Точка невозвращения

– Охота уже началась?

– Пока ещё тихо, но к вечеру, думаю, разгорится. Ладно, до встречи, может, ещё увидимся, – она повернулась и скрылась за углом.

Сейфовые ячейки у КПП были нетронуты. Вставив ключ с номером в замок, он открыл дверцу. Его бронник был чёрного цвета от фирмы «Кевлар-Про», возможно, одной из самых лучших производителей бронежилетов.

Всё остальное снаряжение лежало дома. Распахнув дверь, он вышел навстречу солнцу.

А дома был отец.

– Ну что, щенок, стал взрослым кобелём?

Его хриплый голос отдавал жёлтым сигаретным дымом. Как всегда, он держал в руке свой большой шестизарядник, на полу кухни валялись золотые патроны.

Раздался глухой щелчок.

– Опять мимо, Сашок. Чего в городе творится? Пожары, взрывы, стрельба? А то я к окну не подходил, где-то рядом снайпер…

Отец постоянно боялся неизвестного снайпера. Всё время, рассказывая про времена свой бурной молодости, он вспоминал, что этот проклятый снайпер пасёт его ещё с конца бунта молодёжи, где отец играл важную роль. Расстрелял какой-то кабинет министров по приказу Коммунистической Партии Возрождённого Ленина. С тех пор прошло много времени, отец давно был на обочине жизни, но воспалённый разум не мог принять предательства Партии и создал образ снайпера с вечным приказом убить его.

– Ладно, сын, это всё не нужные слова. Я тебе главное скажу – что-то будет… Опять они там ставят свой грёбаный социальный эксперимент. Очень похоже. Похоже на тот год, когда вводили Право, меняли власть, учили людей жить по этикету. Что-то будет! Ты слышишь меня? А сын?

– Да, пап…

Во время не останавливаемого монолога отца он надевал снаряжение. Магнитные кобуру и перчатки, позволяющие не выронить пистолет даже при резких движениях, даже при потере сознания. Очень полезные вещи.

На левое ухо он надел слухофон, небольшое устройство, фильтрующее и усиливающее звуки.

– Эй, сын, опять свою электронику нацепляешь? Да не поможет она тебе! Только Зверь внутри тебя спасёт от пули, а эти твои слушалки да прилипалы не спасут! Идёшь в город убивать? Ну давай! А то завалил инспектора и мужиком себя почуял. Нет, сын, только в реальном бою, только так ты станешь хищником, охотником, воином…

Хлопнула стальная дверь, Александр покинул квартиру.

– Растёт орлёнок… – отец встал и впервые за всю свою жизнь после переворота подошёл к окну. – Совсем большим стал…

На крыше напротив окна мигнула вспышка. Пуля снайпера легко преодолела расстояние между домами, стекло и хрупкую плоть человека.

– Совсем большим стал… – из его рта текла кровь, но он был рад и за себя, и за сына.

Город был тих и пуст. Нигде пока не слышались выстрелы, и не было ни души на улицах.

Он шёл в тени домов, временами поглядывая на окна. Слухофон зафиксировал звуки шагов, и Александр тут же увидел идущего. По середине дороги шёл, громко стуча каблуками, бородатый дед, очень старый и седой дед.

И пел:

– Не боимся мы ни волка, ни сову…

Он навёл пистолет на голову деда. Но выстрел раздался с другой стороны улицы. Дед упал, пули попали в ноги. Но он продолжал петь. Тогда на дорогу вышел парень года на два постарше Александра и выстрелил деду в голову.

– Эй ты, козел!

Александр тоже вышел на дорогу.

– Смерти захотел, малец? – голос у парня всё же дрожал.

Первым делом они посмотрели друг другу на руки. У парня горело всего два диода. Он уже прошёл первое кипение крови, и его слова о Смерти могли иметь вполне логическое завершение для него.

– Я-то вот уже убил одного, а ты, малец, я погляжу, ещё девственник, может, и до двух сейчас дойдёт…

– Не дойдёт.

Они стояли и смотрели друг другу в глаза. Мгновения, вспышки в голове, нервные импульсы бегущие по телу. Сужающаяся радужка глаз, хруст напрягающихся мышц в слухофоне… Пора!

Выстрел прозвучал мгновенно. Парню снесло половину черепа. Пустой патрон катился по асфальту.

Александр почувствовал маленькую боль на запястье. На браслете погас один диод. Вместо зелёного теперь тлел красный.

Спустя три часа хождений по городу он, наконец, услышал звуки выстрелов.

Стреляли на привокзальной площади.

Группа из семи молодых людей в красных рубахах осаждала полицейский участок. Пригибаясь, к осаждающим подбежал ещё один с двумя спортивными сумками. Тут же среди них раздались радостные крики. Из сумок достали бутылки и стали кидать в здание. Вспыхнул огонь.

В ответ полицейские стали кидать гранаты. Их взрывы разворотили асфальт и подожгли перевёрнутый автобус, которые нападавшие использовали как укрытие.

Делать здесь было нечего. Обойдя стороной место конфликта анархистов с властью, он направился в сторону центра.

Но истерика уже охватила многих. Грабили магазины, убивали, жгли. Где-то кричали, и уже стреляли во всем городе.

И тут он услышал знакомый голос. Из открытого подъезда доносился голос Марины.

– Нет! Не надо! Ребята, не надо!

Картина была довольно ожидаемая. Двое парней в чёрных рубахах с белыми крестами на плечах стояли и, направив пистолеты на Марину, собирались её убить.

Александр не стал ждать и мгновенно выстрелил дважды.

– Вставай, пойдём.

– Это ты… – сквозь слёзы она смотрела на него, – ты, ты, наверное, ничего не знаешь…

– Где твоё оружие?

– У него.

Её пистолет валялся в луже крови рядом с одним из церковников.

– Бери и пошли.

– Ты ничего не знаешь! Закон больше не действует! Анархисты выпустили в Сеть вирус, он начал действовать с полудня, больше не снимают выстрелы. Больше нет ограничений, браслет не сработает при окончании Права. Ты не умрёшь!

И действительно, на браслете по-прежнему горели два зелёных огонька.

– Но как?!

– В столице произошло крупное столкновение анархистов с церковниками, потери с обеих сторон были невероятные, и тогда анархисты выпустили свой козырь. Потом они уничтожили ячейку церковников, но наткнулись на войска. Уже нет главных вдохновителей обеих партий, но вирус продолжает действовать, никто не знает какой у него срок до самоуничтожения. Нам дали свободу, а мы стали убивать…

Ночь была слишком длинной. В городе был хаос, на улицах правила смерть. Всюду горели дома и машины. Он убивал всех, кто попадался им на пути, их тоже пытались убить. Марину ранило в плечо, у него болела вся грудь от пяти попаданий в бронежилет. Патроны были на исходе.

Они спрятались за мусорными баками в каком-то дворе. Кто-то стрелял в них из окна шестого этажа. Но пока не мог до них дотянутся.

Марина уже два раза теряла сознание. Это была ловушка.

– Эй, там, за мусоркой! Пить будете?

Не дождавшись ответа, говоривший кинул им пластиковую бутылку. В ней действительно была вода. Пить хотелось ужасно.

Спустя полчаса Марина пришла в сознание, выпила остатки воды и уснула. А из окна прокричали, что к городу идут войсковые части.

Но он уже не верил никому.

Потом раздался выстрел, и на асфальт упало тело мужчины. Теперь они могли идти дальше, но идти было некуда. Везде было одно и то же.

– Человек имеет право как на жизнь, так и на смерть. Что мы выбираем, а, Марин?

– Реши за меня, – её слабый шёпот едва пробивался сквозь шум в его голове.

– Значит, смерть. Или жизнь? Очень сложный выбор. Смерть или Жизнь…

Видеть будущее…

В 14 лет он понял, что это правда. До этого ещё была надежда, что всё вокруг происходящее – всего лишь безумные совпадения. Но нет, это была правда, он видел будущее. Любое, всех окружающих, друзей и врагов, и просто едва знакомых людей. Всё происходило спонтанно и в разные периоды жизни, но это было будущее.

В первый раз это случилось лет в девять, он шёл со школы домой и наслаждался солнечным днём. На улице было много народу и все куда-то торопились, а он просто шёл и смотрел на солнечные лучи, пробивавшиеся через листья деревьев. Всё в нём радовалось и пело, настроение было великолепным. До дома осталось немного, но он внезапно остановился и удивлённо посмотрел на мужчину с женщиной, стоящих у входа в магазин. Они о чем-то разговаривали и, кажется, тоже были в хорошем настроении.

Женщина ничем его не привлекла, но вот мужчина… Он был в очках, с небольшой бородой – и это был его друг. Только уже повзрослевший и такой далёкий. И внезапное осознание того, что он будет именно таким и никаким другим.

Простояв ещё пару минут, он пошёл домой.

С того самого дня это стало происходить всё чаще и чаше, он видел будущее всего своего класса, и соседнего класса, и всех учителей, и даже той девчонки, которая ему очень тогда нравилась. А потом он увидел её будущее, и она сразу стала ему не интересна. Он не увидел себя рядом с ней.

Так пролетела школа, и на выпускной бал он просто не пошёл, зная всё наперёд – кто с кем и как. Тогда он был по настоящему одинок. Сидел дома и смотрел телевизор. В тот вечер впервые к нему пришел гость, странный гость.

Он не вошёл в квартиру, а постучал в окно и махнул рукой, зовя его на улицу в тёмный вечер с запахом сирени, цветущей под окнами.

– Привет, поможешь мне? – с этих слов он начал свой разговор.

– Чем тебе помочь?

– Просто я оставлю одну вещь у тебя, а потом заберу её через пару дней.

– Хорошо.

Он протянул чёрную сумку.

– Вот и договорились.

Через два дня он действительно опять пришёл вечером и забрал сумку. За эти дни он так и не решился заглянуть внутрь. Так окончилось детство и началось взросление.

Каждый следующий год в жарком июле гость приходил и оставлял сумку и забирал её через два дня. Ни разу он не открыл сумку.

В последний раз он спросил, почему он не заглядывает в сумку, а он ответил, что не хочет знать хоть что-то. Тогда гость открыл сумку сам и достал оттуда большой стеклянный шар, в котором плавали рыбы. Они синхронно повернулись и посмотрели на него, от этих взглядов ему впервые стало не по себе.

– Скажи мне про будущее этих рыб?

Никогда он не спрашивал про его талант, да и он сам не говорил ему ничего про это.

– Эти рыбы умрут.

– А жаль, я думал, что они смогут жить. Скажи мне про моё будущее.

– Ты умрёшь после рождества.

Гость стоял и молчал. Потом бросил шар в сумку и пошёл.

– Значит, всё было обречено с самого начала, – были его последние слова.

Больше он не видел этого человека, или не человека – он так и не смог понять. В рождество ему внезапно стало больно, и он понял, что его предсказание сбылось. И тоска захватила все его дни до самой весны.

Весной как это, наверное, случается не с ним одним, он стал оживать и интересоваться окружающим миром. Перемена во временах года обновила и его мысли.

Он впервые задумался о своём будущем. Он стал искать себя – в лицах людей идущих по улице, в газетных статьях, в совершенно случайных местах. И впервые он испугался, он не мог найти себя. Нигде.

Дальше пришло ожидание случая, чуда, судьбы. Он стал думать о том, что его будущего просто нет. Эта мысль пришла к нему в начале осени, вместе с долгим дождём, заполнившим весь город.

Он сидел за столом, смотрел на погасший монитор и понимал, что всё кончено. Дальше будет только хуже. Стук капель по стеклу был тем самым похоронным маршем в конце его жизни.

И дни сменялись ночами, он ушёл с работы в свой последний отпуск, сидел дома и ничего ни делал. Когда за окном выпал первый снег он решился, достал из ящика пистолет, зарядил его и сел за стол, думая, как это будет.

У него было два пути: отложить и жить дальше по-прежнему, не видя выхода, или закончить эту игру прямо сейчас. Просто так сложилось, оправдывался он перед стенами квартиры. Просто я не могу понять, буду ли я дальше или меня вообще не должно быть.

Оправдания не помогали, и он крепче сжал пистолет.

В прихожей раздался телефонный звонок, впервые за всё время, что он здесь жил. В старой трубке раздавался вой вьюги и треск помех.

– Как ты там? – были первые слова хриплого простуженного голоса.

– Тяжело, – ответил он.

– Не сломайся, всё только начинается.

– Что это значит, кто ты?

– Я – это ты, только у меня уже подходит конец пути, и я прошу тебя: не сломайся сейчас, не нажимай курок, не ищи своего будущего, оно есть и, поверь мне, оно совсем не лёгкое, оно ужасно, но ты сможешь его пережить, чтобы в конце получить самый главный приз.

– Какой приз?

– Возможность всё вернуть, и предотвратить катастрофу.

– Объясни.

– Пройдёт ещё пара лет, и всё вокруг изменится. Однажды утром солнце просто уже не взойдёт, вернее оно будет по-прежнему на месте, но его свет уже не упадёт на лица людей. Здесь на Земле сейчас холодно и пусто, на экваторе чуть теплее на три градуса. Здесь моя последняя остановка, отсюда я и звоню тебе, сквозь время и расстояния. У меня, как ни странно, есть только минута разговора, и самое главное – я прошу тебя остановиться.

– Но если ты там, то я остановился!

– Нет, ты не остановился, но выжил и тебя спасли, были ещё три попытки и тебя заперли в психбольницу, где ты и встретил последний закат. А потом стало очень страшно, и тебя многие пытались убить, кто-то от безумия, кто-то ради того, чтоб тебя потом съесть. И вот итог – я стою на экваторе в развалинах военной базы и запускаю процесс без возможности вернуться. И если ты сможешь удержаться, то мой путь будет чуть легче…

– Я вижу тебя…

Обветренное лицо с такой незнакомой ухмылкой, левый глаз дёргается. В руке массивная трубка военного телефона. А позади светится рваный проход в его квартиру с ним самим и трескучим телефоном.

Трубка трещит, а потом замолкает. Но он продолжает видеть: рваный проход в его квартиру гаснет и открывается другой, в ревущую огненную бурю, в тот самый день, когда на Земле ещё не было людей.

Ночная богиня

Лишь ночью ты сможешь увидеть её. Тогда, когда небо закроют редкие тучи и из-за них будут подмигивать звёзды. Когда на небосвод поднимется тонкий серп луны. Тогда в темноте ночи мигнёт и откроется сверкающий столб света. Но тот свет не будет бить по глазам своей яркостью, он будет лёгким и рассеянным. Этот свет осветит зелёные травы, растущие на полях. Этот свет осветит цветы, спрятавшиеся в бутоны на ночь. Этот свет мигнёт и осветит далёкий горизонт.

Он начнёт затухать…

Из света выйдет она… Она. Её волосы будут белыми, словно горный снег, что лежит на скалах многие столетия. Её кожа, облитая мягким свечением луны, примет завораживающий оттенок бледного золота. Мягкие тени лягут на её лицо, и среди них ты увидишь тайную улыбку тонких бледных губ. Мимолётное движенье – и её лик скроется в тени, а ты запомнишь лишь глаза, что меняют свой цвет каждый миг. Вот они были светло-голубые, потом стали отчётливо золотыми, жёлтыми сместились в сторону фиолетовых оттенков. И вот на тебя смотрят глубинные чёрные зрачки, а белое молоко глаз отражает твой удивлённый взор.

Её одежда так же легка, как пушинка на ветру. Ты наверно и не поймёшь, что на ней надето. Её одежда словно соткана из тех приятных воспоминаний, которые были с тобой. Что осталось там, в её невероятном платье? Все мечты о будущем, все надежды на красивое, невероятное завтра. Всё тепло, что дарит тебе сердце. Вся доброта, что осталась у тебя…

Всё там, в её невероятном платье. В красивом и сияющем блеске луча, отражённого водой. Всё там…

Она коснётся тебя рукой, которая никогда не знала тяжёлой работы и изнурительного труда. Сияющая пыль опадёт с твоего лица, и ты сам не заметишь, как оно озарится улыбкой радующегося странника, что нашёл свой дом.

Ты станешь уже не тем, что был раньше. С твоего лица исчезнут морщины и шрамы. В твоих печальных глазах вновь загорится радостный молодой огонь.

Она посмотрит на тебя, отразит в твоей душе свою Силу и начнёт таять в утреннем рассвете. Красный свет встающего солнца испарит серебристые, последние искорки её красоты – и всё исчезнет…

Останешься только ты…

Ты увидел красоту Ночи. И эта красота изменила тебя, она сломала твою душу. Тебе уже не мил род людской. Ты никогда не найдёшь красивее её. Никогда и никого…

Но за красотой ты не заметил усталости на её лице. За красотой ты не увидел, что в ней течёт не кровь. В ней течёт голубое небо и серебряные искры. За твёрдым хрусталём глаз ты не увидел ту невообразимую бездну небес, её красоту и завораживающую силу. Тебя не коснулся тот отблеск стали её жестокого характера и её Воли, что повергла тебя. Ты не смог разглядеть многого… Она не увидела ничего, кроме красного жара твоей крови…

Ты и она – это разные существа. Она – жительница неба. Там, в высоте, реет её душа, и её холодное дыхание не касается земли. А ты – порождение тверди. В тебе горит огненная кровь, в которой намешали слишком многое. Страсть, жажда, ненависть, злоба, любовь, увлечение, добро и зло смешалось в тебе, словно вода в кипящем котле. Тебя разрывают желания и демоны страстей.

Ты просто человек, а она просто ночь… Но ты полюбил её, и что стало с твоей Душой.

…А там, в тёмном небе, за звёздами, прибитыми к небесной сфере, богиня вздохнёт и вспомнит тебя; тебя, сияющего красным огнём. Такого красивого… Пусть твоя любовь согреет её в холодной синеве неба…

Умереть на облаках

Наверное, это мечта – умереть на облаках. Другой подумает: скука, что хорошего умирать на облаках. А я всегда мечтал об этом… В своей старой жизни я мечтал о другом, девушки, власть, вкусные яства. И личные рабыни, которые никому ничего не расскажут…

Она до сих пор смотрит на меня с лёгкой улыбкой. Она… Она, та, что действительно стала моей королевой. Но что стало с нами за эту отлучку от жизни, названную любовью. А потом осталось только понимание и нежное чувство привязанности друг к другу.

В старом мире мы были никем, а сейчас я правлю всей его цивилизованной частью. И никакие политики мне не указ.

Но в последнее время всё стало надоедать. Власть наскучила, приелись и вечерние оргии. Сила не ушла, но ослабла. Старость подкралась незаметно и вонзила нож в спину. Теперь я сижу в своём огромном замке и смотрю на потухающий огонь, как он похож на меня…

А сын у меня так и не родился; возможно, в будущем…

Умереть на облаках, наверное, это мечта, тьма слишком пропитала меня. За мной слишком много грехов; наверное, под их грузом я упаду на самое дно ада и провалюсь ещё ниже. В центре ядра встречусь с самим Люцифером. Даже представляю нашу встречу.

– Тебя-то за что.

– Да всё за то же…

Вот уж будет хороший собеседник на несколько вечностей. А сегодня мне доложили, что в радиоактивных пустынях нашли остатки входа в подземелья. Хоть входные люки и заплавлены намертво, послушник почувствовал жизнь. Глубоко, очень глубоко едва ощутимое движение света в венах.

Отряд вернулся с большими потерями. Ну и ладно. Теперь я знаю о том, что старый порядок сохранился в убежищах. Возможно, даже на дне океана есть их города. Трудно определить, слишком далеко и размыто.

Наверное, моё время уходит. Старею… А может, уже умер, но не на облаках. Просто на каменном полу среди луж крови и искрящихся символов Силы…

Она тоже умрёт – не сейчас, на сутки позже… На сутки… Будет ли она страдать… Возможно. Потом развалится Империя, уйдёт в прах мой мировой порядок, и начнётся новое время – без меня и той правды, что нёс я…

Перистые лёгкие облака. Они так близко, что можно потрогать руками. Но почему они превращаются в густой огонь, ведь огонь – это не облака.

Когда заходит солнце

Ты видел, как заходит солнце? Наверное, нет… В своей быстрой жизни ты не замечаешь такой простой вещи как закат. Зато ты знаешь, что после захода солнца мир меняется. Выходят на охоту «алые глаза» – раса мёртвых, а может, и живых созданий. Люди не пытались узнать об этом, да и те не особенно с нами общались.

Наверное, ты не раз слышал про их странные собрания в развалинах чёрных замков. Отец или дед, конечно, рассказывали тебе о них.

…Мертвенно светила луна, опутанная синими нитями поверженного бога АНА. Каменные стены, сложенные из чёрного адского гранита. И камни, скреплённые кровавым раствором рабов, отражали яркий красный огонь, горящий в каменном круге. А вокруг огня собрались тени. Силуэты в тяжёлых длинных плащах. С большими капюшонами на головах и темнотой под ними…

Дальше, наверное, рассказывалось, как они вывели из подвала обнажённую девушку или – в редких случаях – мужчину. И сожгли заживо на огне…

Все это ложь, не смотри на меня как на бесноватого. «Алые глаза» приносят в жертву только души, и нет в этом мире богов, что приняли бы жертвы от них. Давно, когда ещё не было здесь твоего рода, они сами убили своих демонов, принеся их в жертву своему этносу. Теперь они стали чем-то полумёртвым. Где они живут во время дня, чем питаются, я не знаю.

Но «алые глаза» – это ещё не всё зло, что есть на нашей Земле. Чёрные маги тоже любят человеческое мясо на ужин. Ты, наверное, сам видел их тонкие высокие башни далеко на острове Праха. Это для нас он остров Праха, а они зовут его Родиной. Может, это великое счастье, что они не могут долго жить за его пределами.

…Седые волны бьются о чёрные скалы древнего острова, ближе к солёной воде они становятся зелёными от налёта водорослей. Вода не долетает до высоких острых утёсов, на которых не растут травы. На голых камнях стоит фигура, закутанная в мешковатую серую одежду. Бледная кожа лица не выделяется на фоне одежды. Миг – и в бесцветных глазах загорается мрачный огонь. Тонкая струйка слюны сползает по красной губе и слышится сдавленный хрип. Не каждому понятен этот хрип.

– Как жаль…

И остров исчезает в тумане вместе с его высокими башнями и чужой непонятной нам жизнью…

Но всё это чужое, не людское зло. А ты видел человеческое зло? Может, и видел… Твой отец насиловал сестру, когда приходил с охоты или из кабака. Он бил твою мать, тушил об тебя угольки из камина. Заставлял купаться в выгребной яме. А как ты бил его, когда подрос, за все те унижения; кажется, в одной такой вспышке гнева ты его, и убил. Потом ещё долго издевался над трупом.

Но в общей массе твой отец казался хорошим человеком. Посмотри на других. Многие уже забыли про времена становления рода людского на земле…

В те времена люди были ещё сильны, и в их крови пылала магия. Конечно, не все были колдунами, но среди тех, кто был, попадались и великие.

Был среди них некий Аллин, огонь стал его призванием. Когда он осознал в себе мощь, он занялся истреблением нарнов. Был такой народ; наш вечный противник был – до тех пор, пока его не истребил Аллин. Жестоко, можешь сказать ты, и окажешься не прав; мы сами едва не исчезли с лика планеты по их воле. Они сами пришли незадолго до нас, и хорошо, что в этой битве выиграли мы.

После этого святого дела Аллин ушел в исследование мира и причин нашего здесь возникновения. А вернулся мёртвым властителем. Его рукотворные армии покорили все молодые королевства и сплавили их в его единственную страну.

Знаешь, почему его звали мёртвым властителем? Потому что он действительно был мёртвым. Его тело до ужаса исхудало, приобрело сероватый оттенок и неприятный запах. А сами глаза вытекли и вместо них появились чёрные провалы. Похоже, в своих исследованиях он докопался до чего-то запретного. И это что-то поглотило его душу, заменив её своей сущностью.

Он правил ровно тысячу лет, следы этого правления видны и сейчас. Огромный алтарь в горах до сих пор испускает мёртвое пламя. Оно сжигает любое существо на месте, не оставляя даже костей.

Наверное, это хорошо, что властитель погиб. Что он готовился призвать, возводя этот алтарь? Какое будущее ждало наш род, если бы его не убил собственный сын? Единственный живой ребёнок, рождённый от него. Он, наверное, и сейчас жив, бродит по отцовскому замку вечным заключённым.

…Замок созданный когда-то мертвецами. Небо вечно затянутое серой пеленой туч. Ненавидящие глаза смотрят из узкой бойницы. Он стал почти сумасшедшим от этого заключения. Проклятая ловушка, проклятый замок. Надо было убить его во время похода. Чёртов замок, не дающий ему умереть и кричащий по ночам в моём сне символы, голоса. Всё реже он видит солнце, что-то происходит. Наверное, отец возрождается в нём. Сколько осталось до конца мира, – наверно, он знает…

Ну, как не знаешь, что сказать? Не надо ничего говорить. Вспомни самого себя. Кто ты? В твоей крови чернеют пылинки. В твоём взгляде прячется зло. Да и деяния твои не имеют святости…

Ты уже догадался? Я вижу, что понял. Эти места навсегда утонули во зле. С тех самых пор, когда вы нарушили закон и вкусили плод с дерева Смерти… Для вас нет бога, кроме неё, и темнота станет вашим пророком на этой земле.

…Ангелы смотрели на чернеющую кляксу. Это был момент рождения. Серебристая капля скользнула по лучу и упала на умирающий мир. Но даже спаситель не смог помочь им..