Точка невозвращения

Он опустил голову и опять стал ронять слезы.

– Почему, почему она отринула жизнь? Зачем она ушла? Ведь там нет ничего таинственного. Помнишь, ты рассказывал мне, что за гранью только скорбь и ожидание… а она пошла, пошла туда, за грань… А я не успел повзрослеть. Ей было слишком одиноко, и я не смог подставить своё плечо; только я мог понимать её, никто из них и не догадывался, что творится в её душе, они все слишком просты…

Владик сполз с кресла и лёг на тёплый пол.

– Не плачь. Возможно, я знаю, как помочь тебе… Но надо спешить…

– Как?! Как, сонник?

– Нам надо спешить, пока она не ушла слишком далеко…

Сонник встал с дивана, звёзды на его плаще ожили и рассыпались по воздуху, образуя золотое облако.

– За мной, Влад!

И сонник исчез, вместо него посреди комнаты вращался маленький вихрь. Не задумываясь, мальчик встал и шагнул в золотую пыль.

Его окружило звёздное небо, а под ногами вилась серебряная тропинка, ведущая к яркой звезде. Мимо – под ним, над головой, по бокам – скользили множество серебряных тропинок, а он летел лишь над одной.

Яркая далёкая звезда вдруг резко приблизилась и поглотила его тело…

Вокруг лежал белый чистый снег. Он стоял по щиколотку в нём, и ногам почему-то не было холодно. Впереди была ровная белая равнина и едва заметная цепочка следов уходила к горизонту.

– Сонник, ты где? Сонник…

Не дождавшись ответа, Владик зашагал по чьим-то следам.

Идти было легко, воздух приятно холодил грудь, снег почти не мешал, и яркое солнце, висевшее в зените, не слепило глаза.

Сперва он подумал, что увидел мираж: посреди равнины стоял целый ледовый дворец. Острые треугольные башни протыкали синеву неба, и стена, сложенная из острых кристаллов, окружала большую блестящую пирамиду.

У высоких синих ворот стоял сонник. Не дождавшись, пока он подойдёт, сонник громко закричал:

– Там, за этими вратами, спит мальчик с далёкой звезды. Если ты его разбудишь, то он исполнит твоё самое сокровенное желание. И если ты пожелаешь…

Сонник не договорил, но Владик и так понял его.

Он подошёл и толкнул створку ворот. А сонник продолжал:

– Извини, но я не смогу пойти с тобой. Я сейчас уйду, сила, что охраняет спящего, не терпит присутствия подобных мне…

И сонник растаял. Как только он исчез, синяя створка с тихим скрипом отворилась. За стеной располагался небольшой двор. Как ни странно, но в нём не было снега. Только острые и серые камни. Осторожно переступая, он направился к высокой пирамиде.

В отличие от ворот в стене, здесь не было никаких дверей или загородок. Просто темнеющий прямоугольный проход. Коридор оказался совсем маленьким. После него перед Владом открылся огромный круглый зал. Ровно в центре зала возвышался большой гранёный кристалл.

– Ну, и как его будить? – тихо прошептал Влад, пытаясь рассмотреть за белым инеем лицо спящего.

– Подари ему своё тепло… – раздался где-то очень далеко голос усталого сонника.

– Подарить ему своё тепло… – Влад положил свою правую руку на ровную грань и медленно подул на неё. Несколько секунд ничего не происходило, потом рука вдруг глубоко провалилась в лёд и от неё стал распространяться красный жар.

Лед стал моментально таять. Но на ровный пол не упало ни капли, словно вся вода испарялась, сразу переходя в пар. И, правда, зал вдруг наполнился седым туманом. Он стелился над полом и скапливался у стен, не подползая близко к ним.

А изо льда там временем показалась белое мальчишеское лицо. Крылья носа затрепетали, и послышался вздох…

Мальчишка был моложе его, и на целые полголовы ниже. Он стоял и смотрел на него своими синими глазами.

– Расскажи мне о своей грусти? – и голос был у него звонкий, ледяной.

– У меня недавно умерла мама…

– Я понимаю, ты хочешь её вернуть?

– Да.

– Я могу её вернуть, но захочет ли она остаться? Хочешь ли ты этого…

– Я хочу, чтобы она вернулась. Очень сильно хочу.

– Хорошо…

Мальчик вздохнул, и из тумана вышла мама, одетая в белый скафандр, засыпанный красной пылью и песком. Лицевая пластина гермошлема была открыта, и на него смотрело её грустное лицо. Из её тонкого носа стекала красная капелька крови, и в глазах была одна пустота.

– Сынок, это ты?

– Да, мам, зачем ты ушла?

– Я устала, Владик, я слишком устала…

– Но ведь ты молода!

– Мой разум давно состарился. Меня поглотила осень… И всё потеряло смысл…

Её голос был отрешённый и почему-то казался мёртвым.

– Мама, оставайся!

– Ты же знаешь, я не могу… – был грустный ответ.

Она повернулась и ушла в туман.

– Это нечестно…

Глаза опять предательски защипало…

– Редко мёртвые остаются.

Мальчишка по-прежнему стоял в середине зала и тоже грустно смотрел на него.

– Нечестно… Ведь она могла остаться… Ради меня…

– Прощай. Мне уже пора, я и так слишком долго был здесь…

Туман вдруг резко стал сползаться к нему и, окружив плотным коконом, превратился в высокую колонну, уходящую в небо…

А Владик по-прежнему стоял и смотрел на место, где несколько минут назад стояла его мама.

– Пойдем, Влад…

Сонник стоял и тоже грустно смотрел на то место.

Золотой вихрь мягко окружил их и понёс над бесчисленными серебряными тропинками, уводящими к далёкой яркой звезде…

Счастливый день

Благоухают травы и качаются под порывами летнего ветерка. Сегодня праздник первого дня, а я взял да не пошёл на праздник в город. Я пошёл в поле, ведь сегодня благоухают травы и ночью над полем будут летать феи и играть на арфах призрачные духи.

Сегодня ночью по лесу будут шастать лешие и упившиеся браги фавны. Сегодня ночью на небе откроет глаза Бог, он взглянет на нас с небес и улыбнётся. Его улыбка будет видна отсюда лучше, чем из города. В лучах заходящего солнца я смотрел, как по небу летают первые феи. Ведь сегодня праздник первого дня, сегодня наш общий день рождения.

…А Бог смотрел с небес и улыбался…