скачать книгу бесплатно
. Вот есть один свободный. Знатоки говорят, хороший, – и он взял с полки револьвер необычной формы.
– Правильно говорят, – кивнул головой Лавр, – я ценю антиквариат, но в пределах разумного. Это револьвер системы Галан, Льежской мануфактуры образца 1868 года. Когда-то он стоял на вооружении Русского императорского флота. У вас и патроны к нему имеются?
– Да, четыре штуки есть, – скупо улыбнулся оружейник. Лавр улыбнулся в ответ и быстрыми, точными движениями разобрал и собрал оружие.
– Михалыч! – проникновенно сказал Плякин, кладя на стол нераспечатанную пачку папирос, – ты в изъятом посмотри, вдруг, что приличное отыщется!
– А новый начальник придёт? – ухмыльнулся оружейник, глядя на папиросы, – чем я его буду вооружать?
Василий пододвинул пачку поближе: – Вот возьмём на днях банду, самолично все стволы тебе сдам! Любому начальнику угодишь!
Михалыч, кряхтя повернулся, снял с полки небольшой, но увесистый чемодан, раскрыл и со вздохом произнёс: – Выбирайте.
– Маузер, велодог
, ремингтон 1875 года – весьма редкая вещь! Наган, браунинг, смит-вессон, кольт, тоже велодог, только бельгийский
. О! Даже лефоше! Славный старичок! – с видимым удовольствием Лавр любовно перебирал оружие.
– С вашего позволения, – добавил он и взял браунинг.
– Соображающий у тебя товарищ, – уважительно покачал головой Михалыч и положил на стол две пачки патронов.
***
Мария Егоровна непритворно расстроилась, когда узнала, что Ермаков переезжает.
– Вы Лавр Павлович, бельё в стирку мне носите, и в гости захаживать не забывайте, – грустно говорила она, глядя, как он собирает свои нехитрые пожитки, – как время выдастся, вместе с Васенькой приходите обедать.
Лавр от души поблагодарил, дал честное слово, что будет приходить к обеду, и они с Плякиным направились на Дубинку.
Когда они подошли к небольшому белому домику, Василий поёжился.
– Не бойся, – подбодрил его Лавр, – мы в прозекторскую не пойдём, нам только заключения забрать и, может, что-нибудь уточнить.
На лавочке у порога сидел мужчина в строгом тёмно-сером костюме с аккуратной чеховской бородкой и с удовольствием курил трубку.
– Здравствуйте, Михаил Александрович! – поздоровался Ермаков.
– Добрый день, чем обязан? – мужчина встал и вынул трубку изо рта,
– впрочем, можете не представляться, вы из сыскной милиции?
– Из уголовной милиции, а точнее из уголовного розыска.
– Вы, наверное, по поводу вскрытий? – спросил Михаил Александрович, – прошу в кабинет.
Ерохин перебрал на столе бумаги: – Это официальное заключение, а в общем, дела обстояли следующим образом. Причина смерти у всех одна – задушение. Но время разное, приблизительно с полудня до 18-19 часов. Первой была убита женщина, – он заглянул в бумаги, – Салавец Ольга Викторовна 28 лет, домохозяйка. Задушена сразу. Душили сгибом локтя сзади. Разорваны связки. Затем был убит мужчина Салавец Карл Иосифович 35 лет, садовод. Он пытался оказать сопротивление, у него содран эпидермис на головках пястных костей, но его ударили в скулу, а потом задушили. Удар был очень сильный, налицо перелом скуловой кости и трещина верхней челюсти. Затем, – он тяжело вздохнул, – наступила очередь детей, – Курицын Василий 14 лет, ученик высшего начального училища. Пытался убежать, его сбили с ног и задушили. Его сестра Курицына Мария 16 лет, ученица. Задушена, прошу обратить внимание, – Михаил Александрович взглянул на них, – одной рукой. Судя по расположению гематом на шее, – правой. И последний – Гусник Карл Лаврентьевич, 70 лет. Его перед смертью пытали, у него прижизненные переломы пальцев и гематомы, а потом сломали шею.
Лавр кивнул головой: – Да, Михаил Александрович, вы абсолютно правы, его пытали, но он ничего не сказал, – и, видя вопрошающий взгляд Ерохина, пояснил, – если бы он сразу все рассказал, то не было бы столько трупов. Когда они пришли, Гусник был один. Они убивали всех пришедших по очереди.
Василий завороженно переводил взгляд с Ерохина на Ермакова: – Среди них был человек большой физической силы и с крупными руками, – сказал Михаил Александрович, – задушить 16-летнюю девушку одной рукой, – он покачал головой, – это знаете ли, не каждому дано.
– Разрешите? – Василий поднял руку, как будто сидел за партой, – Михаил Александрович, а как вы догадались, что мальчик пытался убежать, а его сбили с ног?
– У него все ладони в земле и продольные прижизненные ссадины. При толчке в спину бегущий человек инстинктивно вытягивает руки вперед, плюс и одежда испачкана в земле, – пояснил Ерохин. Он надел пенсне, взял перо и в конце каждого заключения аккуратно вывел – врач М.А. Ерохин, 4-я лаборатория на Дубинке
.
Попрощавшись, они вышли во двор: – Ну что Василий, теперь понимаешь, для чего судебные медики нужны?
Плякин восхищённо вздохнул: – С ума сойти! Ну всё знает! Как будто рядом стоял! Как всех бандитов повылавливаем, на врача пойду учиться!
***
Лавр Павлович и Ростовцев со списком похищенного тем временем обходили скупки: – Уже шестую скупку обходим, а всё без толку, – огорченно произнёс Семён.
– Сейчас ещё в одно место заглянем, семь – счастливое число, вдруг повезёт. Если вы помните, раньше здесь был очень известный ювелирный магазин Гана, – ответил Лавр, – один из лучших на юге России.
Они подошли к красивому зданию в восточном стиле
: – Посмотрим, – сказал Лавр, – может быть, здесь что-нибудь «выстрелит».
Он толкнул дверь, и под звук тихо звякнувшего колокольчика сыщики вошли в магазин. Высокий мужчина, стоявший за прилавком, наклонил голову, и поздоровался.
– Здравствуйте Леон Яковлевич – произнёс Лавр, поклонившись в ответ, – мы с коллегой из уголовного розыска по одному весьма деликатному делу.
Семён достал список и протянул его хозяину: – Скажите, что-нибудь из перечисленного, в ближайшие дни вам не предлагали?
Ган аккуратно, двумя пальцами взял список, надел пенсне в тонкой золотой оправе и, откинув голову, начал читать вслух. Когда он дошёл до браслета с львиными лапами, из под прилавка вдруг выскочила девочка лет восьми, и держа в руках золотой браслет, радостно воскликнула: – Вот он, papa
!
Леон Яковлевич страдальчески скривился: – Эмилия! Немедленно уйди к себе в комнату!
Девчушка, обиженно шмыгнув носом, положила браслет на прилавок и вскинув черноволосую головку с двумя уложенными бубликами косичками, гордо вышла из зала.
– Дети весьма несносны! Не дают рта раскрыть! – произнёс Ган, стараясь сгладить неловкость. Лавр и Ростовцев сочувственно покивали головами.
– Расскажите о нём, – с едва сдерживаемой радостью в голосе попросил Ростовцев.
– Вчера утром пришёл молодой мужчина или, вернее парень, и предложил взять на продажу. Я, естественно, согласился.
– А почему вы его не выложили на витрину? – спросил Семён, но Ган уже взял себя в руки и с легкой улыбкой ответил: – Я его только что убрал с витрины в сейф. Время закрываться, – и, не убирая с лица улыбки, добавил – сейф для особо ценных изделий, находится под прилавком. На видном месте хранится всякая бижутерия.
– Ну что ж, весьма разумно – произнёс Лавр, – вы записали данные сдатчика, как предписывает инструкция?
Ган перестал улыбаться но, не потеряв самообладания, сухо ответил: – Вам, товарищи, должно быть известно, что с началом революционных событий работа ювелирных магазинов была прекращена. С приходом Советской власти постановления, циркуляры и указания царского и временного правительства утратили силу. Новых указаний от нового правительства мне не поступало, и я при всём желании ничего не мог нарушить. Этот человек как личность меня не интересует. Для меня представляет интерес принесённый им товар.
Лавр взял с прилавка браслет: – Красивая вещь, если я не ошибаюсь, этот вид плетения называется «Глаз пантеры»?
Леон Яковлевич удивлённо вскинул брови: – Вы разбираетесь в ювелирном искусстве?
– Агент уголовного розыска должен разбираться во всём, – улыбнулся Лавр – опишите, пожалуйста, этого человека.
– Он из станицы, – уверенно сказал Ган – у него крестьянский загар и широкие мозолистые ладони, на вид не более 30-ти лет, рост чуть выше среднего, нос курносый с широкими ноздрями, глаза светлые, брови белёсые. Никаких особых примет, как вы любите, шрамов или родимых пятен, я не заметил.
– Как вы с ним договорились? – спросил Семён.
Ган пожал плечами: – Он сказал, что через три дня зайдёт за деньгами или заберёт браслет.
– То есть он зайдёт послезавтра? – утвердительно переспросил Семён.
– Да, – кивнул головой Леон Яковлевич.
– Вы открываетесь в 10 часов. Послезавтра, в 9 часов, впустите нас с чёрного ход, – сказал Лавр – Если вдруг возникнут какие-либо изменения, телефонируйте нам по номеру 627, спросите любого сотрудника и передайте ему необходимые сведения.
На улице Семен, ударив кулаком по раскрытой ладони, удовлетворённо воскликнул: – В цвет, Лавр Павлович!
Не успели они пройти и двух шагов, как их окликнули: – Господа! – в дверях магазина стоял Ган.
– Я совсем забыл! Буквально за минуту до визита, в магазин зашёл ещё один человек! – взволнованно сказал Леон Яковлевич, – он молча оглядел витрины, вышел и стал дожидаться второго на улице.
Ган немного помолчал и продолжил: – Высокий, подтянутый, хорошо выбрит, с ухоженными усами. У него очень неприятные глаза! Светлые, но абсолютно ничего не выражающие, пустые и холодные. Смотрят сквозь тебя.
– Кокаинист? – быстро спросил Лавр.
– Ни в коем случае! Движения очень точные, весь собранный, подтянутый, – Ган покрутил головой, как будто ему был тесен крахмальный воротник и уверенно добавил, – это офицер, причём не из скороспелых подпоручиков или зауряд-прапорщиков, выслужившихся из нижних чинов или резерва, а человек, закончивший одно из высших военных училищ. У него поистине гвардейская выправка, которая приобретается с годами.
