На сломе эпохи (2010-2013 годы)

Учитывая, что названное ведомство отвечает за тарифную политику в республике, разговор с его руководителем постоянно скатывался к возможности повышения платы на коммунальные услуги. Главный антимонопольщик страны придерживался позиции сдерживания роста тарифов, его костанайские оппоненты не настаивали на этой мере, но упорно задавали вопрос: а как быть, если предприятия, подающие воду и тепло, при существующих тарифах находятся в убытке?

Положение в этой сфере действительно создалось предкризисное. Например, количество аварийных ситуаций в водопроводных и канализационных сетях, обслуживаемых ГКП «Костанай-Су», в 2006 году было 2 938, а в 2009-м уже выросло до 4 971. Что примечательно, если в 2006 году местный бюджет на ремонтные работы выделил значительную сумму (тогда законодательство еще позволяло это делать), то в 2007 году количество аварий снизилось до 1905. Но уже в следующем году оно опять увеличилось до 3098. Именно тогда вступил в действие новый Бюджетный кодекс, запрещающий подобное бюджетное финансирование. Где взять деньги этому предприятию, если только за прошлый год размер убытков оказался более 50 миллионов тенге?

Не лучше положение и на ГКП «Костанайская теплоэнергетическая компания». Там, по оценке специалистов этого предприятия, объем необходимых ремонтных работ снижен до критического уровня. И это предприятие после того, как правительство объявило мораторий на рост тарифов, уже в течение трех лет имеет отрицательный финансовый баланс.

Вместо газа – уголь

Естественно, возникает предложение о необходимости снижения затрат. Именно так и ставил вопрос председатель Агентства по регулированию естественных монополий. Но за счет чего? Его оппоненты упорно доказывали, что в этом направлении все резервы исчерпаны. Относительно КТЭК Виктор Мейстер привел следующий расклад. Только на оплату сжигаемого на ТЭЦ газа тепловая компания тратит 79,9% своих расходов. А в ремонтный фонд идет всего 0,3%.

– Предприятие не может так работать. Топливная составляющая должна быть максимум 60%, тогда можно что-то ремонтировать, – так оценил это положение первый заместитель акима области уже в разговоре с премьер- министром. – Ремонтный фонд в тарифе должен составлять как минимум 10%. Мы не знаем пока, как решить эту проблему, но вопрос по газу должен быть как-то кардинально решен. Либо субсидировать так, чтобы на топливо расходовалось не больше 60%, или у нас будут вечные проблемы.

– Либо перевести на твердое топливо, – дополнил своего заместителя аким Костанайской области Сергей Кулагин.

– А если на твердое топливо, есть технические обоснования? – сразу же спросил премьер-министр Карим Масимов.

Главе правительства рассказали, что в 80-е годы планировалось строительство за городом большой теплоэлектростанции, от которой под давлением «зеленых», отстаивающих чистую экологию, тогда отказались. Но проект остался, его только нужно переработать.

– Вносите предложения, – подвел черту под этой темой Масимов.

Пойдет ли по этому пути руководство региона, пока неизвестно. Ведь это дорогостоящий проект, его реализация если и состоится, то времени потребует много, а проблему нужно решать уже сейчас. На предстоящий отопительный сезон ее сгладили выделением из резервов правительства одного миллиарда тенге для компенсации увеличения расходов по закупке подорожавшего газа. А дальше?

В этой связи более предпочтительным выглядит обещание председателя Агентства по регулированию естественных монополий выйти с предложением в правительство о подготовке законопроекта, позволяющего дотировать предприятия коммунальной сферы. Правда, Виктор Мейстер по этому поводу сказал Нурлану Алдабергенову, что на данную процедуру тоже уйдет много времени, а тут нужны какие-то быстрые решения.

Будут ли повышать тарифы?

В общем, как ни крути, а вполне возможно, что потенциал увеличения тарифов в ближайшее время тоже будет использован. Сегодня его «затормозили» по причине проявления мирового кризиса, но уже по итогам первого полугодия статагентство республики сообщило о росте промышленного производства в Казахстане на 11% (в сравнении с этим же периодом прошлого года), об увеличении реальных доходов населения на 8,7% и розничного товарооборота на 13,1%. Чем не показатели для поиска аргументов в желании повысить плату за коммунальные услуги?

К слову, главе правительства показали сравнительную таблицу тарифов в Костанае и соседнем Кургане. Ему рассказали, что несколько лет назад у нас был губернатор Курганской области, когда в Костанае тарифы были в несколько раз выше курганских.

– Он спорил, что это невозможно, что у них так никогда не будет, – вспоминал Мейстер. – Сейчас у них тарифы в 2 раза выше наших.

Судя по приведенным данным, в Кургане действительно ситуация с тарифами хуже. Так, за горячую воду с одного кубометра воды там платят в переводе с рубля на казахстанскую валюту 1390,72 тенге, а в Костанае – 702,75 тенге, услуги водохозяйственной и канализационной системы у российских соседей стоят 832,17 тенге с одного человека, в Костанае – 395,14 тенге.

Правда, тут не все так просто, как это представляется в первом приближении. Климатические условия у нас схожие, живем на одной реке, вот только средняя заработная плата разная. В 2009 году в Костанае она составила 52 825 тенге, а в Кургане по информации их официальных сайтов она была 14 836,6 рублей. В переводе на нашу нацвалюту по курсу 01.01.2010 (1 рубль = 4,9 тенге), который использовался при подготовке вышеназванной сравнительной таблицы, средняя зарплата там достигла 72 699 тенге. Это, конечно, не в два раза выше костанайской, но разница в 20 тысяч тоже существенна.

Но дело тут, скорее, не в этом, а в схожести подходов. Если уже и россияне пошли по пути финансирования коммунальной сферы только за счет потребителей их услуг, то как бы ни мечтали тамошние губернаторы, объективная логика наверняка потребует «придавить» потребителей новой статьей расходов. Что чревато серьезными политическими последствиями. Там президент Дмитрий Медведев пока делает заявления о необходимости сдерживать рост тарифов, а у нас коммунальщики после нескольких лет такой практики уже криком кричат о помощи.

А деньги нужны немалые. По расчетам экономистов «Костанай-Су», только на обновление магистрального водовода с названием «Московский» потребуется более 2 млрд тенге. Он построен еще в конце 50-х годов прошлого столетия и, увы, имеет мало общего с древнеримским водопроводом, о котором говорят, что работает около 2 тысяч лет. Такие расходы не «потянет» даже местный бюджет. Тут нужна государственная программа. К сожалению, визитеры из Астаны на этот счет пока никак не высказались. Они много говорили о необходимости инвестиционных проектов, привлечения «частников», но в любом случае инвесторы только тогда начнут вкладывать в эти проекты деньги, когда их реализация будет приносить им доход. А источник тут один – плата за услуги, которую должны делать потребители.

«Спросим у пенсионеров»

Если уж речь зашла о плате, о реальных доходах населения, то во время встречи с главой правительства костанайские коммунальщики обозначили еще одну проблему, которая может «выйти боком» совсем с другой стороны. С обеспечения кадрами этой сферы. В поисках виновных в запущенности «коммуналки» мы нередко обвиняем руководителей этих предприятий в том, что они «положили» себе слишком высокую зарплату. По представленным ими данным, в 1998 году на КТЭК, например, именно так и было. Там средняя зарплата составляла 16 339 тенге, в то время как по Костанаю была 9 120, а по области – 8 436. Но уже в 2009 году картина резко меняется. На КТЭК этот показатель – 44 137 тенге, по Костанаю – 52 825, а по области – 49 110. Если сравнивать рост зарплаты за этот период по отраслям, то он один из самых низких. В структуре расходов КТЭК на фонд заработной платы приходится всего 9,4%. К этой цифре относиться можно по-разному, но согласитесь, что и этот резерв для увеличения ремонтных возможностей предприятия тоже уже исчерпан и тут, скорее всего, уже можно ожидать обратного эффекта. Завтра ремонтные работы проводить будет уже некому.

Весь этот экскурс по проблемам костанайских коммунальщиков высокопоставленные чиновники завершили тем, что председатель Агентства по регулированию естественных монополий Нурлан Алдабергенов пообещал приехать в регион еще раз и во всем детально разобраться. В том числе и спросить мнение местных пенсионеров, на которых прежде всего сказывается тарифная политика государства.

«Наша газета», 15.07.2010

Тоска по «манипуляторам»

В мае НДП «Нур Отан» создала Высшую партшколу. То, что самая многочисленная в Казахстане партия решила готовить свои кадры в постоянно действующей школе, вполне объяснимо. Комментировать тут вроде бы нечего. Разве что задаться вопросом, на чьи деньги будет существовать эта партийная структура, да поразмышлять еще по поводу обоснованности претензий «Нур Отана» на долгое пребывание у власти, раз она даже решила открыть собственную кузницу кадров.

Однако на прошлой неделе руководитель Центра актуальных исследований «Альтернатива» Нурлан Еримбетов в интервью газете «Литер» по поводу вышеназванного факта высказал ряд любопытных оценок. Они-то как раз и нуждаются в некоторых комментариях.

Главная мысль публикации – во властных структурах Казахстана до сих пор нет людей, способных улаживать конфликтные ситуации, возникающие между отдельными группами граждан и властью. Кто у нас сегодня разговаривает с народом?

– Полицейские, прокурорские работники, судебные исполнители, – отвечает на этот вопрос Еримбетов. – Они выходят, тупо зачитывают закон, права и обязанности бастующих и уходят. Потом наступает черед ребят в касках.

Руководитель «Альтернативы» против партийной школы, но если уж она создана, то нужно, чтобы человек, ее окончивший, смог бы выйти «к бастующим или пикетчикам, остановил их, сумел с ними поговорить и сумел их развести по домам, сумел обеспечить диалог между недовольными и властью».

– Почему сегодня возникают конфликтные ситуации? – спрашивает самого себя Еримбетов. – Потому что нет достоверных источников информации и нет достойных людей, которые могли бы в такой ситуации даже манипулировать информацией.

Не думаю, что известный в Казахстане политолог так упрощенно понимает природу социальных конфликтов и способы их сглаживания. Но в его ответах (возможно, так случилось по воле редакции газеты) проявилась извечная болезнь некоторых аналитиков: из массы факторов вырывают второстепенные, а те, которые определяют ход событий, игнорируются. В этом-то как раз и проявляется идеологический подход к оценке общественных проблем. В любом случае без этого не обойтись, вопрос лишь в том, на чью идеологическую мельницу льется эта политологическая вода?

Да разве мало у нас сейчас той самой информации, которую могут дать люди, облеченные властными полномочиями? Ею сегодня забиты все официальные и полуофициальные СМИ. А информационно- пропагандистские группы из числа депутатов парламента и местной профессуры, регулярно выезжающие «на места» для разъяснения посланий главы государства? Но хотя кто-нибудь дал разумное объяснение причин увеличения возраста ухода на пенсию? Или, например, кто-то способен убедительно сказать, зачем производства, работающие рентабельно, будучи в государственной собственности, надо обязательно передавать в частные руки? Объяснить все это можно, только общество в большинстве своем это не примет. Потому что шаги эти сделаны в интересах меньшинства. В таких условиях остается одно: призывать к подготовке «нуротановских» политруков, способных сглаживать такие конфликты «манипулированием информацией».

«Наша газета», 15.07.2010

«Умной» экономике нужны умные люди»

Недавно в Алматы прошла конференция российских соотечественников, живущих в Казахстане. В составе костанайской делегации в ее работе принимал участие член Всемирного координационного совета российских соотечественников Святослав Медведев, возглавляющий региональный филиал данной организации. О вопросах, обсуждавшихся на форуме, и проблемах, которые беспокоят участников этого общественного движения, он рассказал «НГ».

Никто никому не должен

– Святослав Александрович, кого сегодня называют «российскими соотечественниками»?

– Это понятие официально введено в Законе Российской Федерации «О государственной политике в отношении соотечественников за рубежом», принятом в 1999 году. Под него попадало около 300 миллионов человек, живущих во всех уголках нашей планеты. Сейчас российская Госдума внесла поправки в закон, одна из которых уточняет, что это, прежде всего, граждане России, живущие за рубежом, а также те, кто раньше жил в едином государстве и по-прежнему ощущает в себе духовную связь с Россией, с русской культурой, с русским языком. Это относится к представителям тех национальностей, которые исторически проживали на территории России. Казахи, узбеки, таджики и другие национальности из бывших союзных республик СССР могут стать российским соотечественниками, если ощущает духовную связь с русской культурой и, – что очень важно, – заявляют об этом и готовы участвовать в ее развитии.

Закон не предусматривает выдачу какого-либо документа, обозначающего принадлежность к данной категории. Оставлена лишь возможность выдавать удостоверение члена общественной организации, миссия которой заключается в отстаивании прав российских соотечественников. Эти поправки мы как раз и обсуждали на конференции в Алматы. Вместе с другими вопросами.

– В том числе и программу переселения соотечественников в Россию?

– Да. 5 лет реализации этой программы показали ее несостоятельность. Это был, скорее, политический документ. Но в обновленном законе наличие такой программы по-прежнему предусмотрено, и российское правительство обещало до конца года ее пересмотреть. Что она из себя будет представлять в деталях, сказать пока сложно. Хотя некоторые моменты уже известны. Например, раньше для переселения определяли 12 регионов России. Все они были депрессивными, поэтому никто переселенцам там не помогал. Обновленная программа предполагает возможность поселения в любом регионе России, но подъемные будут платить только тем, кто приедет на Дальний Восток. Чтобы попасть под эту программу, переселенцы должны обратиться в российское консульство в своей стране. Там выдадут соответствующий документ, который даст возможность на новом месте проще проходить все необходимые бюрократические процедуры. В Казахстане такие консульства есть в Астане, Алматы и Уральске.

– А тем, кто не собирается переселяться, новый закон что-то дает?

– Начнем с того, что никто никому ничего не должен. Россия мне как русскому человеку, например, ничего не должна. Она может только помогать тем организациям, которые за рубежом отстаивают самобытность русской культуры, если таковая там притесняется. Например, в Казахстане так называемые национал-патриоты призывают к тому, чтобы всех граждан страны называть «казахами». Мы, русские, против этого. Жить в мире и согласии, развивать свой язык можно и называясь по-разному. Если мы заявили о своей близости к русской культуре, это еще не означает, что мы хотим переехать в Россию. Наоборот. Я в нашей организации говорю всем: живите в Казахстане и отстаивайте свои права, если они нарушаются. Право на родной язык, на свою культуру – это же одни из главных прав человека. А государство должно поддерживать национальные меньшинства, чтобы они не потеряли свой язык. Поддерживать не лубочную культуру. Провели там масленицу, водку с икрой выпили и сказали, что вот, дескать, поддержали русскую культуру. Ведь культура включает в себя гораздо большее.

«Русскому языку – статус государственного»

– Вы считаете, только вопросами культуры заниматься или политикой тоже?

– Нужно говорить и о политических правах русскоязычных. Они должны иметь достаточное представительство в органах власти. Об этом говорят все меньше и меньше. И русские «голосуют ногами» – уезжают. Сегодня более 80% должностей в правоохранительных органах и во власти заняты казахами. Казахов называют титульной нацией, но и мои предки живут здесь с самого основания. Предки многих русских, украинцев, белорусов жили по реке Тобол, когда «титульных» тут еще не было. Они кочевали. Теперь мы, потомки оседлых и кочевых, живем вместе на одной земле и почему сейчас должны разделяться по искусственным признакам?

– Языковая проблема тоже переросла в политическую. Ведь многие русскоязычные до сих пор считают, что в Казахстане русскому языку нужно придать статус второго государственного…

– А почему бы и нет? Это же реальность. Недавно руководителя Верховной Рады Украины спросили: нужно ли вводить там второй государственный язык – русский. (У них по последней переписи живет 8 млн русских). Тот ответил отрицательно. Иначе, говорит, украинский язык исчезнет и останется только на бытовом уровне. На что корреспондент, бравший у него интервью, сказал, что впервые услышал такую откровенную оценку функциональным возможностям украинского языка. То есть русский язык во всех отношениях превосходит украинский. Еще Гоголь писал, что русские, украинцы, сербы и болгары должны говорить на одном языке – русском. Потому что он более развит и поэтому получил мировое признание.

– При таком подходе вы не отрицаете возможность не русским гражданам говорить на своем родном языке?

– Я о другом. Мы же видим, что на юге Казахстана перестали говорить на русском. Но они не заговорили на английском. И на китайском не говорят. Люди потеряли массу возможностей для развития, приобщения к мировой культуре. К той же русской культуре, которая многое впитала в себя из мировой культуры. Казахстанский народ уходит в 18-19 века. Зачем это делать? Лучше ввести два государственных. Казахскому языку можно отдать приоритет во многих сферах. Например, в культуре, образовании, да и в делопроизводстве. Ввести повышенную оплату труда преподавателям и переводчикам. Возможно, и зарплату доплачивать за хорошее владение казахским. Тогда он будет развиваться параллельно с русским. Сейчас входим в Таможенный союз, будет общее экономическое пространство, – на каком языке будут общаться люди? Конечно, на русском. Это реальность. Как и то, что в медицине, в технике и некоторых других сферах пока более продуктивно применять русский. Но для этого его нужно знать. Я слышал, что один профессор в течение 7-8 лет придумал около 10 000 медицинских терминов на казахском языке. Он решил заменить латынь, русский, английский, французский, итальянский на казахский. Теперь проблема – врачам их надо учить. И что? Они после этого лечить будут лучше? Такими подходами у нас только увеличивается количество переселенцев. Причем уезжают молодые.

– Вы имеете в виду поступающих в российские вузы?

– Да. Мы собираемся строить «умную» экономику, но для этого нужны умные люди. А кто сегодня удерживает выпускников, с отличием окончивших наши школы? Кто им говорит: мы дадим вам возможность поступить в наши лучшие вузы, вы будете получать стипендию, поселим вас в общежитие? А россияне приезжают, находят отличников и принимают в свои вузы без всяких ЕНТ, зачисляя их в бюджетную группу. Я за них рад, я переживаю за Россию, но я и патриот Казахстана. Кто у нас будет осваивать инновационные технологии?

– В решении Конгресса соотечественников, который прошел в Москве в конце прошлого года, предлагалось привлекать субъекты Российской Федерации к сотрудничеству с соотечественниками. Есть какие-то результаты?

– Я видел соответствующие планы в Челябинской и Курганской областях. Контакты пока распространяются на сферу культуры и медицины. А надо подключать и экономику. Мы сейчас решаем с их руководителями, как наладить продуктивное сотрудничество и в этой сфере. Почему бы нашим соседям, например, не вложить свои деньги в развитие фабрики «Большевичка»? Чтобы возобновить там выпуск хорошей детской одежды, в которую можно одевать всю Сибирь. То же самое можно сделать и с нашей обувной фабрикой. А разве не обидно, что из нашей пшеницы в Челябинске могут выпекать хороший хлеб, выпускать вкусные макароны, а у нас нет? Если создавать совместные предприятия, появятся новые рабочие места, куда будут устраиваться российские соотечественники, тогда и желающих уехать будет меньше.

Досье

Медведев Святослав Александрович родился в 1941 году в Кустанае. После окончания школы поступил в Уральский лесотехнический институт и получил специальность «инженер-технолог». Начинал работать в леспромхозе в Читинской области, после службы в армии вернулся в Кустанай. Работал в Кустанайском отделении железной дороги, затем долгое время в комсомоле, а также в партийных и советских органах. С 1992 по 1996 годы – министр экологии и биоресурстов Республики Казахстан. После работы в администрации президента вновь приехал в Костанай, где 12 лет был начальником Управления архивов и документации, а в 2010-м году перешел на должность инспектора-методиста. Избирался депутатом Верховного Совета Каз. ССР и народным депутатом СССР.

«Наша газета», 22.07.2010

Мечтать не вредно

17 июля действующий председатель ОБСЕ, госсекретарь – министр иностранных дел РК Канат Саудабаев сообщил журналистам, что во время неформальной встречи руководителей внешнеполитических ведомств стран ОБСЕ, проходившей в эти дни в Алматы, ее участники «пришли к консенсусу о необходимости проведения саммита глав государств в Астане». Предварительно оговорен и приблизительный срок – до конца 2010 года.

– Теперь остались вопросы, которые решаются на постоянном совете, – добавил Саудабаев. – Это определение конкретной даты и подготовка политических документов саммита.

Последний раз аналогичное мероприятие проходило в 1999 году в Стамбуле, поэтому для руководства Казахстана его инициирование – дело особой важности. Каких ощутимых результатов за год председательства в ОБСЕ можно добиться в таком, например, затяжном конфликте, как Карабахский? Да и более «свежий» – в соседнем Кыргызстане – потребует немало усилий и времени для умиротворения враждующих там сторон. Про Афганистан, усиленно подкармливающий мир наркотиками, и говорить не приходится. Не лучше ли, дескать, взяться за глобальные вопросы?

Впрочем, справедливости ради следует отметить, что вышеперечисленные проблемы казахстанская сторона и предлагает внести на рассмотрение руководителей стран-участниц ОБСЕ. Правда, уже не только в рамках европейской безопасности, а в евразийском масштабе. Президент РК Нурсултан Назарбаев, выступая на встрече министров иностранных дел, повторил свою идею о необходимости развития интеграционных процессов со всеми странами евразийского континента, недавно высказанную на Астанинском экономическом форуме. А заодно и пересмотреть прежний миропорядок.

– Кризис системы международных отношений вполне очевиден, – заявил руководитель Казахстана.

И вновь заговорил о необходимости обсуждения путей посткризисного развития мира, о создании «новой модели финансово-экономического мироустройства». В выступлении Назарбаева хорошо просматривается, что именно эти аргументы у него главные для созыва глав государств в Астану. Но станут ли они достаточно убедительными для его коллег из других стран? Сомнительно. У России, например, свои доводы по поводу необходимости такого саммита. Там, похоже, не очень верят в возможность вести продуктивную дискуссию о посткризисном развитии, зато очень хотят «упорядочить» подходы ОБСЕ в оценках хода выборных кампаний и роли НПО.

Что касается США и некоторых влиятельных западноевропейских государств, то у них наверняка будут вопросы к той же России по поводу конфликта в Грузии, и меньше всего их интересует предложение Казахстана о введении наднациональной валюты. Тем более они наверняка не представляют себе, как создавать «общий миропорядок» со странами, где процветает авторитаризм и около половины населения пребывает в бедности.

Так что «консенсус о необходимости проведения» еще не означает, что такой саммит в Астане будет в действительности. Трафик наркотиков из Афганистана, терроризм и расползание ядерного оружия – это реальные проблемы, которые сегодня больше «цепляют» европейские государства. Сочтут ли они необходимым по этому поводу собраться в Астане – время покажет.

«Наша газета», 22.07.2010

Не мытьем, так катаньем

В понедельник Министерство культуры РК представило правительству проект Государственной программы функционирования и развития языков на 2011-2020 годы. Несмотря на то, что в названии этого документа речь идет о «языках», программа в основном посвящена одному языку – казахскому. И это понятно. В условиях, когда граждане многонациональной страны в общении друг с другом предпочитают использовать русский язык, формально не утвержденный в качестве государственного, «забивать» в название данной госпрограммы только казахский язык было бы неделикатно. И даже больше – политически рискованно.