Этноэксп Россия

Спускаемся вниз. До выхода из заповедника пять километров. Вдоль дороги ручей. Шныряют бурундуки. Внизу у парковки стоит часовня Святого Иннокентия «Памяти погибших столбистов, альпинистов и спасателей».

Группа разбредается кто куда. У «Барыг» серьёзные проблемы – застучал движок. «Кроты» поймали на трассе камень, едут варить днище. А мы выходим на трассу Красноярск – Дивногорск и направляемся к Красноярской ГЭС, первой гидроэлектростанции на Енисее. Охраняемый режимный объект. Можно перевернуть всё ту же десятирублёвую банкноту и насладиться масштабом конструкции.

Останавливаемся по пути ненадолго у моста через речку Ману, в том самом месте, где она сливается с Енисеем. Лезем в гору ради пары снимков. Впрочем, снимками увиденное никак не передать. Холмы, отроги, скальные выступы, неспешное течение вод. Выглядывает солнце и сопровождает нас весь день.

Проходим Дивногорск. Не отказываем себе в удовольствии спуститься до речного порта. Общаемся с местной детворой на байках. Городок из пяти улочек вдоль русла. На противоположном берегу скалы. Реальный рай. Город наполовину состоит из пансионатов.

И вот, наконец, пересекаем Енисей напротив гигантской плотины. Впечатляемся размахом. Обходим её по горам, смотрим с другой стороны. Заезжаем в яхт-клуб, осматриваем турбазы. Сюда нужно приезжать на месяц, ставить палатку, выключать телефон, интернет и жить простыми радостями.

Возле ГЭС на обочине продают рыбку. Тут тебе и горячего копчения форель и холодного. И хариус, и омуль, и сетунь. И осётр, конечно, тоже присутствует. Здесь рядом его в больших количествах разводят. Вкушаем рыбку под пивко. Нежное мясо тает на языке. Приятное послевкусие на весь день.

Под вечер возле города посещаем «Фанпарк». Здесь вами могут пульнуть из рогатки, сбросить с горы в прозрачном шаре, спустить на скорости на лебёдке или в вагонетке. Парк развлечений и горнолыжные трассы. Стоя наверху и обозревая в лучах заката Енисей, город и холмы, окончательно и бесповоротно влюбляемся в это место. Потрясающий город Красноярск! Загадываю сюда вернуться.

Ну и вечерком, конечно – встречи, беседы, выпивон. Оттягиваемся в местечке под названием: «Самогон». Посещаем клуб «Колорадский папа». Жители города уверяют, что клуб – один из лучших в стране. Подтверждаю! Уйти оттуда удаётся лишь под утро. Добираюсь до гостиницы и спать.

День 14. Красноярск – Железногорск – Канск. 470 км

С утра выясняется, что «Барыгам» выпало провести в этом чудном городе ещё пару дней. Проблемы с движком серьёзные, требуют ремонта. Что ж, прощаемся, оставляем их ненадолго и отправляемся в путь. Догонят в Иркутске.

Сегодня нас ведёт человек из Красноярска, Степан. По страшному блату, по пропускам – в городок под названием: Железногорск, что в шестидесяти километрах от Красноярска.

Город-призрак, которого долго не было на картах, а навигаторы показывали чистое поле. Город засекречен и закрыт так, что жители не могут, иной раз, привезти погостить родную бабушку.

Александр на мощном байке первый пересекает колючку и КПП. В машине может присутствовать только водитель. Остальные, зажав в руках паспорта, проходят фейс-контроль через никое здание.

Итак, Железногорск! Он же Красноярск-26. До 1954 года просто п/я N9. На огромной огороженной территории возле горы расположился город учёных и засекреченных институтов. Внутри горы атомный реактор. До 70-х годов здесь в военных целях обогащали уран. То есть, попросту делали основу заряда ядерных боеголовок. Сейчас, это центр военной, космической и спутниковой связи, колыбель навигационных систем.

Проезжаем до тоннеля в горе. Внутрь горы уходит железнодорожное полотно. Электричка из города возит туда людей на работу. При попытке достать здесь фотоаппаратуру, снайпер снимает сразу без предупреждений. В городе фотографировать можно, возвращаемся туда.

Гуляем по тенистым аллеям городского парка. Повсюду лозунги конца 20-го века. Карусельки и автодром, ржавое колесо обозрения. Из колонок по дорожкам разносится «Модерн Толкинг» и «Альфавиль». Теперь мы путешествуем не только в пространстве, но и во времени. Мы в 80-х! Погружаемся в детские воспоминания. Хочется вскинуть руку в пионерском салюте или, напившись сладкой газировки из автомата, бежать домой, смотреть «Гостью из будущего». Но из будущего сегодня мы. Разглядываем советские лозунги из окон тонированных джипов.

Обедаем, и Стёпа провожает нас до трассы на Канск. Привет тебе, Стёпа, твоей очаровательной супруге и вашему милому малышу. Ещё увидимся!

И вот, снова трасса, снова тянутся километры. Впереди ночёвка в городке Канск. Знаем о нём только, что расположен он на реке Кан.

«Барыги» шлют СМС: «Катаемся на теплоходе по Енисею. Вышли на острове. Ужинаем. Пьём вино. Смотрим прямую трансляцию заката».

А мы тем временем въезжаем в Канск. Каким-то образом ауру города ощущаешь сразу же при въезде. Тут сразу видно – мрачноватый город Канск. В дореволюционных покосившихся домишках тускло светятся окна, на улицах ни души. Селимся с опаской в центральную гостиницу, похожую скорей на старую советскую больницу. С французскими Каннами никаких ассоциаций. Завтра перегон в Братск.

День 15. Канск – Братск. 420 км

Подъём в чёртовой больнице. Ни постирать, ни помыться – нет горячей воды! Подхватив оба рюкзака, открываю дверь номера, и вдруг осеняет – врываюсь в ванную, поворачиваю кран с холодной водой. Точно! Маркировка перепутана! В горячем кране – холодная вода. В холодном – горячая. Скидываю одежду и в душ!

Народ на парковке собирается неспешно, успеваем шикарно отобедать на 52 рубля в буфете! Однако!

Совещаемся на стоянке перед гостиницей и движемся по городу в сторону трассы на Братск. Днём Канск выглядит не лучше. Запустение и уныние.

Выходим на трассу и берем курс на Тайшет. В буфете встретил ребят – едут с Байкала. Ехидно ухмыляются на вопросы о состоянии трассы. Сами всё увидите, типа. Что ж, посмотрим.

За окном мелькают пейзажи. Цивилизация закончилась. Теперь от деревни до деревни перегоны по сто километров. Деревеньки древние, ветхозаветные. Многие домишки стоят под углом сорок пять градусов к земле, и там ещё кто-то живёт. Кто-то топит баньку. Кто-то бредёт похмелиться в сельпо. Есть, впрочем, и зажиточные дворы с резными наличниками и спутниковыми тарелками.

Проходим Нижний и Верхний Ингаш. На заправке перекусываем в вагоне-ресторане, стоящем на чурбаках. Из мафона на прилавке горестно разносится: «Кондуктор не спешит, кондуктор понимает…».

Тормозит колонна перегонщиков. Люди этой профессии на трассе овеяны легендами. Идут на жёсткой сцепке по две машины. Залеплены скотчем и закрыты фанерными щитами от камней. Знакомимся.

Перегонщики горюют. Жалуются. Напишите, говорят, по всему Интернету – коррупция на дороге страшная. У каждого поста за сцепку отдаём. Вымогают. Если не дашь – задержат на сутки до выяснения и передадут дальше по трассе. Натурально охотятся. Сил нет!

Тяжёлый у ребят заработок. Жмём мужикам руки и прыгаем по машинам. Начинается то, о чём мы слышали ещё в Москве. Участок за Тайшетом около семидесяти километров. Кто здесь воевал? Какое страшное оружие здесь испытывали? Дороги нет! То, что от неё осталось, похоже на скрученные в стиральной машинке джинсы. Благодарим изобретателей ремней безопасности.

Лёгкие поначалу вибрации переходят в дикую пляску. Нас трясёт, бросает, мотает из ямы в яму. Лесной на заднем сидении демонстрирует виртуозное мастерство, умудряясь создавать на ноутбуке директории и редактировать текст. Опыт!

Наконец, миновав сквозь пылевые тучи эту лихую дискотеку, выбираемся в Иркутскую область через Акульшет.

Мелькают Байроновка, Квиток, Облепиха, Алзамай. Апошет, Зерга, Алгошет, Беккетка. Косой Брод, Замзор и Катуй – деревеньки здесь ютятся уже поплотнее. Но дорога пока оставляет желать лучшего. То есть, асфальт пока ещё не везде. Время от времени пересекаемся с железной дорогой. В смысле, всё время кружим рядом с ней.

Не можем отказать себе в удовольствии и заходим с трассы в Худоелань.

Напросившись в одном из дворов в туалет, осматриваю подворье. Возле туалета за загончиком хрюкают порося. Блеют овечки. Колодец во дворе. Клокочут куры. Бегают цыплята. Коровёнка уже вернулась с выпаса. Из амбара чем-то приятным пахнет. Но навоз с огорода перебивает всё. Меня обнюхивает худющий пёс и, не найдя съестного, со вздохом припадает бочком у забора. Ей богу, чудное местечко! Бросить всё и в Худоелань! Потрясённые нашим караваном, Худоеланцы настороженно поглядывают из-за калиток. Заправляем бачки водой из колонки и в путь.

Под транс, навеваемый гипнотической электронщиной, переводим часы ещё на час вперёд и прыгаем по холмам уже совсем рядом с Братском. Затемно въезжаем в город, пересекаем Ангару и селимся в гостиницу.

Под разговоры вкушаем сибирские пельмешки из говяжьей печени. Далеко однако заехали. Завтра снова вперёд.

День 16. Братск – Иркутск. 480 км

С утра любуемся Ангарой из окна гостиницы. Братск разлёгся на берегах водохранилища. Индустриальный городок. Совсем рядом Братская ГЭС. Катаемся по улочкам. Город сошёл с ума: дата 08.08.08 – кругом чехарда свадебных кортежей. Шары на лимузинах, гудки клаксонов, увитые лентами колечки на капотах.

Едем в Ангарскую деревню – этнографический заповедник на берегу Ангары. На пригорке воссоздана сибирская деревня 18-го века. Дома вывезены со дна ныне разлившегося моря. С церквушки на холме разносится колокольный перезвон. Вокруг праздничный народ. С десяток свадеб венчаются по очереди на первом этаже колокольни.

Во второй половине дня сбор у гостиницы и в путь на Иркутск. Возвращаемся по холмам на Тулун и уходим влево на Иркутск. Дорога идёт в гору, набираем высоту. Проходим поворот на Майами. Вот он курорт-то где! Темнеет. «Буцефал» чуть отстаёт от группы. Через десяток километров нагоняем всех разом у Усолья-Сибирского. Пять экипажей, включив аварийки, окружили «Мумусика», пробившего и покорёжившего оба правых колеса. Дорога – не сахар! Ставим новые диски и на Иркутск.

Но сегодня не наш день. На въезде в город, съезжая с моста, на ровном месте «Тюмень», вдруг виляет пятой точкой и, взвизгнув, стопорит. Баллон пробит, диск вывернут относительно оси, подвеска просела. Задний мост в ауте. Общий шок. Новая машина на гарантии – срыв болта задней ступицы. Осматриваем останки болта – косой рваный срез, плохо прокалённое железо. Заводской дефект. Что могло произойти с экипажем на другой скорости – лучше не знать! Безопасность и жизнь висят на одном дерьмовом болте. Подоспевший эвакуатор не может втащить «Дискавери» на платформу. Саша с Таней остаются ждать утра в машине. Остальные отправляются за город искать ночлег.

Из Южной Осетии тревожные новости. Конфликт. Война!

В тридцати километрах от города находим съезд к реке. Ныряем по грязи вниз. Спуск оказывается слишком крутой. Если ночью будет лить – утром обратно наверх не вылезем.

Пробираемся среди кустов… и вот она! Ангара! Бьём лагерь, насвистывая мотивчик:

«На встречу утренней заре,

По Ангаре, по Ангаре…».

Заря не заставляет себя долго ждать. С первыми лучами краснеет на востоке. Река, укутанная по берегам лиственницей и соснами, парит молочной дымкой. Светлеют верхушки гор. Постукивает дятел. Покрикивает кулик.

Под разговоры, то и дело, опрокидываем стопарики, согреваемся. Отправляюсь в палатку часов в 10 утра. Встретить рассвет на Ангаре, это вам не хвост кошачий. Котарсис!

День 17. Байкал. Листвянка

Просыпаемся после полудня на реке. Виды завораживают. Но пора, наконец, сделать и последний рывок! До Байкала двадцать километров.

Рулим по холмам вдоль Ангары. Въезжаем на пригорок. Деревья расступаются и вот он красавец! Ангра сливается с Байкалом. Мелкая волна барашками простирается насколько хватает взора. Нависают горы. Крепкий ветерок. Солнечно. Полное ощущение морского побережья. Только что морем не пахнет.

Въезжаем в Листвянку. Курортный городок, прижатый горами к побережью. Потрясающие виды. Байкал – туристическая Мекка, уникальный природный комплекс. Даже ночью при свете луны дно здесь у берега видно на несколько метров.

Городок переполнен туристами со всех стран. То и дело встречаем экспедиционные машины. Встречаем джипы, с которыми виделись в Красноярске. Парни едут Москва – Иркутск – Москва. Отсюда обратно.

Осматриваем рынок. Можно прикупить шаманский бубен или варган. Ужинаем горячим омулем, копченым хариусом, бурятскими позами, шашлычком, байкальским пивом. Кайфуем до заката, смотрим ночной фейерверк на берегу – у кого-то день рождения. Маяк на крыше отеля просвечивает тьму до горизонта. Красноярск тихо сползает на второе место. Байкал уверенно занимает первое. Увидим ли мы что-нибудь, ещё более потрясающее на нашем пути? Будем искать!

День 18. Иркутск – Улан-Удэ. 490 км

Ночевали снова на Ангаре. Красотища. С утра купаемся. Не холодно!

Потерял где-то стилус. Мастерю новый из берёзового прутика. Получается не хуже прежнего. Тонкий, с миниатюрной почечкой и крохотным зелёным листком.

Лёгкий завтрак и выдвигаемся на Иркутск. Добрую половину дня проводим на сервисе. Мы не прошли ещё и половины маршрута, а поломались уже все и по нескольку раз.

«Тюмень» остается ждать запчастей, а экспедиция проходит город насквозь и выдвигается на горный серпантин в сторону Улан-Удэ.

На одной из верхних точек тормозим у развалов. Вяленная рыбка, пирожки с печенью, кедровые орешки. Над прилавками с криками парят чайки – вдруг что перепадёт.

Рядом тормозят пакистанцы. Ассаляму Алейкум! Знакомимся. Путешествуют по Байкалу.

Внизу под обрывом на склонах вдоль дороги протянулись Култук и Слюдянка.

На горе видны белые разводы – выходы мраморной выработки. Из этого мрамора в Слюдянке отгрохали вокзал. Монументальная сталинского стиля двухэтажная постройка. Ходим по вокзалу, впечатляемся.

На перроне слышу неопознанную славянскую речь.

«Where are you from, folks?» – обращаюсь к двум загорелым мужикам с рюкзаками. Хлопнув меня по плечу, они вдруг обиженно восклицают: «Из Словакии мы! Ты не в Америке, брат! Говори по-русски!».

Дав газу на привокзальной площади, выходим на трассу и пылим по кряжам в Бурятию. Летим в надвигающихся сумерках к Улан-Удэ. Не доходя до города, ныряем во дворы погруженной во тьму бурятской деревеньки. Спят даже собаки. Мелькает мысль стучать и проситься на постой, что твой Чичиков.

Но проходим мимо и, минуя пастбище, выскакиваем на пригорок у реки. За деревьями мелькают белые силуэты пары заигравшихся лошадей. Единороги? Что за место? Как разительно поменялась природа… Погнутые ивы на берегу. Пропали луговые травы. Темнеют горы. Чернеют камни. Небо усыпано звёздным рисом. Половина луны. Мистические чувства. Сам Будда наблюдает за нами. Поэтому не шалим, водку не пьём. Ужинаем и по палаткам.

День 19. Улан-Удэ – Бичура. 200 км

Ранний подъём. Завтракаем, развлекаемся на слэк-лайне – натянутой между деревьями стропе. Моемся, купаемся. Речушку можно перейти вброд. Днём пейзаж не менее дивный. Вдоль гор тянется железка. Степной ландшафт, прижимистые изогнутые деревья, причудливые коряги.

Выдвигаемся в город. Столица Бурятии, Улан-Удэ формировался, как казачье поселение на берегу Уды. Сразу же поставили и острог, вытеснив и подчинив проживающих тут кочевых бурят. Сейчас, это красивый город, немного застывший в прошлом. Посреди центральной площади стоит немыслимых размеров чудовищная, гигантская голова Вождя народов с аутентично раскосыми глазами. Видать в таком виде местное население больше доверяло новой власти. Благодаря своим размерам, нелепая башка профессора Доуэля занесена в книгу рекордов Гиннеса.

Гуляем по улицам. Среди буряток много очень красивых. Закупаем бурятской музыки для этнографического анализа. В автолавках приторговывают бурятским фастфудом: хушур, шарбин, жаренные позы.

После полудня отправляемся за город в известный на всю страну буддистский Дацан. Паломническое место. Монастырь. Для того, чтобы совершить обряд очищения «Гороо», следует обойти Дацан по периметру, касаясь столбов, закручивая барабаны и обходя их обязательно слева. Есть молельщики, которые живут здесь по три недели и раз в день совершают обход – слишком много грехов.

На деревьях трепещутся цветные ленты. В молельных домиках играет музыка, чадят лампадки. В центре высится фигура Будды. К божеству нельзя поворачиваться спиной – выходить из молельни следует пятясь.

На улицах и внутри домов лежат двухметровые деревянные настилы для «простирания». Молящийся берёт в руки два гладких деревянных чурбака и, скользя ими по доскам, простирается ниц в сторону святынь. Очень популярны записки для прекращения проблем и безденежья, различные здравицы и лампадки за упокой.

«Ом мани падмэ хум…» – гортанно вытягивают монахи под трескот барабанчиков и гудение труб. На стенах львы и знаки ваджары – тотемного изображения священного алмаза. Покидаем монастырь с чувством просветления, не выходя из состояния бодхи. Клонит в Нирвану.

Вернувшись в город, отдыхаем и снова в дорогу. Отправляемся по приглашению в Бичуру – известное старообрядческое поселение. Двести километров по ночным пыльникам и нас встречают радушные хозяева. Кормят, поят, отправляют в баньку с дороги. Ночевать отправляемся на речку.

День 20. Бичура

Просыпаемся на берегу. Выползаю из палатки, одной ногой наступаю в колючку, другой в коровью лепёшку и бросаюсь в воду. Сильное течение, но река в этом месте мелкая, рядом брод. Грузовичок неспешно пересекает мутные воды.

Возвращаемся в село. В Бичуре находится самая протяжённая улица в России. Её длина – четырнадцать километров.

Хозяева устраивают нам замечательную экскурсию: музей при школе и старообрядческая церковь. Знакомимся с бытом и укладом общины. Раскольники появились здесь в восемнадцатом веке и жили крайне обособленно, но к нынешнему времени всё перемешалось.

Старообрядцам свойственно отрешение от всех мирских нововведений. Носят в повседневной жизни свою самотканую одежду, смастерённую по особым фасонам. Поют не по нотам – по крюкам. Был период – из села выгоняли учителей, детей не отдавали в школы. Но сейчас нравы посвободнее. Много смешанных браков. Церковь зачастую пустует.

Благодарим гостеприимных хозяев и отправляемся на Читу.

В сорока километрах за селением Узкий Луг дорога пролегает по холмам. Пыльный грунтовый участок видно только в пределах одной ложбины. «Мумусик» уже взбирается на вершину холма, «Барыги» и «Аисты» спускаются вниз, я веду «Буцефал», замыкаю колонну и сверху вижу только очертания «Барыг» и «Аистов» в пыльной низине.

Дальше происходит немыслимое. Я вижу, как солнце освещает правые окна «Тойоты LP». Машина взлетает над пыльным облаком. Дыхание схватывает. Течение жизни замедляется. В полной тишине, под бой сердца вижу, как неуправляемая железка делает боком несколько оборотов вокруг своей оси и скрывается в клубах пыли. Внутри четверо наших друзей. За рулём Маша.

Сложно сказать, какие секунды прошли. Как мы остановились и выбежали. Когда я бежал к машине – из пыли, шатаясь, появился сначала один человек весь в крови, потом другой. Появился звук. Крики. Самый страшный момент – не знаешь, что ты сейчас увидишь.

Ещё какие-то секунды ушли на оценку обстановки. Все живы. Кровотечения от ссадин и царапин, небольшие рассечения. Меньше всего повезло Маше – сильные ушибы, растяжения. Нужен транспорт до больницы.

В целом, всё, слава богу! Багажник и бампер приняли на себя нагрузку и смягчили удары. Машина не вылетела с дороги. Корпус сильно смят – но все целы.

Нет связи, не работают телефоны. «Аисты» приводят из ближайшего села скорую. До больницы в Бичуре 40 километров. Возвращаемся туда. Скорая преодолевает этот участок за час. Едем очень медленно, чтобы не трястись.

Через два часа Маша уже в покое, на больничной койке. Осмотр. Рентген. Всё цело. Можно выдохнуть. Приютившие нас вчера хозяева уже здесь. Помогают всем миром.

Возвращаемся к ним на двор. Разбор полётов под крепкий алкоголь. Сон.

День 21. Бичура – Чита. 470 км

С утра несёмся к Маше. У неё все хорошо. Улыбается, как всегда, и уже, как обычно, с ходу подкалывает. Маша – «стронг»! И не в такие передряги попадала.

Экспедиция совещается. Для «Барыг» маршрут закончен. Здоровье Маши важней всего. Для экспедиции, это серьёзная потеря. С этими людьми весело, интересно и есть чему поучиться. Жаль, в общем, дико! Может, ещё какой-нибудь маршрут вместе сделаем. Прощаемся и выдвигаемся на Читу. Из шести машин осталось три. Из пятнадцати человек осталось семеро.

«Мумусик»: Тёма, Лесной.

«Буцефал»: Ваня, Вася, Женя.

«Аисты»: Дима, Света.

Проходим Малый Кудолей и злосчастную ложбину. Валяется наш мусор. Багажник и канистры за ночь умыкнули местные.

Река Хилок от Бичуры сопровождает нас по всей Бурятии. Пересекаем её несколько раз. Еще с десяток лет назад, это была достаточно широкая полноводная речка. Но сейчас из-за бесконтрольной вырубки леса река мелеет. Водитель скорой в Бичуре поведал леденящую душу историю о перестрелке китайцев и бурят, которая состоялась аккурат позавчера. Китайцев ещё не забрали из местного морга родные. Лес парни делили.

До Читы почти пятьсот километров, в основном по горам Бурятии. Красивейшие виды. Умопомрачительные пейзажи. Слушаем бурятские диски.

Проходим Шебартуй, Хохотуй и Тарбагатай. Сюда Екатерина ссылала раскольников.

Навстречу тянется нескончаемый караван перегонщиков. Наше лобовое стекло усыпано останками многочисленных насекомых. Фауна здесь богатая. Время от времени останавливаемся и протираем стёкла.

Встречаются велосипедисты с сумками на багажниках. По таким горам на велосипеде? Подъёмы тут непростые. Вообще, на трассе встречаем массу безумцев, которым не сидится дома. Они движутся через всю страну, кто на чём! На каких-то самодельных полулежачих трёхколёсных велосипедах, мотоциклах, мопедах, старых «Москвичах» и «Запорожцах». Совершенно спятившие бредут пешком!

Больше всего потрясает рассказ о пожилой финке, которая пешком дошла за девять месяцев из Хельсинки до Читы! О ней нам поведал читинский патруль на въезде в город. Когда она добралась до них зимой, лицо её было покрыто ледяной коркой, как у полярников. Дальнейшая судьба её не известна. Путь она держала на Владивосток.

Въезжаем в город и селимся в гостиницу. Завтра начнётся оффроуд!

День 22. Чита – Сбега. 450 км

Вот и Чита! Богата страна реками. В городе ли, в палатке ли – просыпаюсь и с утра вид на реку. Здесь реки: Чита и Ингода. Приятный городок у подножья гор.

Левый руль тут уже надо поискать. В целом ощущение оккупации и осадного положения. Всё в городе продублировано на китайском. В номере телевизор и холодильник с кнопками, подписанными на китайском. Всё строительство в городе ведут китайцы. Впрочем, строят хорошо и добротно. По оценкам местных властей в городе порядка двадцати тысяч китайцев. Многие с семьями. Селятся и живут. Домой не собираются. Ведь работы в стране, где никто работать особо не хочет – непочатый край. Прогнозы писателя Сорокина сбываются потихоньку.

Культурная жизнь не стихла в городе летом. На гастролях бурятский балет и якутский цирк. На плече Ильича на центральной площади примостились голуби. Плечо и лысина в разводах голубиного помёта. Физиономия добродетеля забавляет. Наблюдаем его в каждом городе. Сколько ещё пройдёт времени, пока города избавятся от нелепой фигуры с вечно протянутой рукой.

Выдвигаемся из города на знаменитую М58. Федеральная трасса «Амур» – позор и пятно на репутации всех меняющихся властей страны. Проклятие перегонщиков. Две тысячи километров пыльного грунта, местами переходящего в подорванные минами русские горки. Здесь не просто бросали с пикирующих бомбардировщиков снаряды. Здесь враги метали серьёзные тяжёлые авиационные бомбы ковровым методом. Болтаемся из ямы в яму. Видимость нулевая из-за пыльного шлейфа впередиидущего.

Сквозь пыльную завесу мелькают мосты по речушкам: Урульга. Залтуя. Горемнак. Дуралей. Жупкос. Бушулей. Селений никаких нет. Глухая тайга и горы. Лес стелется до горизонта. Самый одичалый участок нашего маршрута. Единственный оазис – жмущаяся у обочины заправка. До следующей неизвестно сколько. Выковыриваем поломавшийся левый задний тормозной суппорт.

У заправки голосует ошалевший хитчхайкер. Подбираем. Немец. С баварского Аусбурга. Звать – Филипп. В дороге уже месяц. Ждёт тут уже четыре часа – никто не берёт. Приходилось, говорит, и по двадцать часов ждать.

Филипп – попутчик отличный! По-русски знает десяток слов. Рассказывает о своих приключениях на английском. Решил сделать в России четыре угла – посетить автостопом четыре точки севера, юга, запада и востока. За плечами Мурманск и Сочи. Впереди Владивосток и Магадан. Парень думает, что до Магадана есть дорога. Кто-то знающий его в этом убедил.