Песнь расколотого мира

Надежда, слабая и тонкая, как паутинка, зародилась в ее груди. Это была единственная зацепка во всем этом аду. Единственное осмысленное направление. Но солнце все еще висело высоко, безжалостно сжигая все живое. Идти сейчас было бы самоубийством.

«Нужно подождать, – решила она. – Как только оно начнет садиться, я пойду. Прямо на эти облака».

Она снова села в тень, экономя каждое движение, каждую каплю влаги в своем теле. Теперь у нее была цель. Оставалось только дожить до вечера.

Часы тянулись медленно. Елена сидела неподвижно, став почти частью пейзажа, экономя энергию. Наконец, огненный шар солнца коснулся горизонта, и пустыня преобразилась. Небо на западе вспыхнуло палитрой немыслимых цветов, от багрового и оранжевого до нежно-лилового. Длинные тени протянулись от дюн, и изнуряющий жар начал медленно спадать, сменяясь долгожданной, хотя и все еще теплой, прохладой. Пришло время двигаться. Она поднялась, разминая затекшие мышцы, и еще раз посмотрела в сторону далеких облаков, чтобы убедиться, что не ошиблась с направлением. И когда косые лучи заходящего солнца скользнули по песку под новым углом, что-то блеснуло. Всего на мгновение. Слабый, едва уловимый отблеск в нескольких метрах от того места, где она очнулась. Елена замерла. Ее сердце, до этого бившееся ровно и медленно, пропустило удар, а затем заколотилось с новой силой.

«Не может быть», – пронеслось у нее в голове. Она сделала несколько шагов в сторону блеска, щурясь и пытаясь сфокусировать зрение на расплывчатом пятне. Снова блеснуло. Металл. Или стекло.

«Мои очки!»

Надежда ударила в голову, как адреналин. Забыв про усталость и жажду, она бросилась к тому месту, почти падая на колени. Она начала разгребать еще теплый песок руками, пальцы лихорадочно просеивали его, ища твердый, знакомый предмет. На секунду ей показалось, что это был лишь обман зрения, игра света на каком-нибудь кварцевом камне. Но потом ее пальцы наткнулись на что-то тонкое и изогнутое. Дужка. Она осторожно, словно величайшую драгоценность, извлекла их из песка. Это были они. Ее простые, немного поцарапанные очки в тонкой оправе. Одно стекло было цело, а вот второе, левое, треснуло, покрывшись тонкой паутиной трещин. Но они были целы.

Елена смахнула с них песок и надела. Мир мгновенно обрел фокус. Размытые пятна превратились в четкие песчинки, корявый ствол, в сложный узор из шестиугольных пластин, а далекие облака в различимую гряду с четкими очертаниями. Это было сродни чуду.

Возвращение зрения вернуло ей и часть самой себя. Она снова была не просто беспомощной жертвой, а доктором Еленой Адлер. Наблюдателем. Исследователем. Человеком, который анализирует, а не паникует. Трещина на левом стекле была досадной помехой, но это была мелочь. Главное она снова могла ясно видеть. Она встала, в последний раз оглянувшись на странное дерево, которое дало ей тень, и на место своего пробуждения. С наступлением сумерек, под огромными, незнакомыми звездами, которые начали проступать на темнеющем небе, Елена сделала свой первый шаг в неизвестность. Она пошла на запад, к далеким облакам.

Глава 3

Пустыня ночью оказалась совсем не такой, как днем. Жара сменилась прохладой, которая заставляла ежиться в промокшем от пота термобелье. Небо над головой превратилось в бархатный купол, усыпанный миллиардами ярких звезд, близких и совершенно незнакомых. Тишина была почти абсолютной, нарушаемая лишь шуршанием ее шагов по песку и тихим свистом ветра.

Елена шла, ориентируясь на гряду облаков, которая теперь казалась темной полосой на фоне звездного света. Она шла уже несколько часов, монотонно переставляя ноги, и в этом ритме ее мозг, оправившись от первоначального шока, вернулся к привычному режиму, анализу. Она достала из кармана диктофон.

– Запись шесть, – ее голос звучал тихо и немного хрипло. – Пытаюсь определить местоположение. Визуально типичная песчаная пустыня. Сахара? Аризона? Возможно, Гоби? Чёрт, надо было все-таки согласиться на ту экспедицию в Намибию. Может, разобралась бы быстрее.

Она остановилась и зачерпнула горсть песка. Даже в тусклом свете незнакомых созвездий он странно блестел. Она поднесла его ближе к лицу, пытаясь рассмотреть сквозь треснувшее стекло очков.

– Анализ образца… визуальный, – продолжила она запись. – Песчинки необычно крупные, с острыми гранями. Не похоже на результат ветровой эрозии. Присутствует слабая металлическая блестка. Не кварц. Не слюда. Неизвестный минерал.

Она высыпала песок и посмотрела по сторонам. Флора. Тот странный "кактус", под которым она сидела, был не единственным. Попадались и другие, еще более причудливые растения, низкорослые кустарники с черными, как уголь, листьями и что-то похожее на перекати-поле, но светящееся изнутри слабым фосфорическим светом.

– Растительность не соответствует ни одной известной земной биосистеме, – ее голос стал жестче, протокольнее. – Ксерофиты, да. Адаптированы к засухе, да. Но морфология… абсолютно чуждая. Ничего общего с суккулентами или эфемерами.

Она подняла голову к небу. И это стало последним гвоздем в крышку гроба ее надежд. Она знала звездное небо. Знала его с детства. Полярная звезда, Орион, Большая Медведица, это были ее старые друзья. Но здесь, на этом небе, не было ни одного знакомого созвездия. Звезды складывались в незнакомые, причудливые узоры, а по небу медленно плыли две луны, одна большая, серебряная, и вторая, поменьше, багрового цвета.

Холод пробежал по ее спине, не имеющий ничего общего с ночной прохладой. Это был первобытный, экзистенциальный ужас. Осознание.

– Заключение… – она сглотнула, голос предательски дрогнул. – Созвездия. Их нет. Я… я не на Земле.

Диктофон записал долгую, тяжелую паузу. Все ее знания, вся ее наука разбились о простую, невозможную реальность.

Песок, песок и еще немного песка для разнообразия. Елена уже потеряла счет времени. Она инстинктивно вскинула руку, чтобы посмотреть на часы, старый, проверенный G-Shock, который пережил с ней погружения, восхождения и одну очень неудачную попытку приготовить чили. Экран был мертв. Тонкая трещина пересекала его наискосок. Видимо, тот самый "прыжок" оказался для него фатальным. Как она тут оказалась? Вспышка. Рев. Разрыв ткани пространства? Тот осколок. Он был не просто аномалией, не просто источником энергии. Он был ключом. Дверью. И она, доктор Адлер, повернула этот ключ, не зная, что он откроет. Она выключила диктофон. Теперь вопрос был не "где я?", а "что это за место?". И главный вопрос оставался прежним: как выжить? Сжав зубы, она пошла дальше. Теперь она шла не просто к облакам. – Отлично, – пробормотала она в пустоту. – Просто великолепно. Наверное, я иду часа четыре. Или пять. Или двенадцать. Может, я вообще хожу по кругу и скоро наткнусь на собственные следы и очень удивлюсь.

Она остановилась, чтобы перевести дух. Жажда превратилась из неприятного ощущения в главного врага. Рот был набит ватой, а каждый глоток отчаянно сглатываемой слюны ощущался, как наждачка, скребущая по горлу.

– Запись семь. Субъективная оценка: я хочу пить. Нет, не так. Я хочу нырнуть в бассейн с ледяной минералкой и пить прямо из него, пока не лопну. Объективная оценка: если я в ближайшее время не найду источник воды, моя экспедиция в этот дивный новый мир закончится, толком не начавшись. Что будет крайне непрофессионально с моей стороны.

Она убрала диктофон и раздраженно пнула ближайший светящийся кустик. Ну почему пустыня?! Из всех возможных биомов, куда ее могло закинуть в горы, леса, даже океан, а ей досталась гигантская песочница с подогревом.

«Серьезно? – мысленно возмущалась она, продолжая свой путь. – Я люблю океан! Я бы сейчас с таким удовольствием разбиралась в приливах и отливах этих двух лун. Или изучала бы горные породы. Я бы даже согласилась на джунгли с ядовитыми пауками размером с мою голову. Но пустыня! Тут даже спрятаться негде. Идеальное место, если ты верблюд или хочешь снять продолжение "Безумного Макса". Я ни то, ни другое!»

Она споткнулась, едва не упав, и зло посмотрела на свои ботинки, которые уже были полны песка.

– Ну спасибо, Вселенная. Отличный выбор. Пять звезд. Рекомендую всем, кто мечтал похудеть за счет полного обезвоживания организма.

Эта короткая вспышка злого юмора немного помогла. Она вытряхнула песок из ботинка, зашнуровала его потуже и снова посмотрела на горизонт. Облака, казалось, не приблизились ни на миллиметр. Но они и не исчезли. А значит, нужно было идти. Стиснув зубы, Елена побрела дальше, упрямо переставляя ноги. Монотонный хруст песка под ногами стал единственной реальностью, единственным звуком в безмолвной вселенной. Елена брела, опустив голову, глядя лишь на свои ботинки, которые тонули и снова выныривали из сыпучей тьмы. Она была уже на грани, когда усталость переходит в безразличие. И тут что-то нарушило гипнотический ритм пустыни. На гребне соседней дюны, на фоне усыпанного звездами неба, появилось движение. Неровная, медленно плывущая линия, двигающаяся в том же направлении, что и она. Елена замерла, и ее сердце, до этого бившееся устало и глухо, застучало быстрее. Это не были тени. Это не была игра света. Это было что-то живое. Забыв о жажде, забыв об усталости, она, пригибаясь, бросилась к дюне, чтобы лучше разглядеть. Она взобралась на гребень и затаила дыхание.

Внизу, в ложбине между дюнами, двигался караван. Но это были не верблюды и не люди. Десятки существ, похожих на гигантских, приземистых ящериц, медленно и неотвратимо ползли по песку. Они шли ровной цепочкой, один за другим, и их движения были плавными, почти гипнотическими. На их широких спинах были закреплены тюки и корзины, сплетенные из незнакомого темного волокна. Но не это поразило Елену. Их чешуя. Она не просто отражала свет. Она, казалось, вдыхала его. Серебряный свет большой луны и багровые отблески ее меньшей сестры играли на спинах существ, превращая их в живые драгоценности. Каждая чешуйка переливалась всеми оттенками перламутра, от нежно-голубого и зеленого до глубокого фиолетового. Они мерцали, как россыпь опалов, двигающаяся по черному бархату пустыни. Зрелище было до того неземным и прекрасным, что на мгновение Елена забыла, что это может быть опасно.

Она подползла чуть ближе, прячась за гребнем. Существа были огромны, каждое размером с небольшую лодку. У них были короткие, мощные лапы, которые почти не оставляли следов на песке, и длинные, мускулистые хвосты, медленно волочащиеся сзади. Их головы были плоскими, змеиными, с большими, темными глазами, в которых не отражался свет. Они двигались в полной тишине, не издавая ни звука, кроме едва слышного шороха песка под их весом.

Научный ум Елены заработал на полную мощность. «Рептилоиды? Биолюминисценция чешуи? Нет, это отраженный свет. Строение чешуек… кристаллическая структура? Караван? Торговля? Миграция?»

Она так увлеклась наблюдением, что не заметила, как одно из существ в середине каравана остановилось. Оно медленно повернуло свою плоскую голову и посмотрело прямо на гребень дюны, туда, где пряталась Елена. Ее сердце рухнуло вниз. В его темных, немигающих глазах не было ни любопытства, ни угрозы. Лишь древнее, нечеловеческое знание. Елена вжалась в песок, надеясь, что ее не заметили. Существо смотрело еще несколько секунд, а затем так же медленно отвернулось и продолжило свой путь, догоняя остальных. Она лежала, не смея пошевелиться, как только последний переливающийся силуэт скрылся, Елена перестала думать. Анализ закончился. Включился чистый инстинкт. Оставаться здесь, в одиночестве, было гарантированной смертью от жажды. А там, впереди, была жизнь. Может быть, опасная. Может быть, враждебная. Но жизнь. Она соскользнула вниз по склону бархана, вязкий песок мягко принял ее, почти поглотив ботинки. Не обращая на это внимания, она выпрямилась и бросилась вперед, туда, где исчез караван. Ее шаг быстро перешел в трусцу, а затем в тяжелый, изматывающий бег по сыпучей поверхности. Она старалась держаться на некотором расстоянии, чтобы ее не заметили, но при этом не упустить их из виду.

Легкие горели, во рту пересохло еще сильнее, но адреналин гнал ее вперед. Одной рукой она придерживала сползающие очки, а другой достала диктофон.

– Запись… восемь, – выдохнула она, ее голос срывался от бега и волнения. – Обнаружена… местная форма жизни. Передвигаются организованной группой… караван. Похожи на гигантских панголинов, но… строение чешуи иное. Движение… невероятно эффективное, скользящее, почти не оставляет следов. Признаков агрессии… пока нет. Но один из них… он посмотрел на меня. Я уверена.

Она перепрыгнула через невысокую дюну, едва не упав, и снова увидела их впереди. Мерцающая цепочка огней в ночи.

– Они не используют источники света, – продолжала она надиктовывать, задыхаясь. – Но при этом сами не светятся. Их чешуя… она как-то преломляет и накапливает звездный свет. Биологические фотоэлементы? Невероятно… Это… это могло бы изменить всю нашу энергетику…

Она осеклась, осознав всю абсурдность своих мыслей. Какая, к черту, энергетика? Она сейчас гналась за инопланетными ящерицами по чужой пустыне, чтобы не умереть от жажды.

– Я… я иду за ними, – прошептала она в диктофон, и в ее голосе смешались отчаяние, страх и неудержимое любопытство первооткрывателя. – Это мой единственный шанс. Конец записи.

Она убрала диктофон и сосредоточилась на беге. Теперь она была охотником, идущим по следу, еще минут сорок, а может, и целый час, сломанные часы на запястье были бесполезным куском пластика. Ноги двигались на автомате, а разум погрузился в вязкое, безразличное отупение. И именно в этот момент, когда надежда почти иссякла, она увидела вдалеке, на самой границе горизонта, дрожащую гору огней.

Это не был мираж. Это не были светящиеся кусты. Огни были слишком многочисленны, слишком ярки, они мерцали и переливались, как россыпь бриллиантов на черном бархате. Это был город. Несомненно.

– Город! – выдохнула Елена, и само это слово показалось ей самым сладким на свете. – Ура! Наконец-то!

Адреналин ударил в кровь, смывая усталость. Она побежала. Неуклюже, спотыкаясь, проваливаясь в песок, но она бежала, не отрывая взгляда от спасительных огней. В голове уже роились мысли: «Люди! Там точно есть люди! Или кто-то разумный. Надеюсь, они поймут меня. Надеюсь, у них есть вода. О боже, вода!..»

Она бежала, глядя только вперед, на свою цель. И поэтому нависающую тень она заметила не сразу. Краем глаза она уловила, как что-то огромное и темное промелькнуло слева, заслонив свет двух лун. Она оглянулась, не думая ни о чем страшном. Может, это просто облако странной формы. Но тень была не сбоку. Тень была сверху. Елена остановилась как вкопанная. Ее бег оборвался на полушаге. Медленно, с каким-то животным страхом, который сковал шею, она подняла взгляд в небо. Это был…

– Дракон?

Слово вырвалось само, хриплое, полное абсолютного, невозможного изумления. Над ней, бесшумно рассекая ночной воздух, летела гигантская рептилия. Нет, не рептилия. Нечто иное. Величественное и ужасающее. Его чешуя была цвета полуночи и аметиста. Под светом двух лун она не блестела, а будто впитывала его, переливаясь глубокими фиолетовыми и индиговыми оттенками, словно расколотый обсидиан, в прожилках которого текла звездная туманность. Два огромных, изогнутых рога венчали его изящную, хищную голову, напоминая темную корону. А крылья… Боже, эти крылья. Два бархатных полотна, которые, казалось, могли накрыть все небо. Их размах был таким огромным, что каждый мощный, неспешный взмах через секунду доносился до земли ураганным порывом ветра, вздымая песок вокруг Елены, словно подол невидимого платья. Перепонки были тонкими, как темный шелк, и сквозь них тускло пробивался свет далеких созвездий. Вдоль его хребта и по кромке крыльев пробегали легкие, едва заметные разряды лавандовой энергии, оставляя в воздухе едва уловимый запах озона.

Ее мозг отчаянно пытался найти файл, папку, хоть какое-то объяснение. Птерозавр? Нет, слишком огромен и элегантен. Неопознанный летающий объект? Слишком живой. Массовая галлюцинация на почве обезвоживания? Слишком, блядь, эпично.

Она так и стояла, задрав голову, пока огромное существо не пролетело над ней по направлению к тому самому городу.

Истерический, почти безумный смех вырвался из ее груди. Она повалилась на песок, глядя в небо, и хохотала. Она смеялась над абсурдностью всего. Над тем, что она, стоит посреди инопланетной пустыни и смотрит на настоящего, мать его, дракона! Это было страшно до дрожи в коленках. Это было смешно до колик в животе. И это было самое офигенное, самое невероятное зрелище, которое она когда-либо видела.

– Ладно, – выдохнула она, вытирая слезы, выступившие от смеха. – Пустыню я тебе прощаю, Вселенная. Это было… это было сильно.

Глава 4

Страх никуда не делся, но к нему примешалось новое, пьянящее чувство. Чувство, что она попала не просто в другой мир. Она попала в сказку. Очень страшную и очень красивую. Смех быстро выветрился, уступив место новой волне адреналина. Город. Люди. Дракон. Елена побежала дальше, теперь с еще большей энергией. Гора огней медленно росла в размерах, превращаясь в причудливые силуэты башен и стен, уходящих в ночное небо.

Когда она достаточно приблизилась, чтобы различать детали, то замедлила шаг, перейдя на осторожную, крадущуюся походку. Ее осторожность, которую она так ценила, подсказывала, что не стоит сразу бежать в объятия неизвестности. Мало ли, эти люди тоже могли изрыгать пламя. Или, что еще хуже, быть частью той же экосистемы, что и гигантский перламутровый караван. Она прокралась вдоль редких кустарников, которые росли ближе к стенам города. Они были похожи на те светящиеся кусты, которые она пинала ранее, только намного выше и плотнее, создавая неплохое укрытие. Она ни разу в жизни не видела такого города. Стены были не из камня, а из какой-то темной, словно оплавленной породы, которая тускло мерцала под светом лун. На зубчатых вершинах башен плясали огни, отбрасывая причудливые тени на окружающие улицы. Вдоль стен ходили фигуры. Стража. Без сомнения. Их силуэты были рослыми и крепкими, в руках они держали длинные копья, наконечники которых зловеще поблескивали. Форма их одежды была… странной. Объемные плащи, многослойные туники, необычные шлемы. Всё это было так далеко от ее представления о цивилизации, что казалось декорациями к древней театральной постановке. Она опустилась на четвереньки, крадясь вдоль кустарника, пытаясь приблизиться незамеченной. Сердце колотилось в горле, почувствов себя беззащитной, маленькой и невероятно хрупкой. Она услышала голоса. Тихие, приглушенные, но явно принадлежащие этим существам язык. Он был совершенно непонятным. Немецкий? Французский? Ничего. Ни одного знакомого звука, ни одной похожей интонации. Сплошной поток незнакомых шипящих и гортанных звуков.

– Черт, – прошептала она, прижимаясь к земле. – Что делать?

Это был тупик. Ей нужна была вода. Ей нужна была помощь. Но как ее попросить, если она даже не могла понять, на каком языке говорят эти… существа? Любопытство, свойственное каждому ученому, все же взяло верх над страхом. Осторожно, по миллиметру, она выглянула из-за куста. Ее взгляд упал на ближайшего стражника. Это был не человек.

Елена отшатнулась, прижимаясь к земле. Ее дыхание стало частым и прерывистым. Люди? Нет, точно нет. Это не люди. Не мутации, не какие-то экзотические племена. Это были другие разумные виды. У кого-то чешуя. У кого-то рога. Хвосты. И эти глаза… эти глаза, которые не были похожи на человеческие.Их было двое, они стояли под светом лампы, который висел на стене. Один был высоким, с кожей бледно-серого оттенка. Его руки и часть лица были покрыты мелкой, ромбовидной чешуей, которая переливалась, как металл. А на висках у него виднелись небольшие, острые рожки. Второй был чуть ниже, с кожей цвета слоновой кости, и из-под его плаща выглядывал длинный, тонкий хвост, который слегка покачивался из стороны в сторону. Глаза у обоих светились слабым янтарным светом.

– Боже… – прошептала она, и в этот раз в ее голосе не было и тени юмора. – Я… я в аду?

Паника, холодная и липкая, затопила ее сознание, вымывая остатки научного хладнокровия. Елена не помнила, как развернулась. Ее тело действовало само, подчиняясь древнему инстинкту "беги или умри". Она попятилась назад, а затем, на четвереньках, почти по-звериному бросилась прочь от стен, в спасительную темноту кустарников. Ветки царапали лицо и руки, но она не замечала боли. Главное, дальше. Дальше от этих светящихся глаз, от этих рогов и хвостов. Разум отчаянно цепляясь за привычку все систематизировать, начал лихорадочно сопоставлять факты.

«Итак, что мы имеем?» – проносилось в ее голове, пока она неслась, спотыкаясь и падая. – «Факт первый: адская, невыносимая жара. Факт второй: чудовищные, неизвестные науке существа. Факт третий: у стражи рога и хвосты. Классические атрибуты чертей. Факт четвертый: гигантская летающая химера, которая очевидно, называется "драконом". Вывод…»

Она заскулила, почти не слыша своего голоса. Вывод был один. Простой, логичный и абсолютно безумный.

– Я в аду, – прошептала она, и от этого слова по спине пробежал мороз, несмотря на жару.

Она продолжала ползти, а затем бежать, уносясь все дальше от стен города-ада. Слезы катились по ее щекам, смешиваясь с грязью и потом. За что? За что ей это? Она же… она же ничего такого не сделала!

«Я не врала, – причитала она про себя, всхлипывая. – Ну, кроме того раза в школе, когда сказала, что мою домашку съела собака. Но у меня не было собаки… Это считается? Я не пила, не употребляла наркотики, не спала со всеми подряд!..»

Она остановилась, уперевшись руками в колени, и попыталась отдышаться. Ее мозг лихорадочно перебирал все ее прегрешения.

«Поцелуй! – осенило ее. — На выпускном. С тем парнем из параллельного класса. Мы же не были женаты! Наверное, это считается блудом? Блин! Блин!»

Паника нарастала. Она вспомнила еще кое-что. То, о чем никогда никому не говорила.

«Один раз… – ее щеки залил краской стыда, который был совершенно неуместен на пороге вечных мук. – Когда я писала диссертацию, я была так напряжена… и решила… удовлетворить себя. Это же, кажется, тоже какой-то грех? Рукоблудие? О боже! Знала бы, что за такое ждет вечное проклятие, дальше бы ходила чистой и невинной! Я бы лучше еще одну главу написала! А теперь я в пекле!»

Она села на песок, обхватив голову руками. Вся ее жизнь, такая правильная, такая скучная, свелась к двум-трем нелепым "грехам", за которые ее, видимо, и приговорили к вечности в этой раскаленной песочнице с чертями и драконами. Это было до смешного нелепо. И до ужаса страшно.

Елена подняла заплаканное лицо к двум незнакомым лунам.

– Я все поняла! – крикнула она в пустоту. – Я больше так не буду!

Елена ждала ответа. Может, какой-нибудь грозный голос с небес. Или огненная надпись в воздухе. Или хотя бы небольшое чертенятко, которое выскочит из-за дюны с табличкой "Ваша апелляция отклонена". Но не произошло ничего. Только тишина, шуршание ветра и безразличный свет двух лун.

– Ну вот, – пробормотала она, опуская руки. – Даже в аду игнорируют. Сервис, конечно, не очень. Зато оперативно переместили, тут не отнять.

Она встала, отряхивая песок. Слезы высохли, оставив на лице соленые дорожки. Паника немного отступила, уступив место какой-то фаталистической решимости. Если это ад, значит, надо изучить его правила.

«Ладно, Адлер, давай думать, – приказала она себе. – Если это ад, то что это за ад такой? Пустынный? Ну, это логично. Огонь и сера, все дела. Но почему я не горю? Почему не чувствую боли от огня? Просто… жарко. Очень жарко».

Она потрогала свою щеку. Кожа была сухой и обветренной, но не обожженной. Одежда, хоть и парилка, не сгорела.

«Возможно, это ад для тех, кто умер от переохлаждения?– мелькнула бредовая мысль. – Эдакий персонализированный вечный кошмар. Для меня пустыня. Для Ариса Торна, наверное, какая-нибудь бесконечная бюрократическая волокита. А для Кенджи… да для него, наверное, все в порядке. Он и в аду найдет логическое объяснение всем мукам и будет сидеть с ноутбуком».

При мысли о Кенджи на ее губах появилась слабая, кривая улыбка. Даже в этой ситуации она не могла не поерничать над коллегами.

«Или… – ее взгляд снова метнулся к далекому городу, откуда доносился слабый гул и мерцание огней. – Или это… чистилище? Где нужно искупить свои грехи? Но как? Бегая по пустыне за караванами? Разговаривая с чертями на незнакомом языке? Где выдают квест? Есть ли тут какая-нибудь администрация? Может, мне нужно найти Главного Чёрта и объяснить ему, что тот поцелуй на выпускном был случайностью, и вообще, это он первый начал?»

Она побрела дальше, оглядываясь. Научный анализ, смешанный с абсолютно наивными и нелепыми предположениями, стал ее единственным способом справиться с происходящим.