Тайна тосканской ведьмы

– У меня не было времени все разобрать. Возможно, что-то и найдется.

– Мы хотели бы увидеть сундук, – опередил Сашу Лапо.

– Конечно. – Гвидоне рассматривал трость, словно впервые ее видел. – Большую часть времени я работаю, но всегда из дома и сам устанавливаю свой график. Вы можете прийти когда захотите.

– Чем раньше, тем лучше, – тут же сказала Саша.

– Ну, тогда как насчет завтра около двух? Я должен быть свободен. – Гвидоне снял очки в металлической оправе и начал протирать круглые линзы белым льняным платком. – Я запишу вам адрес.

В этот момент директор музея вышел на импровизированную сцену и постучал по микрофону.

– Какой замечательный вечер! Благодарю всех вас за то, что оказываете такое внимание нашему музею. И напоминаю, – он хохотнул, – что конверты с пожертвованиями вы можете оставить в специальном ящике у выхода или завтра прислать в музей, надеюсь, не забудете!

Он снова хохотнул и показался Саше ужасно неприятным типом. И ведь про записку промолчал, интересно, почему! А директор продолжал:

– Прямо сейчас я хочу передать слово одному из наших благотворителей, синьору Пьетро Торрини. Конечно, вы все знаете нашего уважаемого советника по культуре муниципалитета Сан Джиминьяно.

На сцену выскочил мужчина лет сорока, очень похожий на боксера. Сплюснутый нос, большие кулаки, он даже пританцовывал на месте, словно собирался нанести удар противнику.

– Я мог бы стать частью этой выставки. – В толпе послышались смешки. – Я вырос на улице. Отец – никчемный пьяница. С девяти лет я жил сам по себе. Совершил множество ошибок. Но я смог встать на правильный путь, получил образование. И сегодня я муниципальный советник по культуре и спорту.

Все ясно, спорт синьору Торрини явно ближе, чем искусство. Совершенно нетипичный клерк, никакого лоска, но зато сколько харизмы! Толпа завороженно внимает, а советник вошел в раж и даже потряс кулаками в воздухе:

– Это наш музей! Ваш и мой! И мы можем ему помочь, мы можем привлечь детей и молодежь к истории и культуре! Помогая музею, мы избегаем коррупции, пронзившей все части нашего общества, политику, даже правоохранительные органы.

– Осторожнее! Выбирайте слова!– Крикнул из толпы мужчина с седеющими висками.

– Как говорят, если ваши слова никого не тронули за живое – вы говорили напрасно! – Выкрикнул в ответ Торрини. Аудитория рассмеялась.

– Но теперь я умолкаю. Наслаждайтесь вечером! – Он спрыгнул с подмостков и подошел к невероятно красивой, но очень худой женщине. Непонятно как это сочеталось: ручки – палочки, вытравленные до белизны волосы и красота, от которой захватывало дух. Советник обнял женщину и повел к подносу с напитками.

Гул разговоров усилился, гости расходились по двору, брали бокалы с вином и закуски. Саша поискала взглядом Гвидоне, но не нашла.

– Замечательная речь, – сказала Аличе Феррари. Александра вздрогнула, забыв, что заместитель директора все еще стоит с ними. – Вы хотели бы познакомиться с советником?

Лапо кивнул неопределенно, словно еще не решил, хочет ли он этого знакомства. – Интересный парень.

– Не обращайте внимание на имидж простого американского парня. Этим он и выделяется из толпы и, поверьте, далеко пойдет.

Торрини все еще обнимал за талию худую женщину, в другой руке держал бокал.

– Рядом жена Пьетро, Каролина Перони. Ее отец один из крупнейших производителей сельскохозяйственного оборудования в Италии. Сказочно богата, – Аличе понизила голос. – Папа был не в восторге от этого брака, но теперь у нее двое дочек-близняшек.

На каблуках Каролина Перони значительно возвышалась над мужем. Действительно красотка, кожа фарфоровая, глаза глубокого фиолетового оттенка или это линзы? Белоснежные волосы собраны в сложный узел на шее. Но до чего тоща… Платиновая цепочка с изогнутой полосой бриллиантов покоилась между ключиц, торчащих так, словно в этом теле не было ни капли жира. Она улыбнулась, обнажив идеальные белые зубы. Вблизи стало заметно, что женщине значительно за сорок.

– Принц Орсини, принцесса, это честь для нас, – промурлыкала Каролина, муж согласно кивнул. – Директор Савини сказал нам, что вы будете. Это ведь вы занимаетесь историей платья? Мы скрещиваем пальцы, платье ведьмы будет сенсацией!

– Вы знакомы с синьором Пикколоджоне? – Поинтересовался Лапо.

– Трудно его не заметить, правда? Но на самом деле мы не особо знакомы.

К ним приблизился высокий седой мужчина, который оборвал речь Торрини.

– Позвольте на одну минуту.

Торрини развел руками: – Рад познакомиться, принц… принцесса… Нам надо обязательно пообедать вместе. Да, дорогая? – посмотрел он на жену.

– Конечно, мило улыбнулась Каролина. – На следующей неделе, где-то так, надеюсь вас устроит?

Лапо и Саша кивнули.

– А сейчас мы должны пойти посмотреть на старинные механические часы, которые приобрел музей. – Пока муж был занят разговором, Каролина пригласила супругов Орсини присоединиться к толпе, ожидавшей демонстрации нового экспоната.

Гости уже собрались вокруг часов из красного дерева с длинным корпусом и латунным циферблатом. Впереди устроено что-то вроде балкончика, на котором должны вращаться скрытые пока механические фигуры.

Аличе, надев хлопковые перчатки, открыла верхнюю и нижнюю дверцы часов, обнажив сложный механизм из гирь, шестеренок и маятников.

Народ замер, внимательно следя за ее движениями. На фоне застывшей толпы в глаза бросилось энергичное движение в углу. Директор Савини о чем-то напряженно спорил с Гвидоне Пикколоджоне, даже невежливо ткнул пальцем в грудь исторического реконструктора. Гвидоне отвернулся, директор схватил его за руку, собираясь продолжить разговор, но тот вырвался и направился к выходу. Директор покачал головой и направился к подмосткам.

Саша все еще наблюдала за Пикколоджоне. Мужчина дошел до дверей, когда перед ним появился советник Торрини и взмахнул рукой. Пикколоджоне отступил назад и вернулся в толпу.

Что это было? Странные у них тут взаимоотношения… Что-то происходит в этом музее, незаметное поверхностным взглядом. Связано ли это с платьем или просто финансовые разборки?

– Нам невероятно повезло заполучить эти старинные часы, изготовленные в Швейцарии в конце XVIII века, – начал свою речь чуть запыхавшийся директор. – В течение дня каждый час появляется ряд персонажей из обычной жизни – мясник, молочница, священник, врач, кузнец и так далее. Я думаю, вы их сразу узнаете. Мы редко заводим часы, чтобы не случилось износа механизма, они уникальны! Но сегодня вечером вы увидите все фигуры, потому что стрелки установлены на двенадцать. Дважды в сутки фигуры проходят перед наблюдателем, поворачиваясь к нему лицом. Последней проследует зловещая фигура смерти. Когда эта фигура окажется в центре, вы увидите, как она взмахивает острой косой, символизируя краткость жизни и неизбежность смерти.

Прожектора, освещавшие двор, приглушили, остался лишь один, направленный на часы.

Саша завороженно наблюдала, как механические фигурки начали свою медленную процессию. Подобное она видела на ратуше Староместской площади в Праге, но эти часы были намного меньше.

– Ты бы купил такие часы домой? – шепотом спросила она у Лапо.

Муж покачал головой. – Чтобы дважды в день смерть махала косой у нас дома? Ни за что! Но часы просто великолепны. – И продекламировал Шекспира:

– Весь мир – театр; в нем женщины, мужчины, все актеры; у каждого есть вход и выход свой, и человек один и тот же роли различные играет в пьесе, где семь действий есть.

На них зашикали.

Все глаза были устремлены на часы, когда появилась смерть, бледная, изможденная фигура, несущая косу почти такого же роста, как она сама. Непроизвольно девушка почувствовала дискомфорт. А часы били медленно. глухо: два… три…четыре… Смерть достигла середины и во дворе стало так тихо, что упади перышко, это услышали бы все.

Холодок сменился настоящей дрожью. Это просто игрушка, уговаривала себя Саша, но на всякий случай схватила мужа за руку. Она готова была поклясться, что в этот момент фигурка усмехнулась.

– Не бойся, глупышка,– прошептал Лапо с десятым ударом часов. По-прежнему стояла тишина, словно люди боялись ее нарушить.

– Потрясающие часы! – Неестественным голосом начал кто-то, не в силах больше выдерживать тишину. И тут раздался хлопок.

Поднос с бокалами рухнул из рук официанта. Кто-то закричал. Все произошло в долю секунды, потому что сразу после этого раздался последний, двенадцатый удар часов.

– Ложись, – скомандовал мужской голос. Люди вокруг попадали на пол, женщины визжали.

– Позвоните 112,– крикнул кто-то из мужчин.

– Уже в пути, я позвонил, – ответил знакомый голос. – Все тихо, можно подниматься. – Советник Торрини выпрямился и оглядел толпу. – Меня не запугаешь.

– Вы о чем? – Удивился Лапо.

– Это же очевидно, правда? Целью был я. Меня уже не раз предупреждали, чтобы не вмешивался в черные схемы в сфере искусства.

Как он умудряется любую ситуацию перевести на себя? Прирожденный политик! Саша перевела взгляд на фигуру, поднявшуюся за спиной Торрини и громко ахнула. Гвидоне Пикколоджони держал у щеки окровавленный платок.

– Просто царапина, слегка задело,– ответил он на испуганные восклицания окружающих.

Прошло больше получаса, пока прибыла полиция. Саша совершенно не удивилась увидев вице-квестора Луку Дини, своего друга и бывшего жениха. Лука тоже увидел девушку, покачал головой и закатил глаза.

– Что произошло?

Все заговорили одновременно. Выстрел. Один человек задет, но очень близко, пара сантиметров и был бы труп.

– Промахнулся или просто не повезло? – Поднял брови Лука. Он еще и шутит, нашел время!

– Неясно. – Ответил кто-то, а Торрини представился и заверил, что жертвой выбран был он, никаких сомнений нет.

– Кто-нибудь видел стрелка?

Люди пожимали плечами. Все взгляды были обращены к часам, потом наступила суматоха и стрелок без проблем скрылся.

– Мы должны поговорить с каждым из вас, оставайтесь здесь. Обещаю, что это не займет много времени и вас сразу отпустят. Прин… синьоры Орсини, начнем с вас.

***

– Рад видеть вас,– сказал Лука в кабинете менеджера отеля, выделенном для беседы с гостями вечера. – Только хотелось бы в другой обстановке.

– На сей раз я не причем,– заверила Саша. – Я вообще здесь почти случайно.

– Почти?

Пока она рассказывала историю с платьем, Лука снова закатил глаза.

Лапо понимающе кивнул. – Сам удивляюсь. Казалось бы, просто небольшое историческое расследование, но стоило моей супруге им заняться… и ведь даже еще не начала!

– Спелись,– обиженно вздохнула Саша. – Это вообще никак не связано, вон деревенский политик уверяет что это он должен был стать жертвой.

– Надеюсь! – Хором ответили Лапо и Лука и расхохотались.

– Ведите себя прилично, люди не поймут, что тут за хихоньки на допросе. – надулась Саша. Спелись, точно спелись!

– Можно проверить гостей на следы пороха, но скорее всего стрелок надел перчатки. Если он вообще в здании. – Сказал комиссар.

Дверь отворилась и в кабинет заглянул директор Савини: – Извините, люди возмущены, что им не разрешают уйти.

– Простите, это что? – Лука ткнул в директора. У того из кармана торчали перчатки, надетые перед демонстрацией часов.

Савини уставился на свой карман, словно впервые его увидел.

– Это… синьор комиссар… то есть вице-квестор… это часы… механизм очень хрупкий и нельзя трогать его голыми руками. Видите ли… жир и пот с человеческих рук может повредить механизм, со временем такие вещи накапливаются и…

– Боюсь они нам понадобятся. – Лука протянул пакет для улик. – Бросайте сюда. Кто еще был в перчатках?

– Заместитель директора синьора Феррари… официанты…

– Вы можете идти,– кивнул Лука чете Орсини. – Поговорим позже.

У дверей один из полицейских разговаривал с Гвидоне Пикколоджоне. Похоже ему предлагали обратиться к врачу, потому что мужчина покачал головой и заверил, что медицинская помощь ему не нужна.

Саша подошла к жене советника, сидящей у края импровизированной сцены. Каролина была очень бледна, а рука, которую она дружески положила на руку Саше, холодна, как лед.

– Вам надо выпить кофе, или крепкого спиртного,– сказал Лапо. – Я позову официанта.

– Все порядке. Это просто шок. Последнее время… мужу угрожали, но я впервые испугалась, что могу его потерять.

– Думаете, это связано с его работой?

– А с чем еще? – Она недоуменно посмотрела на Сашу. – У мужа со всеми прекрасные отношения, но он начал безапелляционно бороться с коррупцией в сфере культуры… вы же понимаете, какие деньги курсируют в главных туристических центрах.

Безапелляционно, значит… ну-ну, достойная супруга советника Торрини.

Саша вспомнила о ссоре, которую случайно увидела перед демонстрацией часов. – Насколько хорошо ваш муж знает синьора Пикколоджоне?

– Гвидоне? По-моему, он уже говорил вам… они встречались лишь на официальных мероприятиях… Почему вы спросили?

– Ничего, это не важно.

***

Было около полуночи, когда Саша и Лапо вернулись домой. Девушка чувствовала себя абсолютно вымотанной, но знала, что не уснет, пока не обсудит все с мужем.

– Как думаешь, это действительно покушение на советника Торрини?

– Я слышал, как у него попросили список всех недоброжелателей. Но я сомневаюсь. В таких случаях не промахиваются, а если его просто хотели попугать, то не попали бы в Пикколоджоне. – Лапо зевнул и повернулся на бок, собираясь уснуть.

– Но Торрини не казался испуганным.

– Самомнение его второе имя. Но он якобы сообщал в полицию, что уже некоторое время является объектом угроз и вандализма. И жена что-то там кричала, что застрелили ее мужа. Она не очень удивилась.

– Ты же многих знаешь. Тот седой мужчина, что попытался грубо прервать речь советника, кто это?

– Риккардо Джемини. Архитектурный консультант, занимается реставрацией исторических зданий.

– Он мог так сильно обидеться на Торрини?

– Он не мог выстрелить, стоял рядом с нами. Давай спать, а?

– А Пикколоджоне? Вдруг кто-то стрелял в него?

– В это не верит никто, включая самого Пикколоджоне. Кстати, у тебя есть повод оказаться от истории с платьем. Все поймут. Напугана и все такое.

– Платье никак не связано с покушением. И Симона не откажется.

– Действительно. – Вздохнул Лапо. – Как я мог подумать, что ты откажешься… – Он наконец повернулся на бок и нажал выключатель прикроватной лампы. Спальня погрузилась в темноту. Но не прошло и пары минут, как раздался Сашин голос:

–А если Пикколоджоне ошибается? Он же занимается кибербезопасностью. Это связано с хакерами?

– Что-то вроде. Предотвращение утечки данных, и так далее.

– Одетый в сюртук XVIII века? Это как минимум странно.

– Прикольная картина, правда? Но каждый гений сходит с ума по-своему.

– А он гений?

– Ну, учитывая стоимость его хобби и расходы на благотворительность, наверняка. Кстати, я посмотрел в интернете. Он еще и блогер. Выпускает видео подкаст. У него десятки тысяч подписчиков со всего мира, судя по комментариям.

– И о чем его блог?

– О жизни сегодня, как в XVIII веке. Одежда из натуральных тканей, старинный покрой, отказ от современных удобств ради простого образа жизни. Экология и все такое.

– То есть он выплескивает содержимое ночного горшка в окно? Я не понимаю, в чем простота. Такая жизнь требует огромных усилий. Ты бы стал греть угли для ванной?

– Ты знаешь, что я люблю историю, но у меня нет желания так жить.

– Интересно, почему у него есть желание?

– Ты подводишь к тому, что целью все же был он?

Саша рассказала о ссоре Пикколоджоне с директором и странном поведении Торрини.

– Он кажется безобидным чудаком. То, что он отличается от всех, не делает Пикколоджоне мишенью. Ему просто не повезло. Слушай, я больше не могу. Давай спать. И оставь полиции стрельбу. Твоя задача-платье.

Мартовский дождь забарабанил по подоконнику. Саша еще немного поворочалась под мерное сопение мужа, но в конце концов дождь ее убаюкал и мысли о стрельбе на гала вечере растаяли.

Глава 4.

– Как успехи? – Поинтересовалась Саша у Симоны, когда муж отправился на виноградник. Они встали позже обычного, плотно позавтракали, что случалось не часто и Лапо занялся своими делами, предварительно взяв с жены обещание никуда без него не уезжать.

– Музей не разрешает отправлять платье на анализ в лабораторию, тем более отрезать кусочек ткани, но визуально оно вполне соответствует эпохе. – Ответила подруга.

– Ты ведь знакома с Пикколоджоне? Какой он? В смысле характера, личности.

Симона фыркнула в трубку.

– Слишком серьезно относится к истории. Одержим, я бы сказала. И печален. Он не любит говорить о своем прошлом, но у меня такое чувство, что там что-то есть, какая-то тень.

– Он сказал, что с платьем была записка. Так он и узнал, что это платье Костанцы да Лари. Но директор не сказал о ней ни слова, а ведь записка-это важно.

– Не знаю, сможем ли мы узнать хоть что-то. Я собрала все, что есть в интернете о Костанце, отправлю тебе на почту. Но признаюсь, там не много, в основном то, что связано с фильмом и книгами.

– Почему музей решил сделать платье гвоздем коллекции? Мы же до сих пор не знаем, подлинное ли оно. Ведь пресса поднимет шум, узнав, что нет доказательств. Это ударит по репутации музея.

– Шум привлечет посетителей и деньги. Ты думаешь, виселица во дворе – настоящая? И за решеткой манекены, так что не стоит говорить о подлинности. Это все реконструкция, аттракцион.

– Но они почти уверены, что платье подлинное. Слишком самоуверенно, тебе не кажется?

– Может, они знают что-то, чего не знаем мы?

– Но тогда почему молчат?

***

После обеда Лапо и Саша отправились в Кастельфьорентино, следующий город на дороге от Кастельмонте в Эмполи. Небольшой приятный городок в холмах был очень похож на нижний город Кастельмонте, только без средневековой части на холме. Туристов привлекали сюда старинные виллы в окрестностях, но после эпидемии коронавируса большинство их них так и не открылось.

Навигатор привел на окраину, где стоял дом Гвидоне Пикколоджоне, бывшая почта герцога Козимо I де Медичи.

– На его месте я бы сдвинулась на Эпохе Возрождения, – сказала Саша. А этому подавай XVIII век.

– По-моему объяснение весьма простое,– засмеялся Лапо. – В этих костюмах можно ходить, а ты попробуй, погуляй каждый день в одежде мессера пятнадцатого века весом килограммов так под пятнадцать! Да и удобства, знаешь ли, в этой эпохе более развиты.

– Любопытная страсть, – засмеялась в ответ Саша. – С удобным выбором эпохи.

– С другой стороны великое герцогство тосканское важная часть нашей истории, просто менее растиражированная. Когда Лотаринги отправили в небытие дом Медичи, с Лоренцо Великолепным они смирились, а вот более позднюю эпоху постарались оставить в тени.

Улица возле старинного дома, стоявшего на отшибе, была тиха. Оживленная автомобильная дорога обошла ее стороной, но в начале квартале на углу они заметили автобусную остановку.

– Бьюсь об заклад, что в Сан Джиминьяно и Кастельмонте Гвидоне не пешком приходит и не на лошади скачет. Автомобили нашему синьору Пикколоджоне явно не чужды, – сказала Саша, оглядываясь по сторонам.

Небо заволокли темные тучи, похолодало, казалось, дождь вот-вот сменится снегом, хотя март в этих краях обычно теплый и солнечный, деревья в цвету, а снег не выпадал уже несколько лет.

Звонка не обнаружилось. Лапо с любопытством осмотрел старинный черный молоток и с энтузиазмом пару раз стукнул им в дверь.

Одновременно с ударами молотка изнутри послышался душераздирающий вопль. Орсини переглянулись, Лапо нажал на дверь, та бесшумно отворилась. Вбежав внутрь, они бросились вверх по лестнице; вопли на верхнем этаже не прекращались.

Вопила женщина, стоявшая спиной к ним в коридоре наверху.

– Синьора, что случилось?

Она повернулась и замолчала, Саша вскрикнула, увидев, что руки женщины в крови. Кровь пропитала и некогда белоснежный фартук.

Женщина уставилась на них, открыла рот и Саша приготовилась к новому воплю, но она сказала почти шепотом: – Синьор Пикколоджоне. Он там. – Она указала на открытую дверь. – Он мертв.

– Вы домработница?

Женщина кивнула.

– Саша, уведи ее куда-нибудь. Я звоню в полицию.

Девушка замотала головой, пытаясь заглянуть в комнату, но муж сделал страшные глаза, и она повела женщину к лестнице, обняв за плечи. Та больше не кричала, но сильно дрожала.

– Сделайте несколько вдохов. Медленно. Вдохните и выдохните. Где здесь кухня? Давайте попьем воды.

– Сссслева… вторая дверь.– Лицо женщины серело на глазах.

На кухне Саша налила воды из большой бутыли, протянула чашку: – Вот. Выпейте это.

В дверях показался Лапо. Покачал головой.

– Полиция вот-вот будет здесь. Мы останемся с вами, пока они не приедут. Вы можете рассказать, что случилось?

– Он сказал не приходить до двух, у него была встреча. – Женщина закрыла лицо руками, не замечая, что перемазала его кровью. – Я пришла, а его не было и я пошла наверх. Ох, простите, я сейчас, мне очень надо… в туалет.

Прошло не больше двадцати минут, как в дверь застучали, послышались голоса.

– Мы здесь,– крикнул Лапо.

В кухне появился инспектор Массимо, друг и подчиненный комиссара Луки Дини, еще один полицейский и двое медиков.

– Там. – Указал Лапо на лестницу.

Медики надели бахилы и перчатки и отправились к лестнице. Массимо задержался в дверях, скривив гримасу:

– И почему я не удивлен?

– Он был бы мертв, даже если бы мы не пришли,– пробурчала Саша.

– Вы заходили в комнату?

– Синьора и я. – ответил Лапо. – Я пощупал пульс, нужно было узнать, жив ли он.

Инспектор кивнул. Посмотрел на Сашу.

– Не могу поверить, что тебя не было в комнате. Семейная жизнь идет на пользу.

Он присел возле домработницы, голос стал мягким, словно он разговаривал с ребенком: – Расскажите нам, что случилось. Но сначала скажите, как вас зовут.

Женщина всхлипнула. – Глория. Глория Варна. Я домработница синьора Пикколоджоне.

Пока она общалась с инспектором, Саша тихонько выскользнула, поднялась по лестнице и заглянула в комнату. Это был кабинет: множество дисплеев, клавиатур и компьютерных стоек, клубок кабелей и шнуров питания. В середине в луже крови лежал Пикколоджоне. Медики склонились над телом. Что-то было не так… Совсем не так… И тут до девушки дошло. Вместо старинного наряда на теле были джинсы, толстовка и кроссовки на ногах.

Ну-ну, полное погружение в эпоху, значит?

Сзади раздалось покашливание. Саша обернулась и встретилась с насмешливым взглядом Массимо.

– Похоже я поторопился с выводами… тебя даже брак не спасет от любопытства. Возвращайся, нечего тут делать.

Полиция забрала фартук и обувь домработницы. К счастью у нее нашлась запасная пара в кладовой. Наконец ей позволили умыться.

Саша с любопытством разглядывала старинный наряд. Как она в таком платье умудряется работать в доме?

– Позже вам придется дать подробные показания. – Сказал инспектор. – А сейчас давайте еще раз поговорим о случившемся. Вы все пришли в одно время?

– Мы приехали примерно в 14.15. – Сказал Лапо. – Услышали крик. Входная дверь оказалась открытой, поэтому мы бросились внутрь, возможно, там нужна помощь. Остальное вы знаете.

Саша рассказала, что их визит связан с историей платья ведьмы. Гвидоне Пикколоджоне обещал показать сундук, в котором обнаружено платье.

– А вы, синьора? – Тон Массимо больше не был успокаивающим.

– Но я ведь уже…– Женщина всхлипнула. – Синьор Пикколоджоне сказал, что я должна прийти к двум. Он очень строг в отношении опозданий и я пришла без пяти два. Вошла через задний ход, как обычно. Повесила пальто и поставила мокку варить кофе.

– Вы никого не встретили?

– Никого. Пока вон они не пришли. Синьор Пикколоджоне всегда пьет кофе ровно в 14.15. Поэтому я… пошла наверх.

– Вы приносите кофе в кабинет?

– Нет, что вы. Синьор Пикколоджоне ровно в 14.15 уже сидит в столовой. Всегда. Но сегодня его не было.

– Вы работаете каждый день?

– Кроме среды и субботы. В эти дни я готовлю еду заранее и оставляю в холодильнике.

– В холодильнике? – Удивилась Саша, а инспектор грозно на нее цыкнул. Но она не унялась: – А как же жизнь по правилам восемнадцатого века?

– Я потребовала купить холодильник. Сказала, что можно и без него, если синьор Пикколоджоне хочет умереть в жару от пищевого отравления.

– Продолжайте.

– Я вошла в столовую с подносом и…

– Его там не было?

– Впервые за все годы. – Женщина вздохнула. – И я очень удивилась, а потом подумала, что ему могло стать плохо.

– Почему вы так решили?