Печальная леди

Евгения Родионова

Печальная леди

Глава 1

На подоконнике сидит девушка, одетая в рваные джинсы, футболку, с ужасным беспорядком на голове, и смотрит на синее солнечное небо. Так она расслабляется, забывая обо всём на свете; в такие моменты для неё существует только бездонное небо. Оно даёт ей возможность быть такой, какая она есть, и не подстраиваться под какие-либо правила. Рассматривая проплывающие облака, она узнавала в них то котёнка, то ромашку, то какое-то не понятное животное. Когда на небе появился чертёнок, в комнату вошла мать и, как всегда, стащила её с подоконника со словами:

– Девушке твоего статуса непристойно сидеть на окне!

Мэри, потупив взгляд, ответила, как всегда, лишь кивком головы.

«Девушке твоего статуса непристойно…» – так говорила мать, когда Мэри вела себя как простая девушка, а не как дочь самого богатого человека этого маленького городка.

Мэри родилась в семье подающего большие надежды ресторатора и звезды местной аристократии. Их брак считался мезальянсом и вначале не принимался высшим светом. Лишь после успешного открытия второго ресторана Эльдар Росминтов был принят высшим светом. Для пары дочь нужна была лишь для статуса, поэтому, как только девочка начала бегать, её отправили к бабушке на лето, но позже решили, что ей там будет лучше. Отец Эльдара умер незадолго до рождения внучки, и Агата Росминтов с радостью приняла у себя внучку, а после и оставила на дальнейшее воспитание.

Агата Росминтов жила в большом особняке в далёком пригороде. Особняк был старинным, но поддерживался в отличном состоянии; Эльдар не скупился ни на ремонт, ни на различные улучшения, но излишнюю роскошь не допускала в свой дом Агата.

Пожилая дама считала, что дом должен быть уютным, тёплым и в нём должно быть комфортно находиться, а излишняя роскошь, такая как: золочёные дверные ручки, дорогущие картины именитых художников, посуда из тончайшего фарфора, делала дом музеем или выставочным центром. Удалённость от города делала посёлок, в котором располагался особняк, тихим и спокойным местом, окружённым лесом. Мэри проводила в лесу много времени: в тёплое время года собирая ягоды, грибы, полезные травы и коренья; зимой оставляя разные угощения местным обитателям.

Агата Росминтов хоть и не была аристократкой по рождению, но получила прекрасное образование, в совершенстве знала этикет, а по манере держаться могла сравниться с королевой.

Когда Мэри исполнилось шесть лет, Розалин Росминтов хотела прислать в дом свекрови гувернантку, но Агата категорически отказалась принимать посторонних людей в доме и настаивала, что будет заниматься воспитанием внучки сама.

Мэри приезжала в город к родителям только на большие праздники – Новый год, чей-то юбилей, открытие нового ресторана отца. Такие мероприятия и радовали девушку, и были большим испытанием.

На первом Новогоднем приёме, на который была допущена маленькая Мэри, девочка покорила гостей и родителей как своей красотой, так и умением себя вести, хотя в тот день мать и настояла на том, чтобы на девочку надели непривычное для неё длинное пышное многоярусное платье. Мэри сумела ни разу не наступить на подол, не запутаться в юбках и не упасть, что, честно говоря, было ещё тем испытанием для шестилетней девочки. Ещё не раз и не два Мэри приходилось бороться с обилием юбок, кружев, а позднее и кринолином. Мать девочки обладала безукоризненным вкусом относительно своего внешнего вида, но из высокой ладной дочери ей практически каждый праздник удавалось сделать или пирожное, или даже торт.

Девочка любила мать и старалась порадовать её, принимая как данность все выбранные ею наряды.

Своего шестнадцатилетия Мэри ждала с трепетом, ведь в честь дня её рождения мать пообещала организовать настоящий бал и позвать все высшее общество.

Узнав о предстоящем празднике и помня все выбранные матерью наряды, при каждом удобном случае – в письме ли, которыми она обменивалась с родителями, при встрече ли – ненавязчиво, но настойчиво девушка подводила мать к мысли, что наряд на свой бал Мэри должна выбирать сама. Когда до бала оставалось два месяца, девушка наконец получила письмо, в котором говорилось, что в ближайшее время к ним с бабушкой приедут модистка с помощницами, чтобы собрать дам на бал. Агата благосклонно отнеслась к приезду модистки, а чтобы помочь Мэри с выбором, заказала последние журналы мод.

Всю неделю девушка изучала фасоны, ткани, отделки и фурнитуру, да так увлеклась, что к приезду модистки подготовила два наброска вечерних платьев.

На первом эскизе у Мэри получился струящийся А-силуэт с длинными широкими-летучими рукавами, собранными на манжетах у запястья. V-образный вырез декольте спереди и вырез сзади заканчивается на уровне груди широким поясом из той же лёгкой струящейся ткани, из которой сделано и само платье.

На втором наброске также А-силуэт, только ткань более плотная. Облегающий корсет спереди имеет форму навострённых кошачьих ушек. Короткие объёмные рукава буфы притягивают взгляд к открытым плечам и шее. Плотная длинная юбка нахлёстом создавала струящийся силуэт, а при ходьбе могла приоткрыть ножку до предельно допустимого уровня приличия.

Приехавшая модистка, услышав об эскизах Мэри, сделала оскорблённое лицо и сказала: "Пусть юная леди все же посмотрит работы профессионала, и если там её ничего не заинтересует, покажет свои наброски".

Мэри добросовестно просмотрела все портфолио, несколько работ ей действительно понравились, но свои образы она все же показала. Дородная дама, посмотрев предложенные эскизы, искренне удивилась и даже извинилась за свою грубость. Модистка признала, что созданные девушкой образы подходили ей намного больше и что она будет рада воплотить в жизнь оба образа, настолько они были хороши.

Несколько дней ушло на выбор ткани и ниток. Когда тип и цвет были определены и все необходимое доставили в особняк, портнихи приступили к работе. Девушка с интересом наблюдала за ловкими и отточенными движениями мелка, выводящего линии на выкройки, ножницами, плавно разделяющими ткань, и, конечно же, иголкой, скрепляющей детали будущего платья.

Мэри умела вышивать, но шить никогда не пробовала. То, как быстро и ровно получается шов на швейной машинке, приводило девушку в восторг. Так каждая примерка стала праздником и ожидалась с предвкушением.

Наконец, настал день финальной примерки. Зайдя в комнату, отданную под мастерскую, Мэри сразу увидела их – одно платье нежно-персикового цвета, будто подсвеченное золотистыми искорками изнутри. V-образное декольте, хоть и было глубоким, но не выставляло напоказ, а только подчёркивало все прелести фигуры. На спине вырез заканчивался рядом маленьких пуговиц, расположенных по всей ширине пояса. Струящаяся юбка из нескольких слоёв шифона разной плотности подчёркивала элегантность и хрупкость девичьего стана.

Выбор ткани и цвета второго платья был сложнее и дольше. Сам набросок был выполнен красным карандашом, но для юной девушки этот цвет считался слишком вызывающим, поэтому остановились на шёлковом атласе глубокого синего цвета. Открытые плечи и шея манекена притягивали взгляд, а корсет выгодно подчёркивал точёную линию талии, в то время как ниспадающая тяжёлыми складками юбка намекала на чувственные изгибы бёдер.

В мастерской был и третий манекен, что удивило Мэри, а когда она поняла, что наряд предназначен её бабушке, испытала укол совести. Она настолько увлеклась процессом создания своих нарядов, что совсем позабыла, что обновкой должна была обзавестись не она одна. Образ, приготовленный для Агаты, как всегда был безупречен: юбка-карандаш из плотного атласа цвета слоновой кости, заканчивающаяся чуть ниже колен, приталенный двубортный жакет с рукавами длиной 3/4 из той же ткани, с отложным воротником и баской; дополнительным акцентом на талии стал пояс с ювелирной застёжкой в виде распустившегося бутона лотоса.

Агата Росминтов в свои шестьдесят восемь лет выглядела на сорок пять. Ей удалось сохранить стройность и даже хрупкость фигуры, роскошные волосы, были слегка тронуты сединой, которая придавала женщине загадочности, лёгкая сеточка морщин не портила изящные черты её лица, а в глазах горели озорные искорки жизни.

– Какое же платье ты выберешь для бала, Мэри? Они оба прекрасны, и в любом из них ты будешь блистать, – спросила вошедшая в мастерскую Агата.

– Я, право, и сама не могу определиться. Они получились такими разными, но каждое отражает мой внутренний мир. А ещё я боюсь, что матушка не позволит мне надеть ни одно из них.

– Твоя матушка точно будет поражена твоим образом в самое сердце и, может, тогда поймёт, что образ пирожного тебе уже не по возрасту.

– Страшно, бабушка, очень страшно.

– Не бойся, милая. Твоя матушка ничего не сможет тебе запретить, потому что не увидит тебя до самого мероприятия, а развернуть тебя в дверях банкетного зала ей не позволит воспитание. Платья прекрасны, и поверь, ты в очередной разочаруешь всех присутствующих.

В последние дни перед балом оба образа были полностью собраны. Тщательно подобраны туфельки, украшения, причёска и маникюр. Мэри не раз и не два в день приходила в мастерскую, иногда даже примеряя наряды.

В день торжества девушка стояла в мастерской и все ещё не могла определиться. Переводя взгляд с одного на другое, она решила довериться случаю. Расставила манекены в разных сторонах комнаты, сама встала в середину между ними, закрыла глаза и начала крутиться в разные стороны. Только окончательно потеряв ориентацию в пространстве, девушка открыла глаза и обнаружила, что стоит около пустой стены примерно на одинаковом расстоянии от обоих нарядов. Постояв несколько секунд, Мэри позвала двух горничных и попросила их встать напротив пустых стен на одинаковом расстоянии, тем самым с платьями образуя прямоугольник, а когда девушка будет кружиться, не давать ей заходить за импровизированные стены. Встав в центр прямоугольника, Мэри вновь начала крутиться, пока полностью не потеряла понимание, в какую сторону смотрит. Несколько раз она натыкалась на живые преграды. Наконец, потеряв ориентацию, Мэри остановилась и медленно начала открывать глаза.

Мэри оказалась практически напротив персикового платья.

– Ну вот, выбор и сделан, – сказала девушка и, обращаясь к горничным, добавила: – Упакуйте его, пожалуйста, и отправьте в ресторан.

Менять платье посреди бала показалось излишним, к тому же очень вероятно, что это не понравится матери, реакция которой и на одно-то платье очень пугала Мэри.

В этот момент в мастерскую вошла Агата и, подойдя к Мэри, спросила:

– Определилась с платьем?

– Нет, все решил случай, – улыбаясь, ответила Мэри.

– Ну, хоть ему оказалась под силу столь сложная задача, – по-доброму рассмеялась женщина и продолжила: – Раз так, то хочу поздравить тебя с днём рождения! Милая, я очень тобой горжусь и люблю, – на секунду замолчав и достав откуда-то из складок своего платья маленькую бархатную коробочку, Агата протянула её внучке: – Хочу подарить тебе эту брошку на удачу и счастье, моя родная.

–Ох, спасибо огромное, – прошептала Мэри, беря в руки коробочку и бережно её открывая. Там, на чёрном бархате, лежал золотой четырехлистник, каждый листочек которого был украшен россыпью изумрудов и бриллиантов. – Он прекрасен! Ещё раз огромное спасибо, – с восторгом произнесла девушка, обнимая пожилую даму.

– Пусть он принесёт тебе счастье, – гладя девушку по волосам, сказала Агата.

Постояв, обнявшись какое-то время, они направились из мастерской.

В пути им предстояло провести четыре часа, поэтому в дорогу отправились сразу после завтрака, чтобы по приезду иметь время отдохнуть и собраться к празднику.

Родители решили устроить торжество в одном из последних, самом дорогом и большом ресторане Эльдара. Все здание, то есть трёхэтажный особняк, в тот день был закрыт для посторонних. На первом этаже во всех трёх залах были накрыты праздничные столы с самыми разнообразными угощениями и располагались столики на три-четыре персоны, за которые гости могли сесть как с уже наполненными тарелками, которые стопками стояли на каждом сервированном столе, так и сделать заказ официанту, которых в каждом зале было по несколько человек. Каждый зал был оформлен в стиле страны, кухня которой была представлена на столах: один – в итальянском, второй – в японском и третий – во французском стиле.

На втором этаже, в самом большом помещении ресторана, был оформлен бальный зал с небольшим оркестром, несколькими диванами вдоль стен и большим свободным пространством. Так же на втором этаже было два небольших кабинета, в которых можно было уединиться и, позвав официанта, сделать заказ.

Третий этаж был закрыт для гостей, сегодня там были оборудованы комнаты, в которых могли спокойно подготовиться к торжеству дамы семейства. Там их уже ждали и модистка со своими помощницами на случай неожиданных подгонок, и целый штат сотрудников лучшего салона красоты этого города. Туда же были доставлены подготовленные и упакованные в чехлы и коробки наряды.

В дороге Мэри пыталась читать, но волнения не давали сосредоточиться на прочитанном, и, отложив книгу, девушка задумчиво смотрела в окно.

– А как прошёл твой первый бал? – неожиданно спросила Мэри.

– Мой первый бал? – рассеяно переспросила Агата и, помолчав несколько секунд, начала вспоминать: – Помню, я, как и ты сейчас, очень волновалась. Платье, которое мы выбрали с маменькой, было, по меркам того времени, очень простым, но оно покорило нас изяществом и лёгкостью фасона – не было тугого корсета, кринолина, тонны кружева и рюш, зато была тонкой работы вышивка как ниткой, так и бисером. Это был вызов всем, ещё никто не появлялся в подобном платье на первом бале, но, увидев наряд, мы с мамой не смогли устоять. Эффект был грандиозный! При моём появлении все разговоры стихли, и даже музыканты перестали играть, но тишина длилась несколько секунд, а потом зал наполнился шепотками, ахами, вздохами. Конечно, кто-то осудил, кто-то пришёл в восторг, но равнодушным не остался никто. Многие интересовались, где мы нашли такой наряд. В первые пять минут моя бальная карта была заполнена, так что большинству желающих потанцевать со мной пришлось отказать, – замолчав, Агата взяла свою сумочку и достала из неё небольшой блокнот с прикреплённым к нему карандашом и протянула его Мэри, – Кстати, вот и твоя бальная карта.

– Спасибо огромное, – прошептала Мэри, с трепетом принимая из рук бабушки маленький блокнот в твёрдой обложке из тонких, отполированных до блеска деревянных дощечек, украшенных на лицевой стороне искусно вырезанной танцующей парой, на другой стороне были вырезаны инициалы «РМЭ».

Помолчав несколько минут, Агата вновь заговорила:

– Перед началом танцев к тебе будут подходить молодые люди, чтобы закрепить за собой тот или иной танец. Мэри, запомни – ты не обязана соглашаться танцевать с тем, кто тебе не понравился! Кем бы он ни был, ты имеешь полное право ему отказать – сослаться на то, что этот танец намерена пропустить или найти другой предлог. Если молодой человек начнёт настаивать, ты в любой момент можешь прервать его, извиниться и сказать, что хочешь припудрить носик. Если танец уже кем-то занят, то так и говори – танец уже отдан другому. Если танец начался, но тебе что-то не нравится, можно вскрикнуть "Ох" и начать оседать на руки парня, он отведёт тебя к диванчикам, а там ты, мило улыбаясь, скажешь, что почувствовала себя не хорошо. Заметь, ни в одном из перечисленных примеров нет лжи, и это очень важно, ведь на лжи можно очень сильно оконфузиться! Помни – этот бал в твою честь, и ты – его героиня. А ещё знай, что я всегда буду неподалёку и, если увижу, что ты чем-то сильно встревожена, то поспешу к тебе на помощь.

После слов бабушки Мэри успокоилась, и оставшийся путь прошёл в молчании.

Перед входом в ресторан их встретил швейцар, поздравляя девушку с днём рождения. Распахнув перед входящими двери, он пропустил их внутрь. В ресторане царило возбуждение: туда-сюда сновали официанты и администраторы, кто-то что-то куда-то нёс, вытирал, поправлял. Появление вошедших никто бы не заметил, если бы швейцар, открывший дамам двери, не произнёс торжественно:

– Агата и Мэри Росминтовы!

На мгновение все замерли, а опомнившись, как по команде, выстроились в ряд и хором произнесли:

– С днём рождения, мисс Мэри! Ура! Ура! Ура!

Не ожидающая такого бурного приветствия Мэри растерялась и не знала как ответить. В этом моменте на лестнице показалась Розалин и хлопнув в ладоши строго проговорила, обращаясь к работникам:

– Поздравили – и хватит стоять, в ресторане ещё куча работы, а до начала праздника совсем не много времени! – и, хлопнув ещё несколько раз, начала спускаться к приехавшим, обращаясь уже к ним: – Ну наконец-то вы приехали! Где платье Мэри? Оно вообще готово? Его не прислали вместе с вашим нарядом, Агата.

– Здравствуй, Розалин, – со вздохом проговорила Агата, сжимая ладошку Мэри, которую та по привычке детства сунула ей в руку при появлении матери, – Платье готово. Сразу после небольшого отдыха и перекуса Мэри приступит с сборам.

– Ох, это прекрасно! Ваши комнаты готовы, сейчас в них подадут обед, – и тем же тоном Розалин Росминтова добавила: – С днём рождения, дочка.

– Спасибо, матушка, – робко ответила Мэри, ещё сильнее сжимая руку бабушки.

На этом великосветская леди развернулась и пошла в направлении кухни, оставив дочь и свекровь на попечение подошедшего администратора.

Смотря в след матери, на глазах Мэри заблестели слезинки.

– Она тебя любит, милая, очень любит и гордится тобой, просто не умеет этого показывать, – приобняв, начала утешать именинницу Агата.

– Правда любит? – совсем по-детски спросила Мэри.

– Правда-правда! У твоей матери, увы, такой характер, это остаётся только понять и принять.

Агата попросила подать обед на двоих в комнату, приготовленную для Мэри, и, поднявшись на третий этаж, дамы сразу отправились туда.

Так как впереди их ждал утомительный день и вечер, по настоянию старшей Росминтовой им принесли полноценный обед, а не только салат и чай, которые были направлены Розалин.

– На мне платье не сойдётся, – начала было протестовать Мэри.

– Милая, до того как наденешь платье, ты ещё проголодаться успеешь. И вообще, ты и так стройная, всё на тебе сойдётся. Кушай давай, – двигая тарелку с супом ближе к девушке проговорила Агата.

После чая женщина настояла на получасовом отдыхе перед началом сборов. С едва скрываемым раздражением Розалин оставила их, отправившись к себе и отдаваясь в руки мастеров красоты.

Ровно через полчаса к ним постучалась помощница модистки:

– Простите, можно? – получив разрешение войти, совсем ещё юная девчушка прошмыгнула в комнату: – С днём рождения, мисс Мэри. Вы готовы приступить к сборам?

– Спасибо большое, Анита. Да, можно начинать.

– Тогда мы мигом, – уже почти на бегу бросила девчушка и скрылась за дверью.

– Я тоже пойду собираться. Ничего не бойся, ты замечательная и очень любимая, сегодня ты тут принцесса и всё это ради тебя, – сказала Агата, поцеловала внучку в щёчку и тоже вышла.

Мэри на несколько минут осталась одна. Она, конечно, верила бабушке, но то, какой холодной была матушка при встрече до сих пор подступало комком к горлу. «Она меня тоже любит. Любит так, как умеет. Как же хорошо, что у меня есть бабушка! В её любви и сомневаться не приходится».

Тут двери распахнулись, и в комнату ворвалась суета подготовки к празднику.

Сборы заняли почти всё оставшееся до начала торжества время. Агата была права, и сейчас Мэри ощущала пустоту в желудке, но при мысли о еде её начинало подташнивать.

«Что скажет матушка, увидев меня?» – эта мысль не давала покоя и звенящим колоколом давила на девушку.

– Ты готова, милая? – входя в комнату спросила Агата.

– Да, – выдохнула Мэри и еще раз взглянула на свое отражение в большом зеркале. Оттуда на нее смотрела высокая стройная девушка с волосом цвета спелой пшеница, пряди у висков были заплетены в две тонкие косы, украшенные