скачать книгу бесплатно
Космонавтов 80/81
Мила Фахурдинова
Первая редакция. ORIGINS
«Так-то подъезд интересный – все соседи персонажи, про каждого можно часами рассказывать, хоть и живет Мика здесь совсем недолго – три недели, как переехала».
Так начинается роман Милы Фахурдиновой, молодого прозаика из Казахстана. Историю Мики мог бы рассказать Эрленд Лу – с его любовью к веселому абсурду, а мог бы и Карл Уве Кнаусгор, готовый медитировать над каждой опавшей ресницей.
Собственно, из таких, казалось бы, неважных «ресниц» и собрана эта книга. Все начинается с кражи дорогого ковра, который героиня на минуту выставила за дверь, а продолжается странным полуфантастическим трипом по всему городу, в процессе которого появляется даже настоящий экстрасенс…
Все, что мы любим в скандинавской прозе хюгге, и все, за что мы пока не успели полюбить современную прозу Казахстана, соединилось в романе. Трогательном, смешном, чудаковатом и искреннем, как одиночество.
Мила Фахурдинова
Космонавтов 80/81
© Фахурдинова Л., текст, 2023
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2023
КВ. 22
1
Так-то подъезд интересный: все соседи – персонажи, про каждого можно часами рассказывать, хоть и живёт Мика здесь совсем недолго – три недели как переехала.
Продавала ей квартиру совсем девчонка ещё, но для содержанки больно неказистая – зубки как застройка в микрорайонах, глазки в пол. Мика даже удивилась – мало кому в столь юном возрасте так везёт. Училась собственница на первом курсе полицейской академии и была уже глубоко беременна. Особо Мика не лезла в личную жизнь незнакомого человека, но поняла с её слов, что купила девушка эту квартиру несколько месяцев назад, а теперь продаёт, чтобы домой в родной город уехать, потому что отец будущего ребёнка жениться отказался и общение продолжать не желает, а родители хоть и строгие, а в беде не бросят.
Оформили и подписали всё за два дня, и вскоре Мика уже наслаждалась всеми плюсами скромной, но отдельной жилплощади.
Первым из соседей она познакомилась с дядей Асифом – его квартира над её, тоже двухкомнатная; и живут там Асиф, его жена и два их сына. Глава семейства – управляющий кафе «Вкус Востока», что находится прям под Микой, вместо квартиры на первом жилом этаже.
В кафе она пока ни разу не заходила, но предчувствовала, что там душевно и гостеприимно – у Асифа по-другому быть не может.
Детки всегда улыбаются, здороваются, и статные такие (это она их «детками» называет, а так – старшему лет двенадцать, скоро женится, поди). Оба в школе учатся, а жена – по хозяйству, не видно её совсем. Ну а если зайдёшь спросить что, всегда тоже улыбается, приятная.
С Асифом Мика так быстро познакомилась, потому что дым от шашлычки ей дышать не давал, и музыка вечерами бесила. Как заехала – первый вечер нервничала, второй тоже мучилась, а на третий не выдержала – узнала в справочной телефон и давай туда названивать, чтоб гнев свой праведный выразить.
Трубку сразу передали управляющему, тот удивился – кто она такая?! Всех соседей он давно знает! Мика объяснила, а на другом конце провода гудки сразу пошли и через минуту стук в дверь раздался.
Видит в глазок – здоровенный мужик на пороге горой возвышается. Ночь, она одна… Перепугалась, конечно, но открыть почему-то всё равно решила. Это и был Асиф.
– Мы вот там семьёй живём! Приятно познакомиться! Заходи в гости, когда хочешь! И если помощь какая нужна – обращайся! С кафе я ничего сделать не могу – там хозяева знаешь какие крутые? Ни суд, ни мэрия не помогут! Давай я им скажу, чтоб мы тебе окна качественные поставили – звука не будет долетать! И кондиционер повесим, чтоб сама температуру регулировала. Я предыдущим хозяевам тоже предлагал, а им всё не до того было. Ну, и лично от меня – будем тебе еду поднимать три раза в день, ты вон какая худая! Договор?
Неизвестно, как дальше будет, а пока Мика словно в раю – плиту ещё ни разу не включала, и в холодильнике пусто – Асиф своё слово держит: кормят её регулярно и сытно, окна и сплит-систему поставили. Она о таких условиях и мечтать не могла! Прониклась к соседу сразу, полюбила почти.
Слева тоже хорошо – дед с бабулей живут, аккуратные, тихие. Сначала косо на неё смотрели, но спустя пару дней бабуля стала забегать – то пирог принесёт, то интернета попросит. А сама в квартиру зайдёт и так всё озирается по сторонам – странно немного было.
Мика внимания не обращала, но потом всё же решила спросить, чего это она высматривает? Бабуля же стала креститься и причитать, что тут священник нужен! Немедленно!
Хм…
Оказывается, когда-то квартира принадлежала некоему Журавлёву, кто прожил здесь с семьёй всю свою жизнь. Перед Объединением мужчину посадили в тюрьму за антиправительственную деятельность. «Прям из квартиры забрали!»
Жена его почти сразу скончалась, а дочь ничего общего с преступником иметь не хотела.
Как дед вернулся, то стал собирать по району кошек и вешать их в подъезде – видимо, в тюрьме сознанием помутился!
Соседи жаловались во все инстанции, но мёртвые коты так и продолжали появляться.
«В остальном он нормальный был, но замкнутый».
А буквально за год до Микиного появления сменился участковый. Новый смотритель дворового порядка хитрый мужик был – просёк, что Журавлёв стар и одинок, стал к нему каждый день с бутылкой захаживать, хотя до этого кошачий каратель вообще спиртного не употреблял. Соседи вроде как видели всё, но против не были – извёл их дед своими причудами, а так и тише, и спокойнее стало, раз сумасшедший под надёжным присмотром.
Потихонечку дед спивался, из дома выходить перестал и уже через несколько месяцев помер.
Никто особенно не удивился, когда выяснилось, что квартирку свою Журавлёв на единственного «друга» переписал – того самого мента, значит. Участковый на радостях ремонт сделал и дочку перевёз, чтоб она тут училась, по стопам родителя порядок в мире устанавливала.
Но «справедливость восторжествовала», и у мужика крыша поехала – везде ему умерший Журавлёв мерещился и никакого покоя не было.
Вскоре участковый повесился в ванной, а дочка его забеременела непонятно от кого, спешно продала злосчастную квартиру и вернулась восвояси.
Короче, пока Мика «сама кукухой не тронулась – надо бы батюшку позвать и место это лютое освятить!».
Соседке она за заботу благодарна, про священника обещала подумать, но, поскольку лично Мику в этом доме ничего не беспокоило, пока её квартира стоит «святой водицей» не окроплённая.
Получается, бабуля с мужем – самые старожилы подъезда, но не из тех, что навязчивые и главных из себя строят, а вполне интровертные, и потому приятны ей тоже.
На этом этаже квартир больше нет, а наверху с Асифом соседствует Диана Ивановна, или в простонародье Мусорщица. Трёшка у неё. Живёт она в центре города одна, с собакой шарпеем. Получается, дама состоятельная, но всё время по помойкам лазает – других активностей за нею замечено не было. Может, хобби такое.
Мика сначала, когда соседку на помойке встречала, даже не знала, как реагировать – вроде поздороваться надо, а с другой стороны – неудобно: вдруг смутится, что за неприглядным занятием её узнали. Долго думала, но в итоге решила, что всё же лучше приветствовать женщину.
Та сначала и правда стеснялась, а потом – ничего, отвечать даже стала.
Как-то нужна была Мике хорошая картонная коробка. Идёт она мимо мусорки, смотрит – лежит. Не идеальная, но ничего так. Только полезла она за ней – из другого бачка соседка высовывается. Молча взяла она Мику за руку и отвела в правильное место – настоящий коробочный рай, где сортированные отходы хранятся. В общем, помогла сильно.
Наверное, это потому, что она Мики стыдиться перестала. Или Мика – её.
Единственный неприятный сосед – это Ухажёр. Живёт он на первом этаже, справа от чёрного входа в кафе. Познакомились они с ним так.
Неделю Мика уже на новом месте жила, вдруг вечером звонок в дверь, а на пороге этот франт – нарядный и с бутылкой водки.
– Ну, – говорит, – соседушка! Доставай колбасу, знакомиться будем!
– Я, – отвечает Мика, – колбасу не ем, водку не пью, вы уж извините! И вообще обживаюсь – некогда мне.
– Это, – не унимается он, – ты зря отказываешься! Вон, соседи твои, – старики совсем! Помрут, глядишь, скоро! Мы тогда их хату выкупим, и у меня тут будет двухэтажный пентхаус, а ты дружить не хочешь!
Здесь понятно будет только тем, кто дом тот видел, потому что даже если просто ветер сильный подует – он на раз-два обрушится ввиду ветхости и преклонного возраста. Если же там пол снести, то совсем страшно будет – всякие несущие конструкции и прочее, обывательским умам неведомое.
Какой пентхаус?! Да и дед с бабулей всяко позже умрут, чем всех отсюда по неореновации переселят.
Пожертвовала Мика своим «благом» ради блага других соседей: дружить отказалась, квартиры объединять теперь не для кого, сосед принципиально не здоровается. Зато дом целый.
Больше в подъезде квартир нет – такой вот он маленький и уютный, всё как на ладони. Оттого исчезновение её нового ковра выглядит особенно загадочно.
Перезнакомившись со всеми соседями и более-менее разобравшись, кто есть кто, Мика даже представить не могла, что надо и тут быть начеку.
Ковёр она выбирала долго – изучала каталоги, ездила-щупала. Не хотелось «как у всех», а вот мечта – белый, с длинным ворсом и чтоб весь пол в гостиной закрывал. Чтоб ступала она на него – и как в облако проваливалась, и гостиная с ним выглядела словно приёмная у врат рая. Бог с ним, что на другую мебель не хватит, – можно и на ковре спать; и как чистить его, Мика тоже думать не хотела – там видно будет.
Обошёлся ей каприз души в баснословные деньги, но счастью не было предела. Привезли ковёр ближе к трём, донесли до двери, Мика все бумажки подписала, за доставщиками подъездную дверь закрыла (она тут на ключе!) и радостная побежала полы протереть перед тем, как мечту расстилать. Квартирка её – ну совсем небольшая, соответственно, мыла она минут пять.
Всё подготовила, выглядывает, чтоб затащить ковёр, а его – нет. Мика вниз спустилась, наверх поднялась – ничто не говорило о том, что её белый пушистик когда-то вообще присутствовал в этом подъезде. Кому он нужен?! Да ещё так быстро – его только до первого этажа спускать полчаса!
Не веря собственным глазам, Мика снова прошла по ступенькам вверх и вниз – ничего. Постучалась ко всем соседям – дома были только бабуля с дедом («Я у окна сидела, деточка! Видела, как тебе его заносили! А после рабочих – никто в подъезд не заходил и не выходил отсюда! Позови священника, недоброе творится!») и жена Асифа («Ничего не видели. Ничего не брали!»).
Ковёр огромный, его просто так не утащишь. Но соседи?!
Однако ковёр исчез.
На улице первый снежок выпал и не растаял до сих пор, тонким слоем покрывает промёрзшую, уже готовую и к более тёплому покрывалу землю. Мика накинула пуховик и выбежала из подъезда.
Вот следы рабочих, что занесли ковёр к ней, а вот их следы назад. Всё. Никаких других отпечатков! Выходит, старушка права – ковёр пределов подъезда не покидал.
Как вариант, можно напроситься во все квартиры – такую махину нелегко утаить! А если кто откажет, так сразу понятно станет, что вот он, воришка, прямо перед ней.
Заранее же подозревать кого-либо она отказывалась, но, и в обратную сторону её презумпция тоже работала, – исключать из подозреваемых никого не стоит. Даже деда с бабулей, хотя они по всем параметрам ну никак бы не справились.
Но сейчас Мике бежать по делам надо, а не следствие вести. Теоретически за это время ковёр могут вынести и увезти, а значит, действовать надо быстро!
Неизвестно, откуда она это взяла, а только разрезала две биоразлагаемые бутылки из-под воды и покрасила их в чёрный цвет маркером. Аккуратно прикрепила – одну на своё окно, другую в подъезде в угол, и от руки написала объявление: «Дорогие соседи! Сегодня у меня исчез огромный новый белый ковёр. Если вы взяли его случайно – просьба поставить на место. Если располагаете какими-нибудь сведениями – сообщите мне. До тех пор, пока ковёр не найден – будут работать автоматические видеокамеры: не пытайтесь вынести его наружу через дверь или окно! Прошу отнестись с пониманием и камеры не трогать, тем более они передают видео в режиме реального времени, и вандала, кто попытается камеры уничтожить, я тоже сразу увижу. Это частная собственность! Спасибо за понимание. Мика, кв. 22».
Хоть и в расстроенных чувствах от похищения, но всё же весьма довольная своей изобретательностью, Мика отправилась по делам.
2
Бывает, что где-то что-то очень интересное происходит, но тебя не звали – другой бы кто постеснялся, а вот Мика идёт.
Так, она довольно часто бывает на лекциях в университетах, где не учится, в центрах религии, в богов которых не верит, или, например, на «тусовках по пригласительным» без пригласительных.
Прочла она на сайте одного курса, на который вряд ли когда заработает, что будет у них мастер-класс от интересного человека. Что-то про социальное взаимодействие, самопрезентацию и налаживание контактов в эпоху тотальной толерантности и объединённого объединения. От каждого из этих словосочетаний у Мики мурашки по коже – страшно, ново, не умеет. Надо идти.
Проникнуть туда было несложно (у неё уже отработанная схема, да и препятствий в лице злобных вахтёрш и проверки документов не было). Но! Заходит Мика в зал минута в минуту к началу, а там совсем никого. Огромное пространство аудитории, как чрево доисторического животного с поломанными костями стульев, зияло, готовое поглощать массы, а пришла лишь жалкая тощая Мика. Непорядок.
Посмотрела онлайн-расписание – сходится, проверила номер аудитории, этаж – точно здесь. Села на заднем ряду подождать чуть-чуть – может, задерживаются?
Или всех предупредили о переносе, а хитрюги вроде неё остались не у дел? Умно.
В аудитории пахло дезинфектором и ни одной пылинки не кружилось в отблесках уже заходящего, но ещё стреляющего лучами-лазерами в окна-глаза солнца. Она дышала квадратиком, заплетая косички из спагетти-бахромы своего вязаного шарфа. Это успокаивает, ей нужно. Как преступник, составивший план и проникнувший в самое сердце банка, минуя ряд преград, Мика не нашла там заявленной ценности, и что теперь делать – не знала.
Вдох на четыре.
Задержка на четыре.
Выдох на четыре.
Задержка на четыре.
Одиннадцать.
Вдох на четыре.
Вдруг дверь с грохотом распахнулась и взрывной волной в помещение влетела девушка, и тоже одна (студенты-то обычно группками ходят).
Мика к ней сразу с опаской, квадратик не помог – пыталась понять: кто, что, не по её ли душу, угроза или соратник? А девушка ещё взяла и из всего огромного пустого зала на соседнее с ней кресло приземлилась. Мика бы так никогда не смогла и внутренне ещё больше напряглась.
Но тут случился поток – поток слов и мыслей, обрушившийся на Мику точно так же, как эта девушка только что обрушилась на пространство аудитории.
– Ой, а где все?! Давай я тут к тебе пристроюсь рядышком – мне вообще-то тридцать, и я уже нигде не учусь, ха-ха-ха, но тема классная, вот и пришла сюда. А почему они задерживаются? Это всегда так? Я уже пару раз сюда ходила – нормально раньше было. А?а?а, ты тоже не знаешь? На тебя, когда смотришь, кажется, что «она знает всё, только пока не знает, что знает!». Смешно, да? Я люблю каламбуры, только у меня не сильно хорошо получается. Но я научусь! Практика!
Вот так, только в её речи пауз не было. Сплошное полотно текста, голоса, полотно слов.
Мике сложно сходиться с людьми, а с незнакомыми, если трезвая, так вообще разговаривать не получается – стесняется или не о чем. Даже если она заранее подготовится – сводки погоды прочтёт и фильмы последние посмотрит, всё равно из головы вылетает, стоит только перед реальным человеком оказаться.
«Бэ-мэ», – не женщина, а барашек.
Но сейчас Мике ничего делать не приходилось, собеседнице её участия в диалоге не требовалось. Она вообще производила впечатление сверхсамодостаточной особы, даже просто своим внешним видом.
На девушке этой были узкие джинсы, а сверху них платье в горошек и смешная плюшевая шуба под леопарда. Но самым крутым в её образе был бант!
Блин, серьёзно – у неё на голове был небесно-голубой бант из полупрозрачной ленты, завязанный, как в школу нашим мамам лепили до третьего класса. При этом бант был органичен на лохматой голове, словно на упаковке подарка – легко колыхаясь в такт её речи, он обещал праздник каждому.
– Давай сядем на первый ряд? Нас же уже двое, нормально будем смотреться, как свои! Я вот недавно кошку нашла, а она такая пушистая и с ошейником, с адресом. Ну, мне сначала лень было хозяев искать, кошка у меня пару недель пожила, а потом достала орать, и я пошла её возвращать. Приношу по адресу, а это оказалась писательница Мягких, представляешь?! (Мика такой писательницы не знала, но поняла, что ещё со времён до Объединения она.) Оказывается, Мягких сейчас из фарфора лепит кузнечиков, и я осталась с ней чай пить. Она так радовалась, что кошку вернули! Потом ещё оказалось, что у неё в квартире есть погреб. Хочешь, я вас познакомлю? Ты ей понравишься!
Мика понимала, что это какое-то сумасшествие, но девушка была такая искренняя, такая настоящая, что Мика не сбегала от незнакомого, как обычно, а вот сидела и слушала-слушала-слушала, купаясь в потоках её бессмысленной речи.
– Знаешь, наверное, лекцию отменили и студенты все в курсе. Пойдём лучше поедим – у них тут шикарная столовка! Я вообще домашнюю еду люблю, но иногда хожу в рестораны. Ну, раз в месяц примерно. Но не так, как все ходят… возьму тебя с собой как-нибудь!
В столовой девушке стало смешно, что Мика не ест мяса, и она шла с подносом вдоль ряда псевдогреческих салатов и вытаскивала из каждого по айсбергу. Затем девушка с бантом взяла ржавого цвета булочку, разрезала её пополам, а все собранные листья слепила в большой комок и засунула в хлеб, как котлету в гамбургер. Своё кулинарное творение она жадно, словно это было мясо, откусывала, жевала с набитым ртом и много смеялась.
– У меня квартиры нет, но уже давно я купила гараж и обклеила его утеплителем – там вообще нормально, даже зимой. Ну, света-воды нет, но помыться в любом хостеле можно или у друзей. Мы вчера сходили на похороны – просто хотели новые платья куда-нибудь надеть, они чёрные, и шляпки с вуалью. Нет, кого хоронили, не знаю, мы не сильно плакали, но больше других приглашённых. Ничего так мероприятие было. Смотри, как мужик на меня смотрит – я вообще мужикам нравлюсь, всем-всем. Дурные такие! Ты какая-то грустная – всегда или из-за меня?!
– У меня сегодня ковёр украли.
– Ковёр? А кого ты подозреваешь? Если все хорошие – может, он сам ушёл? А?ха-ха! К твоим соседям – вдруг они лучше тебя? Я шучу, на самом деле – точно нет!
Так она болтала почти два часа – на улице уже стемнело, но Мика как под гипнозом сидела – настолько всё это было другое, не её и ей несвойственное. Будто люди разных рас друг на друга впервые взирали – вроде понимаешь, что тоже человек, но так сильно он не вписывается в твои представления и каноны…
А потом девушке с бантами надо было бежать, и они как-то так легко расстались, как будто дружат уже сто лет и завтра обязательно увидятся снова, хотя даже имён друг у друга не спросили. Мика только тогда на часы посмотрела – было восемь, и она сама засобиралась домой. В голове же крутилось только одно: «Я хочу быть как она! Я хочу довериться миру! Я хочу проживать жизнь на полную! Вытащите меня из этой раковины – у?мо-ляю!»
