Печальная леди

Агата нашлась на террасе. Женщина сидела за накрытым столом и задумчиво смотрела на раскинувшийся за оградой лес.

– Доброе утро, – неестественно бодро поздоровалась Мэри.

– Доброе, милая, – со все ещё задумчивой улыбкой произнесла женщина.

– Как прошла ночь? – занимая своё место за столом, спросила девушка.

– Знаешь, милая? – переводя взгляд на девушку серьёзным тоном начала Агата, – Ты последнее время сама не своя и я догадываюсь о причинах таких перемен, – женщина вздохнула и перевела взгляд обратно к лесу, – Я вчера разговаривала с Эльдаром и не смогла ему внятно ответить, когда он спросил – как у тебя дела, – пожилая дама замолчала, продолжая смотреть на лес.

Мэри тоже молчала, сосредоточившись на размешивании сахара. Когда сахар растворился полностью, девушка едва слышно произнесла:

– У меня все хорошо. Я соблюдаю нашу договорённость и не нахожусь в сети больше двух часов днём, – последнее слово оцарапало, что заставило девушку почувствовать укол совести.

– Милая, дело ведь не в двух часах. Вспомни себя до поездки к родителям. Ты лучилась счастьем и получала удовольствие от пролетающей мимо бабочки, от вновь распустившегося цветка. Ты восхищалась тем, что тебя окружает. А что сейчас? На прогулках ты смотришь под ноги, в саду твоя клумба заросла сорняками.

При упоминании клумбы девушке стало совсем не по себе, она и правда забыла о небольшом участке земли, который сама отгородила от основной массы цветов, сама засаживала и который очень попросила не трогать без нее.

– Бабушка, – начала было девушка, но Агата перебила её, подняв руку призывая к молчанию.

– Эльдар уловил моё беспокойство о тебе, но не стал ни о чём расспрашивать, – Агата многозначительно замолчала, давая внучке время осознать сказанное и, тяжело вздохнув, продолжила, – Он сказал, что со дня на день приедет навестить нас.

На террасе повисла тишина.

– Он приедет один или с матушкой? – безжизненным голосом спросила Мэри.

– Я не знаю, – устало ответила пожилая дама.

– Я после завтрака пойду приведу в порядок клумбу, – так же безэмоционально сообщила девушка.

– Милая, если ты не хочешь, не стоит. Григор там все приберёт. Дело ведь не в цветах, а в твоём восприятии окружающего.

Услышав последние слова бабушки, Мэри осознала, что окружающее действительно потеряло для неё краски и красоту.

– Ох, – вздохнула девушка, складывая друг на друга руки на столе и опуская на них голову.

– Я бы хотела, что бы Эльдар забрал визор с собой, когда будет уезжать. Мне кажется, это под его влиянием ты перестала видеть красоту реального мира, – стараясь говорить мягко, произнесла Агата.

– А может, не нужно, – заканючила Мэри, воскресив в памяти Агаты маленькую девочку с двумя косичками.

– Ты же знаешь, я не люблю современные технологии в особняке, скажу, что визор засоряет своими излучениями атмосферу в доме, – с доброй улыбкой произнесла женщина.

– Ну, если так, то ладно, – Мэри почувствовала облегчение от понимания, что бабушка не намерена рассказывать отцу истинное положение дел, – Спасибо, – с ответной тёплой улыбкой сказала девушка.

Завтрак прошёл в молчании. Указание Агаты, что Мэри перестала видеть красоту окружающего, поразило девушку. Машинально поглощая пищу, она признавала это, ведь сейчас так поражающий своей красотой махаон не впечатлял её: визор мог создать его проекцию в мельчайших деталях, и при приближении бабочка не улетит и не будет двигаться. В доме у родителей девушка путешествовала по известным местам планеты, приехав в особняк, она открыла возможность включать видео. Вначале девушка путешествовала по просторам космоса – рассматривала образование новых звёзд, процесс сгорания объектов в атмосфере. Позднее перешла на видео морских глубин. Визор создавал образы рыб и других морских обитателей, снующих вокруг девушки: имелась возможность остановить проигрывание, увеличить заинтересовавшее существо отдельно и детально его рассмотреть. Однажды девушка запустила видео, снятое со дна водоёма, и сама легла на пол. Над ней колыхалась водная гладь, мелькали блики отражающегося солнца, проплывали облака – всё было настолько реально, что для полного погружения на дно не хватало только давления водных масс.

После завтрака Мэри все же отправилась в сад к своей клумбе. Открывшаяся картина удручала: на фоне густой разномастной зелени яркими пятнами виднелись бутоны астры, рудбекии, георгины и циннии, низкорослую герань и петунию вообще не было видно.

– Ох, как же вы заросли! Сколько же я здесь не появлялась, – шептала девушка. Ей искренне было жаль нежную петунию, которую совсем заглушили полевой вьюнок и чертополох.

Время до обеда пролетело незаметно. Когда посланная за Мэри Талия вернулась с известием, что мисс нет в комнате, Агата вначале испугалась, но, вспомнив об утреннем разговоре, сама отправилась в сад. Девушка действительно была там, с черно-зелеными разводами на личике, растрёпанной косой и помятом в пятнах утреннем платье, увлечённо собирала в кучу вырванные сорняки. Клумба радовала яркими красками.

– Какая красота! Девочка моя, ты сразу после завтрака сюда пошла? – подойдя достаточно близко к внучке произнесла Агата.

– Бабушка? – удивлённо посмотрела на женщину Мэри. – Я все-все прополола, – с гордостью сказала девушка, указывая на клумбу.

– Вижу, милая. Ты умница! – с тёплой улыбкой проговорила Агата. – Время близится к обеду, может, пойдёшь переодеваться, а Григор закончит?

– Тут осталось совсем чуть-чуть, я совсем скоро, – улыбаясь отозвалась девушка. – Хочу довести дело до конца, – уверенно закончила она и, опустившись на колени, продолжила собирать сорняки.

– Ну хорошо. На всякий случай я пришлю за тобой Талию минут через тридцать, – направляясь к дому, произнесла женщина.

Мэри управилась до прихода горничной. Закончив, она с гордостью и любовью осматривала результат своей работы. Клумба была небольшим кварталом, по краю которого была высажена петуния, создающая пышную многоцветную рамку, затем – более высокая, но не менее многоцветная – герань, следующими шли циннии с яркими, крепко держащимися на растении цветками, её соцветия-корзинки чуть возвышались над геранью: в центре, высаженные в форме звезды, красовались рудбекии, возвышаясь над всей клумбой, похожими на ромашку, с золотисто-желтыми лепестками и выпуклым буро-пурпурным центром соцветиями; свободное пространство между гранями звезды и последним рядом циннии занимали георгины, заполняя пустоту яркими соцветиями в форме шара, лепестки на которых свёрнуты в трубочку и плотно упакованы, напоминая помпоны.

Ещё раз полюбовавшись на результат своих трудов, Мэри отправилась в свои комнаты приводить себя в порядок. Работа на клумбе вернула девушку в реальность, так как, окружённая в близи прекрасными бутонами, девушка могла не только их рассмотреть, но и коснуться бархатного лепестка, ощутить тонкий неповторимый аромат каждого растения, визор не мог ей этого дать. Девушка вдруг осознала, что почти две недели не ощущала тепла, даримого солнцем, прохлады, приходящей с ветром, мягкости шерсти домашней любимицы. Да, она могла увидеть прекрасное, но только увидеть, а реальный мир дарил возможность ощущать себя.

Поднявшись в свои комнаты, Мэри приняла душ, завязала практически на макушке два симметричных хвостика, каждый заплела в косу и, уложив спиралью вокруг основания закрепила шпильками. Оставшиеся свободными локоны у лица придавали девушке кокетливый шарм. Платье Мэри выбрала белое, с юбкой-колоколом чуть выше колена, по которой были разбросаны крупные ромашки; талию облегал тканевый корсет под грудью, переходящий в свободный лиф из плиссированной ткани с квадратным вырезом со шнуровкой, позволяющей спускать с плеч небольшие рукава-фонарики.

В очередной раз крутанувшись перед зеркалом, девушка поняла, чего не хватает для завершения образа: лёгкости и беззаботности – и полезла в недра шкафа на поиски. Приложив не мало усилий, Мэри вынула на свет ворох ткани, встряхнув его и найдя верх, получила нижнюю многослойную очень пышную юбку, поднимающую верхнюю ткань практически на уровень балетной пачки.

Надев её и расправив поверх яркую юбку с ромашками, девушка стала похожа на один из цветов, за которым сегодня ухаживала.

Вприпрыжку спустившись на первый этаж, девушка сразу направилась на террасу, так как знала, что по возможности Агата предпочитала принимать пищу на свежем воздухе и не ошиблась: женщина действительно уже занимала своё место за столом. Увидев внучку, пожилая дама одарила её тёплой, полной любви и восхищения улыбкой.

– Мэри, ты будто светишься изнутри, – продолжая улыбаться, произнесла Агата.

– Спасибо! – занимая своё место, отозвалась девушка. – Я все закончила с клумбой. Хочу после обеда сходить к малиннику, собрать ягоды на пирог.

– Это было бы прекрасно, – согласилась женщина. Её радовали перемены в девушке, Мэри вновь стала похожа на ту любознательную девочку, которую так любила Агата.

Разместившись на своём месте и налив себе в тарелку куриного супа с зелёным горошком, девушка с восторгом втянула исходящий от него аромат, удивляясь, как могла перестать замечать такие потрясающие возможности мира. Каждое подаваемое блюдо заиграло для девушки новыми красками. Наслаждаясь чаем, девушка произнесла:

– Спасибо большое, бабушка, что вернула меня в реальность, – открыто улыбаясь, проговорила Мэри.

– Я и сама очень рада, что ты вернулась, милая, – тоже с улыбкой ответила Агата.

За едой завязался разговор о предстоящей поездке к морю. Для Мэри это будет первое настолько длительное путешествие, потому что из уроков географии девушка знала, что их город находился практически в центре большого материка, и для того чтобы оказаться на ближайшем морском побережье, нужно было проехать на поезде несколько дней. Существовали и другие виды транспорта, самым быстрым, конечно был самолёт, но из обрывков разговоров родителей Мэри знала, что Розалин панически боится этих огромных железных птиц и наотрез отказывается не то что подниматься на борт, а даже приближаться к ним. Однако Агата не знала, куда именно планируется поездка, и посоветовала с этими вопросами обратиться к Эльдару, обещавшему скоро наведаться к ним в гости.

Глава 5

Эльдар приехал на следующий день с намерением задержаться на несколько дней. Розалин осталась в городе, но передала обещание приехать завтра, а уехать уже вместе с супругом.

Собравшись за обедом и обсудив новости, привезённые мужчиной, Мэри спросила:

– А к какому морю мы поедем?

– А к какому хотелось бы тебе? – вопросом на вопрос ответил Эльдар.

– К тёплому, чтоб можно было купаться. Это же возможно или нет?

– Да, вполне возможно. В южных городах в ноябре, когда, скорее всего, мы и поедем, ещё достаточно тепло. Там вообще нет зимы в том виде, в котором привыкли понимать её мы. В тех местах зима сравнима с нашей поздней осенью, – поучительно проговорил мужчина.

– Никогда не задумывалась об этом, – задумчиво отозвалась Мэри. – Нужно будет почитать об этом.

– Кстати, о современных технологиях, – вступила в разговор Агата. – Дорогой, я хочу, чтобы ты забрал из моего дома ту штуку, которую привезли после дня рождения Мэри. Мне кажется, она портит атмосферу в особняке, – голос женщины звучал строго, но с едва уловимыми капризными интонациями.

– Матушка, но это был подарок Мэри на день рождения, – неуверенно начал Эльдар.

– Свой подарок Мэри оставила у вас дома, а сюда эти устройства прислал ты, – вложив упрёк в интонацию, проговорила Агата.

– Но ведь ты была согласна на установку, – растерянно начал мужчина.

– Да, была, но я же не знала, что будет так, – последнее слово было сказано таким тоном, что уточнять, что оно значило, никто не решился, только Эльдар переводил непонимающий взгляд с матери на дочь. Мэри смотрела себе в тарелку, делая вид, что разговор её не касается.

– Дочка, ты не против, если я увезу визор? – привлекая к себе внимание, спросил мужчина.

– Мы обсудили этот вопрос с бабушкой, и я согласилась с её доводами, поэтому не возражаю, что ты увезёшь визор, – не поднимая глаз, скупо произнесла девушка и продолжила ловить на тарелку убегающую горошину.

Эльдара крайне удивило поведение обеих дам, но мужчина не стал выяснять подробности ситуации, решив перевести разговор на излюбленную для него тему –рестораны.

На следующий день ближе к ужину приехала Розалин. Её тоже удивила история с визором, но, как и супруг, она решила не углубляться в детали. Её больше интересовало второе, созданное по проекту Мэри платье, и поразило, что за прошедшее время девушка ничего нового не придумала. Рассматривая «синее совершенство», как назвала платье Розалин, увидев его на девушке, женщина поражалась, как у её дочери получилось создать одновременно простую, но элегантную и даже утончённую модель.

– Дочка, у тебя настоящий талант! – голос женщины переливался восторгом и гордостью. – Может, ты хотела бы его развить?

– Что под этим подразумевается? – растерянно спросила Мэри.

– Пригласим к тебе мастера, чтобы он рассказал о свойствах разных тканей и материалов, как они ведут себя при пошиве и как их сочетать, – без сомнений отозвалась Розалин. – Можем так же пригласить учителя изобразительного искусства, чтобы он помог тебе освежить навыки рисования, – чуть подумав, продолжила женщина.

– Звучит интересно. Буду рада попробовать. А можно пригласить мадам Кати? – немного смущаясь, произнесла девушка и после секундной запинки добавила: – Мы с ней уже нашли общий язык, и у нас получились эти прекрасные платья.

– Мадам Кати Бонфантер? – приподняв бровки, уточнила Розалин.

– Да, я про неё, – подтверждая слова кивками, ответила Мэри.

– Я предложу ей, но не уверена, что она согласится.

– Понятно, – не скрывая разочарования отозвалась девушка и, с надеждой посмотрев на мать, добавила: – Ну, ты же попробуешь её уговорить?

Розалин немного растерялась, к своему стыду она считала работы мадам Кати не серьёзными и подходящими лишь совсем юным барышням. К дочери она отправила её, не осознавая, насколько противоречивы её мысли об этом мастере.

– Ты уверена? Может быть, стоит обратиться к… – женщина на секунду замялась, подбирая подходящие эпитеты, – к более известному мастеру?

– Матушка, пожалуйста, уговорите мадам Кати, – настаивала Мэри. – Не хочу другого, – добавила уже с капризными нотками в голосе.

Последнее удивило Розалин. Женщина привыкла к тому, что Мэри, смущаясь, просит чего-то, и если ей отказывают, лишь тяжело вздыхает и прячет глаза.

– Ну, раз ты так настаиваешь, я приложу все усилия, что бы уговорить её, – искренне пообещала Розалин, хотя, когда только услышала имя, выбранной дочерью модистки, хотела слукавить: предложить невыгодные условия, получить отказ, сообщить о нём Мэри и выбрать какую-нибудь широко известную личность.

Поделившись за ужином своими идеями с Агатой, дамы получили её полное одобрение, а Эльдар распорядился не экономить и, если Мэри хочет именно мадам Кати, установить ей такое жалование, чтобы та точно не смогла отказаться.

Родители пробыли ещё несколько дней. Они втроём ходили гулять по лесу, ездили в ближайший развлекательный парк с аттракционами, кафе быстрого питания и небольшим зоопарком. В парк развлечений они ездят каждый раз, когда Эльдар с Розалин гостят несколько дней.

Мэри по-новому взглянула на реальных животных, которых рассматривала в подробностях с помощью визора.

Вернувшись в город, Розалин не стала откладывать вопрос с модисткой и учителем рисования надолго, и через три дня Мэри получила письмо, что в ближайшую неделю в особняк приедет учитель изобразительного искусства.

Им, а точнее, ей, оказалась женщина средних лет, очень высокая и худенькая, с тонким, почти писклявым голосом. Она приехала, когда Мэри в своих апартаментах приводила себя в порядок после долгой прогулки по лесу. Увидев незнакомку за столом с идеально прямой спиной и чуть вздернутым подбородком, Мэри удивилась, не признав в ней учителя. Когда же Агата представила её, и женщина проскрипела приветствие, Мэри захотелось отказаться от уроков.

Пообедав практически в молчании, девушка сбежала к себе в комнаты, позвала горничную и попросила ту передать Агате, что Мэри её очень ждёт в своей гостиной.

Встревоженная женщина почти вбежала в комнату внучки, с порога спросив:

– Что случилось, милая?

– Случилась она, – Мэри неопределённо махнула рукой в сторону двери. – Бабушка, как я с ней заниматься, если от её голоса лопаются барабанные перепонки, а она сама будто палку проглотила? – в волнении шагая по комнате, вопрошала Мэри.

– Не хорошо судить о человеке по одной встрече, – сурово проговорила Агата. – Твоя мать же чем-то руководствовалась, когда остановила свой выбор на ней как на твоём учителе, – добавила женщина мягче, ловя проходящую мимо девушку и усаживая её рядом с собой на диван, продолжила, – Дай ей шанс, может, она виртуоз в своём деле и ей совсем не нужно ничего говорить, она всё сможет просто показать? – предположила Агата, удерживая руку девушки, тем самым не давая ей возможности вновь начать измерять комнату шагами.

– Хорошо, – голос Мэри был наполнен сомнениями.

– Если ты не захочешь с ней заниматься, я сама поговорю с твоей матерью, и следующего учителя мы будем выбирать вместе, – уверенность Агаты придала Мэри решимости.

– Договорились, – уже с улыбкой отозвалась она. – Тогда пойду я ещё раз, только уже нормально с ней познакомлюсь.

Спустившись на первый этаж и не найдя учительницу в общем зале, Мэри пошла на кухню, куда обычно стекалась вся информация о доме. Там ей сообщили, что мадмуазель-учительница в саду.

Девушка была крайне удивлена, увидев женщину напротив своей клумбы с мольбертом и красками, поглощённую работой. Мэри бесшумно приблизилась и встала так, чтобы ей была видна работа женщины. Мадмуазель Рахья, как ранее представилась учительница, лёгкими скользящими движениями создавала на холсте желтеющую звезду из рудбек в обрамлении розовых, фиолетовых, белых, красных, жёлтых соцветий. Картина получалась очень реалистичной.

Сделав очередной мазок и отойдя на шаг, мадмуазель кивнула каким-то своим мыслям, а потом обернулась к Мэри.

– У вас очень красивый сад, – тонкий голос женщины всё ещё был неприятен, но картина на мольберте восхищала.

– Спасибо, – сдержанно проговорила Мэри и добавила, – У вас потрясающе вышло, цветы будто живые.

– Спасибо, -улыбнулась женщина, и её лицо стало мягче и приятнее. – Надеюсь, мне удастся передать тебе свои умения, – пропищала Рахья и добавила: – Не против, если буду обращаться на «ты»?

– Не против, – улыбнулась Мэри.

– Может, покажешь, что ты умеешь? – спросила учительница.

– Да, конечно, – с готовностью проговорила девушка. Картина, нарисованная мадмуазель Рахья, очень впечатлила Мэри.

Рахья принесла новый холст, и Мэри постаралась изобразить на нём ту же клумбу. У девушки работа заняла намного больше времени, линии были не такие чёткие, и краски не всегда передавали нужный оттенок. Закончив, девушка так же отступила на шаг. Самой Мэри её картина не очень понравилась, ведь она сравнивала свою работу и работу учительницы.

– Очень даже хорошо, – задумчиво и, как показалось девушке, не так пискляво произнесла Рахья.

Она взяла новый холст и подозвала к нему девушку. Так начался их первый урок. Они так увлеклись, что были удивлены, когда Талия пришла звать их к ужину. За это время они успели исписать ещё несколько холстов, какие-то мазки делала Рахья, показывая, как нужно, следом делала Мэри. Как и предполагала Агата, они практически не разговаривали, и Мэри совсем забыла о своём первом впечатлении.

– Ой, сейчас буду, только переоденусь, я вся в краске, – всплеснув руками, девушка побежала к себе. Рахья убрала мольберт, холсты, краски и кисти в отведённые ей комнаты и, переодевшись, тоже пришла в столовую.

Переодевшись, Мэри спустилась в столовую, где её ждал ещё один сюрприз сегодняшнего дня – приехала мадам Кати. Увидев которую, Мэри захлопала в ладоши со словами:

– Ура!!! Вы приехали!!! У матушки получилось!

За стол сели не сразу, а рассевшись и приступив к трапезе, продолжили оживлённый разговор о том, какое впечатление на всех произвело персиковое платье и на сколько синее поразило Розалин. К концу ужина было решено завтра составить расписание, а мадам Кати и мадмуазель Рахья должны обсудить, что именно от изобразительного искусства нужно Мэри.

Поднявшись к себе, Мэри взяла альбом и карандаш и попробовала нарисовать новый эскиз. В начале ничего не получалось, и она решила просто порисовать. От альбома её оторвала Агата, зашедшая перед сном пожелать спокойной ночи.

После дни полетели один за другим, каждый был наполненным новыми знаниями, открытиями и умениями. Через месяц в особняк вновь приехали Эльдар с Розалин. Оба были под впечатлением от успехов девушки. Так же легко и непринуждённо, как первые два платья, у Мэри не выходило, ей в основном не нравилось то, что у неё получалось, поэтому она сминала эскизы и никому их не показывала. В рисовании она очень продвинулась: была видна значительная разница в прорисовке деталей, подборе цвета и уверенности линий. Лишь несколько не доделанных эскизов были показаны родителям. О тканях и прочем девушка могла рассказывать часами.

– Может, сделаешь себе наряд на новогодний бал? – как-то спросила Розалин и с лукавой улыбкой добавила: – И мне тоже. Как тебе предложение?

– Матушка, боюсь, я не справлюсь.

– Если ты боишься, я могу заказать запасной образ у модистки, у которой обычно их заказываю. Но, честно, милая, мне кажется, у тебя получится лучше. Всё то, что ты мне показывала, просто восхитительно! Платья выглядят совсем по-новому: простота, но элегантность образов очень подкупают.

Похвала матери очень понравилась и вселила в девушку веру в свои силы, поэтому, смущённо улыбаясь, Мэри согласилась попробовать. В ответ Розалин крепко обняла дочь.

После отъезда родителей Мэри вновь взглянула на имеющиеся наброски и почти сразу поняла, как их закончить, чтобы вышли праздничные новогодние наряды. Через пару недель у Мэри были готовы три эскиза, и она отправила их Розалин с просьбой посмотреть и выбрать понравившийся.

Розалин в ответе хвалила все три образа, сообщала, что ей было очень сложно определиться с выбором, и только Эльдар, который тоже оценил талант дочери, помог определиться с выбором: красное А-силуэт платье с длинными, слегка расклёшенными рукавами с белой опушкой; корсаж плотно облегал женский стан, имел так называемый вырез королевы Анны; юбка была двойной – нижняя была прямой и в пол, верхняя так же была в пол и крепилась поясом на талии и сразу от него имела Л-образный разрез, открывая нижнюю юбку, по краю отороченный белой опушкой. Корсаж и верхняя юбка были расшиты снежными узорами серебряной нитью.

Своё платье Мэри решила сделать по эскизу, выбранному Розалин, но в другом цвете – тёмно-синем. Корсаж и верхняя юбка планировались из бархата, а нижняя юбка – из плотного атласа на тон светлее. На радостях, что матушке понравились все эскизы, девушка предложила выбрать образ и Агате. Женщина одобрила выбор невестки, только цвет попросила тёмно-каштановый. Узоры на каждом платье планировались уникальными, но все – в зимних мотивах.

На создании узоров и сосредоточились на уроках рисования.

Конец октября для Мэри настал неожиданно. За уроками рисования, подбором ткани, ниток и фурнитуры для платьев девушка совсем забыла о предстоящей поездке к морю, и когда за ужином Агата сказала, что пора собирать чемоданы, так как Эльдар сообщил, что освободится через два дня и уже забронировал билеты на первое ноября, была крайне удивлена и спросила:

– А куда ты уезжаешь, бабушка?

– Ох, милая, – рассмеялась Агата. – А ты что, уже не планируешь ехать к морю?

– К морю? Ой, точно! Мы же должны поехать к морю! – растерянно захлопала глазками девушка. – А что, уже едем? Какое сегодня число?

Агата в ответ звонко рассмеялась и ответила:

– Сегодня двадцать восьмое октября, билеты на первое ноября. Ты совсем погрузилась в создание образов и не замечаешь пролетающих дней.

– Да, я очень увлеклась, и поездка вылетела из головы.

За ужином Мэри сидела как на иголках, в мыслях соображая, на какой стадии какое платье находится. Первая расправилась со своей порцией, от казалась от чая и убежала в мастерскую. Проведя там время почти до полуночи, девушка убедилась, что ткани, нитки и фурнитура выбраны для каждого платья, узоры Мэри доделала и так же распределила по платьям. Обсудив с мадам Кати, как будет дальше проходить работа, и поняв, что они всё успевают, Мэри отправилась спать.

На следующий день, собрав вещи и ещё раз переговорив с мадам Кати, Мэри и Агата уехали в город, там провели два дня, и, как и планировал Эльдар, первого ноября сели в поезд.