Выбери свой ветер

– Я все же не улавливаю…

– Идем дальше: после подобной трагедии сор из избы выносить не стали, ни Аниту, ни ее дочь не тронули, поскольку они объективно были не при чем, но красивые женщины в одиночестве долго не живут, и Анита выходит замуж в третий раз. Третьим и последним мужем стал врач-анестезиолог. И ведь что интересно, после заключения брака тоже стремительно взлетел по карьерной лестнице от какого-то там дежурного врача до руководителя ведомственной клиники. Теперь улавливаешь?

– Нет!

– Знаешь, бывают люди, которым везет буквально на пустом месте. Которые вытягивают тот самый один шанс на миллион. Удачливые. Фартовые. Везунчики. Баловни судьбы, да каких только названий не придумали! Интересно другое, кто-то везением пользуется сам, а кто-то и с окружающими поделиться может. Вот как раз она было из таких, о чем «говорит» ее фамилия.

– Это пока еще ни о чем не говорит, пример одного человека не является системным показателем. Мало ли кто замужем неоднократно побывал. Вон Хизер Миллс72 возьми. Или Мадонну.

– Логично, идем дальше. Возьмем судьбу ее дочери от первого замужества, Доротеи Суэрте.

– А как фамилия сохранилась?

– Она была при рождении записана как Кранц-Суэрте, второй супруг Аниты ее хоть и удочерил, но фамилия у девочки не поменялась. А при получении паспорта она сама настояла на том, чтоб отбросить первую фамилию покойного папаши. Доротка родилась в сорок пятом, в качестве места учебы выбрала Литературный институт, где на одном из семинаров и познакомилась со своим будущим мужем. Им стал небезизвестный тебе Капитан.

– Фронтмен «Ящеров», кто ж его не знает!

– Знают, знают, то-то и странно. Это 60-е, период «британского вторжения», когда на весь мир гремели Битлз, Роллинг Стоунз, Пинк Флойд и Лед Зеппелин. А в СССР песни авторов, свободно экспериментирующих с мировыми музыкальными традициями и не отвечающих советским стандартам академической музыки, практически не исполнялись и не издавались. Более того, подобные исполнители запрещались и клеймились. А этот как заговоренный: и джаз исполнял, и свинг, и даже некие намеки на электронную музыку пытался привнести. И ведь все с рук сходило…

– И ты хочешь сказать, что все это благодаря этой… как ее там?

– Я хочу сказать, что все у него было прекрасно, пока он не надумал эмигрировать в начале 70-х. С Доротеей он развелся, несмотря на родившуюся у них в шестьдесят девятом дочь Анну, и собрался в Штаты на гастроли, как он тогда думал, в один конец. Так, в общем-то и получилось, их самолет рухнул над Атлантикой.

– Помню, об этом в Интернете было много статей… Но ты меня все равно не убедил!

– Идем еще дальше, Доротея Суэрте вторым браком выходит замуж за ничем не примечательного старлея Кирьянова, который почему-то перестает разгильдяйничать, поступает и с блеском заканчивает Академию Жуковского, после чего и попадает на работу в ГРУ. Анна Суэрте под его нажимом начинает учиться в ВИИЯ73 и в девяносто первом распределяется переводчиком к военному атташе в Лондоне. Через три года, уже будучи гражданкой России подает в отставку по состоянию здоровья и выходит замуж за скандально известного Сэмюэла Фицкларенс-Блэка.

– Подожди… за того самого?!

– За того, за того! Не мог сразу выяснить, на чьей дочери женишься, хоть и половинчато?

– Так она сказала фатер Вилли… А Уильямов Блэков в Америке как песка в пустыне!

– Он урожденный Сэмюэл Уильям Фицкларенс-Блэк. Вторая половинка фамилии от матери-американки. А первую половину фамилии он «потерял», когда, наплевав на мнение родственников, развелся со своей первой супругой. Очень горячо они его убеждали не обращать внимания на периодические пьяные загулы женушки, имеющий в отдаленной родне аж саму королеву-мать Елизавету II. Скандал был тогда первостатейный, вплоть до отречения от родового имени и перехода на имя его матери. И получился Уильям Блэк. Это уж потом его дяди и кузены локти кусали, когда Блэк после свадьбы из School Empire74 перевелся в школу летчиков-испытателей США75, где и начал натаскивать будущих американских летчиков-космонавтов. Еще и RL Award Джонс76 отхватил. А родственничков погнал поганой метелкой, когда они сообразили, что с такой летной звездой лучше дружить и начали пытаться возобновить общение. Молодую русскую жену он увез с собой в Штаты. Правда этот брак распался через шесть лет, уже по ее инициативе, но хорошие отношения бывшие супруги сохранили.

– И ты намекаешь, что именно она…

– Я ни на что не намекаю, я тебе рассказываю, при какой по счету жене Блэк пошел на повышение. И о том, что в девяносто пятом у пары родилась Джилл Блэк. Твоя и-жена.

– И… что?

– А то! Что с вероятностью 93% она как раз и продолжает линию «приносящих удачу» по женской линии! Главное не это. Патрик, вспомни, ни один из мужей, оскорбивших свою удачливую пару, хорошо не закончил. Когда жена по их вине уходила, они все рано или поздно попадали под раздачу. Иногда даже со смертным исходом.

– Они их… проклинали, что ли?

– Я бы назвал это словом откат. Вот представь, сколько-то лет к выбранному человеку не подпускаются неприятности, как охранный скафандр или кокон на нем надет, а потом – бах! И этот кокон-скафандр в секунду исчезает! А всякие неприятности, накопившиеся за эти годы, разом обрушиваются на него. Все. Разом. Вспомни З-275, если бы не она, ты бы так и остался в том коллекторе. Ты ведь был наполовину мертв. Она подарила тебе пять лет везения и два года жизни. Зато потом ты ее оттолкнул и сейчас пожинаешь плоды своего предательства. Наш род опозорен, твоя служба в Управлении накрылась сам понимаешь чем, и если ты ее не вернешь в ближайшее время, я не смогу предсказать тебе в будущем ничего приятного. Вплоть до летального исхода. Так понятно, дитятко?

– А ты откуда такие подробности знаешь?

– А вот и знаю. Это, сынок, личный печальный опыт. Много лет назад, после похорон твоей матери, я тоже когда-то, выбирая тебе мачеху из нескольких кандидатур, долго сомневался, капризничал, ну и слегка промахнулся, н-да… а, потом, сделав выбор, очень нехорошо оттолкнул одну… с вот таким же потенциалом… правда, я, как и ты, не сразу это понял.

– И что?

– А то, что со меня тоже случился… откат. Против нас начали долгий и дорогой судебный процесс соседи по графству. Мы тогда практически разорились. Моя официальная невеста от меня отказалась, я потом так и не женился… Так что, если уж сплоховал я, найди свою удачу хоть ты.

– И… как мне ее найти?

– Как вариант, поинтересоваться у тестя. Не пробовал?

– Пробовал. Я ему дозвонился, наплевав на разницу во времени и без подробностей сказал, что Джилли уехала и развелась. Он сказал, что я не оправдал его надежд и меня послал. А из Управления кого-то попросить помочь?

– Вашу «веселую» историю уже слили в СМИ, причем пик удара пришелся аккурат на методы работы и воспитания агентов, как бы не прикрыли вашу кормушку совсем.

– Как же ее теперь искать?

– Патрик, а ты не задумываешься, откуда у меня взялась такая подробная информация про родственников твоей красавицы? Мне бóльшую ее часть наши умники в штаб-квартире министерства обороны в Уайтхолле раздобыли. И теперь уже они роют землю носом, чтоб ее найти. А вот когда найдут, от тебя требуется постараться привязать девочку-удачу обратно. Получилось один раз, может получиться и второй. Вопрос в том, найдут ли…

– А почему нет?

– А это уже ответ на твой второй вопрос, кто она там у себя, например, по национальности. И ответ этот не самый радостный.

– Почему?

– Потому что пока наши мальчики-девочки из всяких Управлений и иже с ними устраивают мини-армагеддоны в доступных нам локациях, возможно кто-то гуляет по нашим землям из тех «лепестков», которые дорожку к нам запечатали и куда у нас доступа нет. И с какой целью они у нас появляются, совершенно неизвестно. Может, не сумели выбраться из района военных действий как Анита Суэрте? А может, специально остались с неизвестной нам целью? А может, они СПИД в нашу локацию притащили? А может, коронавирус распространили? Мы можем только гадать. Если речь идет об установлении контактов с запечатанными локациями, то тебе на помощь придут и «вся королевская конница, и вся королевская рать».

Кроме твоей и-жены им и зацепиться не за кого. Если Анна Блэк-Суэрте давно прячется где-то в России, а то и вовсе в своей локации, то Джилл Блэк оставила последние следы два дня назад, и пока еще есть шанс, что этот след не остыл. Так что поиски спецов – это хорошо, но ты ее лучше всех знаешь, у тебя насчет ее местонахождения может найтись некая идея…

– Так… что мы знаем? Улетела она с базы в Глостершир, и если и-брак мы заключали в Лидсе, то на развод она подавала в Бирмингеме, центре региона Уэст-Мидлендс, хотя в принципе могла это сделать в любом населенном пункте, подпадающем под юрисдикцию короны. И-развод сейчас оформляется за пару часов, третий из известных мне мобильных она отключила, получив свидетельство. Пропала она позавчера. У твоих спецов нет соображений, куда она могла дальше направиться?

– Все перерыли, всех на уши поставили. Аэропорты, железные дороги, под вопросом остались только автомагистрали. Мало ли кого или что можно вывезти да хоть в трейлере, хоть в багажнике. При побеге, знаешь ли, не до комфорта.

– И?

– И ничего. В смысле никого. Перешерстили все билеты, документы и записи с камер, несколько сотен агентов бегают в мыле, но абсолютно безрезультатно. Сам-то что думаешь?

– Нужно понять, что повлияло на ее выбор города, где оформлялся развод. Крупный город, легче затеряться, раз; наличие множества путей отхода, два; но этого мало, у города должна быть некая особенность в смысле транспортных путей. Я думаю, что для исчезновения она выберет нестандартный путь, и даже догадываюсь какой. В Бирмингеме каналов больше, чем в Венеции. Она ушла из города водой.

– Вплавь?

– Все шутишь… вызвала водное такси и вся недолга. Твои спецы их ведь даже не надумали проверить?

– Не мои… но да, они только воздушный и сухопутный транспорт проверяли.

– Значит, мне нужно в Бирмингем.

А если учесть положительный тест… Землю носом буду рыть, на коленях стоять, что угодно пообещаю, только пусть вернется. Потому что на кону стоит уже не только моя шкура, а возможно и жизнь нашего… нашей… видимо, дочери.

* * *

– Морковку погрызешь?

Почему морковку? Я, что, коза? Воистину, Россия – овощная страна! Здесь, как известно, можно засадить по самые помидоры, дать на орехи редиске, начистить репу двум перцам, дать в тыкву одному хрену и получить от него же по дыне, а вечером сходить в кабачок и сорить там капустой…

Правда, в кабачок нынче просто так не сходишь, все, черт возьми, сидят в самоизоляции, но кто сказал, что отдыхать можно только там? Закажи на сайте – все привезут на дом! Даже эту сто лет никому не нужную морковку.

– Не хочу. У меня коктейль есть.

– Когда я увижу отчет?

– Так я же практически все написала, осталось добавить подробности буквально за пару последних дней!

– Вот и поведай как уходила. А то мало ли…

Не могут оставить маленькую меня в покое. А я, может, стресс переживаю. У меня мало того, что любовник оказался мерзавцем, так еще за один день пришлось «стряхивать» и психомаску, и психоматрицу, а такое даром не проходит. Практически революцию в черепушке учинили. Отдыхаю я, расслабляюсь, только знаю, что она точно от меня так просто не отвяжется.

– Обыкновенно. Выбралась из Бирмингема на такси, а потом на попутках до Саутгемптона. Там взяла место на круизном лайнере MSC Splendida на перегон Сутгемптон-Эймеден по паспорту Кларенс. А уж КЛМ из Амстердама до Москвы каждый день летает. Все проплаты наличными.

– Прямым рейсом не полетела… грамотно…

– Зачем? Именно там они меня бы и прихватили. А так… кривой дорогой ближе. Кстати, а наш док Рэтлифф, он…

– Нет, точечное внушение.

– Правильно, лишние следы всяко ни к чему.

– Что думаешь делать дальше?

Джин был ароматным, настроение – расслабленным, ни малейшего желания обсуждать серьезные вопросы не ощущалось.

– Ничего… валяться…

– Джилл…

– А можно не сейчас?

– Эванджелин Суэрте!

О, командный голос прорезался. Нет, в покое меня сегодня не оставят.

– Как и собиралась, инструктором в Бюро по реалиям здешней локации. А, что, у тебя есть более интересные предложения?

– Есть. Твоей двоюродной тетке не помешает помощь.

Н-да, тетка Маша – серьезный аргумент. Только чем именно я могу ей помочь?

– И какого рода… помощь?

– Нашему отделению в Новосибирске тоже требуются специалисты… твоего профиля.

– Угу. И при ближайшем «выходе в поле» есть шанс нарваться на бывших сослуживцев из Управления, которые мне вряд ли скажут спасибо. Вот спасибо за такое палево!

– Зачем же сразу ждать неприятностей? Знаешь, сколько там уже голов в верхнем эшелоне полетело? И не только наверху, после такой «засветки» им придется весь состав Управления менять.

– Да они пусть меняют что хотят, я-то с какого бодуна тетке Маше занадобилась?

– Просто у Марии несколько вакансий освободилось… а с кандидатами не густо.

Мария, племянница дедули моего, та еще зараза с крокодильей хваткой. Нет, она хорошо натаскивает местные кадры для российского отряда «Вымпел-3», похаять нечем, но попадаться лишний раз к ней в лапы – о, нет! Захомутает до пенсии. Или до смерти. Опять же, сынишка ее, губошлеп Ванечка, на меня каждый раз при встрече слюну пускает, даже к отцу в Анкоридж не поленился припереться. Мол, с сестричкой повидаться, хоть и знал, что я прилетаю не одна, а с кавалером. Ох, сдается мне, есть у тетки некий дальний прицел. Матримониальный, чтоб ей икалось по утрам. Эдак опомниться не успеешь, а уже и работаешь на нее и выводок детишек от Ванятки нянчишь. Так вот, на фиг, я уж как-нибудь сама.

– Давай называть вещи своими именами, не иначе как сколько-то народу из отряда повыбили в злополучной локации З-356? И теперь меня туда желательно запихнуть для демонстрации человека, выжившей в аду? А что, и опыт, и реклама. Но есть нюанс. Где-то там договор, помнится мне, лежит о моих дальнейших занятиях, как с этим быть?

– Ты можешь написать рапорт на перевод и…

– Нет. Я ничего писать не буду. Я свое честно отпахала, и хватит с меня.

– А она так хотела заполучить именно тебя!

– И что?! Если она чего-то хочет, то все обязаны немедленно кинуться ее хотелки исполнять? А я к вот ней не хочу, так понятно?!

Вот же… захребетники, а еще родственнички. Н-да, верить-то в нашей жизни нельзя никому. Даже родным. Особенно родным.

– Она расстроится… она так рассчитывала…

– Мам, а давай оставим в покое ее расчеты и ты, наконец, ответишь мне, почему в свое время разошлась с отцом. Он, что, пил, или там руку на тебя поднял, так-то, по нашему с ним общению он вроде вполне адекватен.

– Потому что он тот еще зануда и достало меня все! Одно дело, жить в Лондоне, как изначально предполагалось, я к городу уже привыкнуть успела, и знакомые там были, и другое – торчать в этой дурацкой пустыне, не имея возможности даже на родном языке поговорить! Сам он целыми днями на работе, а как вернется – способен только есть и спать! Меня штатники на работу не брали, и я медленно зверела. Общаться можно только с этими тупыми клушами – офицерскими женами и их дебилами-мужьями. Или того хуже, с местным вспомогательным персоналом. Я как поняла, что сама скоро так же отупею и тебя даже родному русскому научить не смогу, так и плюнула на эту казарменную жизнь и сбежала в Москву.

– Ну, казарменной жизни тебе и в России в результате нехило перепало. Меня ты бабуле подкинула и рванула служить.

– Зато хоть стало не так тоскливо, я работала, а не задницу просиживала, я себя востребованной почувствовала, да и бабушка твоя, наконец, дала мне возможность посетить ту локацию, откуда мы родом.

– А раньше баба Дора?..

– Молчала как партизанка. Да оно и понятно, куда б я сначала со службы, а потом с другого континента делась. А тут стало можно, да и нужно. И налей уже и мне выпить, хватит уничтожать алкоголь в одно жало!

– Хмм… а меня почему с младых просто-таки когтей на заброску готовили?

– Ты билингв77. У тебя и русский, и английский языки записаны там, на подкорку мозга с рождения. А начальству нашему как раз срочно требовался свой человек в британское Управление. Потому тебя и готовили к поступлению сначала в Училище, тут был дальний прицел.

– Готовили… запихали к англичанам… знаешь, какая тоска в этих английских пансионах? А как противно жить с психоматрицей? Чувствуешь себя как после лоботомии, словно глупеешь одномоментно раз в несколько.

– Представь себе, знаю, довелось пожить. А что, лучше было бы, если б тебя «вскрыли»? И потом, когда освобождаешься от психоматрицы, это такой восторг, такая эйфория! Скажешь, тебе сейчас плохо?

– Хорошо.

– Так, а что там с беременностью?

– С какой беременностью?

– Джилл, я про положительный тест!

– А, это. Да нет, это фейк. Так, захотелось мелкую пакость сделать напоследок, чтоб не только мне кисло было. А то, повадились, понимаешь, некоторые по моей головушке врезáть с мыслью «все-равно-простит». Вот и пусть теперь думает, что поступок его еще более гнусный, чем он предполагал, ему полезно.

– Уже хорошо, а то я прям чуть волноваться не начала. Слушай, а тебе его совсем не жалко?

– Ему меня жалко не было. Да и не чувствую я в себе желания думать о чужих переживаниях. Эта страница жизни закончилась. Кстати, ты когда планируешь познакомить меня с отчимом?

– С кем?

– Мама, не надо из меня идиотку делать. Ты замуж за Красавина, наконец, вышла или все кормишь его завтраками?

– Нет, но…

– Вот его мне жалко. И странно, что только мне.

– Так, не отвлекай меня посторонними разговорами! Раз уж ты не хочешь к тетке Маше…

– Не хочу!

– Не вопи, я поняла. Значит, завтра тебе предстоит разговор о новой работе с куратором.

– Я его знаю?

– Конечно, знаешь. Это Вадим Иванихин.

– Дядя Вадя! Ура!

– Джилл, ну как ты о кураторе?

– А что, я ж его с детства знаю и всегда так звала! Он потом был моим инструктором по ножевому бою в стиле Paranza Corta78!

– Детство давно закончилось. Отныне и впредь – Вадим Андреевич или товарищ полковник.

Ой, тощища! И я, если уж на то пошло, ни разу не военнообязанная России. Присягов не приносила, званиями не удостоена. Но утром при виде приехавшего куратора я потупила взор и дисциплинированно сказала:

– Здравствуйте, господин полковник.

Хочется им субординации, получайте, жалко мне, что ли. Маменька бодро наказала общаться и унеслась на службу. Разглядывали мы с полковником друг друга с одинаковым интересом. Это сколько ж мы не виделись? Да года два, пожалуй. Заматерел, виски поседели… еще больше стал похож на волка, вон как сквозь карий цвет радужки «пробивается» агрессивная желтизна, да и при улыбке клычки наружу торчат. Да и не улыбка это, оскал натуральный.

– Эванджелин, собирайте вещи, мы отправляемся на место новой работы.

– Прямо сейчас? А матушка?…

– Смс отправите, чтоб она не беспокоилась.

Что мне там собирать? Мыльно-рыльный комплект, бельишко да пару одежек. Прихватила любимый саквояжик и «поехали!» А вот пока мы добирались к переходу в «родную» локацию, меня начали «терзать смутные сомнения». Куда мы, собственно, направляемся? Откуда у меня ощущение некой неправильности? Я ведь помню, что проход был в ближнем Подмосковье возле Химок, а мы уже хороших пару сотен километров пролетели в южном направлении. Спросить? Не спросить? Убудет с него что ли мне ответить?

– А мы не воспользуемся стандартным проходом, там сейчас… осложнения, пойдем через резервный.

Мысли читать умеем или я так расслабилась, что все на мордашке написано? Что ж, резервный, так резервный, в сущности, моя какая наплевать?

– Мы почти приехали, вот уже и пропускной пункт.

А в неплохом месте у них проход получился! Это ж заповедник не помню с кем! Не то журавлиный, не то лосиный, а, да какая разница. Домишко деревянный с верандой. Грядки со всякой зеленушкой. А ничё так, аутентичненько: природа, воздух, тихо, хорошо, кстати, а как тут с удобствами? Не получится ли, что умываться следует у колодца, а туалет под ближайшим кустом?

Не получится. Пройдя через неприметную дверку возле печки мы угодили отнюдь не на задворки домика, а прямиком на нормально оборудованный КПП. Все, как положено: и контрольно–пропускной зал, и турникет с фиксирующими устройствами-запорами. Наверняка и камера хранения и комнаты для охраны имеются. Документы разве что на зуб не попробовали. Нас как начали обыскивать и просвечивать, аж захотелось процитировать анекдот «как службу знают!» И правильно, это в локациях никому до входящих дела нет, а у нас на Земле охрана тоже не пускает внутрь абы кого. Запуталась я, кстати, у нас – это где? Мне теперь какую локацию называть своей? Эту? Или ту, где я, почитай половину жизнь прожила?

Просветив до внутренностей и промурыжив не меньше часа, нас с полковником все-таки выпустили в «наш» мир, и я немедленно спросила, где мне обитать придется. Вряд ли меня оставят жить на природе, чай не приблудная собака.

– Разумеется, Вам будет выделено гостевое помещение для проживания, там сейчас проводят расконсервацию, а пока приглашаю Вас перекусить, Вы же наверняка проголодались?

Да уж, это еще мягко сказано, ибо выпитая второпях на завтрак чашка чая никак не способна заменить полноценную еду. И лучше мне добровольно дать корма, пока я окружающими закусывать не начала. Кормите меня скорее, а то у меня уже кишка кишке протокол пишет!

– Вот это мой дом.

А нехило у них тут полковники устроились, как я погляжу. Коттеджик такой немаленький, двухэтажный, камень и дерево, впечатляет, однако. Деревья не вырублены, пошлых грядок не наблюдается, беседка с зоной барбекю, качели-лежак. Недешевое «гнёздышко», интересно, приворовывает или взятками балуется? В доме не меньше трех комнат только на первом этаже, ванная комната с шикарной джакузятиной. Так, не отвлекаемся на частности, сейчас для меня самое главное – кухня с холодильником! Что там внутрях? Ишь ты, нарезки, салаты, овощи, даже мясо готовое, только подогреть осталось. А теперь не мешайте мне кормиться. К камину в гостиной я ползла как кадавр, удовлетворенный желудочно. Хорошо, сытно, аж глаза слипаются. Подремать бы… да кто ж мне даст.

– Эванджелин, сегодня мы поговорим о Ваших будущих обязанностях на работе.

– Маменька тут меня в Новосибирск сватала…

– Не надо Вам никакого Новосибирска, по условиям договора вы будете работать инструктором в нашей локации.

И мы начали обсуждать мои обязанности инструктора в Бюро, должно выйти ненамного сложнее, чем я думала, будем натаскивать учащихся на развитие креативного мышления.

– В статусе кого я им должна излагать материал?

– Это их касается меньше всего. У всех инструкторов и служащих единая форма без знаков отличия.

Единая, и славно, обойдемся в процессе общения с учащимися без дурацких вопросов и не менее уклончивых ответов. Нам что-то еще нужно обсудить или я могу пойти на качели валяться?

– Эванджелин, Вы помните наш давний разговор о ветрах?

Да я так с ходу и не… а ведь было что-то. О том, что каждый из нас свободен как ветер, и может быть разным для остальных. И холодным хлещущим северным, выбивающим слезы из глаз. И переменчивым западным, чаще всего приносящем дожди со снегами, или другое ненастье. Восточным, обычно дующем к сухой погоде. И веселым южным, несущим тепло и влагу. И только мы сами делаем выбор, какими мы станем для тех, кто с нами. Будем доводить до слез и замораживать, угрожать перепадами настроения и капризничать, устанавливать барьер из равнодушия и никого не пускать за него или оказаться теплым и пытаться согреть.

– А еще о том, сколько продлиться подобное отношение. Ветры, как и люди ведь тоже бывают постоянными и временными79.

Да уж, насчет временных это он в точку. Как вспомню историю собственной семьи, так прямо и начинаю задумываться, почему так получалось. Откуда на нас сваливались эти временные мужики? Ведь ни прабабка, ни бабка, ни мать в первом браке не ужились. Прабабка так и вообще трижды замуж прогулялась, прежде чем. Мой полубрак тоже ничем хорошим не закончился. Проклятье какое-то висит над женщинами нашей семьей, что ли? Однако они к моему возрасту хоть дочерьми обзавестись успели. Может и мне пора присмотреть себе кого-то для продолжения рода? Я так отвлеклась, что чуть не прослушала, что там куратор такое вещает.

– Эванджелин, ветер – это мы: он собирает, хранит наши голоса, а затем спустя какое-то время, играет ими, посылая их сквозь листья и луговые травы80.

Хорошо, что я сидела. Новый ключ-код буквально «ударил» по мозгам, высвобождая очередной огромный пласт информации. Навалилась слабость, почему-то захотелось кофе и курить. И свежей малины. И… я его узнала.