту же секунду, практически за два метра до выхода, перед ней снова возник Женька.

– Ого! Ты что, в столовке стриптиз танцевала? – блуждая взглядом по расстёгнутой наполовину блузке и немного видневшемуся лифчику, начал он. Вероятно, из-за открывшейся ему картины парень не заметил, что Симона была заплаканной. Иначе вряд ли бы стал преграждать ей дорогу. В сущности, Женька не был таким уж злодеем, каким хотел казаться. – И как я мог подобное пропустить! – продолжал парень.

Приложение пискнуло уведомлением, что такси ожидает её. И в эту секунду во всегда миролюбивом сознании Симоны что-то сломалось. Она подняла до того опущенную голову и взглянула прямо в глаза Женьке:

– Послушай сюда, кудрявое недоразумение. Если я тебя ещё хоть раз увижу в поле своего зрения, расскажу всему университету, – Симона показала пальцем себе за спину в направлении столовой, – что тебя на учёбу до сих пор водит бабушка! – после чего она с силой отпихнула побледневшего как полотно парня и вылетела прочь на улицу.

Уже сидя на пассажирском сидении, Симона сообразила, что блузку можно застегнуть. Ткань остыла и теперь обдавала приятным холодом обожжённую кожу. К тому же водитель странно косился на её вызывающий вид. По пути Симона попросила заехать в аптеку и подождать её. Показав фармацевту поражённую кожу, она объяснила, что обварилась кипятком. Женщина лет сорока в толстых плюсовых очках всплеснула руками и, заметавшись, выложила на прилавок несколько мазей, объясняя, когда и каким образом их необходимо использовать. Снабдившись медикаментами, девушка наконец-то доехала до дома.

Закрыв за собой входную дверь и привалившись к ней спиной, она выдохнула с облегчением. Дома было пусто – повезло, что сегодня мама работает. Закинув в стиральную машину мокрую сладкую блузку, она, оставшись в одном лифе, оглядела себя в зеркале. Всё оказалось ещё хуже, чем она ожидала. Мало того, кожа нестерпимо болела, так теперь вместе с покраснением на ней начали проступать намёки на волдыри. Пострадал приличный участок: всё, что ниже ключиц, было серьёзно обожжено.

– Мерзкий урод, – прошептала Симона, намазывая себя противоожоговой мазью. – Какой же надо быть скотиной, чтобы такое сделать. Ну нет, я тебе этого просто так не оставлю! – слёзы, душившие её в университете, отступили, и им на смену пришёл гнев, смешанный с решимостью наказать обидчика.

Может, в полицию на него заявить? Пряча ожоги под домашнюю футболку, Симона отправилась к себе в комнату и включила компьютер. Из информации в сети она узнала, что имеет достаточные основания для обращения в полицию. Если верить статье с какого-то правового сайта, ей следовало обратиться в больницу, дабы зафиксировать факт нанесения вреда здоровью. Симона уже всерьёз прикидывала количество свидетелей, когда поняла: полиция в её случае не вариант. Во-первых, Борис Антонович – человек достаточно состоятельный и с лёгкостью может нанять дорогущего адвоката. Макса отмажут, как пить дать. Да и к тому же Симона совершенно не желала поступать с мамой таким образом. Ведь, если она узнает обо всём, свадьбу, скорее всего, придётся отменить. Неизвестно, сохранятся ли их отношения с Борисом Антоновичем вообще. Нет, Макс и так достаточно испортил ей жизнь – у неё, возможно, навсегда останутся следы от ожогов. Не хватало ещё, чтобы мама лишилась семейного счастья из-за этого козла. Но как? Как она сможет забыть об этом? Просто продолжить учиться и видеть его каждый день? Боже, да ведь они совсем скоро будут жить под одной крышей! Нет, это полная катастрофа. Да он убьёт её прежде, чем она успеет окончить университет и съехать. А что делать? Что она может? Съехать прямо сейчас ей не позволяют финансы. Да и неизвестно, когда позволят после завершения учёбы. Должен, должен быть выход. Симона бессильно опустила голову на компьютерный стол, случайно задев подбородком пару клавиш. Компьютер, неверно истолковавший её команду, принялся загружать какую-то ссылку из закладок браузера.

И вдруг перед Симоной открылся ответ. Страница с положением конкурса от «Brick by brick». Она должна участвовать! Должна победить – и тогда уедет учиться далеко отсюда. Это её единственный шанс.

Глава 31

– Что за дичь ты там устроил?! – напустился Валера на друга, когда они вышли из столовой.

– Реально статью себе заработать решил? Ты хоть понимаешь, что с таким ожогом она на тебя заявить может запросто?

Макс, до того отрешённо глядевший себе под ноги, пренебрежительно махнул рукой:

– Никуда она не заявит.

– Да если и так, – друзья остановились за углом университета, – всё равно. Зачем ты это сделал?

– Да день сегодня паршивый, – Макс скривился будто от резкой боли, вспомнив, как вытирал полы под злорадствующим взглядом Лены. Достав из кармана пачку сигарет, он взял себе, протянул одну другу, и оба прикурили от зажигалки Макса. После пары затяжек парень пересказал Валере, как прошёл его первый рабочий день.

– Ну так и облил бы Лену! Рускова-то тут каким боком?

Макс почувствовал, как утихомирившийся было гнев снова поднимается из глубин сознания.

– Да потому что, если бы не она и её мамаша, не пришлось бы мне работать в этой дыре! Вообще всё было бы нормально.

– Слушай, – стряхивая пепел с сигареты, протянул Валера, – то, что у тебя происходит дома, – это паршиво. Я не спорю. Но нельзя так бросаться на людей. Вот с чего ты решил, что она не напишет на тебя заяву?

– Да если и напишет – плевать! У отца куча знакомых юристов. У него и судьи, и прокуроры лечатся.

– И всё равно, ты бы завязывал с этим, а лучше – извинился.

– Что? – вскипел Макс. – Я? Перед этой малахольной? Может, я, конечно, и перегнул палку сегодня, но унижаться не собираюсь. Хватит того, что по её милости я работаю в забегаловке!

– Можно подумать, это она тебя заставила, – также более раздражённо, чем обычно, изрёк Валера.

Макс гневно прищурился, глядя на него. Ещё друг, называется, нет бы – поддержать. Он бросил окурок и растёр кроссовком.

– Ненормально это, она же девка всё-таки, – Валера хотел продолжить, но Макса опять понесло.

– Если ты у нас такой рыцарь каблучного ордена, сам иди и извиняйся перед ней. Мало об тебя твоя Вика ноги вытирала, иди – добавь, – как только последние слова слетели с языка, Макс тут же пожалел о сказанном, но было поздно. Валера тоже растёр окурок ногой, молча протянул сумку с тигром Максу и пошёл прочь. Тот попытался удержать друга за плечо, но, как только коснулся его, последний повернул голову и гневно сказал:

– Можно подумать, ты у нас образец для подражания! Прикрываешься разводом родителей, потому что сам себе не можешь признаться: у тебя тупо на неё… – Валера осёкся, заметив двух преподавателей, идущих к своим машинам и косящихся в их сторону. Уже тише он продолжил. – Ты разберись, что у тебя в башке творится, а потом других суди, – на этом Валера сбросил с плеча его руку и скрылся за дверью.

Макс, оставшийся стоять в одиночестве, припекаемый лучами солнца, посмотрел на часы. От излишков света электронный циферблат отсвечивал, но, всё же разглядев цифры, Макс понял, что лекция началась десять минут назад. Идти на пары в таком душевном раздрае нисколько не хотелось. Поэтому парень развернулся и направился к выходу с территории учебного заведения.

Позже вечером, когда они с отцом ужинали стейками с овощами, привезёнными доставщиком из ближайшего ресторана, Макс слегка успокоился и пришёл в норму. Однако заданный как бы невзначай вопрос отца вновь поверг его в уныние.

– Как первый рабочий день? – папа, отправив в рот аккуратный кусочек стейка, вопросительно смотрел на сына.

– Нормально, – вымученно улыбнулся Макс.

– Ты молодец, – отец одобрительно похлопал его по плечу. – Конечно, хорошо бы было найти нечто посолиднее, но для первой работы и это неплохо. Может быть, к лету у Семёна Арнольдовича освободится место стажёра в его фирме. Когда будете там на практике, спроси об этом.

Семён Арнольдович являлся директором филиала фирмы «Brick by brick» и по совместительству хорошим другом отца Макса. Он обещал подписать все документы по практике без особых усилий со стороны Максима.

– Буду на практике? Пап, ты же говорил, что он просто поставит печати и подписи на документах. И кто это – «мы»?

Отец, накладывая из контейнера с заказом добавки овощей, невозмутимо спросил:

– А я разве тебе не говорил? Дочка Марины, Симона, кажется, тоже будет проходить практику у Семёна. Ездить постоянно вам не придётся, но в какой-то конкретный день появиться будет нужно. Семён сказал, что уточнит ближе к середине практики, когда именно у него найдётся время, чтобы вас принять. Вам же нужны будут фотографии для отчёта?

Это папино «вам» вновь резануло слух. Зачуханная тихоня ещё породниться с их семьёй не успела, а уже активно пользуется папиными связями. Парень гневно стиснул нож, которым секунду назад разрезал стейк. Отец тем временем продолжал:

– Кстати, если будешь в этот день работать, придётся отпроситься, так как Семён – очень занятой человек. Окно у него может образовываться довольно непредсказуемо, а вам потребуется в него вписаться.

2 мая, воскресенье

Глава 32

Пар влажными частичками висел в воздухе. Витая в ванной он большей частью конденсировался на зеркале, висящем над раковиной. Симона вышла из прозрачного душевого уголка и, взяв серое махровое полотенце, завернула только что вымытые тёмно-рыжие волосы в тюрбан. Проведя мокрой разгорячённой рукой по прохладной поверхности зеркала, она на секунду увидела своё отражение прежде, чем стекло снова запотело. Больше всего её интересовала кожа области декольте. Ужасные белые волдыри наконец-то начали сходить. Закутавшись в белый махровый халат, она вышла из ванной и направилась в кухню. Как же приятно оказалось распариться в душе: кожа в районе ожога не давала ей нормально мыться всю прошлую неделю. Да она и не пыталась, сутками сидя над конкурсным проектом торгового центра. Проходя в кухню и беря из холодильника мазь от ожогов, девушка на секунду задержала взгляд на еде. В животе забурлило. Корпя над воплощением своей задумки, она забывала обо всём, включая приёмы пищи. Мама чуть ли не насильно заставляла её оторваться хоть ненадолго и поесть. Намазав стремительно заживавшую кожу, Симона вернула мазь на место и взамен достала из холодильника миску с салатом. Добавив к угощению пару бутербродов, она принялась жадно поглощать приготовленный мамой цезарь с курицей.

Сегодня у Симоны планировался перерыв в работе над проектом. Со дня, когда Макс облил её кофе, она больше не ходила на учёбу. Написала старосте, что заболела, а сама сутками работала над конкурсным проектом. Почему-то с того момента она больше ни разу не допускала мысли, что всё это зря. Ей теперь не казалась напрасной трата времени, чтобы попробовать победить. Симона отбросила страхи и взялась за дело. Всё равно она не могла заставить себя пойти в университет, зная, что там Макс, – а если прогуливать, то с пользой. Маме Симона сказала, что у них уже началась сессия, что, в принципе, являлось почти правдой: с прошлой пятницы действительно закончилось учебное время, а на понедельник был назначен первый зачёт. Симоне, конечно, его сдавать не грозило, у неё стоял «автомат» по всем предметам, кроме архитектурных стилей. Технически и по ним должен был бы, но стараниями Макса последний реферат, закрепляющий право зачёта без сдачи, ей засчитан не будет. Так что сегодня Симона собиралась освежить в памяти знания по предмету и довести до ума все чертежи, являющиеся в их вузе заменой экзаменов.

Тарелка с салатом опустела быстро, но чувства насыщения Симона не ощутила. Поставив на плиту чайник, девушка полезла в буфет. Вчера у них в гостях была организатор свадеб, которой мама поручила устроить их с Борисом Антоновичем торжество. Симона не выходила из своей комнаты, работая над планом торгового центра, но знала, что мама угощала гостью чаем с пирожными. Сейчас роясь в буфете, Симона надеялась, что женщина со скрипучим голосом не съела их все. Повезло – пакетик с маленькими заварными шариками был скорее наполовину полон, чем пуст. Быстрее бы вся эта кутерьма со свадьбой завершилась. После того как мама между делом обмолвилась, что Макс к ним не переедет после свадьбы, дышать стало заметно легче. С её плеч будто упал огромный, тягостный груз. И хотя теперь ретироваться из подродной крыши можно было не торопиться, Симона упорно решила-таки сделать всё от неё зависящее, дабы выиграть конкурс. Взяв чай и предварительно разбавив его холодной водой – у Симоны, кажется, развилась фобия горячих напитков – девушка, вооружившись пакетиком с пирожными, отправилась к себе в комнату и села за компьютерный стол.

Программа, в которой она выполняла учебные задания, загружалась медленно, и, чтобы скоротать время, Симона решила проверить соцсети. Отхлёбывая едва тёплый напиток и стараясь не крошить на клавиатуру, откусывая пирожное, она кликнула по непрочитанному сообщению. Обнаружилось письмо от папы: «Привет, дочка. Как там мой подарок? Что-то не вижу свежих фото. Если будет время, забегай ко мне в студию, сниму тебя на новую аппаратуру». В конце ей подмигивала задорная жёлтая мордочка смайлика. Дочитав, Симона тут же метнула взгляд к сумке с фотоаппаратом, стоящей на одной из полок. Она и думать забыла о нём, даже не доставала камеру с тех пор, как поставила сумку, вернувшись тогда из кофейни.

Несмотря на то, что программа по созданию чертежей и 3D-моделей уже загрузилась, Симона отодвинулась от рабочего места и взяла в руки чёрную сумку. Фотоаппарат, лежащий внутри, выглядел очень солидно. Симона, невзирая на попытки папы обучить её, довольно плохо разбиралась в подобной технике. Достав зеркалку, как называл её отец, она перекинула чёрно-жёлтый ремешок через шею и посмотрела в окошечко с точечной заменой будущего снимка. Направив объектив на письменный стол, Симона зажмурила один глаз. Но не увидела ничего, кроме темноты. Понадобились пара секунд, дабы она поняла, что забыла снять защитную крышку с объектива. Рассмеявшись собственной глупости, она всё же сделала несколько снимков комнаты. «Интересно, насколько он приближает? – подумала девушка, выкручивая колёсико объектива. – Вот это да, – за секунду из обзора целой комнаты кадр сузился до расплывшейся без фокуса компьютерной мыши, – ничего себе! – восхитилась Симона, направляя камеру в окно». Дом через дорогу оказался так близко, что она смогла разглядеть горшки, стоящие на окнах. Сразу захотелось испытать возможности фотоаппарата на ком-нибудь живом. «Жаль, мама на ужине у Бориса Антоновича. Ну, ничего, – Симона привела объектив в исходное положение, – сдам сессию и позову Милану на фотосъёмку». На этом проба подарка была окончена, и Симона вернулась к столу с полностью остывшим чаем и надкушенным пирожным. Отправив ответ папе, она кликнула на программу с учебными проектами.

Глава 33

Макс стоял на лужайке, пристально глядя на окно первого этажа. Прикуренная сигарета тлела и осыпалась между пальцев, поскольку он забывал вовремя делать затяжки. Несмотря на то, что солнце село как минимум пару часов назад, на улице было по-летнему тепло. Вокруг царили нерушимые покой и тишина. Ни дуновения ветерка, ни звука. С дороги, отделённой от двора забором и парковой посадкой, конечно, долетали визги шин и сигнальные гудки авто, но всё это ощущалось невероятно далёким и недосягаемым. Макс заворожённо смотрел, как Ольга Евгеньевна собирала с кухонного стола пустые тарелки. Эта невысокая, коренастая женщина в очках была знакома Максиму с раннего детства, ведь являлась мамой его лучшего друга. Вот женщина отнесла тарелки в раковину. Папа Валеры, смотревший маленький кухонный телевизор что-то сказал, и они задорно рассмеялись. Макс наблюдал за ними и искренне завидовал другу. Когда-то такая вот счастливая семья была и у него. Мама и папа. Хотя теперь, оглядываясь назад, он понимал, что, вероятно, мать с отцом вовсе и не были особенно счастливы вместе.

Отбросив окончательно истлевшую сигарету, Макс вышел из тени деревьев под свет уличного фонаря и направился к входу в подъезд старенькой четырёхэтажки. Минуя лестничный пролёт, парень вдруг осознал, что последний раз проходил здесь, чтобы постучать в квартиру номер 4 со словами: «Здравствуйте. А Валера выйдет?» – много-много лет назад. Ему тогда было 12 или 13. Сейчас в 22 цель его визита состояла примерно в том же. Макс не виделся с другом со дня их ссоры. В целом, это не было удивительным, из-за новой работы ему крайне редко удавалось посещать университет, и попадал он зачастую именно на те пары, которые Валера предпочитал избегать. Но отсутствие личного контакта между друзьями не являлось единственной причиной, по которой Макс без приглашения приехал к нему домой поздним вечером. На телефон друг также не отвечал с того самого дня. Вместо гудков роботоподобный женский голос сообщал, что абонент находится вне зоны действия сети, сообщения не доходили, а в социальных сетях – вечный офлайн.

Вот это, по мнению Макса, выглядело довольно странно. Валера же не кисейная барышня, в конце концов, чтобы устраивать забастовку из-за мелкой ссоры. Опасаясь, что с другом что-то случилось, Макс решил съездить к нему домой, дабы зарыть наконец топор войны и нормально поговорить. Ехать именно сегодня он решил не только потому, что всю прошлую неделю его грызла совесть за брошенные другу нелестные комментарии насчёт его отношений с Викой, но и потому, что дома у него состоялся очередной романтический ужин папы и Марины Сергеевны. Ужин, как известно, обещает перейти в завтрак, а Макс вовсе не жаждал в это время присутствовать дома. Лучше заявиться ночью, когда все уже улягутся спать.

Макс помахал рукой в воздухе – успевший погаснуть датчик движения снова его заметил и озарил тёмный подъезд жёлтым светом. За дверью раздалась трель, имитировавшая щебет птиц. Как только отголоски звонка стихли, Макс услышал шаги и скрежет отпираемой задвижки.

– Максимка, здравствуй, – поправляя очки в тяжёлой роговой оправе, неподдельно обрадовалась Ольга Евгеньевна. – А Валера не говорил, что ты зайдёшь. Проходи, раздевайся. Кушать будешь?

– Да я то… – замялся на пороге Макс, высматривая за спиной невысокой женщины друга.

Валера появился из зала, поправляя, видимо, только что переодетые джинсы.

– Мы ушли, мам, – лишь мельком взглянув на Макса, сказал парень, снимая с крючка в прихожей ветровку.

Выйдя из подъезда, Валера тут же пискнул пультом от машины и зашагал в её направлении. Макс шёл рядом, не зная, как завести разговор. По лицу Валеры было непонятно: всё ещё злится он – или уже нет.

– Ты это, – неуверенно тормозя перед авто друга и не торопясь залезать внутрь, начал Макс, – извини меня. Тогда просто…

– Забей, – махнул рукой Валера, останавливаясь напротив. Только сейчас, в отблеске фонаря, Макс обнаружил, что лицо друга испещрено мелкими царапинами, как если бы он неудачно побрил не только бороду, но ещё лоб и нос. – Заметно, да? – горестно усмехнулся парень, увидев, что Макс его разглядывает.

– Что стряслось?

– Это я так с Викой помирился. Почти прошли уже, ты бы видел, что вначале было.

– Чем она тебя так?

– Да я, идиот, поехал к ней с букетом роз, красных, как она любит. А эта истеричка мне с порога ими по роже.

– Дела… – присвистнул Макс, доставая пачку сигарет и протягивая одну другу. – А с мобилой у тебя что?

Валера, выпуская облако дыма, сморщился.

– Я не ожидал, что она меня, – он показал на лицо, – в общем, телефон выронил. Он три этажа пролетел, прежде чем о перила разбиться. Там, по сути, даже и в ремонт нести уже нечего. Так что я теперь без телефона. Родители не в курсе: не хочу, чтобы они в кредит мне новый брали.

Макс сочувственно посмотрел на грустневшего с каждым словом друга. Он внезапно осознал, насколько по-свински с ним обошёлся. Мало Валере эта полоумная пискля нервы трепет, так ещё и лучший друг не поддержал.

– Может, помиритесь ещё? – не зная, что сказать и как загладить вину, предположил Макс.

– Да пошла она! – гневно отрезал Валера. – Ты мне всё правильно тогда сказал. Она меня просто как личного водителя и спонсора использовала. А сейчас повод подвернулся, чтобы расстаться. Я у неё в инсте увидел фотку с каким-то парнем. Потому и поехал мириться. Хотел вначале придушить его, а теперь думаю: нет, пусть вот теперь он с этой истеричкой мучается – посерьёзнее наказание будет.

На последних словах оба парня рассмеялись. Макс был искренне рад, что друг наконец-то прозрел.

– А из-за мобилы не парься, я тебе свою старую отдам, пока на новую не накопишь, – «старым» Макс называл «андроид» последней модели, который он полгода назад, просто ради фарса, сменил на яблочный бренд.

– Да неудобно как-то, – начал было Валера, но Макс тут же ответил, закрывая этот вопрос раз и навсегда:

– Неудобно на потолке спать, а телефон этот у меня всё равно без дела пылится. Может, в «пьяную кошку» скатаемся?

– Не, не могу, – тут же переключился Валера, видя, как Макс собрался открыть дверь пассажирского сиденья машины. – Скоро чертёж Валгуссы этой, ну, церкви, сдавать, а он у меня только начат. Тебе-то твой ботаник, небось, всё уже начертил?

Ботаником друзья называли худосочного паренька, окончившего их отделение годом ранее и подрабатывавшего теперь выполнением чертежей для студентов.

– Балин! – схватился за голову Макс.

Он так и не смог связаться с ним по электронной почте, а намеченный личный визит совсем вылетел из круговерти мыслей.

– Пошли, до дома тебя подкину, – предложил Валера, догадавшись, что со злосчастным чертежом у Макса тоже не всё гладко.

– Не, мне до дома надо как можно дольше добираться, – отказался Макс, и на том друзья распрощались.

5 мая, среда

Глава 34

– Рускова, а ты почему с зачёткой не подходишь? – Яна Васильевна, преподаватель по архитектурным стилям, испытующе смотрела на Симону. Та сидела за партой в числе других студентов в ожидании начала зачёта и вовсе не ожидала к себе подобного внимания. – У тебя, насколько я помню, все рефераты отвечены, – тем временем продолжила женщина, жестом подзывая её к себе.

Рядом со столом Яны Васильевны уже стояли четверо студентов, которые, как и Симона, выполнили задания, необходимые для получения «автомата». Однако они, в отличие от Симоны, могли предоставить пять титульных листов с пометкой «отвечено» и подписью Яны Васильевны. Девушка встала, понимая: кричать через весь кабинет о том, что ей недостаёт листка последнего реферата, будет не совсем удобно. На всякий случай она принесла оставшиеся четыре и неуверенно мяла их в руках, пока Яна Васильевна расписывалась в зачётках остальных «автоматчиков».