Возрастное. Книга 3. Часть 5

На завтра нам добавили людей. К вечеру мы справились с заполнением ВСЕГО ледника льдом. Только начали укрывать лёд матами, как пошел снег. Но нам снег не помеха.

На следующий день все взялась за крышу, уложили венцы, поставили стропила. По ним прибили прожилины, а уже по ним – «пришили» доски. Внизу установили щиты, выполнили фронтоны. Сделали двойной утеплённый тамбур. Всё закреплено разворотными скобами, болтами, гвоздями. Тамбур замкнут висячим замком.

С разрешения лесничества нарубили хвойные ветки. Крышу, фронтоны, тамбур, все это сперва укрыли небольшим слоем грунта, потом уж плотно застелили хвойными ветвями. Следует добавить, что, когда мы пришли после обеда убрать территорию, то повалил снег, да такой густой, что не дал нам провести ГЕНЕРАЛЬНУЮ УБОРКУ. Нашу хвою, уложенную на крыше ледника, набило снегом, как щетку. Со стороны видна была СКИРДА ХВОИ.

Мы уезжали вечером. Снег, словно прощался с нами. Снежинки падали одна за другой и дружно выбивали одним им известную Азбуку Морзе285…

Мы уезжали с поднятым настроением. Честно ПОТРУДИЛИСЬ. Наши поварихи-колхозницы-девушки пытались «завести» песню из кинофильма «Весёлые Ребята», кто-то из парней подпевал им, но…

Впереди нас шли два трактора с санями, груженными лесом, кирпичом, бочками, котлами и другими остатками от строительства. На буксире тянули нашу АВТОЛАВКУ, груженную людьми и инструментом. По перепаханному тракторами снегу с землей она своим ходом идти не могла. Ее тащили, она плыла.

Трактора глушили песню. Каждый был рад. НАКОНЕЦ-ТО мы закончили. И в срок.

И никто из нас не знал, что нашим трудом очень скоро будут пользоваться наши ненавистные враги, людоеды, фашисты…

Утром, в бухгалтерии колхоза «Путь Ленина», я и председатель тов. Дубров, просматривали перечень произведенных работ по строительству ледника. Мы сверяли объемы выполненных работ с приложением табеля учета рабочего времени наших рабочих-колхозников. Также – на машино-смены. Сопоставляя с моими записями, все было тождественно286.

Своей подписью я подтвердил ОБЪЕМЫ РАБОТ. К концу дня ОБЪЕМЫ расценили, подсчитали. СУММА ВНУШИТЕЛЬНАЯ.

Вот мы и закончили все наши подсчеты по леднику. Уже завтра председатель колхоза «Путь Ленина» Алексей Семёнович Дубров с этим документом поедет в Военторг за расчетом.

А я же прямо сейчас уезжаю в Днепропетровск на нашей автолавке. Январские сумерки наступают рано, в пять часов вечера уже темно. От Новомосковска до Днепропетровска всего-то 30 километров, час езды. Уже сегодня я буду ДОМА…

– С каким настроением я еду домой? – спросите вы.

Отвечаю.

– Охотно. Во-первых, мы, я и коллектив колхоза «Путь Ленина», выполнили задание на пять дней раньше намеченного начальником Военторга тов. Лейкиным срока. Причем – качественно. Во-вторых, и самое главное, я еду домой, к своей семье, с которой, будучи рядом, почти месяц не виделись.

Правда, я приезжал в Военторг 15-го Января, утром, всего на пару часов, по срочным делам, решал вопрос с тов. Кондратьевым. Затем заехал на свою тарную базу. Оказалось, что там была моя жена, замещавшая меня «по приказу». Она рассказала мне, что дети наши сейчас в школах, учатся. Я поговорил с коллективом. Все у них, а значит и у меня, в порядке. Так что я сел в машину и уехал.

А сегодня, проезжая мимо Военторга, мы увидели в наших окнах большой свет, значит у нас, наверняка, собрание. Я отпустил шофёра с машиной, и пошел в контору, а там – лектор-МЕЖДУНАРОДНИК.

Лекция закончилась. Тов. Лейкин, Кондратьев, Щербина и я пошли в кабинет начальника. Здесь я вкратце отчитался о проделанной работе. Затем я доложил, что завтра, прямо с утра, сюда приедет председатель колхоза.

Наутро, так оно и было. Тут же при тов. Дуброве наши руководители подписали платежку в банк. Они горячо поблагодарили его за большую помощь при строительстве ледника. Особенно трясли друг другу руки «старые» друзья, Р. А. Кондратьев и A. С. Дубров, хлопая, по-мужски, в плечо товарища, прощаясь.

Вчера, прощаясь с Алексеем Семеновичем и его супругой Верой Дмитриевной, я спросил у них.

– Сколько Вам уплатить за мое пребывание у Вас, ведь я у Вас чувствовал себя, как дома?!

– Вот поэтому, – поспешила ответить ХОЗЯЙКА, – мы с Вас ни копеечки не возьмем. Вы же наш ГОСТЬ!

Такого же мнения был и хозяин. Они попросили, если я желаю продолжить дружить с ними, то о деньгах даже и не говорить.

– Просим Вас, не обижайте нас.

Мы горячо попрощались, обнялись, и расцеловалась.

Я заручился их словом, что они обязательно приедут к нам, к моей семье, в гости.

И вот, уже сегодня, А.С. имеет возможность закрепить нашу дружбу. Вот и сегодня я пришел на тарную базу, как всегда в половине восьмого. Вскоре подошли и остальные мои сотрудники. Поговорили, как они здесь, без меня, работали. Затем я им рассказал о себе, о том, что и как ТАМ было. Закончив, сказал, что сейчас я пойду в контору на встречу с председателем колхоза, рассчитаюсь с ним, и больше никуда …

К девяти часам утра я уже был в конторе Военторга. Сюда же приехал и тов. Дубров. О том, что с ним рассчитались, я уже писал. И вот, я попросил его поехать ко мне домой. Он не отказался. Мы приехали ко мне, и он отпустил шофера на один час.

Моя жена, Мария Моисеевна, уже, без спроса, накрыла стол, и пригласила НАШЕГО ГОСТЯ пообедать с нами. Помыв руки, мы сели за стол. Время – 11часов утра, дети в школах.

На первое, у нас принято готовить фаршированную287 рыбу.

А народная мудрость говорит, что «рыба любит воду».

– А почему нам бы не выпить водки или коньяка?

– Нет, нет, что Вы. – Замахал головой мой гость. – Выпивка мне категорически противопоказана.

За время моего пребывания в их доме я не только не видел, чтобы они пили вино, но даже и не слышал разговора о вине, водке.

Так мы «всухомятку» и пообедали.

Мы с гостем еще сидели за столом, пили чай, а жена моя вдруг вышла из второй комнаты с новым кашемировым288 «цыганским» платком малинового цвета, с большими цветами, да листьями деревьев… всех цветов радуги.

Накинув его на свои плечи, она спросила.

– Алексей Семенович, правда, красивый платок? Он Вам НРАВИТСЯ?

– Да, – ответил гость. – А знаете, этот платок очень даже идет Вам. Он Вам «к лицу289».

– Так вот. – Сказала Маня. – Этот платок я купила в подарок Вашей жене, Вере Дмитриевне. А Вас я убедительно прошу передать ей платок и… большую благодарность Вам обоим за Вашу любезность…

Он попытался отказаться от нашего подарка, но мы твердо «стояли на своем290». Выручил поданный сигнал шофёра, сообщающий об его приезде.

Мы с Маней вышли проводить НАШЕГО ДРУГА до машины. Простились. Он уехал.

На тарной базе ушло то время, когда планировались убытки по таре, и ничем не «перекрывались». Да они и теперь планируются, но… с момента начала «реставрации» негодной или не подлежащей к сдаче тары, наша база «дает» прибыль.

Уместно спросить.

– Как это? По каким статьям?

Отвечаю.

– Поступил ящик с товаром. Для выемки товара из ящика, его вскрывают, освобождают, и снова забивают для сдачи поставщику. От этой операции тара, даже пригодная для повторной упаковки, теряет в стоимости, согласно прейскуранту, от 20% до 50%.

– Тару, не подлежащую, или негодную к сдаче, «реставрируем». Мы составили калькуляцию для нашего заказчика-покупателя. Сам ящик – это исходный материал, он принимается за 100% стоимости. Потом уже «идут» прочие «добавки»-начисления.

– И еще. Военторг имеет свою оборотную тару для фруктов и овощей, которую заранее отправляет со своей базы поставщику.

– У меня на базе, в зимнюю пору, нужно заготовить новую, недостающую, фруктовую и овощную, ящико-тару. Надо еще раз проверить старую тару на предмет ремонта. Убрать ее под укрытие.

Не плохо бы нашему коновозчику, со своей лошадкой и гарбой, проехать по нашим «закрытым» ларькам. Поди, у них много тары собралось.

В догадках наших мы не ошиблись. Тару на базу привозили целых две недели. Здесь ящики разбирали и складывали под навесом в ярус. Много её набралось …

Пожалуй, нашему коллективу надолго хватит работы.

Глава 41

Февраль 1941 – Июнь 1941

Москва, Брянск, Архангельск

Прожил мирно недолго советский народ,

Наступил тяжёлый сорок первый год.

Евсей Кругликов

«Пятьдесят лет совместной жизни»

В конторе я бывал почти каждый день, правда, в разное время, больше всего я задерживался в торговом отделе, у товарища Кондратьева.

Сегодня, седьмого Февраля 1941 года, в начале рабочего дня, пришла на тарную базу рассыльная и сказала мне.

– Начальник Военторга просил Вас придти в контору. СРОЧНО.

– Кто сказал – СРОЧНО? – Поинтересовался я.

– Ольга Ивановна, секретарь, – ответила Галя, и мы пошли вместе. Идти–то всего минут десять.

– Что стряслось? Ледник? – Думал я. – Да нет же. За него он лично меня благодарил. Что–то по базе? Опять же – получил от него благодарность к Новому Году.

– Можно? – Спросил я, приоткрыв дверь кабинета начальника.

– Пожалуйста. – Ответил Григорий Кононович. – Садитесь, поговорим. – Я сел. Он начал с небольшого вступления. – Знаем, вы очень устали, месяц на морозе, занимались ледником. Хорошо справились, теперь новое дело.

– Только что звонили из Одессы, из Одесского Военторга. – Продолжил он. – Нам Москва291 выделила 40 вагонов леса для строительства в лагерях. Кроме Вас, у нас никто в лесе не разбирается. Мы решили командировать Вас в Москву за нарядом292, а потом уже поедете туда, где будете получить лес.

– О подробностях Вы нам сообщайте по телефону. Звоните почаще. Или, если не получится, то – телеграммами. Договоримся обо всем, и вышлем все, что нужно, по Вашему усмотрению. Если нужно будет, вышлем Вам человека в помощь. Но это всё потом…

– А сейчас Вы согласны побывать в Москве-столице??? – Я кивнул головой и улыбнулся. – Вот и хорошо, получите у Романа Александровича командировку293, деньги, и оформите свою супругу замещать Вас, временно, на Вашу базу. Выехать Вам надо будет завтра, восьмого Февраля. Счастливого Вам пути, успехов в работе, и возвращения домой!

Мы попрощались. В торговом отделе я получил приказ, командировку, у главбуха – аванс в подотчёт, в кассе – деньги, в отделе кадров – приказ на заместителя – жену, потом пошёл на базу, рассказал им обо всем.

Москва, улица Кирова, дом № 45, бельэтаж294, Министерство торговли СССР.

У секретарши отметил295 свою командировку. Рассказал ей о себе, о цели своей поездки. Попросил её о помощи.

Она рекомендовала мне обратиться по этому вопросу к заместителю министра тов. Шевченко, тоже Тарасу и провела меня к нему.

– Он «своих», посетителей из Украины, – сказала секретарша, – вне очереди принимает.

Я предъявил ему документы, он был любезен, спросил меня.

– Давно ли были в Москве?

– Да, давненько, – сказал я.

– А родные здесь есть у Вас?

– Конечно, чуть не пол–Москвы. – Действительно, более десяти семей их там было, да и а сейчас – много.

– Так вот, у нас будет совещание, дня три будем все заняты, а Вы пока побывайте у своих, да в театрах. Увидимся через три дня?

Через три дня, теперь уже иду прямо к Тарасу. Я вошел в его кабинет после ответа на мой стук в дверь.

– Вот Вам конверт с нашим распоряжением об отпуске Военторгу ОДВО сорока вагонов леса. – Сказал Тарас, подавая мне конверт.

На конверте адрес: город Брянск, Обллеском296, тов. Савину.

Я стоял перед ним и поглядывал, то на конверт, на свет, то на Тараса, горя желанием узнать содержание письма.

Он, очевидно, ПОНЯЛ мою любознательность и сказал.

– Там всё написано. То, что надо. Поезжайте. – И подал мне руку. Я пожал ему руку, и поблагодарил за помощь.

Выходя из здания, я несколько раз вынимал письмо из моей полевой сумки, поворачивал его перед глазами, как мартышка297 очки, и снова клал на место.

Утренним Московским поездом я приехал в Брянск, и прямо с вокзала – в Обллеском. Как говорится, «с корабля, да на бал298».

– Можно войти? – спросил я у секретаря.

– Можно, – ответила она.

В приемной, кроме секретаря, двое мужчин. Начальника ещё нет. Проходя мимо, украдкой посмотрел на них. Они показались мне знакомыми. Я начал усаживаться рядом, и тотчас же узнал своих бывших однокашников. Они же меня не узнали. Ведь они были в гражданской одежде, а я – в военной форме.

– Женя! Исаак! – вскрикнул я. – Не узнали?

– Теперь уже узнали. Лёва! – И конечно, мы бросились в объятья. – Сколько воды ушло? За 16-то лет?

В объятьях и застал нас начальник Обллескома тов. Савин.

Мы, перебивая друг друга, рассказали ему о том, что в детстве вместе росли на станции Акуличи, учились в школе299, работали на заводе, потом и на лесоразработках. В 1925–м году я со своей семьей уехал в город Почеп 300, и вот теперь, здесь, через 16 лет встретились. Вот радость–то какая…

Так мы все вместе вошли к нему в кабинет и сели вокруг стола.

Я подал ему письмо. Вскрыв его, он прочитал текст про себя, качая головой, потом начал читать вслух.

– Брянск. Начальнику Обллескома тов. Савину Егору Николаевичу.

– В счет нашего фонда у Вас прошу отпустить Днепропетровскому Военторгу ОДВО сорок вагонов леса хвойного, длиной 6,5 метров, диаметром 25–30 см в верхнем отрубе, для нужд их строительства.

– Лес желательно ошкуренный, годовой выдержки. Прошу сообщить нам ваши финансовые реквизиты. Мы выставим аккредитив301 на всю сумму стоимости нашего заказа. Оплатим всю сумму стоимости отгруженного леса, плюс все расходы по ж/д транспорту.

– Сроки отгрузки – Февраль, Март, Апрель 1941–го года.

– Заместитель министра торговли СССР T. Шевченко. 15.02.1941 г.

– Текст письма устарел. – Объявил нам во всеуслышание тов. Савин. – Да и леса, срубленного для отпуска, у нас нет. Мы можем распорядиться лесничеству об отводе Вам участка лесосеки, делянки, на общих основаниях. Заготовляйте, вывозите, грузите и так далее. Впрочем, Вы – старый лесник, знаете этот порядок. Ваши товарищи Вам помогут, подскажут, как поступить с трудностями.

Мы втроем вышли из кабинета. Нашли местечко в углу, сели, поговорили.

На завтра утром меня вызвал к себе прокурор города Брянска.

Об этом я узнал, придя вечером в номер гостиницы.

В письме говорится – дата, время – 10 часов, адрес Прокуратуры, номер кабинета, фамилия – Харина.

Не спалось мне в ту ночь.

Утром покушал и пошёл туда.

Прокуратура. Подхожу к упомянутому кабинету, взялся за ручку двери, пытаюсь открыть. Ан нет, закрыто.

Пошел в Приемную.

– Её сегодня не будет. – Сказала секретарь, искавшая что–то в книжном шкафу. – Да Вы зайдите к Прокурору, – указала на следующую дверь, – он Вас примет.

Пошёл. Пришёл. Стучу в дверь.

– Разрешите? – Спросил я.

– Пожалуйста. – Ответил мне мужчина лет тридцати, в служебной форме, наводя порядок в документах на столе и не глядя на вошедшего.

– По сути дела, – говорю, – я не к Вам, а к тов. Хариной, – и подаю ему мою повестку.

Он сел, предложил и мне сесть. Оседлал нос очками, начал читать мою повестку, прочитал в ней фамилию – Фейгин, пристально посмотрел на меня, снял очки, снова смотрит и говорит, возмущаясь.

– Вызываем Фейгина, а причем здесь Вы?

– Да потому, что я и есть тот самый Фейгин, которого ваша Харина вызывает. – Поясняю я ему.

– Так ты, значит, Лёва Фейгин? – спросил он. – Узнаю, точно. Узнал. Это ты!

– Теперь и я тебя узнал. Ты – Гриша Фейгин. Вот так встреча! И где!

Мы, конечно, расцеловались, перебросились несколькими словами. Минуло 17 лет с последней встречи, мы оба выросли, возмужали.

– А теперь, о деле. Я всего-то сутки прожил в Брянске, а уже попал в Прокуратуру. В чем дело?

– Сейчас разберемся. – Сказал Гриша и послал секретаршу в кабинет Хариной за настольным журналом.

В журнале есть запись.

– Смотри докладную тов. Лялина на Фейгина. Завтра, 19-го Февраля, проверю.

Читаем докладную.

– Командированному Военторгом тов. Фейгину Брянский Обллеском в отгрузке сорока вагонов леса отказал. Консультации тов. Фейгина с И. Беленьким и Е. Болвачевым, экспедиторами станции Зикеево302, об отгрузке такого количества леса в срок, зашли в тупик. Причина – экспедиторы просят оплату за отгруженный лес через Госбанк только в размере 50% от всей стоимости наряда. На остальную сумму они хотят получить металл, кровельное железо, гвозди, стекло, и другие материалы. Фейгин материалы дать отказался. А вдруг они договорятся? Прошу принять меры.

Напрашивается два вопроса.

Почему я отказался от самостоятельной лесозаготовки, и тоже от обменного фонда, по принципу – «ДАЁШЬ-БЕРЁШЬ».

– Поясняю. Объём 40 вагонов леса, это – тысяча кубометров чистого, делового леса. До начала заготовки леса нужно в лесу организовать свою маленькую деревушку, жилье для рабочих и ИТР, организовать минимальные условия быта, потом уже набрать кадры. Обеспечить их всех инструментом.

– Из расчета нашего объема – одна тысяча кубических метров, нужно 15-20 лошадей для трелевки леса. Потом уже потребуется автотранспорт с прицепами для вывоза леса с делянки к ж/д тупику303. На чужой тупик нас не пустят. Или имей свой, или плати. То же самое и с дорогами. Лесные дороги – частные, по разбитой дороге машины не пройдут. Дороги эти нужно ежедневно ремонтировать, опять же – нужны люди и лошади.

– И сколько же их надо? – Спросите вы.

– В прямой зависимости от расстояния подвозки. А это порядка 10-15 км, а то и более. В условиях глухомани для проезжей части строят «лежнёвки304», но и они тоже не вечны.

– Допустим, что у вас всё организовано, да нет грузчиков, нет снастей. Тупик, он ведь, в основном, небольшой, на всех арендаторов нет места. График подачи платформ лихорадит, каждый спешит правдами и неправдами погрузить свой лес. Или такое: подали тебе под погрузку платформы, а у тебя лес не подвезен. Хозяева тупика грузят соседний лес в свой адрес, у них свои взаиморасчеты, а арендаторы то что должны делать?

– Потом. Я не привел ничего из «причуд» притязаний железной дороги к надуманному состоянию тупика? РАЗ, и тупик ваш ЗАКРЫТ. У нас вся жизнь – как в СКАЗКЕ, но мы бы за год 40 вагонов леса НИКАК НЕ ОТГРУЗИЛИ. Мой опыт 1915-1921 годов руководил мной сейчас.

– Второй вопрос, – ОБМЕНА, «ДАЁШЬ–БЕРЁШЬ», – снова ЗАПРЕЩЕН. Не будь я в ВОЕННОЙ ФОРМЕ, меня бы, как и всех ТОЛКАЧЕЙ, сняли бы с поезда и с позором отправили бы домой.

Вот вам и ответ на оба вопроса.

Дома у Гриши я познакомился с его семьей: жена и двое детей, мальчик и девочка дошкольного возраста.

До вечера мы провели время в воспоминаниях… О том, как он, в 1924-м году, будучи учащимся ФЗУ305, обувщиком, приехал к нам в посёлок Акуличи в гости. Дочь наша Минна уже начала ходить, а пол то холодный… так он сшил ей «бурки306».

Отец его, Яков, (следующий по старшинству после моего отца), погиб в 1915-м году на фронте под Варшавой.

Мать отдала Гришу в ФЗУ, имея в виду, что из него будет хороший обувщик, а вышел – неплохой прокурор.

Февральский вечер уже в 16 часов. Мы простились.

Я пошел на ж/д вокзал, где меня будет ждать заместитель председателя Клетнянского Промкомбината Айзик Шафран307.

Мы с ним ориентировочно договорились, что Комбинат примет наш заказ на пивные 200 литровые бочки в количестве 500 штук, а также и засолочные 100 литровые бочки в таком же количестве.

Изготовить их Комбинату собственными силами из их же материалов – невозможно. У них нет такого количества (в тоннах) обручного железа, которое, в порядке долевого участия, Военторг доставит Промкомбинату после подписания сторонами договора.

Пришел, а тов. Шафран уже на месте.

Поехали в Клетню.

От Брянска до ж/д станции Клетня – езды308 всего-то пять часов, но… с пересадкой. Сначала едешь до станции Жуковка. Затем всю ночь сидишь там. Ожидание до шести утра, пока пойдет Клетнянский товарно-пассажирский поезд. В Клетню он приходит в восемь утра. Кроме «коммерческого» интереса, меня туда тянет моя «малая» родина. Там сейчас живут мои отец с матерью, которых я не видел с 1937-го года, да два отцовских брата с их семьями, а также и другая родня.

На следующее утро, прямо с вокзала, мы с тов. Шафраном пришли к председателю Промкомбината тов. Кушниру309. Он даже не стал нас выслушивать. У них вчера прошла, мягко говоря, «РЕВИЗИЯ» таких же случаев «ДОЛЕВОГО УЧАСТИЯ».

– Чем только всё это кончится? Ой-ёй-ёй!!! Если бы уходом310… Сидеть311–то я уже староват…

На том и закончилась эта моя командировка – Москва, Брянск, Клетня.

Всего лишь два дня погостил я у родителей и родных.

Оттуда я позвонил в Днепропетровск, в Военторг, и рассказал о «нулевых» результатах моей поездки.

Мне ответил тов. Кондратьев.

– Возвращайтесь в Москву. Сегодня туда к вам выезжает тов. Углевич из ОДВО. Там встретитесь, получите наряд в Архангельск312. Звоните чаще, ведь мы новости про Вас передаем Вашей семье. Они сообщают, что у них все в порядке.

Москва. Более чем удачно. Мы, я и тов. Углевич, встретились в приемной тов. Шевченко. К наряду Архангельскому Северолесу приложено письмо ОДВО, подробно рассказывающее о катастрофическом положении дел на наших стройках из-за недостачи леса. На конверте этого письма аж три СУРГУЧНЫЕ313 печати.

Поезд пришел в Архангельск рано утром. Через Северную Двину314 мы ехали на четверке оленей. Был сильный мороз, плюс ветер от быстроты бега оленей. И все это «помножить» на наши хромовые сапожки с носочками на ногах, да воинской шинелькой и летней фуражкой на голове, то станет ясно, почему мы, когда наша кучеренка315 подвезла нас к новой гостинице на улице сестер Морозовых, не могли даже встать на ноги. А если бы встали, то снова бы упали. Это она растолкала нас и помогла нам войти в подъезд.

Отогревшись и покрепившись, мы пошли в «Северолес». Нужного нам референта нет, он в Москве, приедет через пару дней. Пока, чтобы не терять времени, другой референт, тов. Воронин, пошел с нами в контору Колонны, чтобы договориться о получении здесь деталей изделий для нашего строительства, для стандартных типов окон и дверей, и всякое другое. А также – деталей столов, канапе316, книжных шкафов, стульев и прочее.

Также всяких деталях, увязанных проволокой, например, клепок да доньев, из разных пород древесины, для столитровых бочек для воды и солений, без обручей. Всех видов деталей наберется на пять–шесть крытых вагонов.

Поскольку производство у них не загружено, (это выяснилось в деловом разговоре с начальником Колонны тов. А. В. Зотовым), то Антон Викторович сам предложил нам из нашей «ФОНДОВОЙ» древесины, (которую Колонна получит своими силами, в счет нашего фонда в Северолесе) напилить и построгать шпунтовки для полов, фальцовки, наличников, плинтусов, по 25 кубометров каждого изделия, погонажем317.

В начале нашего разговора с руководителем Колонны, мы считали, что, выпускаемая ими продукция продается только по фондам, расход древесины подсчитан из расчета на каждое изделие, и применяется в расчетах с заказчиком–покупателем. Оказалось, что бытовые изделия являются «ширпотребом318» и отпускаются только в организованном порядке.

Исходя из моей и тов. Углевича неопытности, пришлось извиниться, и дополнить заказ по «ширпотребу». Добавили то, без чего нельзя будет заселить дома в воинских лагерях, (для жилья семей комсостава), и обустройства красноармейских учебных пунктов.

Это… Столы конторские – 20 штук. Доски классные, настенные, размером один на полтора метра – 10 штук. Парты школьные, двухместные, для взрослых, воинские – 100 штук. Столы кухонные, со шкафчиком внизу, для семейных, воинские – 50 штук. Тумбочки разных размеров – 300 штук. Табуретки – 500 штук. Вешалки на десять крючков – 100 штук. И много, много чего другого.

Важно было то, чтобы одним заказом можно было всё решить.

Начальник Колонны тов. Зотов взял на себя вопрос поставки ж/д вагонов под погрузку изделий и деталей, а также ж/д платформ для погрузки и отправки, по мере готовности, изделий любого наименования. У него такой порядок – готов комплект, он его отгружает. Мы договорились со сроками взноса аванса на изготовление заказа, а также обсудили его качество. Затем нами был составлен и подписан договор.

Тем временем, пока я, не без помощи тов. Воронина, решил в Колонне вопрос заказа ширпотреба, приехал коммерческий директор Северолеса А. М. Зорин.

Мы втроем: тов. Воронин, я и тов. Углевич, зашли к нему в кабинет.

Андрей Маркович Зорин вышел из-за письменного стола, поздоровался с нами. Оказалось, что он с тов. Ворониным в кабинете вчера «вечеровали», и допоздна, так что он в курсе всего того, что мы в его отсутствие успели сделать. Поэтому решили, что тов. Зорин будет задавать нам вопросы, а мы будем отвечать ему.