Тайна короля

– Кстати, Вам, мадемуазель де Монбар, подошла бы роль Феи Озера, – сказала королева Луизе. – Хотя Вы вряд ли слышали о ней.

– Прошу прощения, мадам, но я читала роман Мэлори, – по-английски ответила ей девушка.

Королева слегка смутилась:

– Вы знаете мой родной язык?

– Да, мадам.

– Но откуда?

– Моя покойная гувернантка в молодости служила последней герцогине Бургундской.

– Ах, да, герцогиня приходилась родной тёткой моей матушке по линии Йорков, – небрежно заметила Мария Тюдор.

– О чём вы говорите? – в это время поинтересовался у неё Людовик.

Переведя ему слова Луизы, королева затем спросила:

– Так Вы согласны устроить маскарад, сир?

– Давайте послушаем, что скажет наш казначей, – ответил после некоторого раздумья король.

По его знаку старший из мужчин, стоявших возле окна, приблизился к креслу.

– Сеньор де Монморанси, – обратился к нему Людовик, – королева желает дать на следующей неделе маскарад. – Что Вы скажете об этом?

– Я рад служить королеве, сир. Однако в связи с вашей свадьбой и её коронацией были потрачены значительные средства.

Заметив, что на лицо его молодой супруги словно набежало облачко, король обратился тогда к подошедшему вслед за казначеем другому мужчине:

– А каково Ваше мнение, монсеньор де Лонгвиль?

– Когда я был в Англии, сир, король Генрих обращался со мной скорее как с другом, а не с пленником. Поэтому я поддерживаю королеву в том, чтобы устроить празднество в честь его посла.

– К тому же, – понизив голос, добавил Лонгвиль, – это поможет сгладить те недоразумения между нами и англичанами, которые возникли после того, сир, как Вы отправили назад почти всю свиту королевы.

– Пожалуй, Вы правы, – Людовик ХII вздохнул. – А Вам, сеньор де Монморанси, я приказываю проследить за тем, чтобы королева не знала недостатка в средствах.

– Как Вам будет угодно, сир.

Мария Тюдор же с милой улыбкой сказала:

– Благодарю Вас, сир.

После чего обратилась к Луизе:

– Вы можете приступать к своим обязанностям хоть завтра, мадемуазель де Монбар. И, кстати, поможете нам с приготовлениями к балу.

Глава 4

Встреча

Вернувшись из Турнеля, графиня де Сольё попросила внучку:

– У меня почему-то тяжело на душе, Луиза. Спой что-нибудь.

Взяв в руки лютню, та высоким сопрано запела по-итальянски:

Будь что будет, – пред судьбой

Мы беспомощны извечно.

Нравится – живи беспечно:

В день грядущий веры нет.

– Благодаря тебе я снова почувствовала себя флорентийкой и вспомнила свою первую любовь, – когда Луиза закончила петь, со слезами на глазах произнесла донна Мария.

– Не могу поверить, что Вы любили кого-то кроме графа де Сольё, бабушка.

– Мне не было ещё и шестнадцати, когда я впервые влюбилась в Лоренцо Торнабуони, кузена правителя Флоренции.

– Наверно, он тоже любил Вас?

– Да, Торнабуони просто боготворил меня.

– И чем закончилась Ваша любовь?

– Однажды отец привёл в наш дом незнакомца и представил его мне как графа де Сольё, посланника герцога Бургундского. Вскоре он попросил моей руки…

– И Вы полюбили его?

– Да, но не сразу.

– А Торнабуони?

– Он так и не простил мне того, что я стала графиней де Сольё…

– А моя матушка любила кого-нибудь до того, как вышла замуж за моего отца?

В лице графини мгновенно что-то изменилось:

– Но почему ты спрашиваешь меня об этом, Луиза? Уж не влюблена ли ты?

– Нет, просто я хочу знать, как приходит любовь? Ведь все мои подруги уже давно замужем.

– Не торопись, Луиза. Я была всего лишь на год младше тебя, когда обвенчалась с графом де Сольё. Твоя любовь ещё впереди.

В спальне Агнес девушка увидела свою кормилицу. Когда Луиза сообщила о том, что завтра они перебираются во дворец, Мартина всплеснула руками:

– То-то, Вы, наверно, рады, мадемуазель!

– Меньше, чем ты думаешь.

– Но ведь это такая честь!

Мартина была родом из Турени, где находилось поместье Саше, которое мать Луизы получила в приданое. Сколько себя помнила девушка, кормилица была всегда рядом с ней. Муж её утонул в реке, а единственный сын служил лакеем у Шарля. Однако вдова, несмотря на приятную внешность, не выходила замуж, почитая себя выше всех слуг в Монбаре. Впрочем, кроме честолюбия, за ней больше не наблюдалось особых недостатков.

– А где Агнес? – поинтересовалась Луиза.

В ответ Мартина поджала губы:

– Уж и не знаю, как Вам сказать, мадемуазель.

– Говори, как есть.

– Мне кажется, эта девица положила глаз на Вашего брата.

– С чего ты взяла?

– Пока Вы были у госпожи графини, Жером принёс ей записку и она сразу куда-то вышла. А потом сын мне признался, что эта записка от господина Шарля.

– Найди моего брата и скажи ему, чтобы спустился в часовню, – приказала вдове Луиза. – Я хочу поговорить с ним.

Часовня находилась внизу, в одной из пристроек дома. Перед резным деревянным распятием, по традиции, лежала открытая Библия. Единственное окно, как в церкви, сияло разноцветными витражами. Но света в помещении было недостаточно, поэтому на аналое стоял бронзовый подсвечник. Рядом виднелся стеллаж с книгами. Встав на маленькую скамеечку перед распятием, Луиза помолилась, а затем подошла к стеллажу. От чтения её оторвал какой-то шум в коридоре. Услышав голос Пьера де Буссэ, она, повинуясь скорее инстинкту, чем разуму, спряталась за стеллаж. В этот момент в часовню вошла донна Мария с сыном Элен.

– Здесь нам никто не помешает, – сказала графиня.

– Тем лучше для Вас, сударыня. Потому что мне нечего скрывать, – с насмешкой в голосе отвечал Пьер де Буссэ.

После паузы донна Мария взволнованно спросила:

– Откуда Вы всё это узнали?

– От шурина. Ведь Вам известно, что он тогда был с отцом в Плесси.

– Не понимаю, чего Вы добиваетесь?

– Я хочу жениться на Вашей внучке Луизе де Монбар. И Вы должны помочь мне в этом.

Слова Пьера подействовали на девушку как удар молнии. И если до этого она раздумывала, не выйти ли ей из-за стеллажа, то теперь не могла двинуть ни рукой, ни ногой.

– Если только это будет зависеть от меня, Вы никогда не женитесь ни на одной из моих внучек, – решительно ответила графиня де Сольё.

– А вот это мы ещё посмотрим, тётушка!

– Всё равно Вы ничего не добьётесь! И прекратите называть меня тётушкой!

– Разве Вам это неприятно? Но ведь мы с Вами действительно близкие родственники благодаря Иоланте де Лален, которая была шлюхой Смелого!

– Не смейте так говорить о моей матери!

– А как я, по-Вашему, должен говорить о женщине, из-за которой лишился половины наследства моего деда? Ведь если бы она сберегла свою честь, родственники Лалена не посмели бы оспаривать права моей матушки!

– А в чём Вы обвиняете меня?

– Я думаю, Вашим знакомым будет интересно узнать, что Вы родили внебрачного ребёнка…

– Мой муж и дети уже давно простили меня! А мнение других меня не интересует!

– А Ваши внуки знают об этом? Вы молчите, госпожа графиня? Кроме того, Ваша дочь пошла по Вашим стопам…

– Я не желаю больше говорить с Вами! Уходите!

– Не торопитесь, тётушка! Мне ничего не стоит отомстить Вам. Но я подожду. Дела требуют моего присутствия в Дижоне. Однако скоро мы снова встретимся, и если Ваша внучка не обручится со мной, то все узнают, какие тайны скрывает высокородная графиня де Сольё!

На следующий день Луиза переехала во дворец Турнель. Королева развила бурную деятельность по подготовке к балу. В её покои то и дело входили портные, драпировщики, плотники и другие работники, которым Мария Тюдор лично давала указания. Туда-сюда сновали пажи и фрейлины. Неожиданно для себя дочь барона де Монбара оказалась в самом центре событий, потому что, кроме супруги Людовика, только она читала роман Томаса Мэлори. Королева то и дело советовалась с ней и, сама того не желая, Луиза оттеснила на второй план даже английских фрейлин, которые остались с Марией Тюдор после того, как король распустил свиту, прибывшую с ней из Англии. Впрочем, этим четырём юным особам гораздо больше нравилось бегать с поручениями, чем давать советы. Звали их Наннета Дакр, Элизабет и Анна Грей и Мэри Болейн. Все они были младше королевы, но знали французский язык и при первом знакомстве показались Луизе милыми девушками.

В отличие от них, статс-дама королевы баронесса д’Омон, недовольно оглядев Луизу с головы до ног, заявила, что её соколу не место в комнате фрейлин. Только после вмешательства Марии Тюдор ей дозволили оставить Роланда. Впрочем, с началом подготовки к балу пожилая статс-дама, не одобрявшая всей этой суматохи, отсиживалась, в основном, в своей комнате.

При этом королева успевала ещё принимать посетителей. Чаще других её навещала старшая дочь короля, тихая застенчивая Клод. Принцесса хромала на обе ноги и косила на левый глаз. Тем не менее, она считалась самой богатой невестой в Европе, унаследовав от матери Бретань. А после своего замужества стала именоваться также герцогиней Валуа, Орлеана и Роморантена, хотя её супруга за глаза, по старой привычке, все называли родовым именем: «Монсеньор Ангулем». За день до бала Клод пришла вместе со своей золовкой, герцогиней Алансонской, и во время их беседы королева охотнее обращалась к весёлой, остроумной Маргарите. Но когда речь зашла об Ангулеме, который вот уже несколько дней не появлялся при дворе, лица его жены и сестры, несмотря на внешнюю несхожесть, одинаково оживились, а глаза заблестели. Англичанка же продолжала спокойно поглаживать по шёрстке собачку, подаренную королём, и, когда посетительницы ушли, со вздохом заметила:

– Подумать только, что мы с моей падчерицей были в разное время обручены с одним и тем же человеком – Карлом Австрийским. Но её выдали замуж за молодого Ангулема, а меня – за старика.

Однако, как только доложили о визите английского посла, Мария Тюдор выказала явное волнение. Выпрямив спину и положив изящные руки с тонкими длинными пальцами на подлокотники кресла, королева устремила сияющий взор своих серых глаз на дверь, в которую вошёл Суффолк. Луиза же не могла понять, что она нашла в этом мужчине, который из-за окладистой каштановой бороды и усов казался старше своих тридцати лет, а своими ухватками напоминал медведя.

– У Вас какое-то дело ко мне, милорд Суффолк? – с улыбкой обратилась к нему Мария Тюдор.

– Да, миледи, – ответил англичанин, покосившись на примчавшуюся из своей комнаты баронессу д’Омон, буквально, лопавшуюся от злости из-за того, что не понимала, о чём говорит королева с послом.

Тоже бросив взгляд на свою статс-даму, супруга Людовика сделалась серьёзной:

– Я слушаю Вас.

– Прошу Вас, миледи, сначала выслушать сэра Томаса, так как он лучше знаком с этим делом, – Суффолк небрежно кивнул на своего спутника, темноволосого мужчину с толстой шеей и холодными синими глазами, который являлся вторым послом Генриха VIII в Париже.

– Говорите, сэр Томас.

– Речь пойдёт о вдовствующей королеве Шотландии, миледи, – подобострастно поклонившись, пояснил тот.

– О моей сестре? – удивилась Мария Тюдор.

– Да, миледи. Осмелюсь напомнить, что когда в сентябре прошлого года наши войска одержали победу над шотландцами в битве при Флоддене и король Иаков IV погиб, Ваша сестра вскоре вновь вышла замуж за молодого графа Энгаса из рода Дугласов…

– Я рада за Маргариту, – перебила его королева. – Насколько мне известно, король Иаков ей постоянно изменял. Зато после его смерти она сама выбрала себе мужа.

Произнеся последние слова, англичанка бросила многозначительный взгляд на Суффолка. Но так как тот стоял с непроницаемым лицом, она со вздохом добавила:

– Продолжайте, сэр Томас.

– Перед тем, как отправиться в поход, король Шотландии назначил Вашу сестру регентшей при их малолетнем сыне. Но после её нового замужества шотландский парламент решил передать опекунство герцогу Олбани, который, как Вам известно, живёт во Франции и дружит с зятем Людовика. Ангулем собирается помочь ему снарядить войска якобы для помощи королеве Маргарите в её борьбе с шотландской знатью. Хотя Олбани имеет династические права на престол и если он прибудет в Шотландию, то Ваша сестра может потерять и сына, и корону.

– Чем же я могу помочь ей?

– Позвольте сказать мне, миледи, – вмешался Суффолк. – Король Генрих, Ваш брат, поручил мне уговорить Людовика заставить Ангулема отказаться от своих планов. С Вашей помощью, я думаю, мы этого легко добьёмся.

– Хорошо, я немедленно иду к королю, – Мария Тюдор решительно поднялась с места.

После её ухода Луиза вернулась в комнату фрейлин, находившуюся рядом с покоями королевы. Там никого не оказалось, так как девушки, воспользовавшись неожиданной свободой, разбрелись кто куда. Пока Луиза раздумывала, не прогуляться ли ей по саду, её уединение неожиданно нарушило появление двух девочек, которые принялись оживлённо болтать по-английски, ничуть не стесняясь Луизы или, скорее, думая, что та не понимает их.

– Прошу Вас, не порвите мне платье, леди Грей, – молящим голосом произнесла младшая. – Мой отец очень скуп и не скоро купит мне новое.

Это была дочь английского посла Мэри Болейн, хорошенькая девочка с немного сонным лицом. Однако благодаря высокому росту и полной фигуре она выглядела старше своих десяти лет.

– Сразу видно, что Ваши предки были купцами, мистрис Болейн! – в ответ воскликнула Анна Грей, которая была немногим старше Мэри.

– Хотя мой прадедушка Джефри торговал шерстью и шёлком, но зато был мэром Лондона и женился на дочери лорда, как и мой дедушка Уильям, – возразила дочь посла. –А моя матушка – дочь самого герцога Норфолка.

– Но это не даёт Вам право дурно отзываться о моей сестре Лизи.

– Я всего лишь сказала, что видела, как она ходит по ночам на свидания.

– Ах, так! – резко дёрнув Мэри за рукав, Анна Грей, смеясь, выбежала из комнаты.

– Не могу ли я чем-нибудь помочь Вам, мадемуазель Болейн? – в свой черёд, ласково обратилась Луиза к дочери посла, которая с огорчением рассматривала порванный рукав.

В ответ та испуганно посмотрела на девушку тёмно-синими, как у отца, глазами.

– Давайте я зашью Ваше платье.

После того, как Луиза заштопала прореху, Мэри, поблагодарив её, со вздохом добавила:

– Анна Грей очень гордится тем, что её предки были лордами.

– Я поговорю с ней, чтобы она больше не обижала Вас.

– Это всё из-за того, что её сестра завела себе кавалера.

– В таком случае, старшая мадемуазель Грей поступает дурно. Девица должна заботиться о своей репутации.

– У нас в Англии у многих девушек есть кавалеры, – после паузы сообщила дочь посла. – А Мэри Тюдор была влюблена в Чарльза Брэндона…

– Только это тайна! – тут же предупредила собеседница Луизы. – Вы ведь никому не скажете?

– Нет, – ответила заинтригованная Луиза.

– Когда наш король Генрих решил отдать свою сестру за французского короля, она плакала, кричала, сердилась и твердила, что этого никогда не будет и лучше ей умереть. Но потом согласилась, а Брэндона сделали послом.

В этот момент в комнату вошла Наннета Дакр, русоголовая девушка лет пятнадцати, которая сообщила Луизе, что в приёмной королевы её ожидает брат.

– Наш дядя вернулся из Бретани и приглашает нас сегодня на ужин, – сообщил Шарль.

– Хорошо, но сначала мне нужно поговорить с тобой.

Взяв брата под руку, Луиза увлекла его в заброшенное крыло дворца, которое никто не охранял. Недавно она приходила сюда с королевой и другими фрейлинами, чтобы покормить из окна в конце галереи плавающих в канале лебедей. Из-за отсутствия светильников здесь даже днём царил сумрак.

– О чём ты хочешь поговорить со мной, сестрица? – поинтересовался Шарль.

– О твоих грехах, братец.

Молодой человек бросил на Луизу недоумённый взгляд:

– Что это тебя укусило?

Однако девушка не обратила внимания на его слова. Всё это время Луиза не могла забыть разговор, подслушанный в часовне дома Льва. Ей, конечно, очень хотелось выйти замуж, но только не за Пьера де Буссэ, к которому она почувствовала отвращение ещё во время первой встречи. Не зная, как помочь донне Марии, её внучка решила пока разобраться с делами Шарля, который так и не пришёл в тот злосчастный день в часовню.

– Так что тебе нужно от меня? – после паузы снова поинтересовался молодой человек.

Семнадцатилетний Шарль был почти одного роста с Луизой, но очень подвижен. Его красивое лицо в обрамлении смоляных кудрей уже заставило тайно вздыхать не одну из дочерей дворян, живущих по соседству с Монбаром. Вместе с тем он обладал вспыльчивым характером, и Луиза обычно избегала вступать с ним в спор. Но сейчас у неё не было выхода.

– Мне известно о том, что произошло между тобой и Николь Кэру, комнатной служанкой нашей матушки, накануне дня святых Марий.

Молодой человек густо покраснел:

– Кто тебе сказал?

– Николь мне призналась во всём.

– Ну, и что? В конце концов, я скрестил копьё с ней всего лишь раз.

– Ведь это прямая дорога в пекло, Шарль.

Карие глаза брата Луизы внезапно вспыхнули опасным огнём:

– А тебе – прямой путь в монастырь, сестрица, раз ты до сих пор не обзавелась возлюбленным! Не удивлюсь, если наша сестрица Мари выйдет замуж раньше тебя!

Слова Шарля так поразили девушку, что она не нашлась сразу, что ответить.

Воспользовавшись этим, её брат продолжил наступление:

– Не понимаю, чего тебе далась эта служанка? Ведь она вышла замуж за деревенского кузнеца.

– Николь забеременела от тебя, и мне пришлось отдать ей все мои деньги, чтобы они с Гийомом Кудерком могли пожениться.

Видя, что её брат замер на месте с открытым ртом, девушка добавила:

– Теперь, насколько мне известно, ты ухаживаешь за падчерицей банкира де Нери. Поэтому я не хочу повторения истории с Николь.

– Это тебя не касается!

Выпалив эти слова, молодой человек повернулся и выбежал вон. Луиза же растерянно смотрела ему вслед, не зная, что ей делать дальше. Затем, вспомнив о приглашении дяди, девушка направилась в сторону галереи, соединявшей дворец короля с покоями королевы. Внезапно в её противоположном конце показалась группа молодых людей. Впереди всех шагал двухметровый малый лет двадцати с бледным лицом и приятной улыбкой. Его прямые каштановые волосы были завиты концами внутрь. Держа правую руку на рукояти шпаги, незнакомец при ходьбе энергично размахивал свободной левой рукой. За ним следовали ещё трое.

Желая пропустить их, девушка прижалась спиной к стене. Тем временем высокий, поравнявшись с ней, бросил в сторону Луизы прищуренный взгляд. Затем вдруг остановился и восхищённо воскликнул:

– Клянусь святой Пятницей, вот это красотка!

После чего обратился непосредственно к старшей дочери барона де Монбара:

– Кто Вы и почему я до сих пор не видел Вас здесь, милочка?

Хотя по манерам и одежде молодой человек походил на дворянина, Луиза, не будучи знакома с ним, сочла нужным промолчать. Тогда, повернувшись к приятелю справа, тот спросил:

– Ты знаешь её, Бонниве?

– Увы, Франсуа!

– А Вы, Монморанси? – незнакомец покосился налево.

– Нет, месье!

Хмыкнув, молодой человек обернулся назад:

– На Вас последняя надежда, Флеранж! Ведь Вы знаете всех на свете!

– Это мадемуазель де Монбар, новая фрейлина королевы, месье, – последовал ответ Флеранжа, которого, как показалось Луизе, она недавно видела в приёмной Марии Тюдор.

В этот момент девушка, наконец, решилась заговорить:

– Я действительно фрейлина королевы. Поэтому прошу вас пропустить меня.

Тем не менее, высокий, который, по-видимому, был предводителем остальных, не сдвинулся с места.

– Сначала, мадемуазель де Монбар, я должен взять с Вас, как и с других фрейлин, дань.

– Я не понимаю Вас, – хотя Луиза изо всех сил пыталась сохранить спокойствие, её сердце вдруг забилось сильнее.

Однако напрасно она озиралась по сторонам: галерея была пуста, лишь возле дверей маячили, словно каменные изваяния, фигуры швейцарцев, охранявших дворец. Не зная языка, эти чужеземные наёмники ни во что не вмешивались и несли лишь свои непосредственные обязанности.

– Всё очень просто, – продолжал между тем Франсуа. – Каждая новая фрейлина обязана подарить мне поцелуй!

– И мне!

– И мне!

– И мне! – со смехом подхватили его приятели.

Но тут к ним приблизился ещё один молодой человек.

– Что Вам нужно? – недовольно поинтересовался у того Франсуа.

– Прошу прощения, монсеньор, но у меня есть дело к моей кузине!

Девушка облегчённо вздохнула, в то время как дерзкий Франсуа, которого приятели попросту называли «месье», а незнакомец – «монсеньором», недовольно нахмурился.

– Пойдём, Франсуа, ведь ты торопился увидеть королеву! – сказал в это время Бонниве.

– Надеюсь, мы с Вами ещё увидимся, мадемуазель де Монбар!

После этих слов Франсуа весёлая компания удалилась.

Глава 5

Бал королевы

– Надеюсь, монсеньор Ангулем не обидел Вас? – оставшись вдвоём с Луизой, спросил её спаситель.

– Так это был он?

– Да. Разве Вы его не знаете?

– Я живу при дворе всего лишь неделю и ещё не успела всех узнать.

Украдкой бросив взгляд на молодого человека, девушка заметила, что тот был среднего роста. Его выгоревшие жёлтые волосы почти касались плеч, а на удлинённом лице с прямым мясистым носом и плотно сжатым упрямым ртом выделялись глаза, похожие на осколки неба.

– У меня есть к Вам одна просьба, – после паузы сказала своему спасителю Луиза.

– Какая?

– Не могли бы Вы одолжить мне своего лакея?

Немного помедлив, незнакомец кивнул, и девушка поспешила покинуть галерею в сопровождении рослого слуги. Уже возле дверей она бросила взгляд назад и убедилась, что молодой человек по-прежнему стоял на месте и смотрел ей вслед. Из-за волнения, вызванного встречей с Ангулемом и его приятелями, Луиза забыла спросить имя своего спасителя. Поэтому она обратилась к его лакею:

– Как тебя зовут?

– Ивон Фатр, мадемуазель. Я родом из Нижней Бретани, – угодливо ответил тот.

– А кто твой господин, Ивон?

– Шевалье де Оре.

– Как? – девушка снова обернулась.

Однако её спаситель исчез.

Когда Луиза вошла в покои барона де Оре, то увидела, что её дядя уже сидит за столом в компании своей супруги, сына и Шарля. После взаимных приветствий и поцелуев хозяин сказал:

– Поужинайте с нами, племянница.

Амори де Сольё был красивым смуглым мужчиной. Если высокий рост, тонкие губы и ямочка на подбородке достались ему от отца, то чёрные волосы, прямой греческий нос и серые глаза – от донны Марии. В характере его тоже сочетались черты обоих родителей: непоколебимая верность долгу с умением располагать к себе людей. При этом дядя Луизы предпочитал держаться в стороне от придворных интриг, что не принесло ему ни титулов, ни богатства, но зато позволило сохранить честное имя.

Когда Луиза села на скамью рядом с братом, который явно продолжал дуться на неё, барон добавил:

– Теперь все в сборе, кроме моего пасынка. Он пошёл за Вами, племянница. Вы разве не встретила его по дороге?

Не успела девушка ничего ответить, как в комнату вошёл уже знакомый Луизе молодой человек.

– А, вот и он!

Словно не заметив смущения девушки, Артур занял своё место за столом. А барон де Оре стал рассказывать о своей поездке в Бретань.

– Брачный контракт нашего короля с покойной Анной Бретонской предусматривал сохранение за последней личного и совершенно полновластного управления герцогством, которое должен был унаследовать её второй рождённый от короля ребёнок, будь он мужского или женского пола. Если же у супругов был бы только один наследник, то – второй ребёнок этого наследника, что вполне устраивало бретонских сеньоров.

– Однако, – продолжал, отпив из кубка, дядя Луизы, – королева умерла слишком рано и её второму ребёнку, принцессе Рене, нет ещё и пяти. Поэтому вполне естественно, что Людовик взял на себя управление герцогством. Баронам это не понравилось и в Бретани начались волнения. Тогда наш государь направил меня туда, чтобы успокоить их. К счастью, многие бретонцы держат сторону короля, как, например, граф де Шатобриан. С их помощью мне удалось уговорить смутьянов сложить оружие. А граф пригласил меня в свой замок и пообещал познакомить с женой, которая слывёт первой красавицей Бретани. Но я отказался, так как хотел ещё заехать в Лорьян…

– Надеюсь, моему брату устроили достойные похороны? – поинтересовалась его супруга.

– Конечно, дорогая. Согласно завещанию Вашего брата, я назначен главным опекуном его сына. А так как вдова барона де Лорьяна решила удалиться в монастырь, нам придётся решить, что делать с Жилем. Лично я предлагаю, пока моя матушка в Париже, отдать ей Вашего племянника, чтобы он воспитывался в Сольё, как Артур и Эд.