скачать книгу бесплатно
Пьетро вскочил и обеими руками поднял по направлению к присутствующим медную чашу.
– Идите сюда, – воскликнул он, – и пейте вино!
Трепет пробежал по собравшимся. Первой отпила Матильда Венье.
Фиаметта обошла с чашей присутствующих.
Все пили. Девочка всех обносила вином.
Когда очередь дошла до Терезы, она хотела отказаться; но Фрэнк Браун шепнул ей: «Возьми и сделай вид, будто пьешь». Она послушно взяла и передала ему чашу. Он почувствовал, что на него устремились все взгляды, – перекрестился и выпил.
Это было превосходное, чистое вино.
Руки, девушки горели; она крепко прижималась к возлюбленному и, спустив на лоб косынку, чтобы удобнее было наблюдать, вперилась взглядом в Пьетро Носклера, стоявшего перед ней.
Пьетро заговорил быстро, страстно, высоко подняв обе руки:
– Братья и сестры! Отдадим наши тела на истязания, прольем нашу кровь за Того, Кто пролил свою кровь за грехи всего мира!
Сняв со стены мешок, он высыпал на пол его содержимое. Оттуда посыпались палки и ветки шиповника, берёзовые и ореховые прутья. Пьетро выбрал крепкий прут с длинными и жёсткими шипами и, приблизившись вплотную к образу Спасителя, разделся до пояса.
– Я подам вам пример! – воскликнул он.
Тяжелые удары один за другим падали на спину и плечи, а острые шипы глубоко вонзались ему в тело. Оно все покрылось каплями крови. Лицо американца исказилось от боли, а удары сыпались все быстрей и быстрей. Тело качалось из стороны в сторону.
Бледные губы его шевелились и непрерывно произносили слова молитвы.
– Послушайте, братья! Послушайте, сестры! Бог хочет спасти вас от пыток вечной смерти! Он вселил в моё тело душу своего вернейшего слуги: я – пророк Илия.
Он подпрыгнул обеими ногами, словно собираясь взлететь, потом вновь засвистели розги, обнажая куски мяса на кровоточащей спине.
Матильда Венье вскочила с колен, сняла синюю блузу и разорвала рубашку у плеч.
– Секи меня! – с жаром воскликнула она. – Секи!
Американец заговорил опять.
– Братья и сестры! Дьявол рыщет по свету. Но мы должны изгнать его! Мы будем петь и молиться, а если и это не поможет, – начнём истязать себя. Тогда он обратится в бегство, и победа останется за нами. Следуйте за мной в этой борьбе. Бейте, секите меня! Бога!
Но никто не решался поднять на него свою руку.
– Почему колеблетесь? Или вы не слышите, как сатана насмехается над вашею слабостью? Бей меня, Ронхи; бей, Джироламо; бей меня, Матильда Венье.
Они стояли, подняв прутья, не смея опустить их на тело пророка.
– Вы должны бичевать меня! Слышите? Начни же скорее, сестра Матильда!
Матильда закрыла глаза и ударила, за ней начали сечь портной и Джироламо.
– Сильнее! Сильнее! – кричал Пьетро.
Прутья со свистом рассекали воздух.
Матильда кричала:
– Бейте меня! Я хочу пострадать…
Тереза не спускала глаз с этого зрелища. Вдруг она услышала возглас:
– Пропустите её! Пустите Сибиллу Мадруццо!
Все расступились, образовав проход, пение смолкло, бичевание прекратилось.
– Что тебе нужно, сестра Сибилла? – спросил её Пьетро.
Она зашевелила губами и указала палкой на спину. Американец сделал шаг назад, но старуха поползла за ним, схватила прутья, которые он держал, и поцеловала. Собравшись духом, он ударил её слегка по искривлённой спине. Однако она не отступала.
– Ты стара и больна, – сказал Пьетро. Но она не выпускала его руки и беззвучно молила о чем-то. Наконец, она у кого-то достала карандаш и клочок бумаги и написала: «Ты сказал, что мы все должны пролить свою кровь. Почему же ты сам отталкиваешь меня?»
Пророк колебался. Немая упала перед ним на колени и крепко обняла его ноги.
– Ты должен сделать это! Ты пророк! – воскликнул Ронхи.
Пьетро опустился на колени рядом с нищей. Оба жарко помолились.
Американец вскочил и крепко зажал в правой руке прутья с шипами. Закрывая глаза, он быстро, безостановочно опускал удар за ударом на несчастную старуху. Её искривлённое тело извивалось у его ног; израненное плечо превратилось в ярко-красное пятно.
Тогда свершилось оно…
Сибилла Мадруццо сначала стала на колени, потом встала во весь рост. И её тело, сведенное ужасной судорогой, теперь, через 30 лет, вдруг выпрямилось.
Пророк стоял перед ней, весь дрожа; прутья выпали из его рук.
И громко, отчётливо раздались её слова:
– Господь благословил меня твоею рукою. Да будешь благословен ты!
Она поклонилась, взяла его руку и смиренно её поцеловала.
Страшная тишина наполнила комнату. Все стояли, как оцепенелые. Вдруг Джиованни Ульпо воскликнул:
– Чудо! Пьетро совершил чудо!
Глухим ревом стоял общий крик:
– Чудо! Чудо!
Все бросились вперёд. Каждый хотел видеть в глаза исцелённую и прикоснуться к пророку.
В этот момент раздался призыв пророка:
– На колени, братья и сестры! Совершилось чудо!
Все запели пасхальную песнь…
Песня мощно росла, словно желая пробиться сквозь стены, снести крышу и подняться, улететь из долины – к высоким небесам.
* * *
Фрэнк Браун поднял Терезу со стула; ему пришлось почти нести её: она едва передвигала ноги и, казалось, каждую минуту готова была упасть.
Улицы были пустынны. Со стороны дома американца опять доносились нестройная музыка и пение.
Когда она пришла домой, он спросил:
– Знаешь ли ты о жизни святой, имя которой носишь?
Она отрицательно покачала головой.
– В таком случае я расскажу тебе.
Он достал из книжного сундука толстую книгу и пару тетрадок.
Тереза взяла толстую книгу и с любопытством прочитала заглавие: «Acta Sanctorum»
.
– Ты будешь читать из неё?
– Да, я хочу рассказать тебе о святой Терезе и о других благочестивых женщинах.
Она погладила его по руке.
– Быть может, ты лучше споешь?
– Нет. Я не хочу петь. Слышала ли ты что-нибудь о Луизе Лато?
– Нет.
Она все ещё пыталась уклониться от разговора с ним о священных предметах. Но он не отставал от неё.
– Ты хорошо знаешь образ святого Франциска? На нем изображено, как святому мужу является Богоматерь и он получает стигматы Спасителя.
– Да, знаю.
– Так вот, этой великой милости удостоился не только он, но и многие другие верующие души, особенно набожные женщины.
Тихим, вкрадчивым голосом он начал ей рассказывать о Жанне Делани, о Маргарите Алакок
, о святой Терезе, жизнь которой была благословенна частыми видениями.
Он держал её руку и чувствовал, как она понемногу сдавалась. Она слушала, и к ней возвращался тот тихий мистический восторг, которым она вся трепетала, сидя у ног священника.
Страх слышался в её голосе, когда она прошептала:
– Я полна прегрешений. Думаешь ли ты, что я могу спастись?
Он ответил серьезно:
– Да, я так думаю. Послал же Господь дух пророка Илии в душу Пьетро Носклера. Кто знает, быть может, святая Тереза вновь оживёт в тебе?
Картина собрания вдруг пронеслась перед ней; она окончательно потеряла покой.
– Рассказывай дальше, – торопливо заговорила она, – расскажи мне о благочестивых женщинах.
Он начал.
– Во времена святой Екатерины Сиенской ей явился однажды Спаситель и сказал: «Я сделаю твою жизнь полной таких поразительных чудес, что невежественные, плотски живущие люди откажутся верить тебе. Я украшу твою душу таким обилием милостей, что само тело почувствует влияние их и будет жить совсем необычным образом». И святая долгие годы, до самой смерти, не пила и не ела: сияние Спасителя одно питало её. То же было и с Луизой Лато
: она питалась лишь святыми дарами и отвергала всякую земную пищу. Каждую пятницу кровоточили её святые раны на лбу, на левом боку, на руках и ногах. Тогда она созерцала Спасителя. Она видела Его одежды, Его раны, терновый венок и крест; видела Его коленопреклонённым и падающим, видела, как распяли Его на кресте. Но затем, когда она испускала свои последние вздохи, она увидала разверстые облака и в море небесного света Отца, заключающего Сына в объятия.
Глаза Терезы сверкали.
– Это, должно быть, прекрасно, – сказала она.
Он кивнул головой.
– Это – высшее счастье, какое может выпасть на долю человека. И удивительнее всего то, что самые ужасные страдания превращаются в высшее блаженство. Чувствуешь ли ты себя способной перенести подобное счастье, Тереза?
Она снова вздохнула:
– Я так полна грехов…
Он перебил её:
– Есть только один грех против Бога.
– Только один? Какой же?
– Не быть в Боге.
Он говорили, и слова его были сладчайшим пением для Терезы. Её грудь вздымалась, а пред глазами сверкало серебристое сияние.
– Что ты чувствуешь? – спросил он её.
– Мне кажется, будто душа моя хочет улететь в объятия жениха.
Фрэнк торопливо поцеловал ей глаза и сказал:
