
Полная версия:
Психея
– То есть, ты себя причисляешь к таким, оскорбив меня? Именно поэтому ты кинулся меня спасать в ущелье? Ты сейчас ведешь себя, как обиженный мальчишка, которого я кинула. – Залезаю в спальник и застегиваю замок.
– В буквальном смысле, кстати. Ты неблагодарная, и это не самая плохая твоя черта. Надо придерживаться своего мнения, а не поддаваться влиянию. – Я слышу, как он укладывается. – Спокойной ночи, ребятишки.
Услышав смешок Джареда, я с головой ухожу в спальник и включаю фонарик, полностью погружаясь в содержимое дневника. Почерк был ужасно неразборчивый, и бледные буквы внезапно взлетали над строкой, затем слетали вниз. Первые страницы были написаны менее естественно, будто человек хотел оставить заметки своим потомкам для этого выводил буквы старательно. Но по мере того, как я перелистывала, все становилось куда хуже, мне бы сейчас не помешал графолог. Эти попытки зацепить самое важное и упустить из вида прочее делали текст отрывистым. Мне приходилось собирать его рассказ по частям, прыгать со строки на строку, бесконечно возвращаясь, чтобы вообще понять, о чем речь.
Кажется, что Джо Меллон знал значительно больше всех остальных в этой экспедиции, он писал о том, что его друзья были слишком впечатлительны, чтобы знать правду. Я разбирала его почерк и постепенно поняла, что мой отец был тем связывающим звеном, строка о моей матери оборвалась так же, как и началась. Приглядевшись, я увидела отсутствие пары страниц в блокноте. Они были вырваны очень аккуратно, чтобы это заметить, надо было очень внимательно читать эти каракули.
Мне снова приходится перелистнуть назад страницы:
«Горная деревня западной части Канады, названная Линкольн, была безобразной. Не было никакого намека на культуру и хороший Бурбон. Расположенная буквально посреди леса в долине высоких гор, которые окружают ее со всех сторон. Земля медведей – ее называли путешественники, для меня это была земля Психеи, о которой я услышал в единственном баре, расположенном в этом богом забытом месте. Во что бы то ни стало, я хочу добраться до нее и оценить, так ли она могущественна. Люди говорили, что завладеть ее душой, означало стать могущественным. В любой легенде была правда, до которой каждый уважающий себя археолог хотел докопаться и, естественно, получить кусочек. Я не стал исключением. Уиллис, Рейвен и я должны были осуществить этот поход и сделать открытие. Тем более, у нас была беременная дева для…»
Для чего? Что за бред, пронеслось в моей голове, почему текст обрывался на месте, где должна была идти схема и остаток рассказа?
Снаружи послышался шорох, и я отключила фонарик, застыв в неудобной позе. Прислушиваясь к человеку, выпутывающемуся из спального мешка, не спалось, и, судя по тому, откуда доносились звуки, это был Грант. Отложив блокнот, я легла навзничь, закрыв плотно глаза, он топтался рядом со мной, щелкнув фонариком. Луч проходил сквозь плотную ткань, стараясь не шелохнуться, я готовилась к удару ножом или что там он для меня приготовил.
Глава 25
Мужчина стоял надо мной, пока я пыталась дышать, как если бы была в стадии глубокого сна. И неважно, что мои поджилки тряслись, и душа уходила в пятки. Я подумала о дневнике, лежащем рядом, что, если он ищет его? Ведь собиралась же вернуть, как только дочитаю. Луч от фонарика покинул мое лицо, мне пришлось скосить глаза и посмотреть, куда именно он теперь светит. Дойдя до моих ног, свет исчез, и я выдохнула, как только он щелкнул кнопкой на фонарике, затем послышался звук движения, верней, хруста в его коленной чашечке. Я догадывалась, что фигура мужчины двигалась дальше в пещеру.
Очень медленно я протянула руку над головой и аккуратно начала расстегивать замок на спальном мешке. Высунув часть лица, и все еще прикрываясь материалом, выскользнула со своего спального места, тут же запнувшись о свои ботинки. Зашипев, я сжала зубами нижнюю губу до боли. Все, что мне было видно, это тлеющие огни недавнего костра, он погас сам, пока я была занята выяснением подробностей поездки наших родителей.
Узкий проход в скале, который мог быть чем угодно, привлек мое внимание, как только мы устроили ночлежку здесь, но я не думала, что Меллон успел ее исследовать.
Вдали послышался тихий щелчок фонарика, и затем увидела, как луч мечется между плотными стенами. На ощупь я двигалась следом за ним, переживая стать жертвой глупой смерти, например, от падения или внезапно возникшей ямы, но раз впереди меня шел первопроходец, значит, все было намного лучше, чем предполагалось.
Носки на моих ногах были тем самым изолятором шума, в ботинках я не смогла бы передвигаться практически беззвучно. Это не самое приятное мое пешее путешествие, но выбора не было. Проход стал шире, наше бесшумное передвижение вглубь становилось все интересней оттого и опасней. Внезапно кромешная темнота остудила меня от попыток продвигаться дальше. Я остановилась, прислушиваясь, что же случилось, и почему тот бледный луч, который еще недавно мелькал впереди, исчез. Скорей всего сдохли батарейки, поэтому мужчины для меня всегда были не дальновидны. Надежда на то, что он позаботится о сменных батарейках или хотя бы подзарядит заранее аккумулятор, умирала, каждый раз, когда происходило подобное. Я уже жалела, что не взяла свой, но стоять вот так в проходе и ожидать, было слишком нелепо и нетипично для меня. Где-то там был выход, и мне просто надо добраться до него.
На ощупь, прикасаясь к холодным стенам пещеры, я отключила все дурацкие мысли о насекомых, ползающих в потемках в поисках пищи или препонах, лежащих под моими ногами. Двигаясь теперь медленнее, мне приходилось задерживать дыхание каждый раз, когда острый камень врезался в мои ступни, но дорогу ведь осилит идущий. Разве нет?
Вдали послышался звук щелчка, затем что-то похожее на чирк зажигалки или спичек, и появился теплый свет, подобный факелу. Я обернулась назад, проверив, не идет ли за нами Джаред, но даже если это и так, я прошла достаточно, и вход уже был позади за поворотом. Все еще держась за стены, я резко отдернула руку при виде сколопендры, быстро устремляющееся по моей одежде вверх к шее. Слабый звук, вырвавшийся из легких, отразился по всей длине пещеры и замер где-то вдали, там, где брезжил свет огня. Зажмурив глаза, я замерла в ожидании, когда вернется Грант, но это не произошло. Покачав головой от собственных глупых мыслей, двинулась дальше, уже смелей и быстрей.
Даже если Грант хочет меня убить, расчленить или что он там для меня уготовил, у него будет масса возможностей и придется отвечать Джареду, куда я пропала. Это уже не будет выглядеть, как глупая смерть сорвавшейся со скалы идиотки, посчитавшей себя великим альпинистом. С другой стороны, не было смысла в таком случае скрываться, но мне не хотелось попасться на очередном подглядывании. Хватило того эпизода, который очень сложно выкинуть из головы.
Стряхиваю с себя паука, повисшего на штанине, что так противно полз и намеревался пробраться ко мне под термокофту. Эти паразиты стали обычными спутниками в каждой экспедиции. Первое время я орала, как ненормальная, дергалась, прыгала на месте, лишь бы избавиться от непрошеного гостя. Спустя годы, не обращала внимания на них, не смея убивать таких же живых существ, как и я, но и не позволяющих сделать больно мне.
Мужчины в моей жизни были чем-то похожими на этих насекомых. Они желали пробраться под мою одежду, насладиться и отравить своим ядом, оставив меня в мучениях. Странное, конечно, сравнение, но я не попадалась на их приманки, мягко отказывая и ставя заранее в рамки определенных сексуальных отношений. Все были пауками. Только не Грант, я бы его описала как змею, ловкую, мудрую и сдержанную. Хотя…
Приблизившись к широкой горловине пещеры, перед моими глазами появился целый зал, освещенный тусклым светом факела, охваченного огнем. Это была комната с камнями другого цвета, они пронизаны золотыми нитями внутри и мерцали при каждой вспышке.
Там, где мы были раньше, не было ничего подобного, простая пещера с серыми стенами и больше походила на насильно вырытую людьми. Здесь же все обстояло иначе, ни один человек не смог бы сотворить подобную красоту, загнать на такую высоту технику и выпилить ровные потолки и стены, усеянные мерцающими линиями. Я не очень умела определять размеры, но здесь не меньше пятисот квадратных футов.
Это, по сути, хорошая однокомнатная квартира, студия для великана. Застываю на месте, снова прислушиваясь, куда пропал Грант, которого, на первый взгляд, нигде не было видно. Что-то мне подсказывало, что золотой песок, которым усыпан пол, не был искусственно привезенным, и странная гора, засыпавшая нечто, не вязалась с общим фоном пещеры, а значит…
Я вышла из тени, шагнув вперед, как в это же мгновение сбоку от меня появилась темная фигура, обхватившая мою руку и тем самым, спасшая меня от падения вниз. Грант стоял справа, крепко вцепившись в ткань куртки, и удерживая меня, одно его мимолетное движение, и я оказываюсь прижатой к его широкой груди спиной, снова задержав дыхание от непонятных ощущений.
– Решила убиться? Я не собираюсь снова спасать твою шкуру, чтобы потом ты в очередной раз обвинила меня в попытке покушения. – Грант любитель интимных прикосновений к моим излюбленным эротическим зонам, желающим слушать его искушающую речь.
Поворачиваюсь к нему лицом и поднимаю брови, указав себе за спину.
– Решил сам исследовать и сбежать? Что, интересно, ты здесь ищешь посреди ночи? – Эти чертовы глаза смотрят на меня, как на идиотку.
– Не спалось. Или ты предлагаешь мне разбудить вас и предложить исследовать вместе, а потом вернуться еще раз с утра? – Я сдуваю волосы с лица и начинаю скручивать их в высокий хвост на затылке, стягивая резинкой, постоянно находящейся на моем запястье.
– Ты можешь рассказывать эти эпосы кому угодно. Я тебе не верю. – Снова приподнимаю брови, и он улыбается.
– Мне казалось, ты не глупая девушка, но когда на тебя влияет какой-то третьесортный недоносок с идиотской прической, сыпя при этом бестолковыми доводами, начинаю сомневаться в твоей разумности. – Показываю ему убрать свои руки от меня и отхожу немного в сторону, так, чтобы не свалиться вниз.
– Я тебя не знаю, как могу в таком случае тебе доверять? – Пожимаю плечами и начинаю осматриваться, как можно спуститься вниз.
– У меня нет секретов, возьми и спроси. – Отмахиваюсь от него, Грант пытается удержать меня под локоть, пока я, улегшись на живот, повисаю на верхней части туловища. – Хватайся за мои ладони, спущу тебя вниз. И береги ноги.
То, с каким рвением я вытягиваю перед ним руки, поражает все мое существо. Несколько часов назад мне пришлось его нокаутировать, ожидать, что он убьет меня, и действительно подвергнуться сомнениям и вот оно чудо, он помогает мне спуститься. Глубина на которую мне необходимо опуститься около шести футов, и самостоятельно я до дна не достану. Ухватившись сильнее за крепкие ладони Ганта, заглядываю в его глаза и ожидаю, что он меня скинет или резко оттолкнет. Но ничего этого не происходит, он ложится на живот и свешивается с отступа. Мои пальцы соприкасаются с мягким песком, и только тогда Грант меня отпускает.
– А ты джентельмен. – Прячу смущенную улыбку, очарованная сиянием красивых глаз, и утопаю пальцами в мягком ковре из золотого песка.
– Даже если это не так, я готов иногда примерить на себя эту маску, – доносится до меня, он спрыгивает на пол, перекатившись через свое тело, и встает, отряхивая одежду.
– Не сомневаюсь, но найди другую дуру для экспериментов. – Он тихо смеется, и его грудной голос разносит эхом в помещении.
– Раз ты согласилась на эксперимент с ним, со мной тебе точно терять уже нечего. Так он с вами жил? – Он идет следом за мной и рассматривает стены, касаясь каждого блестящего камня.
– Да.
– Хм. То есть вы, как сводные брат и сестра, которые решили перейти черту. – Я хмурюсь, секс с Джаредом не был похож на инцест. Но и естественным подобное не назовешь.
– Скорее это тоже самое, что делал ты в номере. Снимал напряжение. – Пришел его черед приподнять брови.
Он снова смеется, мы останавливаемся напротив странного возвышения, покрытого песком. Я протягиваю руку и убираю немного песка. Он медленно начинает растекаться под нашими ногами, напоминая песочные часы, осыпающиеся в большую горку на пол. Грант обходит горку с другой стороны и делает то же самое, что и я несколько секунд назад. Мы будто играем с ним в «Хозяина горы» с единственной разницей, что не плюем на верхушку. Я сглатываю, уставившись на мужчину в момент, когда появляются символы, похожие на те, что были на артефакте.
– Кажется, это… – даже боюсь говорить слово, вертящееся на моем языке, с новой силой убираю песок уже обеими руками, помогая откопать, что же хранится под ним.
– Гробница, – тихо произносит Грант, наклоняется и пытается найти символы, указывающие, как ее открыть.
– Это что-то новенькое. – восхищенно произношу я.
Он останавливает меня, прекращая болтовню, и сосредоточенно обходит гробницу со всех сторон.
– И что будем делать? – Грант выпрямляется и удивленно на меня смотрит.
– Открывать ее, конечно.
– Ты же хотела вернуть артефакт. – упрекает он меня, пока я трясущимися руками трогаю выбитывае слова.
– Вообще не проблема, но сначала я посмотрю, что там одним глазком. Так, значит, мне надо сдвинуть в сторону крышку и все. – Он мне даже возразить не успевает.
– А это так просто сделать? – ехидно спрашивает меня мужчина, его губы искривляются в улыбке, как и мои.
Исследователи, археологи и охотники за сокровищами похожи между собой, если не утащить, то хотя бы потрогать. Отхожу в сторону, нездоровый интерес к мертвецам, лежащим веками в этих штуках, меня никогда не привлекал. И всегда есть риск нарваться на неожиданный подарок из прошлого. Напряженно слежу, как сильные руки напрягаются, мускулы прорисовываются под тканью, образуя внушительный бугор, состоящий из бицепсов и трицепсов. Задыхаюсь от беспощадного желания почувствовать, как он прикасается ко мне вот так, удерживая в объятиях напротив своего тела…
– О боже! – его резкий крик выводит меня из стадии неудовлетворенной студентки, заставив отпрыгнуть от гробницы и упасть навзничь, опасаясь быть политой изрядной дозой кислоты. Но глубокий грудной смех, веселье, светящееся в серых глазах, ставят меня в неловкое положение и недоумение. – У тебя был такой плотоядный взгляд, не удержался, прости.
– Меллон, ты одурел? – Я соскакиваю на ноги, желая дать ему пинка, но он уже просунул руку в маленькую щель между крышкой и гробницей. Эмоции на его лице мгновенно меняются с бездумного веселья до откровенного шока.
– Кажется, хуже! – между его бровями появляется глубокая морщина. – Там гель и живое тело. Оно мягкое! – его голос понижается до шокового, и в следующий момент огромное тело заваливается на бок, закатив при этом глаза, и с грохотом падает. Мои конечности прилипают к полу, гнев, с которым я готова была накинуться на мужчину, исчезает, повергнув меня в безразличие. Если он хочет играть в эти игры, с моментами отличного хоррора, вперед, меня этим не напугаешь. Подойдя ближе к нему, я пинаю его в бедро, толкнув еще раз для верности, и заглядываю под крышку, одолеваемая своими личными демонами, желающими полюбопытствовать.
– Хватит притворяться, нет тут никакого геля. – Толкаю крышку, и она с грохотом падает на песок, ударяется об угловую часть скалы. – Ты придумал это… Боже мой!?
На моих глазах то, что выглядело, как свежий мужской труп ростом в шесть футов и семь дюймов, превращается в прах по мере того, как испаряется влага. И только что увиденная мной копна темных волос рассыпается в пыль.
– Что это такое? – У меня не осталось нормальных слов для того, чтобы понять, что вообще только что произошло. Рукой тянусь внутрь гробницы, но одергиваю себя, как только в голове начинает гудеть, затем слышится звон, будто металлом ударяют об металл, затем громкие взрывы и крики. Зажимаю уши руками, оседаю на пол рядом с Грантом, вцепившись в свою голову, и сжав зубы от громких звуков, разносящихся повсюду. Затем я слышу их, тех самых, которые разговаривали и ругались, когда сошла лавина. Мужчина и женщина обвиняющие друг друга. Ее отчаяние и его гнев, они пропитаны своими чувствами, и ни один из них не хочет сдаваться, выкрикивая каждый свое.
У меня начинает кружиться голова. Тело покрывается испариной, слабость одолевает меня, я падаю на спину, не в силах удержать себя вертикально. Только бы не закрыть глаза.
Глава 26
Я просыпалась в полной тишине, твердая поверхность и шуршание ткани заставили работать мой мозг в экстренном режиме. Открываю глаза, чтобы увидеть надвигающихся надо мной мужчин. Моргаю, сбрасывая остатки сна, и приподнимаюсь на локте, убрав свободной рукой волосы с лица. Перевожу взгляд с одного мужчины на другого, заметно нервничая. Что-то же должно было произойти такое, отчего Джаред так переживает. Хотя меня больше интересует Грант, который стоит с каменным лицом, скрестив на груди руки.
– Ты как? – спрашиваю его, и он вскидывает бесстрастно бровь. – Я имею в виду, все ли у тебя хорошо? – Джаред всплескивает руками, показывая, что я опять взялась за старое, и его убеждения не подействовали. Для себя еще не решила, согласна ли верить в рассказы моего друга, не приняв во внимание множество других факторов. Даже если он очень красноречив и оперирует доказательствами, доступными только ему. К тому же, не каждый день я сталкиваюсь с подобным и отрубаюсь неизвестно отчего.
– Как видишь, все в порядке. Не стоит беспокойства. – Я сажусь ровнее, в ожидании хоть какой-то реакции с его стороны, но Грант не заинтересован в моих вопросах. Подняв мои ботинки, он ставит их прямо передо мной и кивает в сторону пещеры, в которой мы были ночью.
– Нам пора исследовать, вернуть все, что надо, и уезжать. У меня еще куча отложенных дел, – он произносит все таким формальным тоном, что мне очень хочется кинуть в него обувью, чего, естественно, не делаю.
– То есть вчера было мало приключений? Твоя куча не подождет? – Чувствую, как мне в бок упирается что-то твердое, вызывая назойливую боль, оборачиваюсь и приподнимаю спальный мешок. Заостренный уголок дневника выглядывает из-под укрытия, накрываю его рукой.
– Собирайся, у нас нет времени рассусоливать. – Грант деловитой походкой направляется к рюкзакам, закидывает один из них на плечо и движется в сторону расщелины.
– Ты сейчас серьезно собрался идти туда и делать вид… – Он резко оборачивается, пригвождая меня взглядом к тому месту, где я сижу, заставляя меня осечься.
– Я тебе еще раз говорю, шевелись. Уже время обеда, тебя не могли разбудить долгое время. И сейчас ты морочишь всем голову, – его голос похож на рычание разъяренного льва. Да что с ним такое? Дергаю шнурки на ботинках, чуть не разорвав их на части, стягиваю в узлы и резко поднимаюсь со своего места. Грант движется в тоннель, я хватаю дневник.
– В раю огромные проблемы, – щебечет Джаред, и я со всей силы ударяю его твердым переплетом в грудь, так, что он отходит на шаг назад. Ему повезло, что я не стала делать этого при Меллоне.
– Информация высосанная из пальца, можешь вернуть ее владельцу. И впредь мы не обсуждаем за спиной других. Ты идешь своей дорогой, я – своей. – Сворачиваю спальник и запихиваю его в свой рюкзак. Чтобы ни произошло, я не позволю Гранту и Джареду делать из себя козла отпущения и относиться ко мне так, будто одна я во всем виновата.
– У вас что-то произошло, пока я спал? – уж слишком заинтересованно спрашивает Джаред, и мне не хотелось бы сейчас делиться с ним о нашей маленькой тайне. Не могу объяснить, почему, может это временное явление.
– Начнем с того, что это не твое дело. И возможно, мне надо подумать о твоих подозрениях. Но это не точно. – Надеваю рюкзак себе на плечи и направляюсь в тоннель, доставая с бокового кармана фонарь. – Знаешь, я бы на твоем месте подумала о том, что ты меня несколько раз обворовал. Так что тень падает и на тебя, друг мой.
– Ощупывала его личность всю ночь? Так может не там и не так прикасалась, раз он такой злобный? У мужской особи очень много слабостей, – усмехается за моей спиной мужчина. – Я останусь здесь, делай свою работу.
– Я никогда не думала о мужчине, как об особи. Когда я его ощупаю, ты первый узнаешь. – Развернувшись, я двигаюсь следом за Меллоном в путь, который был все так же извилист и без особых сложностей, с осторожностью пробираюсь в глубь. Фонарь мигает в темноте, и я раздраженно трясу им, когда он прекращает свою светомузыку, останавливаюсь, как вкопанная. Увиденное до такой степени поражает мое естество, что из рук выпадает освещение и отключается от удара.
Все, что было здесь вчера, исчезло. Золотистый песок и мерцающие стены – ничего нет. Все, что было, превратилось в обычную серую пещеру, как миллион других. Так, словно не было абсолютно ничего! Наклоняюсь и начинаю шарить по полу в поисках фонарика, но ко мне подходит Грант, отпинывает его в сторону и светит своим фонариком мне прямо в глаза, ослепляя.
– Этого быть не может. А где… – Грант делает шаг вперед, раскрывает мой рюкзак, висящий на спине, и там ничего нет.
– Долго запрягаешь! Ты хотела приехать, вернуть все на место и уехать, так? Все я это сделал, можешь идти назад, спуститься вниз и забыть о произошедшем. Все грехи отпущены, духи упокоены, всем аминь. – Он не дает даже оспорить свои слова, выталкивает меня назад, как надсмотрщик, чуть ли не толкая в спину.
– Но ты же… – Я хватаюсь за любую возможность высказаться, но замолкаю, наконец, осознав очевидное. – Ты мог это сделать сам? Для чего тогда я тащилась на эту скалу? Да убери ты этот фонарик! – мой зловещий шепот растекается по стенам пещеры. Я выдергиваю руку и поворачиваюсь к нему лицом. – Хватит делать вид, что здесь ничего не было.
– Я не сказал и слова о ночи. Тебя снаружи ждет этот обиженный судьбой и ущербный. Ты и рада подобных жалеть и вожделеть… Очень неприятно удивлен узнать, что, оказывается, ты нашла уже желанную пару, – рявкает он мне в лицо, едва не клацнув передо мной зубами, как чудовище.
– Ты пытаешься меня оскорбить?! Да что с тобой такое? – возмущаюсь я, когда он делает мне больно, сжимая руку выше локтя. – Я тебе ничего не должна.
– Еще как пытаюсь, призываю тебя к совести. Сейчас позеленеешь от злости и вызовешь очередную лавину. Иди уже. Только сейчас закрой свой рот и держи на замке. Любое напоминание о произошедшем при нем, – в его голосе звучат металлические нотки, где-то я слышала подобный тон. – Все, что было там ночью только, между нами. Ясно? – Мне не надо видеть его, достаточно вибраций злости, исходящих от него.
– Откуда этот сексуальный подтекст «между нами»? Раз я должна сделать вид, что все забыто, значит, ты не произвел на меня никакого впечатления, – я хмыкаю на его рычание.
Он больше не толкает меня в спину, просто идет следом, кипя и негодуя. Эта война двух мужчин затянулась, и именно поэтому он не хочет рассказывать о своей находке, но я подозреваю, что Джареда не волнует пещера и искомое. Он пришел сюда только ради меня. Они друг другу не доверяют, есть единственное одно весомое отличие между ними. Грант его не переваривает, но не обвиняет, как это делает Джаред. Но по любому, в этой ситуации я оставалась где-то посередине, дрейфовала на своем плоту, гонимая то к одному берегу, то к другому. Искренне желая быть только в своей команде эгоистов и единоличников с собственным мнением.
Как только мы вышли на свет, Джаред со странно перекошенным лицом наблюдал за нами, прикрепляя трос и завязывая на нем узлы. Он не казался мне столь уверенным, когда самым наглым образом его оттолкнул Грант.
– Уйди, щенок! – Ох, блин, ну ладно я думаю, это было ужасно. Присев на одно колено и «выдрав» из скалы крепление, и я не преувеличиваю – именно «выдрав», Грант вбивает его в новое место. Когда он работал молотком, я моргала от каждого удара и соприкосновения металла к металлу. Было в этом нечто истерическое.
– Недоносок, – прошипел рядом со мной Джаред, поправляя сбившуюся на бок шапку, и с ненавистью повернулся ко мне.
Искренне я ждала, когда Грант себя рассекретит, покажет, что он на самом деле изворотливый придурок, водивший нас за нос, или некто использующий тело знакомого нам человека. Не знаю, но это уже не был тот Меллон. Все, что произошло вчера, наводило на мысль, что созданное внутри, скорей всего, – шаблон, макет, тщательно приготовленной сцены, может графика, или что он там заказал, и потом для эффекта пустил угарный газ. От этой мысли мне стало не по себе, не мог же он зайти так далеко. И конечно, чтобы пустить пыль в глаза такой жалостливой девушке, как я, он воспользовался моими знаниями, хотя лучше бы чем-то другим. Не важно. Отгоняю от себя всякие интимные мысли. Скорей всего я все еще под влиянием того, чем надышалась.
– Ты слышишь меня? – Я непонимающе поворачиваю голову, глядя пустыми глазами на бледное лицо Джареда. – Что произошло ночью, что с ним не так?