Ад Евы

Чезаре надавил на сигнал. Ева повернулась к Чезаре всем телом.

– Ты сигналишь уже третий раз. Может, хватит? Там никого нет. Мне нужно выйти.

Ева взялась за дверную ручку. Чезаре схватил Еву за плечо.

– Не вздумай! Выйдешь, когда я разрешу.

– Отпусти, мне больно!

Чезаре разжал пальцы. Ева потерла плечо.

– С ума сошел?! Ты мне чуть кости не переломал!

Снаружи послышался глухой рык. Ева повернулась к боковому окну. В темноте за стеклом вспыхнули два огонька. Ева сглотнула. Из темноты выросла фигура пса. Донесся звон волочащейся по камню цепи.

Пес подошел к машине, заглянул в салон. Рявкнул, забрызгал слюной стекло. Глаза пса, отражавшие свет из салона, напоминали волчьи, которыми в сказках пугают детей. Ева оцепенела.

– Боже! Да эта тварь мне по пояс!

Чезаре выключил свет в салоне. Огоньки в глазах пса погасли.

– Ты хотела выйти, Ева? Прошу!

– Смеешься?

– Издеваюсь. Это мастиф. Добрейшая псина. Его вывели для охоты на львов.

– Мы не можем отъехать подальше, Чезаре?

– Тут мы в безопасности. Этот песик не подпустит к нам никого, насколько хватит его цепи.

Лиза всмотрелась в темноту за стеклом.

– И насколько длинная цепочка у этого милашки?

– Вдоль стены натянута проволока. От нее до ошейника – десять метров.

– Что это за место, Чезаре? Ты мне о нем не говорил.

– Ты не спрашивала.

– Мы же всегда были вместе. Когда ты успел здесь побывать так, что я не знала?

– Вместе мы были не всегда. Год назад. Помнишь?

Лиза кивнула, прикусила губу. Ева ткнула пальцем в стекло.

– Смотрите, он лег. Боже, какой огромный!

Чезаре усмехнулся.

– Ты сейчас в машине. Представь меня, когда я с этим песиком встретился с глазу на глаз. Думал, придется стирать штаны.

Лиза хихикнула.

– Пришлось?

– Нет. Зато я научился прыгать. В одном прыжке пролетел метра три. Тихо!

Чезаре включил ближний свет. К машине по лестнице, вырубленной в скале, спускался старик, укутанный в ночной халат.

Мастиф покинул пост у машины, потащил цепь по камням. Возле старика пес остановился, вильнул хвостом.

Чезаре опустил стекло.

– Доброе утро, синьор! Помните меня?

Старик потрепал пса за загривок, всмотрелся в лицо Чезаре.

– Неужели утро? Я думал – ночь.

– Это я, Чезаре. Вспомнили?

– Тебя-то я помню. Но ты не один.

– Здесь мои друзья и… Мне нужна ваша помощь, Симон.

– С чего ты взял, что ты ее получишь?

– Однажды вы мне уже помогли…

– После этого у меня были проблемы с полицией.

Чезаре постукивал пальцами по рулю. Ева не отрывалась от мастифа как ребенок в зоопарке от диковинного животного.

Батталья с мольбой посмотрел на Лизу.

– Чего тебе, Батталья?

– Я вот тут подумал… Может, поищем местечко поспокойнее? Что-то не верится мне, что мы здесь в безопасности. Что стоит кому-то эту собачку пристрелить, не выходя из леса? Чезаре, что говорит тебе твой психоанализ моего шестого чувства?

– Много слов, Батталья.

Чезаре высунул голову в окно. Мастиф раскрыл пасть, шагнул к машине. Старик пса одернул. Чезаре выждал, пока пес успокоится.

– Симон, я не знал о полиции.

– Куда тебе!

Старик жестом приказал псу лечь, подошел к машине.

– Кто с тобой, Чезаре?

Чезаре кивнул на заднее сиденье.

– Там – моя подруга и человек, которому лучше побыть вдали от города.

– Почему подруга сзади? Что за красотка рядом с тобой?

– Подруга охраняет соседа. Я охраняю красотку. Багажник охраняет одну очень верткую особу.

– В прошлый раз ты рассказал мне не все. Из-за этого мне пришлось два часа отвечать на вопросы наглого полицейского.

– На этот раз со мной представитель Фемиды. Адвокат.

– Однако ты с ним не заодно. Иначе твоя подружка его не охраняла бы. Хочешь подняться ко мне – рассказывай все как есть. Но помни: я говорю с тобой только потому, что в прошлый раз ты мне хорошо заплатил…

– За этим дело не станет, Симон.

– Не перебивай старших! Я говорю с тобой еще и потому, что ты вел себя хорошо. Твои друзья тоже должны пообещать соблюдать в моем доме мои правила. Той, что в багажнике, это не касается.

Чезаре повернулся к Еве и получил утвердительный кивок. Лиза и Батталья в один голос сказали “Да”. Старик присел на крыло машины.

– Вижу, команда у тебя дружная, Чезаре. Выходи, расскажешь, что тебя привело.

Чезаре покосился на тушу мастифа. Пес лежал на расстоянии одного прыжка. Старик улыбнулся.

– Не бойся. Не тронет.

*

*

Отис подрулил к бензоколонке, посигналил. Через минуту вышел сонный заправщик, на ходу поправил сползшие лямки комбинезона. Отис опустил стекло.

– Полный бак, пожалуйста!

– Чего?

Палец Отиса указал на колонку напротив машины. Заправщик протер глаза, надел очки.

– Дизель?

Отис с шумом вздохнул.

– Да, синьор! Дизель.

– Сколько?

– Полный бак, синьор.

– Почем мне знать, сколько у тебя осталось?

Отис сжал руль.

– Вы начните наливать, а я посмотрю по датчику.

– Твой датчик исправен? Не хватало мне еще залить здесь все соляркой!

– Тогда залейте на двадцать евро. Дизель.

– Так бы сразу и сказал.

Грохот металла заставил Отиса выскочить из машины. Заправочный пистолет в руках подслеповатого служащего тыкался в кузов вокруг горловины бензобака.

– Давайте я сам вставлю, синьор, а?

– Хочешь сказать, что я слепой?

– Нет, что вы! Просто эта машина не моя. Не хотелось бы поцарапать.

– Подай на меня в суд, если хочешь.

Заправочный пистолет вошел в горловину бензобака с пульсирующим грохотом, словно обрезком трубы провели по стиральной доске. Отис зажмурился.

Расплатившись за солярку, Отис указал на домик у заправки.

– Вы сдаете комнаты, синьор?

– А ты хочешь снять?

– Есть свободная комната для двух мужчин?

– Так ты снимаешь или нет?

– Сколько?

– Сотня.

– Сколько?!

– Сотня в сутки.

– Но… дороговато…

– Не морочь мне голову! В эту сотню входит завтрак и ужин. По-твоему, я должен кормить тебя из своего кармана?

– Нет-нет, синьор! Все в порядке.

Отис протянул заправщику купюру. Заправщик посмотрел на часы, достал засаленный блокнот, записал текущее время.

– Завтра в это же время ты должен освободить номер.

– Само собой, синьор!

– Ты сказал, номер для двоих. А где второй?

– Я привезу его позже.

Заправщик скривил губы в презрительной ухмылке.

– Вы что… это… голубые?

– Как можно, синьор!

– Смотри у меня! Репутация моей заправки превыше всего!

– Все ясно, синьор.

Заправщик жестом велел Отису следовать за собой. У домика заправщик остановился, приложил палец к губам.

– Не разбуди клиентов!

В длинном коридоре заправщик ногой открыл ближайшую дверь, кивнул внутрь комнаты.

– Завтрак будет в десять.

Отис посторонился, пропуская заправщика к выходу, заглянул в отведенную комнату. Отсвет прожектора на крыше заправки заливал помещение тусклым маревом. Отис нащупал выключатель.

Слабая лампочка подсветила изнутри залапанный абажур, приютившийся на прикроватном столике. Мощности светильника хватало на сокрытие от постояльцев грязи и пыли, в изобилии покрывавших комнату.

Отис сплюнул под ноги. Плевок облепился пылью, докатился по доскам до щели размером в палец, свалился в подпол. Отис закрыл глаза, подышал, словно на приеме у психоаналитика, направился к машине.

Храп заправщика вызывал вибрацию оконных стекол. Отис постучался, получил в ответ ругательство, повторил попытку.

Дверь распахнулась, едва не сбив Отиса с ног.

– Чего еще?! Ты получил свой номер? Чего тебе еще надо?

– Синьор, я…

– Приходи утром.

Дверь захлопнулась. Отис сунул руки в карманы, посмотрел на звезды, словно жрец, потерявший веру в милость богов, и поплелся к машине.

*

*

Старик подал псу знак. Мастиф вскочил на ноги. Чезаре очутился в салоне и захлопнул дверцу раньше, чем пес затрусил вдоль каменной стены в сторону от машины. Старик обнажил ряд ровных пожелтевших зубов.

– Чезаре, да ты акробат! Выходите. Лев вас не тронет.

Ева не отрывала взгляда от пса.

– Лев?

– Его так зовут, синьора. Похож, а? Выходите.

Старик открыл дверцу Евы, подал руку.

– Прошу, синьора. Если Чезаре не соврал, вам нужна особая защита. Положитесь на старого Симона. Я не подведу.

Ева оперлась о руку старика, коснулась туфлей земли.

– Он точно не… ваш Лев…

– Добрейшая псина, синьора. Если его не злить, конечно.

– А что его злит?

– Когда без моего разрешения кто-то хочет войти в мой дом. Или выйти.

Ева, косясь на пса, прошла к лестнице, вырубленной в скале.

– Стойте, синьора. Дальше пойдем все вместе. Я впереди.

Батталья по знаку Чезаре засеменил к багажнику. Отдуваясь как паровой молот, Батталья взвалил Кристину на плечо Чезаре. Старик ощупал фигуру Кристины взглядом.

– Что за фигурка, а? Эх, где мои шестнадцать лет…

Лиза подхватила чемоданы, один поставила у ног Евы.

– Ты кое-что забыла, подруга.

– Ой, точно! Там же мои вещи!

Лиза обвела взглядом окрестности.

– Твои вечерние платья в этом лесу нужны, как…

Чезаре бросил на Лизу укоризненный взгляд – та умолкла на полуслове.

Старик провел гостей по узкой каменной лестнице, вырубленной в скале, подсвечивая путь фонариком. На последней ступеньке остановился.

– Здесь постойте. Я сейчас.

Три минуты шарканья, возни и сопения закончились громогласным приветствием.

– Добро пожаловать на ферму Симона!

Темноту прорезал свет гирлянды лампочек. Ева завизжала, бросила чемодан, прижала ладони к щекам. Лиза отшатнулась, прикусила губу. Чезаре улыбнулся, стараясь вывести Батталья из прострации. Не помогло. Чезаре подошел к Еве.

– Ну как? Хорошее я выбрал местечко?

– Лучше не бывает.

Ева села на чемодан, не в силах удержать дрожь в коленях. Взгляд Евы метался от клетке к клетке, от мастифа к мастифу. Псы, крупнее оставшегося у машины Льва, рассматривали гостей Симона в полнейшей тишине. Ни рыка, ни лая. Тишина, в какой тигр следит за жертвой.

Ровные ряды клеток, забранных стальной сеткой, выстроились вдоль прохода, ведущего к дому.

Лиза взяла себя в руки первой.

– Сколько же их здесь? Двадцать? Тридцать?

Старик подошел к Еве, взял чемодан.

– Двадцать четыре красавца. Лев – двадцать пятый. Как вам мои детки, а?

Батталья вытер со лба пот.

– Впечатляет! Если внизу Лев, то как назвать этих монстров?

– Красавцами. Вперед! Они нас ждут.

Ева пошла за стариком.

– Ждут нас? Кто? Нас кто-то ждет, Симон?

– Да, синьора. Мои собачки не привыкли к клеткам. Они любят свободу.

– То есть…

– Эти красавцы бегают по двору. Вы сейчас шагаете по их владениям.

– О, Боже! Я во что-то вступила!

Старик кашлянул, маскируя смешок.

– Простите, синьора. Не успел убрать. У меня есть вода.

Чезаре посмотрел под ноги Евы.

– Это к деньгам, Ева! У русских есть такая примета.

Ева замедлила ход, всмотрелась в тропинку.

– Это к дерьму, Чезаре! У меня полная туфля…

Чезаре с Кристиной на плечах прошел мимо псов последним, усадил Кристину у стены дома, размял плечи.

Старик запер стальную калитку, отделявшую внутренний дворик вокруг дома от клеток с псами, нажал кнопку. Загудел мотор, дверцы клеток поплыли вверх. Мастифы покинули темные клетки, принялись обнюхивать центральную дорожку. Старик повернулся к гостям.

– Чезаре знал, куда вас везти. Какой дурак сюда сунется?

Ева следила за псами, не отрываясь.

– Они что, так ходят целый день?

– Да, синьора. И всю ночь. Поэтому вам бояться нечего. Это лучшая охрана на свете.

– А если мне захочется уйти?

– Вам придется позвать меня. Смотрите.

Старик подошел к калитке, издал звук, похожий на свист беззубого. Псы зашли в клетки.

– Вот это дисциплина! Вы гений, Симон!

– Спасибо, синьора! Теперь осталось нажать кнопку – и клетки захлопнутся. И вы можете идти. Только не пытайтесь делать это без меня. Они вам этого не простят.

Старик дал псам команду, на тон отличную от прежней. Мастифы разбрелись по двору, напоминая стадо пасущихся бизонов. Старик смотрел на псов с отеческой любовью.

Лиза прижалась к Чезаре.

– Жуткое зрелище, милый…

– Зато здесь безопасно.

Чезаре тронул старика за руку.

– Симон, скажите Лизе, сколько стоит один ваш питомец.

Старик прокашлялся.

– Двадцать тысяч.

Лиза ахнула. Батталья потер подбородок.

– Итого здесь бегает, включая Льва внизу, полмиллиона евро?

Старик выпятил впалую грудь.

– Совершенно верно. Мои собачки – элита, и покупают их люди с деньгами. У меня – лучшие охранники во всей Италии. А хотите – они вам покажут, на что способны?

Лиза кивнула старику с энтузиазмом, прямо противоположным тому, что светился в ее глазах. Старик повернулся к псам.

– Голос!

Псы раскрыли пасти. По двору словно пролетела ударная волна. Тишину вспорол лай, могущий заглушить рев сотни солдатских глоток, орущих приветствие генералу.

Ева заткнула уши. По команде старика лай уступил место звенящей тишине.

– Такую сигнализацию проспать сложно, согласитесь.

Старик щелкнул выключателем. Гирлянда лампочек над псами погасла, вольер погрузился в темноту. Слабые лучи светильника, висящего над входом в дом, выхватывали лишь малую часть вольера. Мастифы разлеглись кто где. В тусклой подсветке псы напоминали мраморных львов, что замерли у входов во дворцы.

Ева принюхалась, опустила взгляд к ногам, вскрикнула.

– Ой! Я же вся в…

– Это к деньгам, Ева!

– Пошел ты, Чезаре! Симон, вы обещали…

Старик указал на бочку с водой в полуметре от Евы.

*

*

Фини свернул с лесной просеки, присел под деревом. Ветер донес звон цепи, волочащейся по камню. Фини прищурился, осмотрел площадку с автомобилем. Вырубленную в камне стены крутую лестницу Фини мог видеть лишь до половины: мешали кроны деревьев. Пес, лежащий у подножия лестницы, словно нарочно улегся так, чтобы его габариты любой пришелец мог оценить сходу.

Фини отошел назад, свернул влево. Фини ступал по опавшей хвое как индейский следопыт: без единого звука. Пройдя полсотни метров, Фини остановился. В нескольких шагах впереди лес редел. Фини подкрался к последней сосне, ухватился за ствол.

Впереди, насколько хватало ночной видимости, темнела пустота. Фини поднял ветку, бросил на расстояние десяти шагов, прислушался. Тишина. Фини повторил эксперимент. Прежний результат вырвал у Фини тихое ругательство.

Фини подобрал увесистый камень, метнул в темную пустоту. Приглушенный расстоянием стук донесся через пять секунд.

Фини прошел вверх по склону, добрался до подножия отвесной скалы. Гладкая каменная стена высотой с пятиэтажку исключала восхождение без альпинистского снаряжения.

Фини вернулся к просеке, площадку с силуэтами машины и пса обошел справа. Все повторилось с зеркальной точностью.

Спустя полчаса Фини вышел из леса на трассу. Подошел к машине, заглянул в салон. Отис спал, свесив голову на плечо. Фини треснул по крыше машины раскрытой ладонью. Отис вскочил, ударился грудью о руль, ругнулся. Фини распахнул дверь.

– Ты что, студент, рехнулся?! Я же сказал – поспишь потом!

– Простите, шеф. Разморило…

– А если бы это был не я?

Фини плюхнулся в кресло, хлопнул дверью так, что попадись на ее пути кирпич – разлетелся бы в пыль.

Отис разглядывал спидометр.

– Студент! Запомни! Я говорю – ты исполняешь!

– Так точно, шеф! Больше не повторится.

– Будем надеяться. Что узнал?

Отис поднял на Фини взгляд, полный искреннего раскаяния.

– Понятно. Можешь ничего не говорить. Годишься только на то, чтобы спать на посту! Господи, за что мне такие испытания?

– Я снял комнату, шеф. Вам она не понравится. Заправился всего на двадцать евро. Вы приказали полный бак… И ничего не узнал.

– Ты умеешь успокаивать, Отис. Что с тобой стряслось?

Отис врезал ребром ладони по баранке, обложил матом все придорожные мотели в мире и их владельцев. Фини с трудом удержал смех.

– За что ты их так?

– Видели бы вы того придурка – сказали бы и не такое!

– Скоро увижу.

– Поберегите нервы, шеф. Еще секунда, и я бы его убил.

– Что помешало?

– Подумал, если я набью ему морду, то ничего не узнаю об этом месте. А так еще есть шанс. И спать нам пришлось бы в машине. Хотя, наверное, это будет лучше. Там грязи по уши. Не удивлюсь, если подушка набита тараканами.

– По крайней мере, ради дела ты сумел удержать себя в руках. Хвалю. Поехали на заправку. Здесь пока делать нечего.

Отис завел мотор, кивнул на лесную просеку.

– А вы, шеф? Что-нибудь узнали?

– Дорога упирается в скалу. Наверх уходит лестница, вырубленная в камне. Как в кино. Наверняка на вершине скалы какое-нибудь уютное гнездышко. Они не дураки. Туда без вертолета не заберешься.

– А лестница?

– Когда ты увидишь, каких размеров собачка ее охраняет, ты захочешь забыть наше дело и жить на одну зарплату.

– Собачку можно обойти…

– Ага! По дну пропасти. Я же говорю – место отличное. С двух сторон пропасть метров пятьдесят и отвесная скала. С третьей – собачка. С четвертой… даже проверять не стану. Наверняка там такая же пропасть.

Отис опустил стекло, сплюнул.

– Да-а-а… А если…

– Никаких “если”, Отис. Та собачка – вряд ли последнее препятствие. Чует мое сердце – соваться туда не стоит. Лучше подождать их внизу.

– Осталось всего шесть дней. Они могут и не спускаться.

– Обмозгуем это потом. Сейчас мне пора отдохнуть.

*

*

Ева вышла во внутренний дворик. Симон возился у клеток с мастифами.

– Доброе утро, Симон!

Старик махнул рукой.

– Доброе, синьора! Как спалось?

– Отлично! Как на курорте.

– Не мудрено. В горах воздух чистый. Это вам не город. Там дышать нечем. Вы уже осмотрели мои владения?

– Как раз хочу этим заняться.

Ева обошла дом вокруг.

– Симон… Там, позади дома… ничего нет?

– Есть. Там есть пропасть. Сто метров. И отвесная стена.

– И вы не боитесь там ходить?

– Чего бояться? Забор там крепкий. Я туда не свалюсь, а остальные меня не интересуют – нечего шляться по чужим владениям.

– Заборы, пропасть, собаки… У вас не дом – крепость.

– Ага! Только моя покойная жена называла этот дом иначе – тюрьмой. Говорила, что даже внутренний дворик вокруг дома, где вы сейчас стоите, похож на тюремный. А вольеры – на зону между колючками, где ходит караул с собаками, чтоб зэки не сбежали. И знаете что, Ева? Мне кажется, она была права. Ведь из дома, кроме как через вольеры, на свободу не выйдешь.

– М-да… Звучит жутковато.

– Не волнуйтесь. Вы – моя гостья. Вот ваша спутница – как ее там? Кристина, да? – вот она в тюрьме. В настоящей. Как и тот толстый тип. Как его?

– Батталья. Он адвокат моего покойного мужа. Чезаре вчера вам говорил.

– Да, помню. Так вот, для них мой дом – тюрьма.

– Скорее не дом, а подвал.

– Точно! Уж оттуда им не сбежать, будьте спокойны.

– М-да… Пойду-ка, приготовлю кофе. Вам вынести, Симон?

– Не откажусь.

Ева вошла в кухню. Чезаре и Лиза замолчали. Пока Ева готовила кофе, все трое перекидывались пустыми фразами вроде: “Хорошее утро, да?”. Ева налила себе и Симону, вышла. Лиза посмотрела на Чезаре.

– Ты так и не рассказал, откуда знаешь это место.

– Год назад, помнишь, мы с тобой…

– Некоторое время не общались.

– Ну, можно и так. Я вляпался тогда с парочкой таких же идиотов как и сам. Прятался от легавых. Оставил деду всю выручку.

– Хм… А ты молчун, однако.

– Хвалиться было особенно нечем.

– Ладно, оставим. Я вот тут подумала… Знаешь, Чезаре, мне кажется, этот русский ее любил.

Чезаре пожал плечами.

– Подумай сам – ну какая из Евы визитная карточка богатого бандита? Ты фонари на ее бедрах видел? Там же по пять кило целлюлита!

– Вы, женщины, пока не воткнете шпильку в подругу, не успокоитесь.

– Ах, оставь, Чезаре! Я смотрю правде в глаза. Не моя вина, что это не звучит Еве комплиментом. Он ее любил, этот русский. Не понимаю, за что, но это его дело. Другой вопрос, почему Ева настаивает на том, что муж использовал ее красоту… Ну где там красота, Чезаре? Ответь мне как мужчина.

– Смеешься?

Лиза улыбнулась.

– Не бойся. Не укушу.

– Позволь на твой вопрос не ответить.

– Этим отказом ты еще больше подогреваешь мой интерес. Так она могла бы тебя заинтересовать?

– Не меня, Лиза. Не меня. Но русский на ней женился.

– Потому что дурак. Ладно, другой вопрос. Если бы я завела себе такого вот Гвидо – что бы сделал ты, Чезаре?

Чезаре помолчал, погладил подбородок.

– Не знаю, Лиза. По-моему, я начинаю понимать этого русского и его завещание.

– Вот и я о том же. Шлюха она, наша Ева. Простая…

– Хватит, Лиза. Она в беде, и мы согласились ей помочь. Забыла?

– Я не о том. Хотела спросить – почему мы помогаем человеку, который сознательно загнал себя в угол? Ах, ладно! Бог с ней. Пора за дело. Как думаешь – может, смотаться в город?

– Зачем?

Лиза достала из кармана бумажку с номером.

– Хочу узнать, кто за нами следил ночью.

– Хм… Не помешает, но… Сама справишься?

– Волнуешься за меня или за дело?

– Угадай с трех раз.

Лиза поцеловала Чезаре в щеку.

– Я рада. Так я поеду?

Вошла Ева.

– Нацеловались? У меня предложение: а не накормить ли нам Кристину и Батталья?

Лиза поднялась.

– Вот ты этим и займись. Чезаре тебе поможет. А мне надо смотаться в город. Но сначала приму душ. Возьму твою машину, хорошо?

Ева кивнула.

*

*

Один за другим по трассе с воем промчались три спортивных байка. Гвидо разлепил глаза, обвел удивленным взглядом запотевшие окна, застонал. Внутренности Гвидо отозвались голодным урчанием. В бардачке Гвидо откопал шоколадный батончик, уплел за два укуса. Потом рассмотрел на обертке дату изготовления батончика, осыпал ругательствами прежнего владельца машины и свою незавидную судьбу.

Гвидо выбрался из машины, размялся, ощупал небритые щеки. На лице появилось смятение девушки на первом свидании, заметившей стрелку на колготках. Пять минут раздумий – и Гвидо втиснулся за руль.

Водитель встречного грузовика с удивлением наблюдал, как из леса выползла зеленая микролитражка.

Гвидо миновал малозаметный въезд в лесную просеку, съехал с трассы, подрулил к густому кустарнику.

Гвидо спрятал машинку, чтобы ее не видели с трассы. Зеленая микролитражка слилась с кустами как щука с кувшинками.

*

*

Отис вскочил на кровати, словно его окатили ведром ледяной воды. Стук в дверь усилился. Фини сквозь сон указал Отису на дверь.

– Открой!

Исполнить указание Отис не успел – дверь распахнулась от удара ботинка. На пороге стоял заправщик. Лицо – словно после трех бессонных ночей, волосы взъерошенные, в руках – разнос.

– Ваш завтрак.

Отис посмотрел на часы, послушал их ход, постучал пальцем по корпусу.

– Уже десять? На моих только…

– Девять.

– Вы же сказали, что завтрак в десять!

– У меня полно дел. Куда ставить?

Отис осмотрелся.

– А куда вы ставите всегда?

Заправщик шагнул к кровати. Отис едва успел поджать ноги, как на это место плюхнулся разнос.

– Приготовь, принеси, еще и поставь! Никакого уважения к чужому труду! Посуду сдадите мне.

Заправщик исчез раньше, чем Фини открыл глаза.

– Ты был прав, Отис. Я бы его тоже убил.

– За сто евро в сутки! Вот скотина!

Фини сел на кровати, осмотрел содержимое разноса, свалился на подушку.

– Убери это, Отис! Выкинь, а лучше накорми этим повара! Будет сопротивляться – я тебе помогу.

Отис вышел с разносом. Вернулся через пять минут.

– Унитаз позавтракал, шеф. Добавки не просил. Хорошо, что я прихватил с собой крекеры.

Перемолов челюстями печенье со скоростью кухонного комбайна, Фини достал из кармана конверт с компакт-диском.

– Хлеба мы уже объелись. Пришло время зрелищ. Тащи ноутбук, Отис.

– Сюда?! Ни за что! Вывалять ноут в этой грязи?

Фини огляделся, вскочил с кровати.

– Матерь божья! Ночью я этого не заметил. Что за свинарник!

Фини вылетел из комнаты, словно на улице раздавали золотые слитки.

В машине Отис проиграл видеозапись, пролистывая эпизоды по сигналу Фини.

– Ну, что скажешь, студент?

Отис извлек диск, закрыл ноутбук.

– А я все думаю, о чем это они говорили перед отъездом. Эта девушка, Лиза, вернувшись от Батталья, говорила так, словно видела эту запись.