Баллада о вечном змее: судьба и плен

– Простите, но я всё же пойду.

Шаги принца были очень тихими. Ещё тише он открыл дверь и аккуратно осмотрел комнатку. То была маленькая спальня, с кроватью под окном и кучей хлама. У входа стоял старенький комод. Всё, что было на нём, теперь валялось под ногами.

Посреди комнаты, будто памятник, лицом к окну стоял Рэймонд. Реналь забегал глазами по комнате, не зная, с чего бы начать. Тогда вновь посмотрел под ноги: среди непонятного опрокинутого хлама лежал деревянный кораблик со сломанной мачтой. Чем-то он напомнил принцу «Бунтовщика». Игрушка была такой же аккуратной, с белыми парусами, правда, из какой-то тряпки, и пустой палубой.

Подняв кораблик, Реналь бережно обхватил его руками за нос и корму. Поджав губы, он запоздало понял, что непрошенный ком подкатил к горлу. Сморгнув, принц тихо обратился к Рэймонду:

– По-моему, бедный маленький кораблик тут ни при чем.

Хейз резко обернулся через плечо. Увидев Реналя, его лицо смягчилось, но недостаточно, чтобы напоминать прежнего беззаботного капитана. Неохотно отступила всепоглощающая злоба, но гневная обида всё ещё пекла изнутри. Синие глаза, цвет которых напоминал море после шторма, скользнули к кораблику в чужих руках. Одна из мачт безвольно повисла, держась лишь на ниточках, которые скудно имитировали такелаж.

– Мне жаль, – сопереживающе шепнул Реналь.

– Не начинай.

Профиль Рэймонда очерчивало редкое содденское солнце. Оно не смягчило черт лица, делая их резкими и контрастными, как если бы перед капитаном прогремел взрыв, подняв в воздух пламенные всполохи.

– Может, это ошибка? Погибшие в море часто… – Реналь потерялся в собственных словах. Он сжал губы, избегая прямого взгляда на Рэймонда, всё пытаясь понять, чего хочет добиться, утешая того, кому подобное не сдалось. Даже мать приняла решение ничего не делать, наверняка зная, как будет лучше для сына. Тогда куда полез Реналь? Ещё и с такими наивными словами.

Рэймонд, не услышав продолжения, полностью повернулся к принцу и скрестил руки на груди. Защитный жест, которого Хейз не подразумевал, померк на фоне напряжённой позы, сжатых челюстей и сдвинутых бровей, отчего казалось, что глаза пирата потемнели. Ни единого лукавого огонька не нашлось в пепле бывалой беззаботности. Будто отцовское письмо навсегда стёрло образ авантюрного пиратского капитана.

– Часто что? Чудесным образом выживают? – он горько и озлобленно хмыкнул, дёрнув плечом. – Ты веришь в эти сказки для наивных девиц?

Получив такую реакцию, Реналю стало обидно и стыдно. Он крепче сжал кораблик, а его слова теперь звучали ещё неуверенней, чем прежде.

– Я просто пытаюсь тебя поддержать.

– С чего бы? – с губ капитана сорвалась ядовитая ухмылка, больно ужалив принца. – Оставь свою поддержку кому-нибудь другому. Я же сказал, что мне плевать.

– В это я точно не поверю.

Упрямство в голосе Реналя заставило Рэймонда сделать шаг вперёд. Под тяжёлой подошвой каблука что-то хрустнуло – ракушка. Так же звучали сломанные мечты Хейза, но он ни за что не сломается сам.

Никто никогда не находился рядом с ним в такие моменты. Да и в последний раз Рэй испытывал нечто подобное, когда понял, что рыцарство осталось где-то на дне тёмного моря. Прожив на этом свете двадцать пять циклов, он не знал, как справляться с такими эмоциями. Капитан действовал по наитию: нападал первым, чтобы никто не почувствовал к нему жалости. Образ принца не мог заставить обрушить на него всю ярость, но Рэймонд не хотел, чтобы у Реналя осталась даже крупица желания задержаться с ним в одной комнате. Так будет лучше для них обоих.

– Что ты хочешь услышать? Что я жизнь положил на встречу с папой, а в итоге узнаю, что он умер? – несмотря на интонацию, голос Рэймонда звучал тихо, подобно шипению змеи. – Не строй из себя человека, который знает, как мне с этим жить. Побудь сначала на моём месте, о Ваше Величество, а потом говори, что понимаешь меня. Увы, для этого недостаточно ходить по палубе в моей компании, представляешь?

Плечи Реналя поникли. Он всё ещё держал в руках сломанный кораблик, опустив голову. Чёрные локоны спрятали лицо принца, отчего даже при желании Рэймонд не разглядел бы блеклой палитры эмоций. Лан Эккель не надеялся на слова благодарности, однако он так сильно старался стать ближе к тому, что теперь происходило вокруг него, отчего слова пирата ударили больнее, чем предполагалось. Реналь хотел сказать, что ходить рядом – это всё, что ему позволялось, хотел грубо напомнить, что он пленник, что он не создан для подобного, но всё равно вкладывал много сил, лишь бы не быть бесполезным. Хотел, но не сказал. Потому что прекрасно осознавал: не время и не место. Реналь понимал, почему Рэймонд так ответил, но всё равно не мог выдавить из себя ни слова.

Вновь опустив взгляд на сломанный кораблик, принц неожиданно нашёл в нём отражение себя самого. Лишь копия чего-то грандиозного, того, чему предназначено плавать по настоящим морям. А он так и останется стоять на полке для будущих поколений, не прикоснувшись к воде. Разве что к луже, где тут же утонет, ведь не создан для путешествий. Просто чья-то игрушка.

В напряжённую тишину вторгся печальный выдох принца. Беспорядочные мысли мешали ему держать всё под контролем, поэтому он растерялся, когда большие загорелые ладони остородно забрали у него кораблик. Реналь замер, пытаясь предугадать следующий шаг.

Но дело в том, что, переживая внутри себя множество совершенно разных эмоций, Рэймонд сам не знал, что сделает следующим. Он любил действовать непредсказуемо. Не для себя, для других. И всё же Хейз никак не ожидал встретиться с виной. Очень странное для него чувство, которое не посещало сознание даже после затопления корабля. Единственное, что Рэймонд осознавал точно: совесть ни за что нельзя было выпускать. Разве что поддаться её крошечной помощи, чтобы не испортить всё.

Хейз рассматривал кораблик со сломанной мачтой. В детстве он был одной из самых любимых его игрушек, купленной на ярмарке за последние деньги. Рэй бессовестно закатил истерику прямо на площади, а матери пришлось пойти у него на поводу. Сейчас Рэймонд не гордился своим поступком, но зато иначе бы у него никогда не было такой игрушки. Даже жалко, что кораблик попался под горячую руку и пострадал. Хейз не надеялся, что его прикосновение волшебным образом починит фрегат, но, возможно, оно бы могло немного залечить его душу.

– На тебе я срываться не планировал, – тихо произнёс он, рассматривая ненастоящие бойницы на боку корабля.

Реналь удивленно распахнул ресницы и уставился на Рэймонда. Это звучало намного глубже, чем дежурное «прости». Или принцу хотелось так думать. Обида от слов быстро прошла, осталось только приятное удивление, которое он спрятал за напускной официальностью.

– Сочту это за извинение. – Реналь сделал шаг назад. Внезапные откровения кололи его, поэтому принц стыдливо спрятал ладони за спиной.

Поставив кораблик обратно на комод, капитан попытался вернуть мачту в прежнее положение, но несколько попыток не обвенчались успехом, поэтому он тут же оставил глупую затею. От неловкости, витающей в воздухе, не мог избавиться даже он. По привычке Рэймонд коснулся кольца на пальце, и его тут же обдало злобой. Чтобы не утонуть в бурлящей пустыне, он натянуто, но в привычном тоне поинтересовался:

– Обиделся?

– Нет, – спешно ответил принц, следя за действиями капитана. – За кого ты меня принимаешь?

Они оба устало улыбнулись. Рэймонд принялся осматривать комнату, а Реналь обхватил себя за плечи, продолжив:

– Лучше на меня, чем если бы ты продолжил громить комнату. – Он опустил взгляд на пол, расстроенно поморщился, но поднимать ничего больше не стал. Снова осмотрев комнату, где барахла было не меньше, чем в капитанской каюте, Реналь задался уместным вопросом: – Это… твоя?

– Да, только сейчас мама, видимо, использует её как склад. – Рэймонд заглянул в один из ящиков, осмотрел стопку книг на старой полке, где ни одно из произведений не принадлежало маленькому ему, а потом провёл пальцем по деревянной шкатулке, обнаружив на ней слой пыли. Прицокнув, пират вытер их о старый пиджак, висящий на гвозде, и обернулся к Реналю. – Не будем забывать, зачем мы здесь. Давай посмотрим, что тут есть, может, найдём что-то полезное.

Хейз вёл себя так, будто никто никогда не говорил ему о смерти отца. Реналь нахмурился, не очень довольный таким способом решения душевных проблем, но не ему учить капитана пиратов, как жить, поэтому принц молча кивнул и присоединился к Рэймонду в поисках.

Они копались в вещах, перебирая то, что когда-то казалось важным и необходимым. В углу стояла старая лампа с кривым абажуром, а под ней – коробка с письмами, большинство из которых были нераспечатаны. Оттуда же Реналь вытащил потрёпанную карту с нарисованными вручную островами, и Рэймонд только фыркнул, взмахом руки попросив вернуть её на место. Принц продолжил копаться в столе с множеством ящиков, а Хейз, на правах хозяина комнаты, полез дальше. В хламе рядом с кроватью он обнаружил старую деревянную саблю, на лезвии которой было криво выцарапано «Рэй», под матрацом – свою старую обувь, которую мама хранила непонятно зачем. Во всей комнате самым интересным оказалась нераспечатанная пачка писем. Рэймонд понадеялся, что в них может найтись старая переписка отца с матерью или хотя бы что-нибудь, что поможет в поисках. Срывая сургучные печати, он бегло прочитывал содержание письма, но ничего дельного на глаза не попадалось.

Реналю пришлось приложить усилие, чтобы открыть последний ящик. Если в других не было ничего, кроме хлама, то в этом одиноко лежал блокнот в кожаной обложке. Подумав, что лезть в личные вещи будет некрасиво, принц достал записную книжку и просто повертел её в руках.

– Рэймонд, что это?

Пират обернулся через плечо, но узнав блокнот, бросил все письма. Можно подумать, из-за того, что в них не было ничего полезного, однако вещица в руках принца имела кое-какой вес.

– Дьявол… – выругался он, не зная, как без вреда для репутации ответить на вопрос. Подумав немного, Рэймонд напустил на себя немного безразличия. – В детстве мне было заняться нечем, и я вел судовой журнал.

– Это… – начал Реналь, пряча улыбку.

– Это глупо, – прервал его Хейз.

– Это мило.

– Ещё хуже.

Принц положил ладонь на кожаную обложку, представляя, что под ней может скрываться, а потом поднял взгляд на Рэймонда.

– Можно я посмотрю?

– Зачем оно тебе? – Рэймонд скривился, сложив руки на груди. Не то, чтобы он был против, но лучше бы Реналю воздержаться от любопытства.

Однако принц воспринял реакцию Хейза как призыв к действию. Кто откажется от возможности посмотреть на следы маленького Рэймонда в истории? Пускай и совсем крошечные.

Отзеркалив позу капитана, но всё ещё держа в руках блокнот, лан Эккель наморщил нос.

– Ты же упрекнул меня в том, что я плохо тебя знаю. Хочу это исправить.

– Валяй, – махнул пират, сдавшись после нечестного приёма. Он уселся на кровать, закинув ногу на ногу, и похлопал ладонью по месту рядом с собой.

Под весом двух людей старенькое спальное место жалостливо скрипнуло, но осталось стоять. Чуть откинувшись назад и в сторону, Рэймонд облокотился на руку, заняв такую позицию, чтобы как бы невзначай следить за Реналем из-за его плеча. Когда же кожаная завязка распустилась, капитан подвинулся чуть ближе. Принц провёл пальцами по старому рельефу первой страницы. Кроме большой кляксы на ней ничего не было, поэтому он бережно перелистнул. Изучив содержимое разворота, он медленно и с интересом листал страницу за страницей. Опущенные ресницы скрывали искреннее любопытство, когда Реналь водил пальцем по въевшимся в бумагу чернилам.

Спустя несколько минут тихого рассматривания, он поднял на Рэймонда немного недоумённый взгляд.

– Тут одни рисунки и странные загогулины, – заметил он, снова уведя взгляд на волнистые полосы, которые больше напоминали детские рисунки волн, чем буквы.

Рэймонд усмехнулся. Он всё ждал этого вопроса, но по итогу ограничился ёмким замечанием.

– У меня не было учителей, чтобы уметь писать в таком возрасте.

Действительно… Реналю стоило подумать прежде, чем обращать внимание. Он просто привык к обучению с самого детства и никогда не думал, что не у всех были личные преподаватели. Хотя это весьма очевидно. У младшего наследника создавалось впечатление, что его посадили за парту, как только он научился выговаривать элементарные слова. А кроме уроков каллиграфии и истории были танцы, в которых Реналь не сильно преуспел, фехтование, где его учили не так серьёзно, конная езда, этикет… Скорее Уроборос закончится, чем он прекратит перечислять.

У Рэймонда же всё было намного проще. Его учила мама и Хильда, когда подворачивалась возможность. Ни о каких регулярных занятиях и речи не шло. Он просто царапал корявые буквы старыми чернилами на бумаге под чужим надзором. Рэй, что удивительно, старательно относился к обучению, потому что не хотел отставать от сверстников, но никогда не стремился познать больше, чем того требовала жизнь.

– Это ты? – весело спросил Реналь, перелистнув страницу. На ней среди загогулин был нарисован смешной человечек из круга и нескольких палочек. Надо отдать должное, на голове этого человечка даже была шляпа с пером. Глянув на Рэймонда, принц, сдерживая безобидный смешок, похвалил таланты маленького капитана. – Ну прям отражение в зеркале. – Он нарочно выставил блокнот повыше, чтобы сравнить два лица: смешное на бумаге и красивое в жизни. У нарисованного человечка улыбка была странной, Реналь же столкнулся с изгибом губ, едва сдерживающим веселье.

– Так, давай это сюда.

Рэймонд лениво потянулся за блокнотом, из-за чего Реналь успел отреагировать, захлопнуть его и поднять выше. Он стрельнул в капитана лукавым взглядом и чуть отклонился.

– Нет! Даже не подумаю!

Тогда Хейз без предупреждения навалился на принца, лишь делая вид, что хочет отобрать блокнот. Под натиском капитана Реналь пискнул, но не сдался, вытягивая руку выше, пока чужие пальцы не обхватили его запястье. Рэймонд не спешил действовать. Ему было очень интересно, что сделает принц. Надо отдать ему должное – тот не выпустил своего «сокровища», пытаясь вывернуться и ушмыгнуть. Тогда Рэй не сдержал смешка и с лёгкостью потянул руку Реналя на себя. Поняв, что сдаёт позиции, лан Эккель быстро перегруппировался, теперь пряча блокнот в объятиях. Против этого приёма Рэймонд не смог ничего противопоставить, поэтому, легонько щёлкнув принца по носу, принял поражение.

Со стороны они напоминали детей, от чьих дурачеств страдала не только старая кровать. Ещё чуть-чуть – и дело дошло бы до драки подушками. Но Реналь как ни в чём не бывало продолжил листать блокнот, а Рэймонд остался сидеть совсем рядом, наблюдая.

Через несколько страниц перед ними предстал нарисованный корабль с двумя такими же несуразными человечками на борту. Над головой одного из них детским кривым почерком было нацарапано «папа», а над другим – «я».

Оба ощутили вновь напавшую неловкость, но Рэймонд не хотел возвращаться к сожалениям, поэтому отшутился:

– Маленький я насмехается надо мной настоящим.

– Извини, – шепнул Реналь, собираясь перелистнуть страницу, однако Рэймонд остановил его.

– Я не ранимая душа, детским рисунком меня не растрогаешь, – заверил он. На самом деле, дурацкий кораблик и два человечка всколыхнули что-то в его груди, но Хейз не подал виду. Он уже и забыл, что рисовал здесь что-то подобное, но зато в красках помнил, как просил маму написать несколько слов, чтобы он мог самостоятельно переписать их куда надо.

– Если бы нечто случилось с моим отцом, я бы не хотел слышать о нём какое-то время, – Реналь тяжело вздохнул, закрывая блокнот. Он положил его на кровать и полностью развернулся к Рэймонду, надеясь, что они всё же поговорят на эту тему.

– А я и так о нём ничего не слышал, так что остаётся только смириться, – пожал плечами капитан. Едва ли их с принцем ситуации можно сравнивать, учитывая абсолютно разные положения по жизни. И всё же Рэймонд считал, что иметь отца короля лучше, чем пирата, который ни разу не возвращался к семье. Но, учитывая, что Реналь не горел желанием возвращаться домой, что-то ему подсказывало, что всё не так просто. Поэтому Хейз не постеснялся задать вопрос на прямую. – Каково это, когда твой отец – король?

– Он больше король, чем отец, так что, считай, что о нём я тоже толком ничего не слышал, – принц задумался, немного нахмурившись. Трудно было сказать об отце что-то плохое, ведь благодаря ему Реналь получил всё в своей жизни, но никто не может быть идеальным. – Несмотря на то, что ты находишься в его тени, нужно всегда соответствовать ожиданиям других. В общем, приятного мало, но я его всё равно люблю.

– Пожалуй, я бы на твоём месте высказался при всех и обо всём.

Губы Реналя тронула лёгкая улыбка.

– Сомневаюсь, что тогда бы я удостоился звания даже самого младшего принца.

– Тебя бы сослали на Солярис? – шутливо предположил Рэймонд.

– Как бы не на Проклятый остров.

– Тебе же там вроде как понравилось.

– Любимым местом для отдыха я бы его не назвал, – закатил глаза принц, – в отличие от тебя.

– Хочешь, сходим в ещё одно моё любимое место для отдыха?

Неожиданное предложение застало Реналя врасплох, хотя ему жутко хотелось окунуться в жизнь Рэймонда ещё глубже. Он осмотрел комнату и вопрос прозвучал сам собой:

– А всё это?

– Сомневаюсь, что мы здесь что-то найдём. – Рэймонд поднялся с места, жестом поторапливая принца сделать то же самое. – Гиблое дело.

– Тогда идём.

Дома они задержались ещё ненадолго. Рэймонд всё же посчитал необходимым поговорить с мамой по поводу отца, но когда та начала предлагать остаться и подождать обед, наговорил с три короба о своих планах. Реналю было жалко Астрид, но им и вправду было некогда. Насколько он понял, «Бунтовщик» ждал их в порту, готовый к отплытию. И тем не менее, прямо сейчас они направлялись к берегу не для того, чтобы вернуться на корабль, а чтобы посетить «ещё одно любимое место для отдыха».

Рэймонд привёл Реналя к таверне. На деревянной дощечке над дверью позолоченными буквами было написано «Счастливый утёнок», а рядом – красивая резная фигурка утки размером с голову, прикреплённая к карнизу здания. В заведении было несколько этажей. На первом, когда они зашли, их встретило множество деревянных столов и широкая барная стойка. Наверх вела лестница, где, как объяснил Рэймонд, находилось два этажа комнат под сдачу. «Счастливый утёнок» был одной из самых популярных таверн у берега, поэтому народ внутри шумел и выпивал даже среди дня.

Реналь замер в проходе. Он никогда не бывал в таких местах, всегда представляя их рассадником разврата и пьянства, но «Счастливый утёнок», кажется, выглядел совсем не так. За столами сидели простые трудяги, переговариваясь, иногда смеясь и стукаясь деревянными пивными кружками.

– Сначала я тебя кое с кем познакомлю, – увидев, что принц замешкался, Рэймонд легонько подтолкнул его прикосновением к спине. Реакция Реналя капитана очень позабавила, хотя он не сразу подумал о том, что обед в таком заведении будет для принца чем-то экстремальным.

Убедившись, что Реналь следует за ним, Рэймонд подвёл его к барной стойке. Он просто встал, ожидая, когда девушка с короткой стрижкой по ту сторону отвлечётся от бутылок и обернётся. Услыхав посетителей, она ещё какое-то время наводила порядок на полках, а сложив пополам тряпку, собиралась спрятать её под стол, но тут же её взгляд запнулся об капитана пиратов.

– Кого я вижу, – довольно растянула она, сложив руки на груди. – Неужели совесть замучила и ты решил наведаться в родные края?

– И тебе привет, воительница, – улыбнулся пират, облокотившись о барную стойку. – Познакомься, это мой спутник – Реналь,

– Рад знакомству… – принц замешкался, не отдавая себе отчёт в том, что слишком пристально рассматривал девушку перед собой. Хотя, почему-то у него язык не поворачивался назвать её так. Скорее женщину, статную и успешную, какой представлялась каждая воительница с Соддена. Короткие светлые волосы подчёркивали точёные, но не лишённые шарма черты лица. Она была ростом с Рэймонда, атлетичного телосложения и скорее напоминала рыцаря, чем работницу таверны.

– Фрея, – представилась она, протянув руку для рукопожатия.

– Это моя давняя подруга. Видишь кольцо? – будучи чересчур радостным от встречи со старой подругой, Рэймонд продемонстрировал кольцо, которое украшал чей-то зуб с маленьким красным камнем. – Её рук дело. А ещё она свела меня с Тарой. Баром теперь тоже она заправляет. Не девушка – мечта.

Реналю было приятно, что капитан так стремился познакомить его со своей простой жизнью, но, глядя на Фрею, он немного растерялся, испытывая странно противоречивые чувства от того, с каким восхищением Рэймонд говорил о своей подруге.

– Мы сядем за столик, угостишь нас?

– Только с клиентами разберусь. Ты создал очередь, не кради у меня ещё и время.

Фрея отогнала их от барной стойки, и Рэймонд, ухмыляясь, повёл Реналя между столиками. Снаружи таверна казалась меньше, чем внутри. Тут даже имелась небольшая сцена с пустующим сейчас пианино и пыльными лиловыми занавесками. Наверное, по вечерам здесь играли музыканты, а может, даже разыгрывали сценки. В Равендоре нередко можно встретить бродячих артистов, выступающих в разных заведениях.

– А Фрея, она… – неуклюже начал принц, не осмелившись посмотреть на пирата.

– Она и вправду просто моя давняя подруга, – опередил его Хейз, на что Реналь недовольно фыркнул.

– Я не это хотел спросить.

– Да? А что же? – Рэймонд был уверен, что именно это волновало принца, но не стал допытываться. Вместо этого он ткнул пальцем по направлению одного из столиков в углу. – Вот, смотри, мой любимый столик свободен.

Капитан поспешил занять местечко у окна, Реналь сел напротив, изучая контингент «Счастливого утёнка», который отсюда просматривался очень хорошо. На удивление, рядом с ними был занят всего один столик. Видимо, посетители предпочитали быть в центре внимания, не понимая, какую обзорную площадку они теряли.

За спиной Рэймонда сидело двое мужчин, которых Реналь мог рассмотреть, но не расслышать, в то время как пират не видел их, но прекрасно различал их слова. И очень хорошо, что всё сложилось так, потому что объектом обсуждения посетителей был пропавший младший принц Равендора.

Пока тот самый принц сидел прямо у них под носом, рассматривая меню, Рэймонд откинулся на спинку, с интересом подслушивая разговор.

– Слышал недавнее заявление старшего сына?

– О женитьбе?

– Тьфу ты, о его брате.

– Что пираты виноваты. Так это было сразу понятно, тоже мне новость.

– Бессмертные, – вздохнул один из них, – как можно додуматься похитить члена королевской семьи? Ещё и на Солярисе из-за них взбучку устроили! У меня тётка там живёт, так она говорит, видела своими глазами королевский корабль в порту.

– Разбираться приехали?

– Ну да.

– И что Равендор?

– Будут искать, что же ещё. Если бы не этот Глаз сумасшедший, давно бы в их крысиную нору наведался.

Убедившись, что слухи о принце перешли в откровенное поливание пиратов грязью, Рэймонд наклонился ближе к столу, будто тоже собрался сплетничать с Реналем.

– Так что же насчёт Фреи?

Лан Эккель отложил меню и сел ровно, стараясь держаться как можно непринуждённей.

– Говорю же, ничего.

– И всё же, кажется, она тебя немного смутила, – слукавил Рэймонд, прищурившись и поглядывая то на Реналя, то в сторону барной стойки.

– Нет! Ни в коем случае, – он отвернулся, прикрыв ресницы. Но даже так любопытный и всезнающий взгляд Хейза пробирал до костей, поэтому, не вытерпев даже минуты, Реналь сдался. – Только если ваше общение.

– И чем же? – Рэймонд упёр кулак в щёку, с любопытством ожидая пояснений.

– Обычно мужчины и женщины не общаются между собой так, – аристократично фыркнул принц, наморщив нос.

– «Так»? То есть, как друзья? Мой маленький принц, открою тебе секрет. Не столь важно, что там у тебя между ног. Отношения – вещь многогранная.

– Я знаю…

– Интересно, откуда.

– Просто знаю, – недовольно повторил Реналь, прекрасно понимая, на что намекал Рэймонд. Для королевских отпрысков любые отношения – скорее привилегия, чем что-то обыденное. Рождаясь в высшем обществе, ты с вероятностью почти в сто процентов будешь строить семью с человеком, чьё имя не откликается в сердце. А каждое неосторожное слово или прогулка с кем-то другим будет расцениваться как неверность. К тому же, у королевской семьи всегда было консервативное представление об идеальной семье.

Рэймонд же всегда казался ему настоящим дамским угодником, который даже не догадывался о том, как в приличном обществе сложно строить любые отношения. Реналь сжал ладони, лежащие на коленях, и до последнего не собирался поднимать эту тему, но в итоге спросил с большей надеждой в голосе, чем хотелось: