скачать книгу бесплатно
– Прости? – не расслышав меня, сказала она. Я понял, что подумал вслух, но достаточно тихо, что она не разобрала. Нужно быть осторожнее.
– На протяжении веков люди путаются: не знают, что лучше для них. Это одна из сторон одной медали. Другая же – то, что всё проходит. Так что переживать нормально, но тебе будет легче, если ты его отпустишь.
– Когда я спрашивала, почему он так поступил, то знаешь, какой получила ответ? Что я слишком умная и целеустремленная. Типа нам не по пути, так как ему боязно от того, что я не хочу зависать с ним в видеоиграх, смотреть один и тот же сериал дни напролет. Да, мы проводили время по-разному. Но я воспринимала это нормально, а он, оказывается, относился к этому негативно.
– Он деградировал, – осудил я будни её бывшего парня.
– Не вижу в этом ничего плохого. Человек живёт так, как хочет. Дело в том, что он поставил мне ультиматум: либо я живу, как он, либо мы расстаемся. Моё предложение – чтобы каждый из нас занимался, чем хочет – он не рассматривал.
– Идиот, – взболтнул я.
По-моему, она хотела заступиться за него, но промолчала. Видимо, постепенно остывает.
– Это не моё дело, – разве не моё? – но тебе будет легче, если ты перестанешь мусолить эту тему и отпустишь его.
Мне показалось, что я сказал грубо, но она позитивно оценила настойчивость.
– Откуда у тебя этот шрам? – осведомилась она, посмотрев на мою кисть.
Я взглянул на него, и меня одолело чувство ноющей боли в руке.
– В детстве я неудачно упал в лесу так, что напоролся на ветку, – овладев собой, ответил я.
– Он тебе идёт, – улыбнулась Элеонора. Она со мной флиртует или со всеми так открыто разговаривает?
– А у тебя очень выразительное лицо и татуировка, – сделала я ей ответный комплимент. Рисунок был в том же месте тела, где у меня красовался шрам.
– У меня есть ещё, – заметила она.
– Где?
– На лодыжке.
Элеонора приспустила носок, и я увидел белого голубя.
– Он означает мир во всем мире? – уточнил я.
– Именно так, – кивнула она. – Я миролюбивый человек, пацифист.
– А что значат игральные кости?
– Я придерживаюсь позиции индетерминизма[79 - Индетерминизм – философская концепция, согласно которой будущее для каждой точки времени имеет вероятностный (случайный) характер.]. Жизнь не только непредсказуема, но даже случайна. Принимая это, я смиряюсь и начинаю спокойнее относиться к вещам. Только вот сейчас ты мне помогаешь больше, чем эта татуировка.
Она чувствует мою поддержку.
– Слушай, ты подумал над моими вчерашними словами? – полюбопытствовала она.
Смутно вспомнился разговор на скамейке.
– Да, – начал я делать вывод на месте, – плакаты содрали. Я слишком слаб, чтобы противостоять такой силе, как Движение Свободы.
Почему я это сказал? Разве я хочу им противостоять? Разве дело не в людях, не читавших Дейла Карнеги[80 - Дейл Карнеги (1888 – 1955) – писатель. Автор книги «Как перестать беспокоиться и начать жить».] и не знающих, как перестать беспокоиться и начать жить?
– Молодец, – похвалила меня Элеонора. – Живи для себя. Всё равно, как ты уже заметил, это закончится – всё предастся забвению.
– Но я не хочу умирать! – неожиданно для себя самого воскликнул я.
– Не знаю, получится ли у кого-то прожить дольше двухсот лет, но пока что это невозможно, да и бессмысленно.
Меня больше зацепило вторая часть предложения.
– Почему бессмысленно? – возразил я.
– Потому что смерть придает жизни смысл.
Меня не убедил её аргумент, но я не стал спорить. Вместо этого я вернулся к проблеме сопротивления:
– Всё же досадно, что я не могу помочь людям побороть обсессии.
– Может им не нужна помощь?
– Ты же сама вчера привела пример, что люди страдают, – напомнил я.
– Да, – согласилась Элеонора.
– Ты использовала понятие «смерть» и у меня появился вопрос. Сколько близких должно умереть, чтобы человек начал ценить жизнь и делать то, что хочет, а не откладывать на потом?
Она неуверенно, но приняла мои слова. Хотя я думаю, что она не сильно задумалась над ними.
– Ты – интересный человек, – вдруг сказала Элеонора. – Ты как светоч во тьме. Чувствую, как ты захватываешь мое внимание, хотя я даже это не просила. Но от этого мне становится только интереснее.
Я ей интересен? Разве она также думала в классе, когда я ее задел? А я?
Уже не важно. Смотри ей в глаза.
– Скажу тебе, что я тоже ощущаю нечто новое. Ты как звезда, которая притягивает в себе планету.
Да, я никогда не ощущал ничего похожего. Хочется испытать это чувство, докуда оно доведет…
Элеонора снова что-то хочет сказать, но не говорит. Она стесняется.
Возьми ее за руку. Ну же. Ты должен…
– Элеонора, – я дотронулся до ее татуировки на кисти, – ты всегда смотришь в глаза людям?
– Да, – ее голос стал тише. Мир вокруг заглох. Я видел и слышал только красивую девушку перед собой. – Мне нравится видеть правду. И если я ее вижу, то не хочу отпускать.
Я не понял, как оказался ближе к ней, но моё лицо было очень близко к её лицу. Наши сухие губы прикоснулись друг другу, а руки неуклюже сцепились.
После непродолжительного поцелуя, мы посмотрели друг на друга. Я понял, что в этом мире существует что-то действеннее философии – опыт. Переживать этот момент было лучше, чем тысячу раз о нем читать.
– У тебя теперь красные губы из-за моей помады, – мило засмеялась Элеонора, смотря на меня из-под бровей.
– Твоей помады, – улыбнулся я. Адреналин в крови зашкаливал. Сердце билось учащенно. Однако мне нравилось это ощущение.
– Хочу вместе с тобой послушать музыку в наушниках. Давай? – предложила она.
Я кивнул. Элеонора достала четыре затычки и две из них передала мне.
Не спросив меня, она легла мне на грудь. Я обнял ее и услышал группу «Simple Plan».
Следующие полчаса я не помню, так как был не здесь. Куда-то переместился вместе с Элеонорой, но точно был не в ресторане на пересечении тридцатой и сорок второй дорог.
В какой-то момент я понял, что девушка на моей груди задремала.
Разбудить? Или не стоит? Подумав минут пять, я все-таки разбудил ее.
– Ты как? – спросил я шепотом, когда мы сняли наушники.
– Прекрасно, – расплылась в улыбке она. – Проводишь меня домой?
Тот вечер закончился как в медленном кино – неторопливо мы добрались до ее квартиры и расстались. Лучше вечер я не проводил никогда. По крайней мере, у меня было такое впечатление.
– До завтра, Унтри, – попрощалась Элеонора, оставив красный след помады на моей щеке.
– Спокойной ночи, – пожелал я ей, и ушел.
«Что это было?» – спрашивал я себя на пути в общежитие. – «У тебя новая девушка?»
Похоже на то.
Через полчаса я уже спал, как младенец.
Проснувшись на утро, я был в хорошем настроении. Небо за окном было ярко голубым. Птицы летали высоко – не было ни облачка.
Не так давно начав бриться и делая это раз в неделю (чаще было бессмысленно), я решил устроить внеочередную процедуру. Напенив свое лицо, я тщательно проводил бритвой по нему.
«Ты что счастлив?» – спрашивал я себя вслух. – «О, да! Счастлив, как никогда. Элеонора – очень хорошая, и я ей нравлюсь». – Я стал напевать. – «Нра-а-а-авлюсь, ка-а-ак никогда-а-а! Хэ-э-эй, хэ-эй, по-однимите ру-уки, жизнь пре-екрасна-а!»
Встретив Элеонору в университете, мы поздоровались, но не обнялись. Немного смущались после вчерашнего вечера.
Увидев со стороны Элеоноры взаимность, мне стало легче – я продолжил заниматься философией. На очередном занятии захотелось активно принимать участие в обсуждении.
– Дорогие студенты, – обратился к нам Профессор, – что лучше: не читать книги по философии или читать книги только определенных авторов?
– Лучше пропустить кого-то тяжелого, чем теперь не знать о чем-то, – поторопившись, высказал свое мнение Хастар.
– Позволь мне тебе возразить, – вежливо сказал я. – Если читаешь Готфрида Лейбница[81 - Готфрид Лейбниц (1646 – 1716) – философ-рационалист.], то будь добр ознакомиться с Дэвидом Юмом[82 - Дэвид Юм (1711 – 1776) – философ-эмпирик.]. Иначе ты сделаешь неверные выводы о природе знания. К сожалению, часть людей так и делает. Слушаешь философов Древней Греции? Тогда должен услышать всех: как Платона[83 - Платон (IV век до н.э.) – философ. Считал, что идеи независимы от вещей.], так и Диогена Синопского[84 - Диоген Синопский (IV век до н.э.) – философ-киник. Считал, что умопостигаемые «виды» зависимы от вещей.]; как Эпикура[85 - Эпикур (III век до н.э) – философ. Считал, что высшим благом является наслаждение жизнью.], так и Зенона Китийского[86 - Зенон Китийский (III век до н.э) – философ. Считал, что человек должен освободиться от влечений и жить, повинуясь разуму.]. А то некоторые начитаются какого-нибудь философа, а потом цитируют его всю жизнь, то защищая себя от признания их невеждами, то отстаивая свою однобокую позицию по какому-нибудь вопросу. Здорово, что люди читают книги – радует. Но это тяжелая дорога, опасная даже, если сдаться на полпути. Потому что если сдаться, то есть риск принять философию одного автора, не услышав контраргументов. А истина обычно там – где-то посередине. Поэтому если начинаешь что-то читать, готовься читать всё.
Элеонора погрузилась в свои мысли после того, как я ответил на вопрос преподавателя. Профессору понравился ход моих рассуждений – я чувствовал, что он подходит к этому вопросу похожим образом.
После занятий Элеонора спросила меня:
– Почему ты такой упертый? Причем не просто упертый, а безапелляционный?
Я не знал, как ответить, и думал, что ей кажется.
– Мне нечего сказать. Разве я такой?
– Да, тебе это не видно, но это так.
– Попробую объяснить, – начал я анализ своего поведения. – Хоть многие современные философы и говорят, что мир не разделен на черное и белое, я не придерживаюсь такой позиции. Видишь ли, если человек не прав, и при этом влияет только на самого себя, то он безобиден, однако если он оказывает давление на других людей, то должен иметь адекватную точку зрения на затрагиваемую проблему.
– И как часто ты споришь с ними?
– К сожалению, для мира не часто – редко выпадает возможность в силу разобщенности общества.
– А ты не пробовал придержать в себе эмоции? – поинтересовалась Элеонора, в ней просматривалась забота.
Подумав несколько секунд, я молча кивнул девушке, но внутри себя еще не согласился с Элеонорой – обещал себе подумать об этом.
Глава 5
Мои отношения с Элеонорой развивались, как мне казалось, необычно, хотя естественно для этого времени. Мы знали, что встречаемся, но редко об этом говорили. Однако если видели рядом с кем-то – ревновали.
– Ты принадлежишь мне? – как-то слетело у неё с языка.
Мы лежали у нее дома на полу. Вокруг нас ездил робот-пылесос.
– Любовь многосторонняя. Если не веришь, то можешь спросить Пауло Коэльо[87 - Пауло Коэльо (1947 – н.в.) – писатель.].
– Ответь на вопрос нормально, без своих философствований.
– В общем-то, нет, но, при этом, да, – выкарабкался я, ища компромисс между внутренним и внешним.
– Еще что скажешь? Это как понимать? – все же недовольной ответом осталась Элеонора.
– Мы встречаемся не дольше двух месяцев. Если посмотреть объективно, то этого мало даже для того, чтобы жениться.
Элеонора рассмеялась – мне стало не по себе. Сначала я подумал, что ее рассмешило слово «жениться», так как это было непопулярно – люди меняли партнеров, как перчатки. Но потом стало очевидно, что она не довольна моей категоричностью.
– Что значит «посмотреть объективно»? Твой очередной софизм[88 - Софизм – утверждение, кажущееся правильным, но в действительности неверное.]?
После этого мне стало не смешно. Меня обвинили в ложных умозаключениях. Хоть это и была девушка, которая мне нравилась, но мое эго было выше.
– Ну, мы не настолько друг друга знаем, чтобы закреплять отношение браком, – попытался аргументировать я.
– Не важно, – продолжила она гнуть свою палку. – Разве я сейчас про брак? Только им можно выразить принадлежность?
