скачать книгу бесплатно
Кубчероблревкома
тов. Я.В. Полуяну
Направляем в Ваше распоряжение товарища Лавра Павловича Ермакова, для дальнейшей работы в розыскной милиции города Екатеринодара.
Товарищ Л.П. Ермаков, бывший чиновник сыскной полиции, имеет большой опыт работы. В добровольческой армии не служил. Недвижимости не имеет. Под судом и следствием не состоял.
Товарищ Л.П. Ермаков признает диктатуру пролетариата, сочувствует партии коммунистов и твёрдо верит в торжество мировой революции.
Командир 2-го кавполка 8-й Армии РККА
товарищ Тихонов Е.М. член ВКП(б) с 1913 года.
Комиссар 2-го кавполка 8-й Армии РККА
товарищ Донская Л.Н. член ВКП(б) с 1906 года.
22 марта 1920 года.
– Вот оно, значит как… – уважительно сказал солдат, возвращая бумагу. – Следуйте дальше, товарищ Ермаков.
– Скажите, а где находится ревком? – он решил сократить название, боясь, что не сумеет выговорить его без запинки.
– На Крепостной площади, в начале Бурсаковской
,– ответил юноша в тужурке, – это…
– Я знаю, – остановил его Лавр, – там дворец Наказного атамана
-
– Вот аккурат там, ревком и располагается. А вы, никак, из местных будете?
– Да, – коротко ответил он и шагнул вперед, но солдату, видно, было тоскливо в патруле и очень хотелось поговорить.
– Вы, видать, и в Империалистическую воевали? –
– На Юго-Западном и на Кавказском фронтах, с 1914 года, – не удержавшись, добавил Лавр и, предупреждая дальнейшие расспросы, прощаясь коротко кивнул головой. Но солдат искренне обрадовался: – А я на Румынском, в пулемётной команде геройствовал, слева от вас! А вы в каких частях служили?
– В кавалерии. Скажите, а что такое ГМ? – он кивком указал на повязку.
Солдат приосанился: – ГМ, это товарищ, городская милиция будет. Скоро и форму обещали пошить.
– Дай-то Бог, – сказал Лавр и, не удержавшись, повернулся к парню, – вы бы молодой человек, гранаты в карман убрали бы, если сумки нет, а то неровён час зацепитесь, скоба слетит, и через четыре секунды от вас ничего не останется.
– А почему через четыре…? – заинтересованно спросил паренёк.
Лавр вздохнул: – Это время горения замедлителя запала, – пояснил он и строго посмотрел на солдата, – вы-то человек с опытом, войну прошли. Что ж не подскажите юноше, как граната работает.
– Ох, ты ж Господи! Верно! – солдат суетливо всплеснул руками, – а ну Лёшка, быстро снимай свои цацки, только гляди аккуратно! Да в карман положи!
Он вышел на Гоголевскую, пошёл по направлению к центру и, проходя мимо Базовской, невольно замедлил шаг. Вот в этом доме убили грузинского мануфактурщика вместе с работником, а в том жила хорошая девушка Татьяна Берёзкина, которая очень любила рисовать. Он закурил, прикрывая огонёк от ветра, и подумал: «Наверное, не только преступника тянет на место преступления, но и сыщика на место первого раскрытия».
Несмотря на то, что прошло больше десяти лет, картина давнего, канувшего в архивную лету убийства, встала перед глазами до мельчайших подробностей. Подгоняемый воспоминаниями, он дошёл до Дворца наказного атамана и остановился. Ему было хорошо знакомо это небольшое с красивым фасадом здание. Над парадным входом висело красное знамя, а под ажурным козырьком стоял часовой в старенькой шинели с прожжённой полою, но в ослепительно начищенных ботинках с обмотками. Весеннее солнце яркой искоркой играло на потёртом кончике воронёного штыка.
***
Лавр подошёл и молча протянул мандат. Часовой, шевеля губами, внимательно прочитал его и, откашлявшись, произнёс: – На второй этаж, третья дверь справа. Председатель ревкома товарищ Полуян там будут.
Войдя в просторный, не потерявший прошлого великолепия холл, Ермаков внимательно огляделся. Повсюду сновали люди в военной форме, с оружием и бумагами. Из кабинетов постоянно выходили и заходили люди.
– Ты меня подводами обеспечь! На чём я людей на работы вывозить буду? – разносился по коридору громкий голос. Он издали заглянул в распахнутую настежь дверь. Коренастый мужчина, в зелёных, подшитых кожей галифе и кожаной куртке, весь перетянутый ремнями, расхаживал по кабинету, цепляясь за мебель ножнами шашки: – Подвод пятнадцать как минимум надо! – убеждал он человека в защитном френче и тонких металлических очках, который страдальчески потирал виски: – Будут подводы, товарищ Резниченко, Сейчас, обожди немного, выпишу тебе наряд.
Не дожидаясь окончания разговора, Лавр направился дальше, но услышав диалог, доносившийся из соседнего кабинета, невольно приостановился. Высокая девушка в синем платье и красной кумачовой косынке, резко рубила ладонью воздух: – Вы поймите, товарищ, кружку эсперантистов
необходимо просторное помещение, а не конура, которую вы предлагаете! Наркомпрос
и лично товарищ Луначарский
придают этому огромное значение!
– У товарища Луначарского есть более важные задачи, – отвечал невидимый собеседник, – ликвидация безграмотности и беспризорность, вот над чем надо работать в первую очередь! А вы, товарищ Ершова, со своим эсперанто!
Девушка сорвалась на фальцет: – Как вы, ответственный работник, собираетесь делать мировую революцию, не обучив пролетариат и трудовое крестьянство международному языку! Ответьте мне прямо! Как коммунист – комсомольцу!
Ермаков вздохнул. Больше не отвлекаясь на доносившиеся отовсюду крики, он поднялся на второй этаж и остановился перед высокой дубовой дверью с приклеенной бумажной табличкой, на которой каллиграфическим подчерком было написано: «Председатель Кубчероблревкома товарищ Полуян Ян Васильевич».
Взявшись за резную медную ручку, Лавр замешкался: «Как к нему обращаться? Должность – язык сломаешь!».
Пока он напряженно думал, дверь неожиданно открылась, и с озабоченным видом, держа в руках коленкоровую папку с латунными уголками, из кабинета выбежал молодой парень, тоже в кожаном реглане, только галифе у него были не зелёные, а красные.
– Входите! – сидевший в глубине просторного кабинета человек приглашающе махнул рукой.
«В конце концов, обращение по имени и отчеству ещё никто не отменял» подумал Лавр и вошёл в кабинет. За столом, заваленным кипой бумаг, сидел молодой мужчина с простым крестьянским лицом, густыми усами, крючковатым носом и зачёсанными назад волосами. Высокий, с залысинами лоб и внимательный изучающий взгляд серых глаз, выдавали природный ум и проницательность.
– Слушаю вас! – произнёс Полуян и коротким жестом указал на стул.
Лавр принял строевую стойку и, представившись, протянул мандат.
– Присаживайтесь, Лавр Павлович, – бросив быстрый взгляд на бумагу, сказал Ян Васильевич, и скупо улыбнулся, – в ногах правды нет.
Прочитав мандат, он поднял глаза и несколько секунд внимательно рассматривал Ермакова: – Скажите Лавр Павлович, – сказал он, побарабанив пальцами по столу, – всё, что здесь написано, правда?
– Да, – коротко ответил он.
– Люди, которые подписали ваш мандат, видели вас впервые. Почему они вам поверили?
– Меня лично знает товарищ Донская, – медленно ответил Лавр, и, прекрасно понимая, что следующим вопросом будет «Откуда вы её знаете?» продолжил: – Мы знакомы с 1907 и поддерживали связь до 1917 года. У нас были дружеские отношения. Прежде чем выдать мне этот документ, они проверили достоверность представленных мною сведений.
– Ну что ж, – улыбнулся Полуян, – будем считать ответ исчерпывающим. Они указывают, что вы мастер сыскного дела, это правда?
Лавр улыбнулся в ответ: – Я служил в сыскном отделении и полагаю, что зарекомендовал себя только с положительной стороны. Когда я уходил на фронт, начальство настоятельно просило меня по окончании войны вернуться в сыск.
– Ну что ж, думаю, товарищи Инденбаум
и Давыденко
не будут возражать против опытных сотрудников, – взяв перо, он что-то размашисто написал на мандате, и передал Лавру. Затем встал из-за стола, и крепко пожав ему руку, добавил – Идите товарищ Ермаков сразу на Карасунскую 75, там отделение уголовного розыска. Вас и разместят и продпаек дадут.
Кивнув головой на прощанье, Лавр повернулся и направился к двери.
– Лавр Павлович, – неожиданно сказал Полуян, – ответьте, пожалуйста, на один вопрос. В мандате указано, что вы верите в торжество мировой революции. Откуда у вас эта уверенность?-
Лавр слегка помедлил с ответом: – Если партия большевиков, смогла установить Советскую власть в одной из самых великих держав, победив развитые капиталистические страны, то я полагаю, она найдёт силы организовать освободительное движение во всём мире.
– Прекрасный ответ, Лавр Павлович, Я надеюсь вы понимаете, какая сложная обстановка в Екатеринодаре. Ваше умение и опыт будут очень кстати. Я искренне желаю вам успешной службы.
Ермаков поблагодарил лёгким кивком и прикрыл за собой дверь. Выйдя из здания, он достал мандат и прочел резолюцию, написанную размашистым, но легко читаемым подчерком. «Тов. Р.Т. Шипулин
, направить предъявителя для работы в отделение уголовного розыска. Поставить на все виды довольствия».
***
В раздумьях Лавр подошёл к одноэтажному кирпичному зданию. « Вот я и красный сыщик», – усмехнулся он про себя, и толкнув приветливо скрипнувшую дверь, уверенно вошел во внутрь.
После ревкома в уголовном розыске было непривычно тихо. Прислушавшись, он услышал за одной из неплотно прикрытой двери, стрёкот пишущей машинки. Лавр постучал и, не дожидаясь приглашения, вошел. За стареньким «ундервудом»
сидел молоденький паренёк в синей гимнастёрке и, высунув от напряжения кончик языка, что-то увлечённо печатал. Лавр кашлянул: – Здравствуйте, товарищ, – уверенно произнёс он и протянул мандат. Парень, привстав со стула, взял бумагу, внимательно прочёл, и широко улыбнулся: – Значит, будем вместе работать. товарищ Ермаков, очень рад! Милиционер второго разряда Ванин
, прикомандирован к угро, – он откашлялся и протянул руку, – Николай Акимович я, только вам, наверное, к начальнику надо, а они все на выездах. Но к нам приехал младший помощник начальника, заведующий резервом областного угрозыска
. Сидит через кабинет, с личными делами работает. Вы зайдите к нему, толковый вроде дядька.
– Спасибо! – Лавр от души пожал протянутую руку, парень ему определенно понравился, – пойду, загляну к толковому дядьке!
Он подошёл к двери, привычным движением расправил френч и коротко постучал.
– Да, да! Прошу Вас! – раздалось в ответ.
У Лавра неожиданно похолодели ладони и судорожно искривилось лицо. Он рывком распахнул дверь. За столом, заваленным серыми канцелярскими папками с разлохмаченными тесёмками, сидел Пришельцев.
Когда Лавр вернулся в реальность, он уже стоял посреди кабинета и, уткнувшись лицом в старенький пиджак Александра Петровича, пытался незаметно смахнуть с лица катившиеся крупные слезы.
– Полно, полно… Лавр Павлович! – приговаривал предательски дрожащим голосом Пришельцев, поглаживая его по спине.
Потом Ермаков часто вспоминал эту встречу, но никак не мог вспомнить, когда Александр Петрович вышел из-за стола и как он оказался в центре кабинета.
Наконец, успокоившись, они сели за стол. Пришельцев почти не изменился, только усы и голова слегка поседели, а вокруг глаз и на лице резче обозначились морщины. Он подпёр подбородок руками: – Рассказывайте, Лавр Павлович, свою одиссею… С нетерпением жду!
Когда Лавр закончил, Александр Петрович, со вкусом закурив, протянул ему пачку папирос: – Угощайтесь, это «Ира»
, не удержался, купил на барахолке, – с улыбкой сказал он.
– Папиросы «Ира» – это все, что осталось от старого мира? – усмехнулся Лавр.
– Ну почему же, – улыбнулся в ответ Пришельцев, – мы с вами тоже остались.
– Александр Петрович, а как вы? Я признаться, не ожидал вас здесь встретить! Последний раз вы ответили мне на поздравление с Рождеством, но это было ещё в 16-м году.
– Любезный Лавр Павлович! Вы не представляете, как меня покидала судьба! После февральской революции, когда всё пошло прахом, моя дражайшая супруга, Вера Лаврентьевна, настояла на отъезде в Баку. Не помню, рассказывал вам или нет, что в приснопамятные времена, я был полицмейстером в Елисаветполе,
и она рассчитывала, что старые связи помогут нам обустроиться. У меня не было особого желания уезжать, но когда я понял, что пришедшие к власти не видят различий между политическим сыском и уголовной полицией, то согласился, Решающим аргументом, развеявшим мои сомнения, были дочери, и в мае 1917 мы уехали.
– Татьяна и Елена, если не ошибаюсь? – улыбнулся Лавр.
– Да, да именно так! У вас прекрасная память!
– Благодарю, а Анатолий? Кажется, так звали вашего сына? – с лёгким напряжением спросил Лавр, потому что по возрасту, сын его бывшего, и вновь обретенного начальника, вполне мог бы воевать на каком-либо из фронтов и неизвестно, на чьей стороне.
– О нём чуть позже… – подняв ладонь вверх, с улыбкой сказал Александр Петрович, – так вот, в Баку нас приняли очень хорошо! Помогли и с работой, и жильём, но через некоторое время волнения докатились до южных окраин. Свержение царизма там прошло бескровно, а потом ситуация осложнилась межнациональными распрями и английской интервенцией. Мы оказались между двух огней, а когда те, кто нам помогал, эмигрировали в Турцию, супруга настояла на возвращении. Решающую роль сыграл мой сын.
Лавр удивленно поднял брови.
– Да! Именно он! Анатолий уже был начальником связи 12-й Красной кавалерийской дивизии и убедил нас вернуться в Екатеринодар. Но к нашему приезду город был в руках белых. Вначале, не буду скрывать от вас, я был рад этому обстоятельству, но потом понял, что это уже совсем не то… С огромным трудом мне удалось устроиться комиссионером в гастрономический магазин Гайтани, на Красной
.
– А как вы попали в милицию?
– Совершенно случайно! В магазине, когда я разгружал подводу с колбасами, меня увидел Борткевич
. Вы должны помнить Владимира Ивановича, он служил у нас старшим сыщиком.
– Удивительно… – покачал головой Лавр – Классовая борьба, рушатся старые устои, а в милицию берут бывших полицейских.
– Ничего удивительного, батенька! Большевики далеко не глупые люди, уж поверьте мне на слово! Они прекрасно понимают, что без профессионалов не смогут обуздать вал преступности, который захлестнул страну, но об этом позже. Сейчас мы с вами пойдем обедать!
Пришельцев выглянул в коридор: – Николай Акимович, если меня будут спрашивать, будьте любезны, скажите, что я повёл товарища Ермакова на обед и обустройство.
– Обязательно, Александр Петрович! – крикнул в ответ Ванин, не отрываясь от пишущей машинки.
***
Выйдя на улицу, они неспеша направились в сторону центра. Опираясь на трость, украшенную серебряным орнаментом, навстречу шёл пожилой человек в ветхом летнем пальто. Пришельцев приподнял шляпу: – Доброго дня, Александр Максимович…
Прохожий, остановившись, учтиво ответил на приветствие, и медленно пошёл дальше.
– Знакомый из прошлой жизни? – спросил Лавр.
