Песнь расколотого мира

«А если это не ад? – вдруг подумала она, и новая волна тревоги накрыла ее. – Что, если я ошиблась? Что, если я просто в каком-то очень-очень странном, но вполне материальном мире? И там… там есть люди. Или почти люди. И они могут помочь. Или убить. Помочь! Убить…».

Это было даже страшнее, чем ад. Ад хотя бы был понятен по концепции. А этот мир был сплошной, неразрешимой головоломкой, от которой зависела ее жизнь. Она снова достала диктофон, но тут же убрала. Бесполезно. Никакие ее земные знания не могли объяснить двух лун, перламутровых ящериц и рогатых стражников. Елена Адлер, доктор палеоклиматологии, оказалась в положении первоклассника на экзамене по высшей математике.

Она брела по пустыне, спотыкаясь и оглядываясь через плечо, словно ожидая, что за ней погонятся рогатые стражники с копьями. Но позади была лишь тишина и темнота. В какой-то момент, подняв голову, она увидела впереди темное, рваное пятно на фоне звездного неба. Оно было слишком большим для куста и слишком плотным для тени.

– О боже, – выдохнула она.

Новая, отчаянная надежда хлынула в нее, придавая сил. Деревья! В деревьях можно спрятаться. Там может быть прохладнее. Там может быть… что-то еще. Она побежала, постоянно оглядываясь, боясь, что ее кто-то увидит. С каждым шагом темное пятно росло, превращаясь в силуэты настоящих деревьев. Добежав до рощи, она с облегчением нырнула под ее сень. Воздух здесь был другим, прохладнее, гуще, наполненным незнакомыми запахами. Елена поняла, что деревья, как и все в этом мире, были ей незнакомы. Стволы были гладкими и темными, почти черными, а ветви изгибались под странными, неестественными углами. Но у них была привычная структура, ствол, ветви, листья. Это успокаивало. Это было что-то, за что ее мозг мог зацепиться.

Пройдя вглубь рощи, она выбрала самое большое и раскидистое дерево. Кора была на удивление цепкой, и, подтягиваясь на усталых руках, она смогла забраться наверх, в самую гущу кроны. Здесь, среди переплетения ветвей и крупных, бархатистых на ощупь листьев, было ее убежище. Надежное. Скрытое от посторонних глаз. Она удобно устроилась, прижавшись спиной к стволу и закинула ноги на толстую ветку. Здесь, наверху, пахло чем-то удивительно вкусным. Сладким, немного пряным, как рождественская выпечка с корицей. Но вокруг была такая темнота, что не видно было ни зги. А пить… пить хотелось просто невыносимо. Ее взгляд упал на листья вокруг. После прошлого опыта с горькой отравой она колебалась. Но жажда была сильнее страха.

«Ладно, Адлер, – сказала она себе. – Проведем еще один эксперимент. Методом научного тыка».

Она оторвала один листок. Он был плотным и сочным на ощупь. Зажмурившись, словно ожидая удара, она отправила его в рот и осторожно раскусила. Горечи не было. Вообще. Лист не имел абсолютно никакого вкуса. Ни сладкого, ни соленого, ни кислого. Просто влажная, упругая клетчатка. Но в нем была влага! Скудная, едва ощутимая, но это была влага.

– Лучше, чем ничего, – прошептала она с набитым ртом.

Она сорвала еще несколько листочков, медленно и тщательно пережевывая их, пытаясь выдавить каждую драгоценную каплю. Это не утоляло жажду, но хотя бы немного смачивало пересохшее горло. Она надеялась, что они не ядовиты. Она очень на это надеялась. Закусив еще несколькими безвкусными, но влажными листьями, Елена прислонилась головой к стволу и закрыла глаза. Она была в безопасности. Хотя бы на время. Она надеялась, что этих листьев хватит, чтобы протянуть ночь. А что будет завтра… она подумает об этом завтра. Если это "завтра" наступит.

Глава 5

Елена проснулась, когда небо только-только начало светлеть на востоке, окрашиваясь в нежно-персиковые тона. Мир все еще был погружен в предрассветную полутьму. Ее разбудило не неудобное положение на ветке и не холод, а что-то невероятно нежное, что щекотало ей подбородок.

Она медленно открыла глаза, боясь спугнуть это ощущение. На ее груди, устроившись на скрещенных руках, покоилось какое-то существо. Оно было похоже на птицу, но не на одну из тех, что она знала. Тельце было маленьким и пушистым, покрытым мягким, серебристым пухом. Но самое удивительное было на голове, оттуда росло несколько длинных, тонких, почти нитевидных перышек, которые изгибались и подрагивали от ее дыхания. Именно они и щекотали ей кожу. Существо спало, доверчиво прижавшись к ней, и от него исходило слабое, убаюкивающее тепло. Елена замерла, боясь дышать. Она не чувствовала страха или отчаяние, а чистое, детское любопытство и умиление. Она очень аккуратно, по миллиметру, разомкнула руки и легонько, кончиком пальца, коснулась его сложенного крылышка. На это легчайшее прикосновение птица отреагировала мгновенно. Она встрепенулась, издав тихий, мелодичный писк, и тут же взмыла вертикально вверх. В ту же секунду, словно по команде, с соседних веток сорвались десятки таких же серебристых птиц. Они вспорхнули единым облаком, и их крылья в предрассветной тишине издали не хлопающий, а тихий, шелестящий звук, похожий на шепот. Елена, очарованная, проследила за ними взглядом сквозь густую крону. Стайка уже улетела далеко, превратившись в россыпь мерцающих точек на фоне светлеющего неба. И тут, когда ее взгляд опустился чуть ниже, она заметила прямо над ее головой, там, где только что сидели птицы, висели плоды. Крупные, шарообразные, по размеру и форме напоминающие апельсин, они были покрыты такой же гладкой, темной кожицей, как и ствол дерева. Ночью она бы их ни за что не увидела.

Она попробовала надавить на него пальцами, и, к ее удивлению, плод легко поддался. С тихим треском кожица разошлась, и он раскрылся в ее руках, как экзотический цветок, обнажая свою мякоть. Она была нежно-розового цвета и, казалось, светилась изнутри. Аромат, который она чувствовала ночью, сладкий, пряный запах рождественской выпечки, ударил в нос с новой силой, вызывая острое слюноотделение. Забыв про всякую осторожность, Елена впилась зубами в сочную мякоть. Взрыв вкуса. Ничего подобного она никогда не пробовала. Это было что-то среднее между спелой, сладкой вишней и тропическим манго, с легкой, едва уловимой ноткой корицы. Сок потек по ее подбородку, и это была самая вкусная, самая желанная влага в ее жизни. Она съела один плод, потом второй, потом третий, пока, наконец, не утолила и голод, и страшную, мучительную жажду, сидя на ветке в лучах восходящего солнца, перепачканная розовым соком, Елена наблюдала за рассветом. Это было завораживающее зрелище. Облака, к которым она так долго шла, вспыхнули, словно их подожгли изнутри. Было до невозможного красиво. И тот факт, что солнце вставало на востоке, давал ей странное, иррациональное облегчение. Значит, это все же планета, с понятными законами вращения. Не какой-то сюрреалистический карман реальности. Она достала диктофон. Сердце заколотилось от новой надежды.

– Запись девять, – ее голос был уже не таким хриплым. – Утро. Рассвет наблюдается в восточном секторе, что подтверждает аксиальное вращение планеты. Атмосферный состав, судя по спектру преломления света, богат… чем-то, о чем я не имею ни малейшего понятия. Но красиво, черт возьми.

Она посмотрела на недоеденный плод в своей руке.

– Касательно выживания. Обнаружен источник пищи и, что важнее, влаги. Плод, условно назовем его "фиолетовый апельсин", имеет приятный вкус, побочных эффектов пока не наблюдается. Примечание для себя: в следующий раз, когда окажешься в другом мире, всегда жди, пока местная фауна попробует еду первой. Умница, Адлер, твердая пятерка по выживанию.

Она откусила еще кусок. Вкус был все таким же восхитительным. Голод и жажда отступили, и мозг, получив долгожданную дозу сахара, заработал с новой силой. И тут же на нее обрушилась вся тяжесть ее положения.

«Итак, я поела, – подумала она, и сарказм в ее мыслях был горьким. – Я не умерла ночью. Поздравляю себя. А что дальше?»

Выбраться отсюда. Как? Ее мир, ее станция, ее оборудование, все это было по ту сторону вспышки, вызванной крошечным осколком. Тем самым осколком, который сейчас, вероятно, лежит в ее разбитой лаборатории в Антарктиде. Или не лежит. Может, вся станция испарилась. Страх ледяной змеей скользнул по ее позвоночнику. Арис. Лена. Кенджи. Что с ними стало? Они погибли? Или только ее одну вышвырнуло в этот странный мир? Ответов не было. Была только эта планета. И тот город полный рогатых и хвостатых существ, которых она вчера в панике приняла за чертей.

«Хотя, если честно, – усмехнулась она про себя, — концепция ада с завтраком из фруктов со вкусом манго и вишни выглядит довольно привлекательно. Интересно, у них есть кофе?»

Она стала серьезной. Город. Это был единственный путь. Единственный шанс найти разумную жизнь, получить ответы, и, может быть, найти способ вернуться. Но идти туда было самоубийством. Она не знает языка. Она выглядит для них, наверное, так же странно, как они для нее. Без рогов, без хвоста, в нелепом синем комбинезоне. Ее либо убьют на месте, либо посадят в клетку как диковинного зверя.

Елена посмотрела на свои руки, потом на остатки плода.

– Ладно, – сказала она вслух, обращаясь то ли к себе, то ли к этому безумному миру. – План такой. Сначала разведка. Я не пойду в город. Я буду наблюдать за ним. Изучать. Как в экспедиции. Я их объект исследования, а они мой.

Она доела фрукт, сорвала еще несколько и сунула их в карманы комбинезона. И едва Елена успела спрятать свой импровизированный завтрак, как тишину рощи нарушили голоса. Они приближались. Быстрые, гортанные, они перебрасывались фразами, в которых слышался смех. Ее сердце ухнуло вниз. Она мгновенно вжалась в ствол, стараясь слиться с темной корой и густыми листьями, превратившись в еще одну ветку.

Из-за деревьев показалась группа. Четверо. И это были "чертята", те же существа, что охраняли городские стены. У одного были короткие, загнутые рога, как у барана. У другого длинный хвост, который лениво качался в такт шагам. Все они были одеты в простую, свободную одежду из грубой ткани, явно предназначенную для работы, а не для парада. Елена перестала дышать. Они остановились прямо посреди рощи, у подножия ее дерева, и, казалось, ждали. Их смех и оживленная болтовня не несли в себе и тени угрозы. Наоборот, они выглядели как обычные работяги, собравшиеся перед началом трудового дня. Вскоре появился пятый, тащивший на себе несколько глубоких плетеных корзин. Он с грохотом опустил их на землю, что-то весело крикнув остальным. Каждый из группы взял по корзине. А затем они, к полному изумлению Елены, принялись собирать плоды.

Они работали слаженно и привычно. Один, самый высокий, с легкостью подпрыгивал и срывал плоды с верхних веток. Другой, более коренастый, аккуратно складывал их в корзину. Они смеялись, подшучивали друг над другом, один даже ловко подбросил в воздух сорванный плод и поймал его ртом, за что получил дружеский шлепок по затылку от товарища. Елена наблюдала за ними сверху, отчаянно пытаясь сопоставить увиденное. «Садовники? Фермеры? Так… значит, в аду есть аграрный сектор. Интересно. А плоды они для грешников собирают? Или для себя? Какая у них вообще экономическая модель?»

Ее паника медленно сменялась недоумением. Эти существа, которые вчера казались ей воплощением ужаса, сейчас выглядели до смешного обыденно. Но это не отменяло главной проблемы. Они были здесь. Прямо под ней. И они явно не собирались уходить, пока не соберут весь урожай. Нужно было уходить. Срочно. Вдруг кто-нибудь из них решит потрясти именно ее дерево? Или, что еще хуже, полезет наверх? Мысль о том, что ее, доктора наук, найдут на ветке, как перепуганную кошку, была унизительной. Но альтернатива быть найденной этими рогатыми "фермерами", была еще страшнее. И что делать? Слезть сейчас, значит неминуемо попасться им на глаза. Они тут же ее заметят. Оставаться наверху, значит рисковать, что ее обнаружат в любой момент. Она оказалась в ловушке, на дереве посреди адского сада, в компании веселых чертей-садовников. Ситуация была до абсурда безвыходной. Елена замерла, превратившись в изваяние. Она сидела на ветке, боясь даже моргнуть, и наблюдала, как рогатые садовники медленно, но верно продвигаются вглубь рощи. Каждый их смешок заставлял ее сердце сжиматься. Каждый раз, когда один из них смотрел вверх, она вжималась в ствол так сильно, что, казалось, хотела врасти в него.

К ее безграничному облегчению, они работали методично, двигаясь от дерева к дереву в противоположную от нее сторону. Слава богу, или кому тут молятся в аду. Слава Главному Черту. Когда последняя фигура скрылась за густыми кронами, а их голоса стали далеким, неразборчивым гулом, она позволила себе выдохнуть. «Пора валить.» – Подумала она.

Она, как опытный спелеолог, начала спуск. Аккуратно, бесшумно, переставляя руки и ноги, она спустилась на нижнюю, самую толстую ветку. Оставался последний рывок, повиснуть на руках и спрыгнуть на землю. Мышцы напряглись от непривычной нагрузки. И тут она услышала приближающиеся шаги.

– Блин! – вырвалось у нее паническим шепотом.

Подтягиваться обратно вверх было гораздо сложнее, чем спускаться. Она неуклюже, с кряхтением, царапая коленки о кору, вскарабкалась обратно на свою ветку, едва успев замереть, когда из-за деревьев показался еще один. Отставший. Он тащил пустую корзину и что-то бурчал себе под нос на своем гортанном языке, видимо, жалуясь на судьбу. Елена застыла, молясь всем известным и неизвестным богам, чтобы он не посмотрел наверх. К счастью, тот прошел мимо ее дерева, взял оставленную пустую корзину и потопал за остальными. Хорошо, что она не успела спрыгнуть. Ее бы встретили лицом к лицу. Она подождала еще несколько минут, прислушиваясь. Тишина. Только шелест листьев и далекие, едва слышные голоса.

Пора? Можно ли спускаться? А вдруг там есть еще один? Самый ленивый, который только сейчас проснулся и идет на работу? Господи, как страшно. Она чувствовала себя шпионом в плохом кино, только вместо лазерных лучей, рогатые фермеры, а вместо секретных документов, ее собственная жалкая жизнь.

Она снова выглянула. Никого. «Сейчас или никогда, Адлер.»

Собрав всю волю в кулак, она повторила маневр. Спустилась на нижнюю ветку, повисла на руках и спрыгнула. Приземление получилось неловким, она подвернула ногу и чуть не закричала от боли. Но, хромая и озираясь, она бросилась бежать в сторону, противоположную той, куда ушли садовники. Она бежала, не разбирая дороги, пока спасительная роща не осталась позади, а впереди снова не раскинулась бескрайняя, пугающая, но хотя бы пустая пустыня. Солнце уже поднималось все выше, и через час-другой будет в зените, снова превращая пустыню в раскаленную сковороду. Нужно было найти укрытие.

Она неслась, лавируя между странными кустами и редкими, гигантскими "кактусами", стараясь максимально отклониться от прямого пути к городу. Мысль о том драконе не выходила у нее из головы.

– Ладно, – выдохнула она, обтирая пот со лба. – Предположим, он был не просто так. Может, это что-то вроде… ночной охраны? Часовщик, который бдит над городом? А я тут, такая красивая, бегу, как заяц. Надо обходить стороной.

Вскоре вдалеке показался силуэт. Небольшое строение, почти сливающееся с цветом песка. На вид заброшенное. Она рванула к нему, не сбавляя скорости. Если там хоть какая-то тень, хоть какое-то укрытие, это уже спасение.

Приблизившись к дому, она почти прилипла к его стене, которая, к ее удивлению, оказалась прохладной на ощупь. Легкие жгло от напряжения, ноги и руки дрожали от адреналина. Она тяжело дышала, привалившись к стене, чувствуя, как пульсирует кровь в висках.

– Так, Адлер. Спокойно. Разведка, – пробормотала она себе под нос, стараясь успокоиться.

Она осторожно заглянула сквозь щель между деревянными створками окна. Внутри никого. Пусто. Паутина в углах. Пыль толстым слоем. Заброшка. Без лишних раздумий она толкнула створки. Они со скрипом распахнулись. Елена перепрыгнула через низкий подоконник, приземлившись на пол с глухим стуком.

– Минус один в карму, или плюс один в грешность? – спросила она у пустого дома. – Считаются ли в аду приобретенные грехи, совершенные после смерти? Плевать, уже.

Она огляделась. Дом был простым, из нескольких комнат, с грубой, но прочной мебелью. И тут, на каком-то подобии скамьи, она увидела одежду. Несколько свертков ткани, сложенных стопкой. Елена бросилась к ним. Это были штаны и туника из легкого, почти невесомого материала песочного цвета. Она схватила штаны, их мягкость и прохлада ощущались тактильным блаженством.

– О, счастье! – почти простонала она, тут же стягивая с себя термобелье, которое прилипло к ней, как вторая кожа. Она быстро надела новые штаны. Кожа дышала, легкая ткань холодила. Это было невероятное наслаждение.

Термобелье она обвязала вокруг бедер.

– Выбрасывать нельзя, – проговорила она. – Вдруг в этом аду к ночи станет холодно? Или я перемещусь куда-нибудь на Ледяную планету номер два. Лучше иметь про запас.

И тут ее глаза расширились. «Черт! Комбинезон! Я же его оставила на дереве! – она хлопнула себя по лбу. — Ну, Адлер! Гений! Надеюсь, эти… садовники не примутся искать меня по запаху на одежде. Или по бирке "Made in Earth".»

Она вытащила диктофон, ее палец привычно нажал на кнопку записи.

– Запись десять, – ее голос звучал теперь увереннее, почти как в лаборатории. – Обнаружен объект искусственного происхождения, предположительно жилое строение. Материал стен, смесь глины и… чего-то еще, что придает им охлаждающий эффект. Архитектура… утилитарная. Оконные проемы без стекол, закрываются деревянными ставнями. Признаков электричества нет.

Она медленно пошла по комнате, водя пальцем по поверхности стола, оставляя в толстом слое пыли чистую борозду.

– Внутренняя обстановка аскетична. Мебель вырезана из одного цельного куска темного дерева. Наблюдаются следы эрозии, что говорит о длительном запустении, однако…

Она остановилась у очага в углу комнаты. Он был холодным, но из него доносился слабый, едва уловимый запах дыма. Елена присела на корточки. Зола была свежей, серой, не слежавшейся. А рядом стоял котелок, и на его дне виднелись остатки какой-то похлебки. Ее недавно использовали.

– …однако, очаг использовался не более суток назад, – закончила она в диктофон уже шепотом. – Вывод: дом обитаем. Или регулярно посещается. Черт.

Она выключила запись и замерла, прислушиваясь. Только тишина. Но теперь эта тишина была не пустой, а зловещей, наполненной ожиданием. Хозяин мог вернуться в любую минуту. Ее взгляд метнулся по комнате, ища пути отхода или места, где можно было бы спрятаться. И тут она увидела лестницу. Ступени были будто слеплены из той же глины, что и стены, плавно вырастая прямо из пола и уходя наверх, в темноту второго этажа.

Глава 6

Нужно проверить. Оставлять за спиной неисследованное пространство было верхом неосторожности. На цыпочках, стараясь не производить ни звука, она начала подниматься. Последняя ступенька выходила прямо к отверстию в потолке. Елена остановилась, пригнувшись, и осторожно, буквально на уровне глаз, заглянула из-под пола в комнату. Темно и тихо. И вроде бы никого.

Она медленно, плавно поднялась в комнату. Здесь было чище, чем внизу. И точно обитаемо. На стенах висели плетеные гобелены с забавными, почти детскими узорами, какие-то пузатые ящерицы гонялись за светящимися бабочками, а рогатые существа сажали деревья. На полу лежала стопка мягких шкур, служившая, видимо, кроватью. В углу стоял сундук. А на стене висело маленькое, круглое зеркало в медной оправе.

Елена подошла к нему и заглянула. Из тусклой, отполированной поверхности на нее смотрело чудовище. Растрепанные, слипшиеся волосы торчали во все стороны. Лицо было покрыто слоем пыли, грязи и размазанными остатками розового сока, что делало ее похожей на сумасшедшего клоуна.

– Ох, мама дорогая. Чумазая какая, – прошептала она своему отражению.

Она стянула бандану, и ее огненные кудри, спутавшиеся в один большой колтун, упали на плечи. Кое-как расчесав их пальцами, она снова собрала волосы в неряшливый пучок и повязала бандану. Затем она огляделась, нашла на сундуке какую-то чистую тряпицу, решительно на нее плюнула и принялась оттирать с лица остатки своего "адского завтрака". Это было не очень гигиенично, но выбирать не приходилось. Стало немного лучше. По крайней мере, теперь она не выглядела так, будто только что проиграла в битве с банкой джема. Едва Елена успела убрать тряпицу, как ее взгляд упал на окно рядом с зеркалом. Сквозь щели в закрытых ставнях пробивался яркий дневной свет, и в этом свете двигались две темные фигуры. Они были еще далеко, но шли прямо к дому. Сердце пропустив удар, заколотилось с бешеной скоростью.

Она бросилась к лестнице, спешно спускаясь вниз. Первая мысль, окно, через которое она залезла. Бежать! Она уже почти выскочила, когда замерла на полпути. Фигуры были слишком близко. Они увидят ее, как только она выберется. Это был не выход, а ловушка.

– Чердак! – прошептала она. – Точно, я видела крышу!

Она метнулась обратно, на ходу захлопывая ставни на первом этаже. Затем, перепрыгивая через ступеньки, бросилась наверх. Должен же быть вход на чердак! Она влетела в комнату, ее взгляд лихорадочно шарил по потолку. Никаких люков. Никаких веревочек или шнуров, говорящих, что вход здесь.

– Да где же он?! – прошипела она в отчаянии.

Она подбежала к окну, из которого следила за ними. Два силуэта были уже у подножия холма, на котором стоял дом. Сомнений не было, они шли сюда. Паника грозила поглотить ее, но Елена заставила себя посмотреть в противоположное окно, то, что выходило на задний двор. И там она увидела его. Маленький, почти игрушечный балкончик, а от него вверх, к самой крыше, вела тонкая, хлипкая на вид лестница. Так вот как туда забираться! Не теряя ни секунды, стараясь не шуметь, она скинула с себя грубые экспедиционные ботинки. Босиком будет тише. Она вылезла на балкончик и, не глядя вниз, полезла по лестнице. Ступеньки были узкими и холодными, они неприятно впивались в ступни. Наверху был небольшой проем, также прикрытый ставнями. Она толкнула их, и они с тихим скрипом поддались. Елена залезла внутрь. Здесь было темно, пахло сухими травами и пылью. Потолок был таким низким, что выпрямиться в полный рост было невозможно, только если передвигаться на четвереньках. Она подползла к проему и осторожно, стараясь не издать ни звука, закрыла за собой ставни. Полная темнота. И звуки. Теперь они были совсем близко. Скрип шагов по песку. Приглушенные гортанные голоса. Они подошли к дому. Елена замерла, скорчившись в углу чердака. Она отчаянно надеялась, что они просто пройдут мимо, что это случайные путники, ищущие тень. Но ее удача всегда проигрывала в игре пятьпятьдесят на пятьдесят.

Голоса раздались прямо под ней, у входной двери. Она зажала рот и нос рукой, пытаясь заглушить собственное дыхание, которое вырывалось из груди громкими, паническими толчками. Легкие горели, требуя воздуха, но она не смела издать и звука. Она была зверем, забившимся в нору, пока снаружи ходят охотники.

Скрипнула входная дверь, и в дом вошли двое. Судя по низким голосам, это были мужчины. Они о чем-то спорили, их незнакомый язык звучал резко и отрывисто. Елена, затаившаяся на чердаке, была слишком далеко, чтобы разобрать слова, но интонации говорили сами за себя. Это был недружелюбный разговор. Спорили они громко, один из голосов срывался на крик. Внезапно раздался тяжелый, глухой удар о стену, и вибрация прошла по всему дому, докатившись даже до досок чердака, на которых она лежала. Елена вздрогнула, вжимаясь в пол. Боже, почему именно сюда? Она молила всех святых, чтобы их агрессия не нашла выхода на случайно забредшей сюда гостье. Пусть они ее вообще не найдут.

– Хватит!

Елена ошарашенно замерла. Что? Она поняла это слово. Чистое, резкое, произнесенное на ее родном языке.

– Сколько можно, отец? Сколько я просил беречь себя!

Голос был моложе, злее. Она услышала тяжелые шаги, один из них поднимался на второй этаж. Елена, забыв об осторожности, подползла к широкой щели между досками пола и заглянула вниз. В комнату вошел молодой мужчина. Хотя нет, не совсем. Короткие, темные рога изгибались у него на висках, а у линии роста угольно-черных волос виднелись чешуйки, переливающиеся в тусклом свете.

– Я же сказал, сидеть дома и беречь своё здоровье, но нет, ты будешь гробить себя в садах! – он в сердцах сорвал с себя тунику, оставшись по пояс голым.

Елена невольно сглотнула. Широкие, мускулистые плечи были покрыты сетью тонких белых шрамов, спина была идеально прямой, а кожа смуглой и гладкой. Она почувствовала, как щеки заливает краской. Какого черта она пялится? Она чувствовала себя последней вуайеристкой.

За ним в комнату поднялся мужчина постарше, он выглядел уставшим и обеспокоенным.

– Ты и так берешь на себя забот больше, чем требуется. Люциан, поверь мне, я еще прекрасно себя чувствую.