Выбери свой ветер

Виконт Эрик Клейн кипел как забытый на плите чайник. Причем вот уже хороших часа три как, прогнав пинками самого известного в городе жучка-посредника Кларенса. Это что ж за мерзавцы такие под него копают, а? Нет, документики, вернее, их копии ну очень не вовремя всплыли на поверхность, но максимум, что ему грозит – сколько-то денег отдать в виде штрафа. Вряд ли его потащат в тюрьму, уж больно давно все это было. И он с тех пор поумнел, шалости свои больше не рискнул повторять. Но кто-то эти грешки раскопал и сейчас пытается его шантажировать. Причем не просто оглаской и штрафом, а угрозой испортить жизнь всему роду Клейн. И ведь додумался же этот кто-то связать свадьбу дочери и возможный приворот Нюхача? Нет, он, разумеется, не святой, но так подставляться, да никогда! Завуалированные угрозы, да, это по-нашему, но не хватало еще подрасстрельным делом заниматься! Тому же барону Мартфилду оказалось вполне достаточно намека на некоторые собственные… эээ… проступки, чтоб немедленно сделать Мадди предложение и угомониться в статусе семейного человека в родовом замке. Вот и вся правда. А толку-то с этой правды? И ведь никакие объяснения не помогут, этот шантажист в них не поверит, потому что поверить просто не захочет. Или поверит, но требовать устроить встречу с нарушителем законов все равно будет. А иначе слухи, что брак Мадлен был заключен с использованием запрещенного ритуала, поползут с утроенной силой и дело может дойти до разбирательства с королевскими сыскарями, а вот это совершенно ни к чему. Если подробности выплывут, это конец всему. Барон Мартфилд мгновенно потребует развода, поскольку брак был заключен не добровольно, а под давлением, ребенок Мадди окажется незаконнорожденным, а весь род Клейн получит несмываемое пятно «тех, которые стакнулись с государственными преступниками». И все потому, что кому-то до такой степени понадобился этот чертов Нюхач, что хоть из-под земли его добывай.

Куда может пойти разъяренный джентльмен, которого душит ярость, да так, что первого попавшегося хочется пристукнуть? Нет, не туда! А вот и не угадали! Вовсе даже в клуб. И уже там в гостиной за стаканом односолодового восемнадцатилетнего Glenmorangie44 попытаться собрать мысли в нечто приемлемое для обдумывания. Что мы имеем? Некто раскопал старую информацию, обнародование которой явно не принесет дивидендов семье Клейн, даже наоборот. Но это ладно, это можно преподнести как грехи молодости самого Эрика, в которых он, типа, раскаялся и о которых (в натуре! Бу-га-га!) очень сожалеет. Понадобится, так и прилюдное покаяние изобразить не застрянет. Но вот попытка связать его с Нюхачом… при том, что о причинах быстрого согласия барона Мартфилда на женитьбу даже заикаться нельзя – это вилы. Прижать Блошку-Кларенса? А чем? И зачем? Он просто посредник, который даже содержимого собственноручно доставленных Эрику конвертов не видел, ему это сто раз не нужно, потому что чревато. И проследить за ним – не вариант, у него все общение с клиентами через пневмопочту. Самостоятельно искать Нюхача – упаси Боги! Это весь род под корень до какого-то там колена. А если не Нюхача? Если неизвестному шантажисту так нужен этот никому неизвестный отщепенец, так может и представить ему никому неизвестного отщепенца? Вот познакомит Эрик его с кем-то (предварительно забрав компромат) и скажет – мол, вот он, искомый Нюхач! Насладитесь общением!

Да-да-да. И ему этот самый шантажист прямо так сразу и поверит. Ага. Возрыдает, падет на грудь и добровольно отдаст компроментирующие виконта бумажки. А кто сказал, что это будет именно прячущийся Нюхач? Которого я никогда не видел и видеть не хочу? Встаем в позу, оговаривая, что максимум, что я могу, так это познакомить Вас с человеком, который помог мне в известном Вам деле. А получится у Вас с ним договориться или нет – это не ко мне, вот. И компромат утром, а знакомство вечером. Но компромат – вперед! А копии всей переписки в сейф. Нет, не домашний. Нет, не клубный. А личный сейф, открытый еще в прошлом веке на имя покойной жены в «Иллюм-банке», к которому у Эрика есть доступ. И предупредить шантажиста, что вся переписка, случись что, мгновенно уйдет к королевским сыскарям. Уж лучше отвечать за грехи молодости, чем прямо сейчас кидаться совершать действия, приравниваемые к понятию «государственная измена». Ну, с подстраховкой более-менее понятно. А где взять того, кого можно будет предъявить как Нюхача? Поинтересоваться у профессионалов, вестимо. И где у нас профессионалы водятся? А вон там не виконт ли Лурви промелькнул? Вроде его сутулая спина… Он, драгоценный. А именно Эдмон Лурви у нас в городе главный специалист по аномальным особям. Вот его и надо расспросить, только аккуратно.

Через три часа общения с восторженным виконтом Лурви, Эрик буквально выпал в кресло, потребовав у служителя еще стаканчик виски. Вот и общайся после этого с разными энтузиастами, да они же тебя уболтают в хлам до состояния желе. Виконт в своем желании поделиться аномальными новостями пер к своей цели как неделю не кормленый медоед45 – пока не пришибешь, будет куда-то рваться, куда-то нестись, да еще и в каждую щель протиснется. Н-да, после таких с позволения сказать бесед нужно в бани на массаж с отмоканием в десяти водах. И пару галлонов виски вовнутрь. Но кое-что интересное виконт рассказал. Есть в городе нужный ему человек, как не быть. Если все получится, Эрик выкрутится. Впрочем, как всегда.

Виола Кардиф очень не любила, когда ее планы даже не нарушались, а хотя бы корректировались, причем не в ее пользу. Надо же, а старый Клейн оказался более крепким орешком, чем она думала. И не поддался на попытку давления старыми материалами. И письма ее куда-то попрятал, тварь предусмотрительная. Причем, как он сам написал, вместе с объяснениями для королевских сыскарей. И свои бумаги все-таки стребовал, одну до, другую после знакомства с потенциальным Нюхачом, соглашаясь в случае афиширования уж лучше понести наказание за старые грешки. Ладно, если что-то пойдет не так, можно будет попробовать и его «утопить» самим фактом связи с государственным преступником, не отвертится.

А пока… а пока надо уломать этого… как его там? мистера Итенса поработать над приворотным зельем для принца. Что ж он такой несговорчивый-то, а? Уперся как баран и заладил одно «противозаконно, да противозаконно». Без тебя знаю! Можно подумать ты такой щепетильный был, когда Мадлен Клейн помогал! Виола уже, грешным делом, начала думать, а не ошиблась ли она, и было ли впрямь применено зелье, но потом вспоминала жизнелюбивого красавчика Мартфилда (ах, как был хорош в бытность их знакомства лет семь назад!), унылую как вареная морковь Мадлен, и понимала, что без приворотного здесь точно не обошлось. И силой на этого старого сморчка тоже не воздействуешь, как ни обидно признавать. Уж какая сладкая парочка мальчиков у него в охране, Виола их даже во внимание не приняла, посчитала за смазливый «небесный» эскорт, а поди ж ты, эти конфетки нанятую ею пятерку бретёров раскидали даже не запыхавшись. Что ж, если не вышло силой… Значит, уговорим. Значит, заплатим. Но эта добыча должна достаться ее семье.

Только накануне бала-маскарада удалось, наконец, получить от пройдошливого старикашки заветную склянку, отдав почти все, что оставалось у вдовы Кардиф на счетах. Ничего, это приемлемые траты, особенно если учесть потенциальный выигрыш. Правда, в пузырьке было жидкости ровно на один раз, так что пришлось поломать голову, кто из дочерей более достоин звания будущей принцессы. Виола подумала, перерыла все последние сплетни как о периодических спутницах принца, так и о сопровождавших его в течение более длительного времени, и постановила: приворотное достанется Ванессе. Принц тяготеет к брюнеткам. Разумеется, самих девчонок в известность о свойстве рекомендованных им к балу запахов она ставить не стала, еще не хватало, чтоб принц «считал» что-то лишнее.

Самой ей на бал дорога, к сожалению, закрыта. Во избежание, так сказать. Нет, немолодых дам с дочерьми, да с намереньем породниться с королевским родом там и без нее будет пруд пруди, но нельзя дать хоть малейший повод в чем-то себя заподозрить. А мало ли как ее намерения могут выглядеть для «считывателя»? Так что, посидим дома, разыграем мигрень. Найти дочерям достойную дуэнью в сопровождение – не проблема, тетушка Грейс всегда готова прогуляться на халяву, а тут такой повод! Бал! Сам миг триумфа от нее не убежит. А подождать… ей не привыкать, не в первый раз. Лишь бы все прошло гладко.

Когда за ней пришли сыскари, Виола даже сразу не поняла, в чем дело. Доказать применение приворота практически невозможно! Для этого нужен как минимум еще один Нюхач в ранге следователя, а их на все королевство три человека, причем не в их захолустье! Да и кто будет заниматься такой ерундой? Ерундой, как же. Когда ей предъявили обвинение в покушении на особу царствующего дома, она сначала вообще решила, что кто-то из сыскарей неумно шутит. Вот тоже, нашли время и место! Но увидев труп принца, зареванную дочь и служащих в форме королевской канцелярии поняла, что никакими шутками и не пахнет. Обвел ее таки вокруг пальца мистер Итенс, вот же мерзавец и тварь поганая. Вместо приворотного подсунул отраву для принца и удрал, оставив ее с дочерью расхлебывать это дерьмо. Использовал втемную как девчонку сопливую. Или это работа старого Клейна? Да какая теперь уже разница, щадить их Виола не собирается. И расскажет все что знает, чего не знает, и даже о чем не догадывается. И как познакомилась с Нюхачом, и как платок жертвы добывала, и почему именно Ванессу для переноса яда выбрала. Самая крупная ставка в ее жизни и так по-дурацки сорвалась. Жаль. Жаль, что рикошетом заденет дочерей. Хоть бы их не казнили, они-то всяко даже не в курсе были. А сама она уже давно ничего не боится. Урожденные Штрауб даже на казнь идут с высоко поднятой головой.

На сей раз на «разбор полетов» пожаловал сам коммандер Веселинов.

– Как тебе вообще в голову пришла такая идея?

– Ну-у… прынц-то, вроде как был не женат? Значит, потенциальная добыча для молодых девчонок. И они на ближайшей аристократической тусовке обязательно его должны были облепить, в смысле подойти максимально близко. Так что нам была нужна одна из местных «охотниц» на почти коронованную особу. Причем не сама она, чтоб объект не смог «считать» вблизи ее намерения, а кто-то из ее близких родственников. Семейка Штрауб-Грай-Кардиф вписывалась в нашу задумку идеально. Там такая цепкая мамаша с двумя дочками на выданье от двух браков, что самим и делать-то особо ничего не пришлось. Маг ее информацией о Нюхаче порадовала, и мы через местных обалдуев Хэма ей как якобы Нюхача предъявили. А уж для Банни с Оттом нужную отраву сварить – как два байта об асфальт. Вот одна из девчонок и пошла на карнавал в соответствующем облаке парфюма. Так что все оказалось просто.

– Просто, н-да… Сколько там народу после этого казнили? Двенадцать, кажется?

Это он что сейчас, мне на совесть пытается надавить? После того как сам заслал нас на убийство принца. Или на что-то спровоцировать? Не ведёмся, улыбаемся, делаем мордашку «их бин блондинка» и хлопаем глазами.

– Зато наши при исполнении не пострадали. Никто.

* * *

Следующее задание проходило на З-98-бис под кодовым названием «шантаж». Ох, и проблемный же «лепесточек», отягощенный не самой приятной разновидностью магии. Локация, что крайне редко встречается была двойная. Сама З-98-а имела «проход», что ли в тупиковую локацию З-98-б, где водились… водилось… а черт его знает, что там водилось. Кошмар какой-то там водился зубасто-клыкастый, периодически так и норовивший вырваться и поохотиться в З-98-а. Местные называли их тварями Тьмы, и судя по частоте их набегов, рано или поздно они бы и всю З-98-а пожрали.

Сидеть в отведенной мне комнате и пялиться на дождь за окошком – это все, что мне оставалось. Похоже, мое унылое настроение передалось даже погоде – такой же слякотной, холодной и беспросветной. Да и какие могут быть просветы при моей-то ситуации? Сиди, вещь, тихо. Даже книг или рукоделия не положено. Интересно, как скоро я взвою от тоски, – меланхолично прикинула я. – День, два? Пять? Сколько еще продлится это никчемушное существование? Меня, знаете ли, сроки поджимают. И не только меня. Но тут не иначе как небеса сжалились надо мной. В дверь задолбились (ибо простым стуком такой грохот назвать нельзя) не иначе как кувалдой, и зычный голос охранника проорал:

– Мефрау Аника Янсинг!

Ух, ты, какая честь! Сама сестричка хозяина замка пожаловала к несговорчивой зверушке. Не иначе мозги вправлять будет, дурища знатная. Ну, или попытается это сделать. Даже с места не сдвинусь, не говоря уже о том, чтоб вставать ради нее – много чести.

Мефрау Аника вплыла величаво как каравелла, что при ее габаритах выглядело как минимум смешно, как максимум – нелепо. Семнадцатилетняя пигалица в кринолине была и впрямь похожа на ростовую куклу, особенно если сделать скидку на уморительно-серьёзное выражение пухлощекого личика. Давай, юная мефрау, порази меня своими умениями убеждать!

– Мефрау Кьеман, – начала она подчеркнуто низким голосом, но тут же сбилась на стандартный писк. – Я вынуждена напомнить Вам о необходимости соблюдать существующие договоренности!

– Мефрау Янсинг, мне непонятны Ваши претензии, поскольку я никаких договоров ни с кем не заключала.

Меня сюда насильно привезли, если ты помнишь, забыв поинтересоваться моим мнением. И предлагать сесть я тебе не буду, постой так, помучайся.

– Вы ведете себя неприлично, не соблюдая существующие нормы поведения!

– А это не нормы. Это узаконенное насилие над ранее свободной личностью. В данном случае моей.

– Но Вы должны!…

Да ничего я тебе не должна. Но раз ты так настаиваешь, я таки устрою небольшой, но очень запоминающийся скандал и тебе сразу будет весело.

– А Вы попробуйте меня заставить. Если уж даже у Вашего братика это не получилось…

Еще бы у него получилось. Он меня боялся до судорог, и, в общем-то не без оснований после пары наших встреч. Куда этому хлипкому сопляку супротив подготовленного бойца. Понятное дело, кой черт сестричку сюда принес, если ее трусливый братик не сумеет научиться выкачивать из меня Силу – это ж они станут посмешищем для всей местной аристократии. А мефрау Янсинг ух как не хочется, чтоб над их семейкой смеялись. А еще меньше хочется, чтоб семейку ввиду неспособности воспользоваться источником Силы, этого самого источника и лишили, передав более… гм… достойному семейству. Что кстати, вполне возможно, и сроку у Бернхарда осталось всего две ночи, и, соответственно, две попытки. Вот же поганка мелкая, решила попробовать меня на пустом месте пристыдить и заставить покорно раздвинуть ноги перед Берни, дабы собственной семейке приподмочь. Ты б еще начала цитировать «Закрой глаза и думай об Англии». А вот хрен тебе.

– Как я понимаю, на мои чувства Вам наплевать, да и странно было бы, если бы дело обстояло по-другому. Но Вы никогда не задумывались, мефрау Янсинг, о чувствах своего брата? Что испытывает мужчина, которому недобровольно вручают потенциальный источник Силы и требуют им немедленно начать пользоваться?

– Ну-у…

Вот же дурочка молоденькая. Придется просветить.

– Скажите, мефрау Янсинг, существует блюдо, к которому Вы испытываете не просто нелюбовь, а отвращение на грани ненависти? К примеру, чаенские черви?

А чаенские черви суть блюдо очень полезное, но малопопулярное среди жителей остальных стран, возможно потому, что употреблять их надлежит живыми, и слушать при этом издаваемый ими шорох при передвижении в миске и писк со скрипом при пережевывании. Так что есть их можно, только закрыв глаза и заткнув уши, и то нет гарантии, что обратный процесс не начнется. Вот и мефрау Янсинг, похоже проняло, бледнеть начала. А это, деточка, только начало истории.

– И вот представьте себе, в один прекрасный день вся Ваша семья, да что семья, все окружающие в один голос начнут от Вас требовать есть… нет, какое там есть! Жрать этих червяков по три раза на дню! И будут стоять над Вашей тарелкой и так же ссылаться на королевский указ, мол, надо, это такая честь, жри и не смей отказываться! И чем больше сожрешь, тем больше чести! Давишься, не давишься – плевать! Жри по указу как можно больше! Жри!!!

О, как мефрау Янсинг прониклась. Желудок, во всяком случае опорожнила прямо на пол. Раза три. А ты, милая, думала, все так просто и шоколадно? Подойдя к двери, я громко потребовала позвать горничную или камеристку мефрау Янсинг, ну, или кто там у нее есть, дабы помогли девушке и блевотину убрали. А их аж три штуки набежало, и смотрят-то на меня как злобно. Видимо, думают, что я девчонку чем-то отравила. Интересно как бы я это сделала и чем. А мефрау, кстати, молодец, отдышалась, принесенной водички выпила, пол вытереть потребовала, подумала и погнала своих служанок за дверь. А потом медленно спросила:

– Ему что,… вот так же противно?

– Если не хуже. Понимаете, это даже не однократная жертва, это постоянное самопожертвование. Ладно бы выполнить некий… эээ… ритуал один раз и забыть о нем, как о страшном сне, так ведь нет же! Подпитка Силой нужна постоянно. И Ваш брат не может переступить через себя, потому что дело тут не просто в том, чтобы разово переспать с кем-то, кто не нравится, а регулярно насильно брать отвратительную ему женскую особь. Вы же не обрадовались перспективе ежедневно поедать червяков? Вот и его не радует перспектива постоянно пытаться меня изнасиловать.

– Но вы могли бы не противиться…

– Да-а? А Вы могли бы не противиться ежедневному насилию, которое еще и высасывает из Вас жизнь?

– Почему… жизнь?

– Потому что, то, что Вы называете Силой, это и есть жизнь таких как я. И если мы не противимся, то протянем от силы год-полтора. С чего бы нам хотеть умирать ради неизвестно чего?

– Как это неизвестно чего? Очень даже известно. Сила сдерживает натиск тварей Тьмы!

– Ценой наших смертей? Спасибо, утешили!

Нет, ну вы полюбуйтесь на этих патриотов за наш счет!

– Вы бы лучше судьбу своих недавних знакомых вспомнили! Клодия Мюскенс скончалась через десять месяцев после попадания к менееру Лангбьорку. Бригита Гиленс прожила тринадцать месяцев в поместье Нелиссена. А Эйвелин Орсхот продержалась аж полтора года у менеера Йюссенса. А, кстати, знаете, что бывает с теми, кто попробует противиться? Силу-то можно отобрать не только на ложе. В ход идут шантаж, угрозы, унижения, побои и пытки. Как Вам мысль о пытках?

– Да как Вы… Бернхард никогда…

– Бернхард, может, и никогда. А, может, наоборот, подумает и начнет вытягивать Силу именно так. Все проще, чем спать с неприятной девицей.

– Вы лжете.

– А Вы поинтересуйтесь у докторов, которые осматривали тела Ваших хороших знакомых после их гибели. Уверяю Вас, Вам не понравятся подробности.

– Я не верю Вам. Вы намеренно клевещете на благородных мужей королевства. В силу низкого происхождения…

– Какого-такого низкого происхождения? У Вас, мефрау Янсинг, сколько поколений числиться в Золотом Списке? Всего восемь? А у нашего рода Кьеман девятнадцать. На одно меньше, чем у королевского, знаете ли. И не Вам тут мне о благородстве происхождения рассказывать!

– Зато я знаю, что вас специально отбирают потому, что вы пустоцветы, не способные продолжить род мужа! Вы все равно бы прожили жизнь зря!

Ну как есть дура. Тебе и этого, похоже, не рассказали.

– Вынуждена Вас огорчить, мефрау Янсинг. Выбранным источникам Силы просто не позволяют беременеть. Потому что зачем? Беременная отдает Силу будущему ребенку, обделяя тем самым мужчину-избранника. А никто не хочет быть обделенным. Поэтому для источников существует жесткий запрет на детей. И Вам лучше не вникать, как поступают с забеременевшими.

– Но… но… но королевству нужна Сила для сдерживания натиска тварей из-за полога Тьмы!

– То есть, как именно она добывается Вас не волнует? А Вы вообще историю учили, мефрау? В свое время это достигалось гораздо более щадящим и, пожалуй, даже приятным способом.

– Это каким же?

Вот же неучи на мою голову. Невежды в кринолинах. Хоть бы хроники Эйвуда почитали, может поняли бы что.

– Полтора столетия назад девушки-источники почитались величайшей ценностью нашего королевства. Семьи, в которых они рождались, считались счастливчиками, отмеченными богами. За право назваться избранником такой девушки шло соперничество среди лучших родов королевства. Устраивались специальные турниры. Им, именно им, а не кому-то разрешался выбор супруга! Потому что Сила, отдаваемая добровольно, любимому, у них не исчезала, а возобновлялась! И было ее гораздо больше, чем сейчас! Два менеера-рыцаря, женатых на своих источниках, легко запечатывали прорывы сотен тварей Тьмы, не то, что сейчас, когда сотня рыцарей с трудом может погнать десяток тварей.

– Ну да, а что ж эти источники иссякли?

– А то, что один из источников когда-то не смогли поделить менеер Феликс Колен и Альфред III Свирепый. После турнира Славы мефрау Хенне Росевельт выбрала Феликса, такая неприятность! Наплевала на королевскую корону и захотела быть с любимым. Только вот короля Альфреда подобный выбор почему-то не устроил. И менеер Колен вдруг взял и как-то скоропостижно скончался, а Альфред III быстренько женился на Хенне против ее желания.

– И… что?

– Он оказался первым, кто попытался тянуть Силу из источника принудительно и… не преуспел. Хенне и года не прожила и потомства не оставила. А Альфред III по свидетельству очевидцев буквально обезумел после ее гибели и издал тот самый указ, согласно которому все девушки-источники переходили в полную собственность избранных аристократов для обеспечения их Силой. Не то отомстил нелюбящей жене, не то решил поломать стандартный уклад, чтоб девушкам не оставлять возможность выбора, этого мы уже никогда не узнаем. А представители аристократии решили, что раз о статусе жены речь больше не идет, то со своей собственностью можно не церемониться и просто отнимать то, что им нужно. Только вот… год от года источников появляется все меньше и Силы у них тоже постоянно убавляются. Недалек тот день, когда девушки-источники вообще перестанут рождаться и твари Тьмы отметят эту дату роскошным пиршеством на все королевство. Вот так, мефрау Янсинг, обстоят дела.

Кстати… Вы в курсе, что сейчас на все королевство осталось три источника: Хильда Ван Де Вльерт, Флорина Ксиландер и я. Хильда уже три месяца не выходит из своих покоев, и врачи ей отмеряют последние дни, Флорина пока держится, но счет тоже идет на недели, и остаюсь я, в качестве последней надежды. А вот как раз я и не горю желанием сдохнуть под Вашим братом во славу родного королевства.

– Но мы же погибнем?!

– Вы очень хотите услышать, что мне на это наплевать? Вы это услышали. Не умеете нормально обращаться с источниками, чтоб выжить, – подыхайте!

– А Вас ведь можно и не спрашивать, а просто заняться отъемом Силы…

Заметьте, она услышала не призыв попробовать вести себя как люди, а не как скоты, а перспективу всеобщей смерти. Тогда чего ты вообще притащилась с будущим трупом беседовать?

– Ненадолго же хватило Вашего сочувствия. Впрочем, я на него и не рассчитывала. Ну так как, поможете братику меня пытать или он сам наберется отваги?

Унеслась. Уси-пуси, какие мы требовательные, но при этом нервные и ранимые. Кровавые подробности нам не интересны, зато размах требований воистину королевский: коли выбор на тебя пал – умри, чтоб мы могли еще пожить, и не смей при этом дергаться. Удобная позиция, кто бы спорил. Э-хе-хе, молоденькая ты еще, мефрау Аника. Предпочла пропустить мимо ушей слова о последней надежде. А зря. Зато у меня теперь руки морально развязаны. И осталось подождать, когда информация о нормальном обращении с источниками достигнет нужных ушей. Поторопитесь, драгоценные, ибо надоело мне здесь без дела валандаться.

Он появился уже на следующий день. Спокойный как удав, блеклый, как застиранный платок, невыразительный, как непропеченный батон. И опасный, невероятно опасный. Канцлер Йелле Ван Схорель, о как. А в ход-то пошла тяжелая артиллерия. Такие люди просто так по гостям не шастают.

– Мне следует обращаться к Вам мефрау Хелин Кьеман, или у Вас есть другие предпочтения?

И вот прямо сразу расставил все по местам. Люблю иметь дело с умными людьми. Ты в отличие от куколки Янсинг понял, что никакая я не Кьеман, но именно со мной придется начинать переговоры. Потому что именно я сейчас представляю шанс на спасение. Возможно именно твой. А там уж как пойдет.

– Обращайтесь именно так, Вам удобнее и привычнее, а мне без разницы. Вы все правильно поняли, эпоха простого изъятия Силы подошла к концу. Да, мое начальство в курсе и про Хильду Ван Де Вльерт, и про Флорину Ксиландер, и про весь ваш провал. Что Вы думаете делать?

– Судя по всему, именно у Вас есть некие предложения…

Другими словами, ты хочешь, чтоб именно мы озвучили «твердую» цену твоего спасения, а ты постараешься, чтоб она не изменилась в бóльшую сторону, да заодно прикинешь у кого нужные предметы успеваешь отжать. Торговаться собрался, ню-ню. Это напрасно.